Социальная инклюзия детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей как важнейшее направление государственной социальной политики

Вид материала

Документы

Содержание Дискурс социальной опасности (исключение и отчуждение) Дискурс социального самооправдания (поиск виноватых) Дискурс социального партнерства Семейный кодекс Российской Федерации Федеральный закон "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних"

Подобный материал:

• Одобрен Советом Республики 8 декабря 2005 года Изменения и дополнения: закон, 225.12kb.
• Статья Понятия, применяемые в настоящем Федеральном законе, 165.42kb.
• Статья Понятия, применяемые в настоящем Федеральном законе, 161.47kb.
• Статья Понятия, применяемые в настоящем Федеральном законе, 155.62kb.
• Принят Государственной Думой Ямало-Ненецкого автономного округа 19 декабря 2004 года, 198.54kb.
• Оставшихся без попечения родителей, в ленинградской области, 158.31kb.
• Конституция Российской Федерации, Семейный кодекс, 210.84kb.
• Состояние и развитие современных форм жизнеустройства детей-сирот и детей, оставшихся, 127.24kb.
• Публичный доклад, 1214.52kb.
• Муниципального общеобразовательного учреждения для детей-сирот и детей, оставшихся, 555.76kb.

Социальная инклюзия детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей как важнейшее направление государственной социальной политики

Астоянц М.С., Троицкая О.А.

Проблема социального сиротства – одна из наиболее острых проблем современного российского общества. Несмотря на предпринимаемые государством усилия, она не только далека от решения, но и обостряется с каждым годом. Дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей имеют чрезвычайно высокие риски социальной эксклюзии, под которой мы понимаем «многомерный кумулятивный процесс, нарушающий социальные связи индивидов (групп) и препятствующий их участию в жизни общества, и состояние отверженности индивидов (групп), возникающее вследствие этого процесса».

Предотвратить «выпадение из общества» - важнейшая задача государственной социальной политики. В ряде зарубежных стран (не только в западноевропейских, где и зародилась концепции социальной эксклюзии, но даже и в развивающихся странах Азии и Африки) все больше приверженцев находит политика социальной инклюзии, направленная на укрепление чувства принадлежности индивида или группы к сообществу.

Социальная инклюзия, под которой в широком смысле понимают «демократическую акцию включения индивида или группы в более широкое сообщество с целью приобщения к определенном действию или культурному процессу» становится сегодня «кодовым знаком для обозначения стремления к преодолению неравенства, обретения свободы и нового качества жизни».

Инклюзия означает полное участие всех членов сообщества, включая группы меньшинств, в его жизнедеятельности и имеет ряд аспектов: политико-правовой (возможность реализации своих прав и интересов), социально-экономический (искоренение бедности, наличие достойно оплачиваемой работы, качественное жилье и коммунальные услуги), социокультурный (доступное и качественное образование, включенность в культурную жизнь сообщества), психологический (толерантность, позитивная самоидентификация, чувство принадлежности к сообществу) и др.

Необходимость приложения специальных усилий в направлении социальной инклюзии вызвана стремлением предотвратить или уменьшить процессы социального исключения, вследствие которых дети-сироты оказываются на периферии социального пространства и утрачивают связи с обществом. Проблемы, испытываемыми детьми на этапе ранней социализации, могут привести к дальнейшим жизненным трудностям и снизить шансы на успешную социальную интеграцию впоследствии.

Первым шагом к преодолению социальной эксклюзии в российском обществе должно быть признание наличия этой проблемы и провозглашение социальной инклюзии в качестве одного из приоритетов национальной социальной политики.

При том, что в современной России ни в научном, ни тем более в политическом дискурсе понятие инклюзии еще ни приобрело достаточной распространенности, некоторые ростки идеи инклюзивного общества постепенно пробивают себе дорогу и в социальной политике. В рамках нашего доклада мы коснемся двух существенных на наш взгляд и взаимосвязанных аспектов политики в отношении детей-сирот и детей, оставшиеся без попечения родителей: ее дискурсивного выражения и нормативно-правового основания, анализируя их инклюзивную направленность.

Следуя идеям социального конструктивизма, мы считаем важным рассмотреть, как социальная проблема (какой является, в частности, и социальное сиротство) интерпретируется и переинтерпретируется социальными акторами, какие смыслы в нее они вкладывают. Поэтому первоочередное значение приобретает анализ высказываний – дискурса.

