Древние веретена и ткацкие станки были настолько простыми орудиями, что техника работы здесь зависела от ловкости человеческой руки. Разбросанные по деревням дачники, изолированные от мира, не желали и не могли вводить улучшения в производство. Ремесленников в городах, напротив, сковывали цеховые ограничения, которые накладывали на них строгие правила производства, исключавшие изменение проверенных временем методов работы. В этих условиях прядение и ткачество на протяжении столетий мало развивались, если не считать чисто количественного увеличения числа мастерских.

Первые механические приспособления для прядения и ткачества, сконструированные в Англии в 30-х гг. 17 в., первоначально не использовались. В 1733 году Джон Кей построил ткацкий «летающий челнок» — простой механизм, который должен был позволить производить ткани большей ширины, чем раньше. До сих пор ткач, которому приходилось вручную двигать челнок вперед и назад, не мог сделать ткань шире размаха своих рук. «Летающий челнок», который менял направление, дергая за веревку, приводимую в движение ножной педалью, снял это ограничение: он удлинил человеческую руку. Но помимо этого у механического челнока был еще один непреднамеренный эффект: он удваивал скорость плетения. Ткачи в этом совершенно не нуждались, наоборот, эффективность их работы зависела от количества пряжи, имевшейся в их распоряжении. Один ткач мог использовать в день столько пряжи, сколько давали 5-6 прядильщиков. Спрос на шерсть и работу прядильщиков был больше, чем потребность в ускорении работы ткачей. По этой причине механический челнок был отвергнут ткачами, так как им казалось, что его использование подорвет их стабильное существование, вызовет нехватку сырья. Сам Кей подвергался жестоким нападениям и после многолетних преследований ему пришлось бежать из Англии.

В это же время Льюис Пол и Джон Вятт построили прядильную машину, заменившую кропотливую работу пальцев по скручиванию шерстяных волокон механическими валиками. Эта прядильная машина производила более тонкие нити и повышала эффективность прядильных работ, хотя приводилась в движение простой прялкой. Изобретатели совместно основали небольшую фабрику в Бирмингеме, но у них не было ни коммерческого опыта, ни капитала для запуска предприятия. Через два года компания обанкротилась, а изобретателей посадили за долги.

Старая английская драпировка была слишком рутинной, ограниченной традиционными привычками и правилами, чтобы поддаваться техническим усовершенствованиям. Тысячи ремесленников, занятых в обработке шерсти, отказывались от изобретений, которые

повысит эффективность их работы. В этом ремесле с незапамятных времен установились такие пропорции занятости в последовательных стадиях производства (прядение, ткачество и т. д.), которые соответствовали существующей технической эффективности и количеству наличного сырья. Прядильщики и ткачи были правы, опасаясь, что при повышении производительности труда не хватит шерсти на всех, а значит и занятий и заработков.

Эти первые изобретения в текстильном производстве были приняты только через тридцать лет в сочетании с новым сырьем — хлопком. Только для производства хлопчатобумажных тканей с большой поспешностью и щегольством использовались инструменты, презираемые суконщиками. Следовательно, эта революция обязана не менее чем самим изобретателям тем обстоятельствам, которые привели хлопок в Англию.

В старинных странах Востока, расположенных в климатической зоне, пригодной для выращивания хлопка, это растение с незапамятных времен было обильным источником дешевого волокна. В частности, в Индии и Китае ткацкое ремесло широко процветало, чему способствовал климат и традиции. Также оттуда хлопчатобумажные ткани начали поступать в Европу в позднем средневековье. Вскоре они стали одним из самых привлекательных предметов торговли с Востоком. Подобно тому, как из шелка шили изысканные халаты, хлопок использовался в основном для производства декоративных тканей, гобеленов, занавесей и ковров. Разведение тутового шелкопряда, завезенное в Европу арабами в Средние века, было перенято в странах Средиземноморья, и местная шелковая промышленность могла частично заменить глубоководную торговлю. Были здесь и попытки выращивания хлопка, кое-где купцы-работодатели организовали кустарное производство хлопчатобумажных тканей на манер Индии. Однако особых перспектив для развития у них не было, так как поставки хлопка из Средиземного моря были ограничены небольшими размерами его возделывания; кроме того, обработка хлопка технически сложнее, чем обработка шерсти или ину, а европейским прядильщикам не хватало ловкости пальцев, которой индийские ремесленники обладали на протяжении вековых традиций.

