Начало римской школы связано с культом. Первыми римскими учителями были священники. Об этом свидетельствует и название начальной школы.

В домашних условиях игры используются на религиозные праздники. О. Вильманн предполагает, что первобытные римские школы получили свое название от этих религиозных игр. Хотя школы существовали и в очень древние времена римской жизни, как упоминает Ливий, формальное начало римских школ связано с именем Спурия Карвилия, открывшего примерно за 250 лет до Рождества Христова учебное заведение, принимавшее учеников бесплатно. Это было новостью во всех смыслах. Эта первая экспедиция Карвилия считается решающей в истории римской школы. Пример Карвили вдохновил других людей, склонных к преподаванию, на открытие собственных школ.

Эти примитивные римские школы были чисто частными учреждениями. Дисциплина в них была достаточно строгой. Кнут и палка были постоянными спутниками учителя. Предметы обучения в них были элементарными: чтение, письмо, счет, законы двенадцати таблиц, народные легенды, пословицы, правила жизни и поведения людей. Все ученики должны были учить наизусть, потому что учебников у римлян в то время не было.

Отношениямежду учениками и учителями были образцовыми. На первобытной стадии римского образования учителя не только уважали, но и считали его заместителем отца. Римляне рассматривали отношения между учителем и учениками как продолжение отношений между отцом и детьми. Учителю пришлось заменить отца. Эта идея теоретически всегда была жива у римлян. Ювенал, например, говорит, что «святые боги хотели, чтобы учитель был на месте отца» Квинтиллион замечает, что «учителя являются порождающими не тела, а духа, и наука преуспевает благодаря уважению, оказываемому им»9. Но на практике этот прекрасный принцип не был реализован в эллинистические времена. Ученики смотрели на учителя, как мы вскоре увидим, недружелюбно, а сам учитель часто работал только за деньги.

В целом эта ранняя римская школа носила более повседневный характер. В ней не было ни определенного учебного плана, ни четкого разделения учебных предметов, ни более постоянных учеников. Структура этой школы полностью зависела от учителя, который ею руководил.

Здесь появились школьные степени, сами школы приобрели более четкую структуру, разработали учебные планы, разделили учебные объекты. Именно здесь сформировалась профессия учителя, появились дидактические правила, советы и инструменты. Отношения между учителями и учениками превратились в формальные отношения между учителями и учениками.

Греческая система образования была перенесена во время эллинизма в римскую культуру. Римляне переняли все степени и предметы образования от греков. Но не все их развивали и ценили одинаково. Римский дух, больше тяготевший к практике, заставил их внести какие-то изменения в греческую систему образования. Римляне больше всего развили риторическое образование, меньше всего философское и математическое. Для того чтобы завершить свои занятия математикой и философией, они обычно ездили в школы Афин и Родоса, иногда забредая даже в Александрию. Даже в риторике, чтобы совершенствоваться, римляне не могли обойтись без Греции. Это показывает, что образовательные учреждения римлян не достигли такого высокого уровня, как у греков.

Сеть эллинистических школ в Риме была довольно густой. Л. Фридлендер констатирует, что «начальных школ не было недостатка даже в небольших провинциальных местах» 10. Но высшие школы были только в крупных городах. В Риме были высшие школы, лучшие учителя, поэтому желавшие учиться молодые люди со всех провинций сюда тянулась римская империя. кто такие римские дворяне для детей это были афины,родос или александрия,для провинциальных дворян это был сам рим.

Работа учителя в эллинистических школах уже отличалась от работы в первобытных, чисто римских школах. Во-первых, почти исчезли отцовские отношения между учителем и учениками. Ученики смотрели на учителя только как на учителя, а не как на отца. Поэтому недоверие к нему, желание скрыться от его глаз, желание обмануть, создать разную ложь были простыми явлениями эллинистических школ, как и нашей. С другой стороны, немало учителей, как свидетельствует Л. Фридлендер, «работали не по своему внутреннему призванию, а для хлеба насущного». Поэтому большинство из них не были должным образом подготовлены. Другие мало воспитывались, сопровождая детей в школу, конечно, и такие люди не могли пользоваться уважением, а тем более любовью учеников.