Проблема дискурса, его легитимации, имеет и политическое измерение – ведь тот, кто господствует над языком, получает в свои руки и власть над обществом, право контролировать и сортировать тех, кто не наделен подобной властью.

Как в советское время, так и сегодня российское государство остается ведущим субъектом социальной политики, и политическая идеология представляет собой основной фактор ее формирования. Именно государство, властные структуры оказывают определяющее влияние на проблематизацию социального сиротства. Господствующая интерпретация проблематики социального сиротства в значительной степени определяет выбор стратегии по отношению к этой социальной группе: стремление к интеграции в общество, или, напротив, к социальному исключению. Так детская безнадзорность и беспризорность стали определяться как социальная проблема и получили большой общественный резонанс именно после того, как в 2002 г. ее сформулировал и поставил перед чиновниками страны Президент Российской Федерации В.В. Путин.

Политический дискурс строится как диалогическое противопоставление «своей» (правильной) и «чужой» (ошибочной) точек зрения, причем в условиях тоталитарного государства любое высказывание дискурса власти наделяется статусом абсолютной истинности, а инакомыслие трактуется как ошибочное мнение или сознательная ложь.

Однако, политический дискурс неоднороден, в нем можно выделить несколько устойчивых типов, которые, если следовать тезаурусу Н. Фэркло, в совокупности составляют порядок дискурса. Эти типы могут меняться во времени, но некоторые из них могут оказаться достаточно стабильными.

При анализе мы отметили, что в каждом из дискурсов дети-сироты являются действующим лицом, представляющим собирательный тип (образ) с определенными характеристиками. Этот тип получает определенное наименование, выраженное семантически в текстах, что очень важно, поскольку процедура называния составляет основу любого высказывания. Формируются разные представления о том, что это за образ и какими поведенческими характеристиками он обладает и, соответственно, разные его наименования. Этот образ по разному представляет нам сущность проблемы сиротства и предлагает разные меры по ее разрешению. Каждый тип дискурса по-своему определяет те действия, которые следует предпринимать в решении проблемы сиротства. И эти действия могут способствовать интеграции детей-сирот в общество, или, напротив, приводить к социальному исключению. Таким образом, политический дискурс в данном случае выступает фактором, запускающим механизм эксклюзии/инклюзии.

Анализ современного политического дискурса осуществлялся по публикациям в СМИ материалов представителей властных структур различного уровня. Современный политический дискурс оказался достаточно разнородным. Мы выделили в нем три основных типа: дискурс социальной опасности, социального самооправдания, и зарождающийся дискурс социального партнерства.

^ Дискурс социальной опасности (исключение и отчуждение):

«источник будущих сидельцев»

Дети-сироты, представляющие угрозу обществу (и в частности, общественному порядку) предстают перед нами как «бродяжки», «беспризорники», «малолетние попрошайки», «воришки», «миллионная армия маленьких изгоев», «стая несовершеннолетних преступников», «бесприютная малолетняя часть общества». Чиновники уверены, что «миллионная армия маленьких изгоев уже сегодня представляет большую опасность для общества», ведь они «впитывают идеологию социального дна, где жестокость, насилие и протестное поведение становятся стилем жизни».

Воспринимая детей-сирот как опасность и угрозу общественному устройству, чиновники рассуждают о возможных последствиях реализации этой угрозы: «Трудно и боязно даже представить, что будет еще через десять лет, когда вся эта стая несовершеннолетних преступников вырастет, окрепнет и осознает себя реальной физической силой. Кому в наследство мы готовимся передать страну?».

Предлагаемые меры не новы: «сокращать приток», «выловить», «бороться», «направить на путь истинный». Делать это предлагается все тем же правоохранительным органам: «милиция пытается их (детей) выловить и направить на путь истинный. Милиция устраивает для неблагополучных подростков экскурсии по местам не столь отдаленным».

Кроме мер надзорного характера данный тип дискурса инициирует и правовые: «ускорить принятие федерального закона «О защите детей от информации, наносящей вред их здоровью, нравственному и духовному развитию», внести некоторые изменения в Уголовный кодекс и Кодекс об административных правонарушениях». В современной России предлагается реанимировать методы борьбы с беспризорностью начала века. В результате создается ощущение бессмысленности, тупика, растет пессимизм.