В 17 в., когда торговля с Индией перешла к Британской Ост-Индской компании, импорт хлопчатобумажных тканей значительно увеличился. Их экзотическое происхождение, оригинальность изготовления и относительная дешевизна сделали их объектом снобизма и моды. Господствовавший в то время стиль рококо — любовь к богатым украшениям — повысил спрос на пестрые драпировки, гобелены, коврики, скатерти и т. д. Особенно в Англии, куда причаливали корабли Компании, плывшие из Индии, была широко распространена мода на эти толстые и легкие хлопчатобумажные ткани, которые по месту своего происхождения назывались индиенами. Они быстро перешли от красочных украшений к одежде в виде модных изысканных нарядов. В то время торговцы и фабриканты местного сукна видели в моде на хлопчатобумажные ткани угрозу существованию этой национальной английской промышленности и требовали прекращения опасного импорта. Местное шерстяное ткачество, в успехе которого были заинтересованы как землевладельцы, разводящие овец, так и несколько сотен тысяч ремесленников, пользовалось в Англии особыми привилегиями и покровительством государства. Поэтому парламент взял на себя ответственность за привилегированное ремесло и в 1700 году принял закон, строго запрещавший ввоз тканей из Индии, Китая и Персии. Очевидно, этот запрет оказался недейственным, поскольку в 1720 г. он был объявлен вновь. Во всяком случае, антиимпортные законы, несомненно, имели один эффект: они поощряли производство хлопчатобумажных тканей в самой Англии. благополучие которых отвечало интересам как землевладельцев, разводящих овец, так и нескольких сотен тысяч ремесленников, пользовались в Англии особыми привилегиями и покровительством государства. Поэтому парламент взял на себя ответственность за привилегированное ремесло и в 1700 году принял закон, строго запрещавший ввоз тканей из Индии, Китая и Персии. Очевидно, этот запрет оказался недейственным, поскольку в 1720 г. он был объявлен вновь. Во всяком случае, антиимпортные законы, несомненно, имели один эффект: они поощряли производство хлопчатобумажных тканей в самой Англии. благополучие которых отвечало интересам как землевладельцев, разводящих овец, так и нескольких сотен тысяч ремесленников, пользовались в Англии особыми привилегиями и покровительством государства. Поэтому парламент взял на себя ответственность за привилегированное ремесло и в 1700 году принял закон, строго запрещавший ввоз тканей из Индии, Китая и Персии. Очевидно, этот запрет оказался недейственным, поскольку в 1720 г. он был объявлен вновь. Во всяком случае, антиимпортные законы, несомненно, имели один эффект: они поощряли производство хлопчатобумажных тканей в самой Англии. Поэтому парламент взял на себя ответственность за привилегированное ремесло и в 1700 году принял закон, строго запрещавший ввоз тканей из Индии, Китая и Персии. Очевидно, этот запрет оказался недейственным, поскольку в 1720 г. он был объявлен вновь. Во всяком случае, антиимпортные законы, несомненно, имели один эффект: они поощряли производство хлопчатобумажных тканей в самой Англии. Поэтому парламент взял на себя ответственность за привилегированное ремесло и в 1700 году принял закон, строго запрещавший ввоз тканей из Индии, Китая и Персии. Очевидно, этот запрет оказался недейственным, поскольку в 1720 г. он был объявлен вновь. Во всяком случае, антиимпортные законы, несомненно, имели один эффект: они поощряли производство хлопчатобумажных тканей в самой Англии.

Основателем первой крупной хлопчатобумажной фабрики в Англии (в Нортгемптоне, 1742 г.) был Эдуард Кейв, издатель знаменитого журнала Gentleman’s Magazine, продвигавшего капиталистическое предпринимательство и торговлю. Хлопковые предприниматели с самого начала сформировали тесную общность интересов с колониальными купцами. Как когда-то овцеводство давало союз земельной собственности и ремесел, так теперь хлопководство давало союз промышленных сфер с внешней торговлей. Первоначально хлопок ввозился в Англию из Индии и с Антильских островов, где рабов для работы на плантациях можно было приобрести наиболее легко и дешево и откуда морской путь в Европу был кратчайшим. Но уже в 1764 году в порт Ливерпуля прибыло первое судно с тюками хлопка из английских колоний в Северной Америке.