Внешние обстоятельства работы учителя в эллинистических школах были непростыми. Уроки начинались очень рано, едва пикнуло. Поэтому учитель был вынужден вставать в темноте, подобно «кузнецу или ткачу» (Авзоний) и «дышать воздухом, загрязненным принесенными учениками лампами» (там же). Количество уроков было разным. Но обычно это было шесть часов. В римских школах не было пыли, потому что ученики обычно сидели в открытых комнатах или на крышах, иногда просто на улице, как у греков. Летние каникулы обычно длились четыре месяца.

Зарплата учителей была очень нестабильной. Учителям грамматики, как правило, платили относительно мало. По словам Ювенала, за каждого ученика учитель получал в год по 500 сестерциев. Диолекциан установил на месяц следующую плату: 50 динариев за обучение чтению и письму, 75 динариев за обучение счету и стенографии, 200 динариев за обучение латыни, греческому языку и математике на каждого ученика. У кого было больше учеников, тот и получал больший доход. Поэтому понятно, что конкуренция была очень высокой. Здесь мы даже отдаленно не видим того идеального характера, который так старательно сохранялся в греческом учении.

Понятно, что более известные и талантливые учителя могли бы заработать много денег, привлекая больше учеников. Фридлендер упоминает Верриуса Флакка, который получил от Августа 100 000 сестерциев за обучение своего племянника. Немий Палемон заработал на своей школе около 400 000 сестерциев. Но, конечно, таких учителей было немного. — Помощь частных учителей, можно заметить мимоходом, была не лучше. Они часто жаловались, особенно греки, что все их доходы идут на врачей, сапожников и портных. С другой стороны, римляне жаловались, что эти чужеземцы творят в их домах всякие шалости и хотят быть чуть ли не хозяевами. Содержание римского образования

Содержание греческого образования, как уже говорилось, было перенесено на римскую культуру. Однако отдельные предметы и отдельные области этого содержания не были так развиты и адаптированы римлянами, как греками. Римляне предпочитали в своей практике выбирать те объекты, которые были более специфичны для их жизни.

Зачатки образования существовали уже в Древнем Риме не только потому, что, как замечает Моммзен, римские дети должны были учиться езде на лошадях, вождению и охоте, но и потому, что римляне любили танцы и веселились с ними при каждом торжественном случае. Однако римская гимнастика, как показывают эти тенденции, носила более практический характер. Глубокого смысла в этом не было. «Физическое воспитание латинского юноши, — говорит Моммзен, — было строгим и сильным, но оно было далеко от идеи эстетического воспитания тела, к которой стремились греки». Поэтому, когда волна эллинизма пришла в Рим, и с ним греческое понимание рождения -гимнастическое обучение, оно стало делом чистой моды, не достигло широких масс и не имело большего значения для римской системы образования. Римляне восприняли греческие формы гимнастического обучения, но они не понял его сущности и назначения.

Вот почему Моммзен говорит, что «публичные игры эллинов в Италии изменили не свои правила, а свою сущность. Это должен был быть гражданский матч, вначале он также проходил в Риме, но со временем превратился в профессиональный матч. Доказательство свободы и эллинского происхождения было обязательным условием в греческих играх. Между тем у римлян спички быстро попадали в руки освобожденных рабов, чужеземцев и даже пленников». Поэтому римляне не венчали побежденных, как это делали греки. У греков победитель был сигнификатором греческого paydeis. У римлян он был только затейником для публики и демонстратором своей ловкости. За это он получал деньги,но не честь.

