20 век лингвистический поворот философии особенно обострил вопрос о значении языка для познания. Хотя давно интересовался философией и содержанием мысли, и ее строением, принципы функционирования и формы, и представление о связи мысли и ее языковой формы возникло в древности и не забыто в новое время, в прошлом веке языковой анализ стал способом решение познавательных задач. Это определялось развитием самой науки, прежде всего математики и физики, новыми методами и инструментами познания, тенденцией к формализации научных теорий. Внимание философии к языку, особенно к его логической структуре, стимулировалось кризисами теоретических оснований математики и теоретической физики, возникшими в результате вскрывшихся в этих науках парадоксов, показавших, что проблемы отдельных наук непосредственно связаны с языком. Она заставила задуматься логиков, философов, представителей специальных наук. Например, попытки систематизировать математику путем ее арифметизации (т.е. при объяснении различных существенных математических фактов с помощью натуральных чисел) и на основе теории множеств становились все более и более абстрактными. Понятия числа, множества, бесконечности и другие стали общими, охватывая любые объекты мысли. Однако попытки связать и обосновать всю чистую математику в теории множеств натолкнулись на непредвиденные препятствия. Были выявлены антиномии (противоречия) теории множеств, что указывало на трудности, присущие основным понятиям математики и способам рассуждений. Аналогичная ситуация возникла и в классической физике, объяснявшей различные явления природы на одной общей основе. Физики надеются, Однако попытки связать и обосновать всю чистую математику в теории множеств натолкнулись на непредвиденные препятствия. Были выявлены антиномии (противоречия) теории множеств, что указывало на трудности, присущие основным понятиям математики и способам рассуждений. Аналогичная ситуация возникла и в классической физике, объяснявшей различные явления природы на одной общей основе. Физики надеются, Однако попытки связать и обосновать всю чистую математику в теории множеств натолкнулись на непредвиденные препятствия. Были выявлены антиномии (противоречия) теории множеств, что указывало на трудности, присущие основным понятиям математики и способам рассуждений. Аналогичная ситуация возникла и в классической физике, объяснявшей различные явления природы на одной общей основе. Физики надеются,  что основы физической науки уже прочно заложены, здание почти полностью завершены и остались лишь отдельные «доводочные» работы, стали накапливаться все новые и новые факты, которые не могли быть объяснены существующими представлениями и принципами физики. Экспериментальная техника совершенствовалась, и, применяя ее, человек проникал в смысл микромира. При этом он столкнулся с противоречиями, которые нельзя было объяснить законами традиционной физики. Исследования микрофактов показали ограниченность понимания сущностных понятий — материи, формы, детерминированности, движения, количества, качества. Необходимо было найти выход из положения, что было возможно только после пересмотра основных принципов интерпретации теоретической физики, выяснения ее наиболее общих понятий и изучения логики рассуждений. Таким образом, противоречия математики и физических наук и усилия по их устранению вошли в гораздо более широкое поле исследования философского языка.

Философы Бертран Рассел (1872-1970), Людвиг Витгенштейн (1889-1951), Фридрих Альберт Мориц Шлик, Рудольф Карнап и другие, сосредоточившись на исследованиях научного языка, стали рассматривать его как некую замкнутую формальную систему, единственно научную передающую реальность. и всю гносеологическую проблему до логического анализа научного языка. Такова была общая направленность эпистемологии ХХ в., поскольку, по мнению Л. Витгенштейна,

«в философствовании мы разоблачаем ту или иную очевидную бессмыслицу и ошметки, которые ум заработал, ударяясь головой о пределы языка. Они, эти клубни, помогают нам осознать ценность этого раскрытия».   .

Перефразируя это образное выражение, можно сказать, что философская познавательная рефлексия касается языка того, что человек понимает и чего он не понимает, как он ошибается, что он может и что не может выразить в языке. Познавательное содержание всегда лингвистически детерминировано, потому что структура связей реальности, создаваемая мыслеформами, всегда имеет языковое выражение. Благодаря языку научная теория приобретает структурную определенность, а ее составные части — научные понятия — строго определенное содержание. Поэтому в философии есть единственный метод, пригодный для анализа структуры мысли, а именно анализ языка. Следовательно, увеличение fi    внимание философов к языку вполне оправдано, а перенос познавательных проблем в область исследования языка понятен и продуман.

