Geum.ru

Исследование

Вид материалаИсследование

Содержание


К. В. Лифанов (Москва). Восточнословацкий диалект в публикациях конца XIX – начала XX вв. в США
Подобный материал:
1   ...   32   33   34   35   36   37   38   39   ...   89

К. В. Лифанов (Москва). Восточнословацкий диалект в публикациях конца XIX – начала XX вв. в США


В истории языка словацкой письменности хорошо известна “боковая” ветвь его развития, связанная с широким использованием в письменном языке восточнословацких диалектных элементов. Уже давно внимание лингвистов привлекают такого рода книги и периодические издания, опубликованные непосредственно в Словакии (Czambel 1906, Bálent 1944, Király 1953 и др.). Вместе с тем целый корпус текстов, имеющих отношение к восточнословацкому диалекту и изданных в конце XIX – начале XX вв. в США, до настоящего времени с лингвистической точки зрения специально не изучался. Тем не менее существует устойчивое мнение, что данные тексты написаны либо на восточнословацком диалекте, либо на шаришском или спишском говорах восточнословацкого диалекта, либо на смеси различных говоров этого диалекта. В связи с этим представляется чрезвычайно актуальным выяснение языковой структуры данного идиома и определение механизма его возникновения.

Уже беглого взгляда на язык названных печатных текстов достаточно, чтобы установить, что он представляет собой конгломерат элементов восточнословацкого диалекта и словацкого литературного языка. При этом восточнословацкие элементы и элементы литературного языка, как правило, не вытесняют друг друга, а функционируют параллельно, хотя какие-то из них могут преобладать.

В качестве примера приведем отражение так называемой восточнословацкой ассибиляции16, т. е. изменения мягких ť и d’ соответственно в c и dz. Во всех рассмотренных текстах представлены как слова, в огласовке которых ассибиляция отражена, так и примеры без нее, причем часто в одних и тех же корнях или аналогичных грамматических формах. Ср.: To še v živoce obyčajñe17 vypoveda – šicke druhe osoby su podobne ku peršej osobe v jednotnym počte («Американский переводчик»).

Аналогичная ситуация наблюдается и в отражении многих морфологических форм, различающихся в восточнословацком диалекте и литературном языке. Так, для первого характерно неразличение форм им. пад. множественного числа адъективалий, согласующихся с одушевленными и неодушевленными существительными, вопреки состоянию в словацком литературном языке, напр.: Dvomi čínski mandaríni a dvomi anglické inžinýri prišli... do ruskej to pevnosci (zámku) v Sibírii, polnočno od Číny na samym brehu Cichého Oceánu («Словак в Америке»).

Взаимодействие восточнословацкого диалекта и литературного языка, однако, проявляется не только в форме непосредственной конкуренции реально существующих форм. Иногда оно может иметь более сложный характер. Так, например, в изученных текстах фиксируются и формы род. пад. множественного числа существительных с флексией -och независимо от их рода, что отражает ситуацию в западных говорах восточнословацкого диалекта, и формы с нулевой флексией и флексией -í у существительных женского и среднего рода или с флексией -ov у существительных мужского рода18, как в словацком литературном языке, напр.: ...lebo ona vyšvetlí nám tvorene všických vecoch, calého šveta, neba a žeme, švetla a povetria, hvezdoch, dňa a noci, suchej žeme a mora, dolín a verchoch, bylinoch každého druhu, ptáctva, ryboch a všických štvornohých žvirat («Католицке Новины»).

Влияние восточнословацкого диалекта на словацкий литературный язык проявляется также в том, что, хотя в целом в изученных текстах соблюдаются принципы сочетаемости фонем литературного языка, регистрируются и их нарушения. Прежде всего это относится к случаям появления гласных á и é в позиции после функционально мягкого согласного, что практически невозможно, за крайне редкими исключениями, в словацком литературном языке, где указанные долгие гласные подвергаются дифтонгизации. Ср. примеры из газеты «Американский Русский Вестник»: Príčinou samovraždy buli terajšé podlé časi, ňeznaľi jak vyžic.

Также весьма примечательны случаи, когда формант в словоформе восточнословацкого слова, аналогично соответствующим формантам в литературном языке, приобретает количественную характеристику, какая отсутствует в восточнословацком диалекте, напр.: Kumpfeldová hutorí (ср. лит. vraví), že dala dňa 3. aprila Blumbergovi $ 50 s tým, aby jej kúpil prieplavný lístok (šíf kartu) do Nemecka («Словак в Америке»). Это явление свидетельствует о том, что диалектное слово, оказавшись в контексте рассматриваемого идиома, подчиняется его правилам, восходящим к литературному языку.

В процессе взаимодействия восточнословацкого диалекта со словацким литературным языком, по нашему мнению, в качестве первичного выступает литературный язык. Иными словами, рассматриваемый идиом возник в результате видоизменения последнего путем включения в него диалектных элементов. Об этом свидетельствует, например, тот факт, что словацкий литературный язык в этом процессе выступает как монолит, тогда как восточнословацкий диалект – в виде некоторого множества говоров, имеющих отличия на разных языковых уровнях. В результате в языковой структуре изучаемого идиома оказываются фонетические элементы и грамматические формы, восходящие к разным говорам восточнословацкого диалекта. Так, например, в формах род. (и аналогично дат.) пад. единственного числа адъективалий мужского и среднего рода в языке «Американского Русского Вестника» преобладают флексии с гласным -o-, характерные для восточных говоров восточнословацкого диалекта, однако фиксируются также формы с флексиями, содержащими гласный -e- и представленными в западных говорах восточнословацкого диалекта. Ср.: Koruna rumunskoho kraľa je z bronzu; a keľo naroda zastalo bez žadnoho probyca, strach aj i podumac! – Zo sameho miesta strajku neprichadzaju žadne novše zpravy, ľem to, že strajkeri trimaju še svorne nepohnutelno aj d’alej.

Анализ языкового материала, по нашему убеждению, показывает, что язык так называемых восточнословацких публикаций в США являлся довольно хаотичным смешением литературных и восточнословацких элементов, причем словацкий литературный язык представлял собой базу этого идиома, которая была видоизменена путем его приближения к восточнословацкому диалекту. Причиной этого было стремление сделать язык печатных текстов более понятным носителям этого диалекта, не владевшим нормами литературного языка.

Литература

Bálent B. Prvý pokus o spisovnú slovenčinu. Turčiansky sv. Martin 1944.

Czambel S. Slovenská reč a jej miesto v rodine slovanských jazykov. Turčiansky sv. Martin 1906.

Király P. A kelet szlovák nyelvjárás nyomtatott emlékei. Budapest 1953.

Pauliny E. Fonologický vývin slovenčiny. Bratislava 1963.