Музыкальное образование в римской образовательной системе, конечно же, занимало гораздо более значительное место, чем гимнастика. Однако оно не имело такого значения, как у греков. У римлян не было такой поэзии, которая вначале представляла бы для них историю, общественные науки и религию. Старинные римские сказки, легенды и мифы не могли даже приблизиться к гомеровским эпосам, создавшим для греков целостное мировоззрение. Римляне учились мудрости жизни вначале не из поэзии, а из законов двенадцати таблиц.

Моммзен замечает, что «итальянская нация не принадлежит к особо одаренным поэтическим нациям. У итальянца отсутствует страсть, стремление идеализировать человечество и очеловечить неодушевленные предметы, составляющие святая святых поэзии».

В эллинистический период поэзия вошла в римское образование в форме грамматики, понимаемой на греческом языке, которую они называли litteratura. Литература в римских школах включала в себя три вещи: 1. recte loquendi scientia, то есть науку о самом языке; 2. ennaratio potarum, т. е. анализ произведений поэтов, и 3. iudicium, т. е. эстетическое суждение о произведении.

Первое имело огромное значение. Вся римская литература была суфилологизирована. Здесь самым важным было совершенное знание греческого и латыни. Филология была довольно модным предметом в римской жизни. Его практиковали не только учителя и ученики, но и такие государственные деятели, как Варрон, Луцилл, Цезарь, Клавдий и др. Как отмечает О. Вильман, здесь был важен и патриотический мотив: римляне хотели показать, что их язык также совершенен, утончен, красив, что в нем также возможно выражать различные оттенки мысли и понятий. Поэтому в школах уделялось большое внимание красивой устной речи. Стилистика стояла на первом месте среди грамматических дисциплин.

У римлян было два имени учителя, преподававшего языки: литтератор и граматикус. Первого называли учителем латыни, второго — греческого.

В экзаменах поэтов использовались только песни, распевающие марши богатырей: кармина. Настоящее это. полевым учебником здесь была «Одиссея» Гомера, которую Ливий Андроник перевел на латынь. Когда Вергилий написал свою «Энеиду», последняя заняла место «Одиссеи». Также Гораций совсем. был быстро включен в школьную программу.

Преподавание литературы было связано не только с обучением самому языку, но и с развитием литературных талантов и эстетического вкуса. «Уроки литературы, — говорит Г. Франц, — развивали не только чувство языковой закономерности и языковой красоты, они касались не только значения слов, истолкования предмета, языковых средств, форм и нравственных уроков, но и побуждали учащихся к творческая самодеятельность. Нередко дети соревновались в своей поэзии». Таким образом, благодаря этому прекрасному литературному образованию у римлян были исключительно превосходные стилисты. Многочисленная группа поэтов в эллинистический период также является отчасти плодом этого расширенного литературного образования.

Музыка,как вторая цель музыкального образования, она уже имела гораздо меньшее значение в римском образовании. Римляне не понимали значения музыки, как и гимнастики. Как гимнастика служила больше для услаждения глаз и развлечения зрителей, так и музыка была больше посвящена акустическому удовольствию и развлечению пиров и торжеств. Если вначале эта тенденция была еще не столь выражена, то «чем дальше, по мнению Фридлендера, тем больше музыка в Риме теряла свой нравственный характер и сводилась к постчувственным эффектам и к уровню хромого дразнения ушей» Вот почему Фридлендер говорит об огрублении греческих музыкальных инструментов — «Vergroberung der Mittel» — в Риме. Это обострение проявилось в том, что самым распространенным инструментом в Риме была флейта, так нелюбимая греками.

Поверхностный характер музыки у римлян был примерно таким же, как и у греков. Инструментальная музыка была развита довольно слабо и в основном сопровождала песню. Звук был явно склонен к слову, а слово к содержанию. Римляне, как и греки, не разрабатывали чистой бессловесной музыки. В основном исполнялись соло.