Зарождающаяся хлопковая промышленность была восприимчива к техническим усовершенствованиям. Не скованный традиционными предписаниями, свободный от многовековой рутины ремесленников, вынужденный конкурировать с протеже суконного ремесла, он нуждался в изобретениях, позволяющих снизить издержки производства. Кроме того, сама природа сырья, которое было труднее прясть и ткать, чем шерсть, требовала более совершенных рабочих инструментов. Первоначально хлопчатобумажные ткани вообще не были известны; хлопковая пряжа оказалась недостаточно прочной и тонкой. Поэтому на основе льна или шерсти изготавливали только полухлопчатобумажные ткани. Именно в этом ремесле стали использовать «летающую лодку» Кая в 1760 году. Это увеличило потребность в пряже, и не только в хлопчатобумажной, потому что эта промышленность использовала для основы льняные и шерстяные ткани. Таким образом, равновесие в этих двух последовательных фазах производства было нарушено. Ткачи все чаще были вынуждены бездействовать из-за отсутствия пряжи. Это создало узкое место и острую необходимость в улучшении метода прядения.

Практически одновременно независимо друг от друга были созданы две разные прядильные машины — «дженни», построенная плотником Джеймсом Харгривзом, и «водяная рама» Ричарда Аркрайта, торговца, парикмахера и часовщика в одном лице. Эти машины напоминали старые прядильщики Пола и Вятта (ролики вместо пальцев), но в обеих было еще одно важное новшество: одно ведущее колесо перемещало больше веретен (от 10 до 80) одновременно. Раньше рабочий мог крутить только одно веретено и прясть одну нить. Теперь легко обрабатываются 10, 20, 40… и более шпинделей. В дженни ведущее колесо вращалось рукояткой; в «водяном каркасе» источником движения была сила текущей воды. Оба эти изобретения, еще до того, как они были запатентованы (1769 г.), применительно к хлопкопрядению стали распространяться с головокружительной скоростью. По современным подсчетам, через двадцать лет после изобретения в Англии работало около 20 000 человек. дженни машин — то есть около тысячи в год. У Харгривза было много подражателей, и в течение многих лет он изо всех сил пытался отстаивать свои права изобретателя.

Аркрайт, с другой стороны, основал первые механические прядильные фабрики в Манчестере, на которых он установил несколько десятков новых машин с водяным приводом. К концу жизни он основал еще несколько прядильных фабрик и вошел в историю как один из богатейших людей Англии. Вокруг его фигуры сложилась легенда, представляющая его создателем великой промышленности, образцом современного миллионера, который собственными усилиями, благодаря собственным идеям и инициативе поднялся на вершину успеха и богатства.

После первых изобретений последовал ряд новых идей и усовершенствований. В 1779 году Сэмюэл Кромптон сконструировал новую прядильную машину, которая объединила в себе преимущества обоих своих предшественников. Поскольку он был создан путем скрещивания двух уже существующих конструкций, его назвали мул (мул). Наконец, она производила удовлетворительно прочную и тонкую пряжу, из которой можно было делать чистые хлопчатобумажные ткани. И опять же, это сильно повысило эффективность работы. «Мул» мог одним ведущим колесом приводить в движение несколько сотен веретен; это число со временем увеличилось до тысячи.

Первые прядильные машины, дженни и «водяная рама», заменили работу десятка человек, а после дальнейших усовершенствований – несколько десятков человек. «Мул», напротив, увеличил эффективность работы спиннинга по сравнению с традиционной катушкой примерно в двести раз. Это означает, что теперь один рабочий мог производить в день столько же пряжи, сколько прежде производили двести ремесленников.

Это вызвало настоящую революцию. Сначала начался драматический процесс разорения дачников. Пряхи и прядильщицы, лишенные заработной платы, в бессильной злобе и отчаянии устраивали массовые нападения на прядильные фабрики, которые предпринимателям нередко приходилось защищать даже с помощью армии и пушек. Эти беспорядки были тем более жестокими, что ранее быстрое развитие хлопчатобумажной промышленности приводило к большому количеству людей. Прядильные фабрики были сосредоточены почти исключительно в предгорьях Среднего Запада Англии, где стекающие с гор ручьи и влажный климат создавали наиболее благоприятные условия для хлопкопрядения. Эти районы раньше относились к наименее населенным районам острова. Промышленность привлекала большое количество надомников и обедневших крестьян, ищущих работу, которые находили здесь работу как на растущем числе прядильных фабрик, так и в ткацких мастерских, созданных поблизости от прядильной фабрики. Даже ткачи бросили работу, соблазнившись перспективой заработка на ткацком производстве хлопка.

Таблица 5

ТЕХНИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В ТЕКСТИЛЬНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ВЕЛИКОБРИТАНИИ, 1760-1840 ГГ.