Наверняка не случайно то, что дискурс социальной опасности так популярен: ведь гораздо легче ужесточить режим наказания правонарушителей из низших слоев общества, нежели улучшить условия их жизни. Таким образом, дети, даже не совершив еще никакого проступка, оказываются стигматизированы дважды: первый раз как сироты, а второй – как потенциальные преступники.

^ Дискурс социального самооправдания (поиск виноватых):

«жертвы нерадивых родителей»

Пожалуй, самый распространенный в современной России тип политического дискурса о сиротстве. Соглашаясь с тем, что сиротство представляет серьезную проблему, его носители ищут виноватых в сложившейся ситуации. При этом извечный вопрос «Кто виноват?» никак не может перейти к конструктивной стадии и пониманию «Что делать?». Чаще всего в проблемах сиротства обвиняются неблагополучные семьи. Мы назвали это дискурсом самооправдания, поскольку обвинение нерадивых родителей позволяет представителям власти снять с себя ответственность за неэффективные действия или бездействие, и оправдать себя.

Этот тип дискурса в основном определяет детей-сирот через характеристики их родителей. Сами дети при таком определении остаются в тени и не имеют выраженных характеристик, за исключением того негативного влияния, которое оказывает на них семейное неблагополучие. Они «страдают, подвергаются насилию со стороны родителей или опекунов», «страдают от беспечности родителей».

Зато этот тип дискурса самое пристальное внимание уделяет родителям детей-сирот, их семейным проблемам. В центре внимания оказывается невыполнение или неадекватное выполнение родителями своих родительских ролей. Особо подчеркиваются негативные характеристики родителей, которые выступают не как социальные, а скорее как их личностные проблемы. Чаще всего речь идет о пьянстве, которое влечет за собой и другие пороки, например, лень и нежелание трудиться. В категории нерадивых родителей оказываются не только пьющие, но и, например, малообеспеченные.

О причинах же, приводящих к пьянству, безработице и малообеспеченности предпочитают умалчивать. Подобная трактовка напоминает концепцию андеркласса, в которой бедные сами оказываются виноватыми в своей бедности, поскольку не желают трудиться и не предпринимают достаточно усилий, чтобы выбраться из нищеты.

Поскольку родители оказываются такими недобросовестными, данный тип дискурса подчеркивает необходимость усиления социального контроля. Все чаще озвучиваются идеи ужесточения ответственности родителей за воспитание детей. Сегодня единственной действующей мерой остается лишение родительских прав, которое чаще всего означает для ребенка окончательный разрыв с семьей. Сторонники жестких методов признают, что эта мера далеко не всегда срабатывает, и даже напротив – «развязывает руки» таким родителям и потому предлагают привлекать их к административной и уголовной ответственности, считая лучшим средством воспитания исправительные работы, а то и тюремное заключение. В этой ситуации для ребенка остается только одна надежда – государственное попечение и размещение в интернатных учреждениях.

В то же время этот тип дискурса имеет конструктивную составляющую, поскольку способен инициировать профилактическую работу с семьями, в которых возникает риск детской безнадзорности. Но нет полной уверенности в том, что эта профилактика будет осуществляться в форме социальной поддержки, а не приведет к ужесточению социального контроля и проявлению исключения уже по отношению к проблемным семьям.

^ Дискурс социального партнерства

(интеграция общества в решении проблем детей-сирот)

Этот тип дискурса рассматривает сиротство как проблему всего российского общества в целом. Его распространение в последние годы стало следствием осознания неэффективности обвинения семьи, поскольку лишение родительских прав приводит лишь к деградации семьи, но не к ее восстановлению. Интересно, что его носителями являются представители именно муниципальных, а не федеральных органов власти, в повседневной деятельности которых важное место занимает решение проблем детей-сирот. Дискурс социального партнерства представляет собой новую попытку ответить на вопрос «Что делать?». Он тоже признает существование проблемы семейного неблагополучия, однако предлагает другой путь ее решения: не усиление социального контроля, а оказание социальной помощи и поддержки не только со стороны государственных структур, но и профессиональных объединений, общественных организаций, СМИ. Т.е. решение проблем детей-сирот представляется как некое коллективное действие, предполагающее интеграцию различных сил общества и государства.

Данный тип дискурса описывает «детей-сирот» и «детей из неблагополучных семей» отнюдь не как объект социальной помощи, а скорее как самостоятельных субъектов, при этом акцентирована не только их социальная полезность, но и субъектность, личностная самоценность.