Преподавание музыки для целей поклонения и празднования у римлян довольно древнее. Фридлендер говорит, что уже во времена братьев Гракхов в Риме существовали музыкальные и певческие школы, которые посещали дети обоих полов, даже из знатных семей24. Но в целом занятия музыкой не нравились. Корнелий Непот, указывая на различие между греческими и римскими обычаями, замечает, что, по римским воззрениям, знатному человеку не подобает заниматься музыкой25. Пение ценилось выше, и римское общество более терпимо относилось к его обучению. Поэтому во времена эллинизма, особенно в начале христианской эры, музыку в основном исполняли рабы, вольноотпущенники или иностранцы. Поэтому в это время в Риме было очень много профессиональных музыкантов, которые были на самом деле музыкальными дилетантами, но не настоящими артистами. Девочек больше учили музыке, чем мальчики. Они научились не только петь, но и играть на лире и цитре, весь их хор участвовал в религиозных праздниках.

Оркестр, как третий объект музыкального образования, в Риме рассматривался наравне с музыкой. Верно, что римляне имели зачатки оркестровки, как и гимнастики, уже на первобытной стадии своего образования. Но эти зачатки, идущие от национальной римской хореографии*, не могли развернуться, потому что в эпоху эллинизма их заслонили греческие танцевальные формы. Поэтому с искусством танца в Риме произошло то же самое, что и с музыкой: танец здесь. превратилось в средство для развлечения. Примитивный национально-религиозный характер танца был забыт.

«В грандиозных процессиях, открывших празднование римской победы, серьезные и веселые танцоры танцевали перед изображениями богов и воинов. Серьезные делились на три группы: мужчины, юноши и дети, все в красных одеждах, с медными поясами, с мечами и короткими копьями, мужчины, кроме того, в шлемах, другими словами, во всеоружии. Счастливые танцоры разделились на две группы: бараньи, в овечьих шкурах с пестрыми украшениями, и козлы, полуголые, с козьим мехом спереди». Такие плясуны должны были присутствовать на каждом торжестве, на каждом жертвоприношении, на каждой свадьбе или похоронах.

Первобытный танец в основном исполняли мужчины. Во времена эллинизма танцами в основном занимались девушки как профессиональные танцовщицы. Первобытный танец был групповым. Эллинистический уже превратился в сольный танец, во время которого танцовщица смогла показать зрителям всю свою грацию и красоту. В результате оркестры в основном обучались девочкам.

Римское риторическое образование было гораздо более развито, чем гимнастика или музыка. Римская риторика, пожалуй, единственная часть которую создали сами римляне без особой помощи греков. Искусство речи процветало в Риме с древних времен. Сама природа римлян сделала их ораторами. «В риторике и в действиях, — говорит Моммзен, — ни одна нация не сравнялась и не сравняется с итальянской». С другой стороны, само устройство римского государства заставляло людей уметь хорошо обращаться со словами. Как уже упоминалось, когда это приходит к греческой риторике, демократия является одним из наиболее благоприятных условий формирования искусства красноречия. Между тем демократическая черта римского государства была очень ярко выражена. Поэтому в этом государстве надо было уметь говорить, если гражданин хотел выиграть дело, явиться на собрание или сделать публичную карьеру. И это коснулось всех занятий населения. «Красноречие было необходимо, — говорит Л. Фридлендер, — не только юристу или учителю, но и высшим офицерам и должностные лица,

Поэтому обучение искусству красноречия введено уже в первобытные времена римской жизни. Первым учителем латинского красноречия считается Луций Элий Преконий, прозванный Стилием, который составил группу молодых людей и читал с ними латинских авторов, таких как Плавт и другие. У него не было школы. Но в его время начинается (1 век до н. э. ) появились формальные школы риторики, где наряду с латинским красноречием преподавали и греческий язык. Следует отметить, что римляне поначалу не очень любили греческую риторику. Она казалась им мертвой, сухой, игрой слов, не более того. Последователи Сципиона, по словам Моммзена, даже поклялись бороться с греческими риторами. Если преподавание греческого языка некоторыми было терпимо и даже нравилось, то греческое ораторское искусство долгое время не допускалось к римским речевым упражнениям.