Один из самых известных современных философов Людвиг Витгенштейн внес основной вклад в решение вопроса о значении языка для познавательного процесса. Исходная точка его исследований такова: точный, хороший язык правильно представляет мир. Следовательно, чтобы знать его, нужно знать язык. Придерживаясь предположения, что источником проблем философии является не мир и наши отношения с ним, а неверное представление о логике языка, философ создал концепцию, в которой философские проблемы решаются как проблемы языка. Именно в языке Л. Витгенштейн видел пределы, которые, по сути, определяют познавательные возможности человека.

Полагая, что логическая структура предложений представляет собой структуру действительности, Л. Витгенштейн создал лингвистическую модель действительности. Он искал существенные свойства языка, которые помогают представлять мир, и ограничился изучением мира, представленного языком. Решающий голос достался логике, которую философ понимал как схему мышления, которая воплощается в символах языка и которую можно «показать». Как я должен это понимать? Язык репрезентирует реальность своими средствами, формализуя мысль. За    ma, посредством которого он это делает, не может быть отдельно выражен в предложениях, потому что он уже сам по себе является их частью. Следовательно, его можно только «отобразить». Таким образом, логическая форма предложения понимается как связующее звено, связывающее язык и мир, которое, раскрываясь, раскрывает и сущность мира. Подчеркнув необходимость отличать то, что язык «показывает» от того, что он сообщает, т. е. форму от содержания, Л. Витгенштейн обратил внимание философии 20 века не на действительное, осмысленное знание, которое остается в компетенции специальных наук, но к формальной схеме этого знания: символы и правила их использования. Такой поворот был вызван убеждением, что человек не может выйти за пределы языка и нейтрально «смотреть вне языка», то есть реальности. Это невозможно не из-за практических трудностей, а потому, что это было бы логически абсурдно.

По мнению Л. Витгенштейна,

«в языке так же невозможно изобразить что-то «вопреки логике», как невозможно изобразить в геометрии фигуру, противоречащую законам пространства своими координатами; или указать неткоординаты существующей точки».

Философское изучение языка сходится с логическим, потому что логика слова понимается как чистая форма, показывающая, как символы могут или не могут сочетаться в предложении. Они раскрывают логическую природу языка и отличают осмысленные выражения от бессмысленных. То, что лежит за пределами логически возможного, не имеет смысла и поэтому не может быть сказано. Осмысленное предложение должно подчиняться законам логики. Это имеет большой смысле связано с логикой. С другой стороны, только осмысленное предложение соотносится с действительностью, изображает любые возможные состояния мира, выявляет необходимую закономерную структуру мира. Бессмысленное предложение ничего не представляет, оно не обозначает никаких объектов.

Осмысленность языка – это внутренние отношения его элементов, то есть логическая структура предложений и ее усвоение через структуру языка. Согласно Л. Витгенштейну, репрезентируя действительность, язык имеет свойство распространять свои логические связи и показывать осмысленность на собственном опыте. По Л. Витгенштейну, образцом такого языка, показывающим, как правильная символика способствует точному и осмысленному знанию, является математика. Несовершенный синтаксис и выражения в повседневной речи, слова часто затмевают и скрывают форму, поэтому неизбежны недоразумения, ошибки и глупости. Для того чтобы знание правильно выражалось и не искажало действительность, необходимо изменить обыденный язык. Сосредоточившись на форме и правилах, становится самым важным тонкие аспекты языка, подчеркивается важность соответствующей символики в решении познавательных задач. Такое отношение автора привело к тому, что философы много внимания уделяли логической структуре языка. Направление гносеологических исследований на логический анализ языка, который стал одним из наиболее значимых исследовательских направлений в философии 20 века. Его существенные особенности:

•         подчеркивается связь между языком и когнитивными проблемами;

•         изучение знаний, выраженных в языке, признано более важным — это задача философии;

•         цель философской деятельности становится выражением неясного языкознания, переформулировать слова в более понятные или заменить их логическими символами;

•         в поисках совершенного научного языка моделируется логический язык;

•         когнитивные проблемы связаны со способностью логического языкаисследования страхов и их пределов.

В результате язык в конечном итоге стал центральным элементом эпистемологии 20 века, объект исследования и отправная точка для решения философских проблем. Однако поиск соответствия между структурами языка и мира не позволял нам ограничиваться только формальными языковыми исследованиями. В своих более поздних работах сам Л. Витгенштейн отказался от формальных исследований логических аспектов языка и заменил логическое моделирование языка функциональным языковым моделированием.в исследованиях разнообразия. Он отверг свое прежнее предположение, что сущность языка состоит в его общей логической структуре как всеобщей форме языка. Однако он по-прежнему держал язык и философские проблемы в поле зрения, источник открытия и предположение о правильном знании, поскольку внутренний мир, тогда как отношения, которые касаются философии, могут быть изучены только с точки зрения языковых выражений, которые их передают. Вместо того, чтобы искать единство языка в его структуре, Л. Витгенштейн обратил внимание на употребление языка и учел все многообразие и сложность языка. По его мнению, важны любые языковые факты, отношения между языковыми выражениями и обозначаемыми ими предметами.