иГод	Количество хлопка, импортированного в Англию (тыс. тонн)	Количество механических шпинделей (тыс.)	1 Количество механических станков (тыс.)
1760	1
1780	4	20	—
1800	40	1 500	0,2
1820 г.	80	5000	14
1840 г.	240	16000	150

Внедрение прядильных машин снова нарушило баланс между прядением и ткачеством, на этот раз в пользу прядения. Раньше ткачи должны были ждать пряжи, теперь пряжа ждала ткачей, потому что эффективность их труда не изменилась. Импорт хлопка в Англию увеличился в десять раз между 1780 и 1800 годами, и механические прядильные фабрики быстро превратили его в нить. В то же время были введены прядильные машины для производства шерстяных нитей. Цена на шерстяную пряжу упала в несколько раз и ее всегда было много. Так, увеличилось количество новых ткацких мастерских, значительно повысилась заработная плата ткачей. В конце 18 века в округе Ланкастер действовало более десятка механических прядильных фабрик и более 200 000 ремесленных ткацких мастерских. Тем не менее отставание ткачества от прядения становилось все острее. Затем пришли изобретатели, которые попытались устранить это новое узкое место в текстильном производстве, механизировав и ускорив процесс ткачества. В 1785 году священник Эдмунд Картрайт, уговоренный владельцами прядильной фабрики, построил механическую ткацкую мастерскую, приводимую в движение животными. В последующие годы, после новых усовершенствований, он приспособил его для привода паровой машины. Примерно в 1800 году несколько других изобретателей внесли в него дальнейшие улучшения, в результате чего тип механического ткацкого станка используется до сих пор. Преподобный Эдмунд Картрайт, уговоренный владельцами прядильной фабрики, построил механическую ткацкую мастерскую, работающую на силе животных. В последующие годы, после новых усовершенствований, он приспособил его для привода паровой машины. Примерно в 1800 году несколько других изобретателей внесли в него дальнейшие улучшения, в результате чего тип механического ткацкого станка используется до сих пор. Преподобный Эдмунд Картрайт, уговоренный владельцами прядильной фабрики, построил механическую ткацкую мастерскую, работающую на силе животных. В последующие годы, после новых усовершенствований, он приспособил его для привода паровой машины. Примерно в 1800 году несколько других изобретателей внесли в него дальнейшие улучшения, в результате чего тип механического ткацкого станка используется до сих пор.

В 1800 — 1830 годах механические ткацкие мастерские почти полностью вытеснили ручное ткачество, а фабричное производство — надомный труд. Профессия ткача-ремесленника, лелеемая в Англии давней традицией, потеряла свой экономический смысл в связи с быстрым развитием фабрик. Миллионная толпа разорившихся ткачей-кустарей платила трагедией своей личной судьбы достижениям техники. Снова по Англии прокатилась волна бунтов и бунтов. Стихийное движение пулеметчиков, видевших в автоматах причину своего разорения, приняло еще большие размеры, чем. ранее атаковали прядильные фабрики.

Полная механизация охватила не только хлопчатобумажную промышленность, но и другие отрасли текстильного производства (шерстяного, шелкового и льняного). Хотя в этих областях он начался позже и протекал медленнее, в середине XIX века ручной труд был в основном вытеснен из всей текстильной промышленности.

Кроме того, техническая революция в текстильной промышленности привела и к совершенствованию других действий в сложном процессе этого производства — от начальной подготовки сырья до отделки и окраски готовых тканей. Например, открытия химии, особенно открытие свойств хлора (1786 г.) и синтез натрия (1789 г.), позволили усовершенствовать методы очистки сырья и окраски тканей. Механические печатные валики, каждый из которых заменял работу более ста человек, значительно ускоряли процесс окрашивания.

Другим дополнением к этим изобретениям была механическая хлопкоочистительная машина, построенная в США Э. Уитни в 1794. Наибольшую трудность при выращивании хлопка представляло отделение волокон от прочно прикрепленных к ним мельчайших семян. Ручное разрывание зерен отнимало много труда и времени. После применения механического джина, значительно повысившего эффективность работы при уборке хлопка и значительно удешевившего его производство, хлопководство в США стало развиваться столь бурно, как и хлопководство в Англии. Его экспорт из США быстро увеличивался с начала 19 века (в 1800 г. было экспортировано 8 тыс. шт.). тонн, а в 1830 г. почти 100 тыс. тон. В середине девятнадцатого века Соединенные Штаты стали крупнейшим в мире производителем хлопка. Почти 3/4 хлопка, выращиваемого в мире, приходится на эту страну.