В конце концов, однако, и риторика должна была поддаться всеохватывающей волне эллинизма. Римляне не выдержали примитивной практической риторики, основанной на здравом смысле и конкретном знании жизни, и не защитили ее от греческого влияния. Римская риторика была ошибочна в двух отношениях. Во-первых, он утратил, скажем так, деревенский характер. Первобытное римское красноречие было грубым, приземленным и примитивным. Под влиянием греков она приобрела изящество, гибкость и красоту. Но, с другой стороны, оно утратило ту изначальную жизнь, погрузившись в формализм и отвлекая внимание от аудитории к самому выступлению. Греки умели соблюдать баланс между формальной и материальной стороной. Тем временем римляне потеряли этот баланс. Хвастаясь красивой и изящной структурой греческой риторики, они подражали только этой внешней стороне, забывая о самом духе языка и его естественности. В результате римская риторика в эллинистический период становилась все более формальной и безжизненной. Сила слова здесь убита. Римляне просчитывали в своей риторике все: слова, позу, жесты, выражение лица, силу голоса, тон. Это была уже риторическая виртуозность, лишенная жизни и потому не имеющая большего значения для воли и сердца слушателей, как это видно из сравнения Цицерона с Демосфеном.

Смысл этой проклятой риторики тоже был взят у греков. Первобытное римское красноречие носило более практический характер, обслуживая конкретные дела жизни. Между тем эта новая риторика постепенно превращалась во всеохватывающую науку и искусство совершенствования человека. Квинтиллион, крупнейший теоретик этой новой риторики, настаивал на том, чтобы риторика охватила всю философию, всю педагогику и вообще стояла в центре науки и учения. С другой стороны, риторика должна была делать человека лучше. Ритор должен был быть не только человеком, умеющим красиво говорить, но и вообще совершенным человеком. Orator est vir bonus dicendi iperitus — так Цицерон и Квинтилион определяют оратора.

Поэтому понятно, почему риторика была высшей наукой в эллинистический период, а преподавание риторики стало высшей степенью образования. В отличие от греков, где риторическое образование было более частным, в Риме само государство занималось развитием риторики. Первыми учебными заведениями, основанными и щедро обеспеченными правительством римского государства, были учреждения латинской и греческой риторики. Все науки считались лишь подготовкой к риторике. Эллинистическая риторика началась с чтения поэзии, за ней последовали геометрия, музыка и астрономия. Следовательно, то, чем греки пытались завершить свои занятия, служило римлянам подготовкой к риторике. Сами специальные риторические занятия были продолжены специальными учителями риторики. В Грецию даже с целью специализации никто не поехал.

Математическое образование у римлян было совершенно скудным. Моммзен говорит, что «известно, что римляне никогда не отличился в были математических и механических науках». Преподавание математики было прежде всего чисто практическим и сводилось лишь к элементарным вычислениям. Чем больше римляне были знакомы с астрономией, которая была им нужна для земледелия, мореплавания и календаря. Но позднее и астрономия превратилась в астрологию, которую прилежно изучала эллинистическая молодежь Математика, как более глубокое познание бытия и как подготовка к философии, не ценилась у римлян, Римляне так и не достигли греческого математического идеализма.

Философское образование у римлян стояло гораздо выше математики, хотя и не достигало высот греков, может быть потому, что не было собственных оригинальных философов. Их философия была эклектически этической. «Насколько в классической Греции, — говорит Х. Франц, — философия занимала место всеобщего знания, настолько в греко-римском культурном цикле она превратилась прежде всего в этическую силу». физике и этике, но этика была центром всей философии и основой учения.

Философские занятия обычно начинались после музыкальной и риторической подготовки. Специальных учебных заведений для преподавания философии не существовало. Философы обычно читали лекции в каком-нибудь общественном месте, а их студенты слушали и спорили. По словам Л. Фридлендера, большинство посещало лекции по философии до замужества. Но были и те, кто изучал философию даже в старости. Сенека, например, слушал лекции философа Метронакса в Неаполе даже в 60-летнем возрасте.