По мнению философа, проблемы, возникающие из-за неправильного толкования языка, коренятся в мыслях людей, обыденном мышлении и даже невидимы. Следовательно, философствование должно стать излатинская борьба против естественной человеческой склонности неправильно понимать свой язык или язык других. Философия должна прояснить человеческое мышление, показать, имеет ли смысл сказанное и так ли оно, как сказано. Хотя осмысленность и ее пределы истолковываются на этом этапе совершенно по-иному, философия осталась для автора исследованием условий и пределов осмысленного языка. Вера философа в важность языка не изменилась. Его подход к логическому исследованию языка изменился.

На ранней стадии значение признается логическим свойством языка, кроме того, связывая предложение с действительностью, а теперь и смысл языковых выражений. Философ связывал этот термин с конкретными обстоятельствами, в которых употребляется язык. Его образно сравнивают с набором инструментов, разнообразие использования и применения которых безгранично. Слова и предложения подобны различным инструментам в коробке. У них нет одной общей функции. Следовательно, нет и не может быть единого критерия их значения. Осмысленность языка связана с условиями, в которых он используется. Л. Витгенштейн утверждает, что предложение не является математической аксиомой, поэтому определить точные и истинные значения слов невозможно, и было бы неправильно думать, что слово неразрывно связано с одним постоянным значением, как бы со своей тенью. Иными словами, не может быть однозначного ответа на вопрос, что означает «действительно» то или иное языковое выражение, поскольку язык функционирует в определенных контекстах.

Л. Витгенштейн проанализировал ситуации, в которых язык «работает», т. е. выполняет различные функции. Для их описания они использовали термин «языковые игры». Есть много разных видов игр, но есть что-то, что позволяет назвать определенную деятельность игрой. Это относится и к разным языкам. По мнению автора,

«Термин «речевая игра» здесь предназначен для того, чтобы подчеркнуть, что речь является частью определенной деятельности или формы жизни.

Представьте себе разнообразие речевых игр в таких и других примерах: Приказывать и действовать по команде —

Описать предмет по его внешнему виду или по его размерам — Построить предмет по его описанию (чертежу) —

Дать отчет о ходе событий — Сделать прогноз о ходе событий — Выдвинуть гипотезу и проверить ее —

Представить результаты эксперимента в виде таблиц и диаграмм —

Сочинить историю; и читать —

Играй как в театре —

Танцуй и пой в кругу —

Загадки —

Пролить остроумие; рассказать —

Перевести с одного языка на другой —

Просить, благодарить, проклинать, приветствовать, молиться»..

Философ изображает языковые игры как некую сеть элементов и правил, которые могут быть сходными и разными, глобальными или частичными, появляться и исчезать, забываться или дополняться. Они не даются раз и навсегда. Л. Витгенштейн открыл широкий спектр способов мышления. Связывая осмысленность с теоретическим контекстом и даже неязыковой средой, он признавал обыденный язык пригодным для решения познавательных задач и требовал не его совершенствования, а исследования его использования и понимания. 

Не может быть правил, по которым можно было бы определить правильное употребление слова в том или ином контексте, поэтому возникает проблема правильности употребления. Единственный общий принцип, который может быть критерием осмысленного использования языка, — это его понимание. Согласно Л. Витгенштейну, понимание означает знание того, что «делает» предложение, какова его функция, то есть умение правильно использовать или интерпретировать слово в конкретном контексте. По мнению Л. Витгенштейна, именно употребление языка остается критерием его понимания.   

Язык может быть неверно истолкован из-за его социальности и многофункциональности, когда одни и те же понятия используются для разных целей. Не всегда легко понять, какую функцию выполняет языковое выражение в том или ином случае, и поэтому возможны ошибки. Каково решение? Всегда соотносите язык с контекстом, анализируйте понимание языка в конкретных обстоятельствах. Для того чтобы осмысленно использовать языковые выражения и адекватно понимать их в разных областях познания, важно изучить многообразие осмысленного функционирования языка. По мнению Л. Витгенштейна, возникающие философские проблемы показывают, что язык понимается неправильно, поэтому философия должна находить ошибки в понимании языка. Это можно сделать, изучая различные функции языка.