Преподавание философии включало в себя три основные дисциплины: логику или диалектику, физику и этику. Хотя систематически преподавались все три предмета, явный приоритет отдавался этике. В частности, физика выросла с этикой. У римлян не было более глубоких познаний в области натурфилософии. Даже решая проблемы природы, они группировали их вокруг человека и превращали в более этические проблемы. Логика в школах римских философов, особенно стоиков, часто превращалась в своего рода виртуозность мысли, где острота ума оттачивалась с помощью силлогизмов.

Учителя философии или философы имели особое значение у римлян. Их роль, согласно Фридлендеру, была тройной: они были воспитателями и советниками отдельных лиц, они были учителями морали на публике и, наконец, они были миссионерами и проповедниками. Римские философы не предавались чистой спекуляции, как греки. Они вошли в практическую жизнь и там действовали упомянутым трояким образом. Поэтому их влияние на нравственную жизнь римского народа было весьма значительным и непосредственным. Более состоятельные римляне старались иметь в своем доме философа, который не только обучал бы их детей, но и давал им советы во всех жизненных вопросах. Помощь таких домашних философов не везде годилась для этих «учителей мудрости». Римляне никогда не забывали, что философы были их клиентами и слугами их дома. Философам еще хуже жилось во дворцах императоров. Римляне говорили: что философ так же уместен во дворце, как и в таверне. Поэтому многие философы не жили с частными лицами, а учили людей публично. К сожалению, многие такие публичные философы использовали свое красноречие больше, чем глубину и оригинальность своей мысли, чтобы привлечь наибольшее количество слушателей.

Рядом с ними был еще третий класс философов, которые путешествовали с места на место, проповедуя свои взгляды и увещевая римлян принять их науку и их образ жизни. Они были циниками*, эдакими древними нищими братьями, которые никого не отталкивали своим видом. Но на самом деле они были, по Фридлендеру, благородными личностями. Все эти философы занимались проблемами конкретной жизни и все были этичны. Среди них было очень мало метафизиков. Даже в философии римляне предпочитали практику чистым идеям и чистой спекуляции. Философия должна была служить жизни. Более позднее заявление Боэция о том, что философия является утешителем в жизненных трудностях, по существу римско.

В римской системе образования мы находим одно новое, чего формально не было у греков, а именно юридическое образование. Римляне рано разработали свое право и поэтому рано включили юридическое образование в свою образовательную систему. Юридическое образование было самым важным и основным в первобытном римском образовании. Законы Двенадцати таблиц составляли одну из самых важных целей этого образования. «Подобно тому, как Гомер был древнейшим греком, так и Двенадцать таблиц были древнейшей римской книгой, — говорит Моммзен. — Эти законы, которые касались отношений человека с семьей, с обществом, с религией, имели для римлян фундаментальное значение. строили всю свою жизнь и весь общественный строй. Вот почему К. Жоэлис говорит, что «подобно тому, как молодой грек прежде всего знакомился с Гомером и его содержанием, как основами культуры, так и молодой римлянин прежде всего познавал законы двенадцати таблиц как основу права, общественного порядка и цивилизации». Потом, после развития права и его дифференциации юридические занятия уже в особом смысле стали необходимы всем, кто хотел заниматься какой-либо общественной работой. Эти занятия также считались подготовкой к риторике. У римлян были юридические школы, хотя они развивались и процветали уже в христианский период истории.

Этот обзор содержания образования подтверждает предыдущее утверждение о том, что римское образование было более практичным по своей природе и что римский дух оказал определенное влияние на греческую систему образования. С одной стороны, римляне понимали содержание греческого образования, развивая лишь те предметы, которые казались им жизненно важными, как, например, грамматика, риторика, с другой стороны, формализовали педагогические блага, превращая их в большее количество средств обучения. выражение. Так филологизировалась литература, механизировалась и стилизовалась риторика. Практический гений Рима также смотрел на образование глазами практики.