Этот тип дискурса признает существование социального неравенства и рассматривает сиротство как его следствие. Это проблема всего общества, «проблема всей России». Принятие на себя ответственности за проблему сиротства ведет к предложению новых путей ее решения. Поскольку общество и государство наравне с родителями объявляются ответственными за детей, то и решение предполагает объединение усилий всех сторон. Подчеркивается важная роль социального партнерства как в разработке социальных программ, так и в оказании социальных услуг клиентам. Особая роль в профилактике социального сиротства отводится общественным организациям и объединениям, как важнейшим структурам гражданского общества.

Анализ современного политического дискурса о сиротстве показал, что наиболее эффективным с точки зрения социальной инклюзии детей-сирот является зарождающийся дискурс социальной интеграции, который рассматривает сиротство как проблему всего российского общества в целом. Однако наиболее распространенными в настоящее время являются дискурс социальной опасности и социального самооправдания, не способствующие успешной интеграции детей-сирот в общество. Об уменьшении социального исключения и включении детей-сирот в общество можно будет говорить лишь тогда, когда укрепится дискурс социальной интеграции и в дискурсивном пространстве получит приоритет идея общей ответственности в ее конструктивном выражении.

Нормативно-правовая база в сфере охраны детства отражает неоднозначный характер дискурсивного определения проблемы социального сиротства. В отношении детей основой правовой базы социальной инклюзии являются положения Конвенции ООН «О правах ребенка», отражающие фундаментальные права детей во всем мире. Конвенция создает основу для признания того, что дети являются гражданами, имеющими право на участие во всех сферах жизни общества.

Согласно этому международному документу дети имеют право на безопасную физическую и психологическую среду и, что немаловажно, «на уровень жизни, необходимый для физического, умственного, духовного, нравственного и социального развития ребенка» (статья 27). Признавая приоритетную ответственность родителей в обеспечении условий жизни, необходимых для развития ребенка, государство в то же самое время берется оказать необходимую помощь, поддержать родителей для того, чтобы они могли должным образом заботиться о своих детях. Это разделение ответственности семьи и государства в отношении заботы о ребенке особенно важно в случае необеспеченности, риска социального сиротства, и иных критических ситуациях, когда семейное неблагополучие может стать препятствием для нормального развития ребенка.

С точки зрения принятия системы ценностей социальной инклюзии, следует воспринимать самих детей как субъектов правового поля. Дети должны быть более вовлечены в принятие решений о вопросах, которые затрагивают их интересы. В связи с этим необходимо принятие принципов детского участия – голоса детей должны быть услышаны и учтены в процессе принятия решений, касающихся их благополучия. Решения о судьбе ребенка – будь то вопросы, касающиеся его семьи, образования, или оказываемых ему социальных услуг должны приниматься согласованно с самим ребенком, с его мнением и желанием.

Поэтому с точки зрения идеологии социальной инклюзии важнейшее значение имеет 3 статья Конвенции, которая гласит: «Во всех действиях судов, учреждений, занимающихся вопро­сами социального обеспечения или административных орга­нов первоочередное внимание уделяется наилучшему обес­печению интересов ребёнка. Убеждения ребёнка подверга­ются внимательному рассмотрению». Признание ребенка в качестве субъекта правового поля, имеющего право быть услышанным, является знаковым показателем его инклюзии. На основных положениях Конвенции базируется законодательная база со­циальной защиты детства.

С точки зрения социальной инклюзии важным положениями закона «Об основных гарантиях прав ребенка в РФ» являются определение государственной политики в интересах детей как приоритетной.

Содействие в реализации законных интересов детей осуществляется со стороны родителей и специалистов государственных и негосударственных служб, которые должны заниматься подготовкой ребенка к реализации им своих прав и исполнению обязанностей. Эта же деятельность приветствуется со стороны общественных объединений и других некоммерческих организаций. Закон «Об основных гарантиях прав ребенка в РФ» дает возможность детям самим защищать свои законные права. Дети могут обращаться за содействием и помощью в уполномоченные государственные органы, проводить собрания и митинги по вопросам защиты своих нарушенных прав. Таким образом, официально создаются необходимые условия для проявления правовой активности ребенка, которая, безусловно, является неотъемлемым компонентом его инклюзивных возможностей.

Закон определяет права детей на профессиональную подготовку и профессиональную ориентацию, что будет способствовать появлению у детей мотивации к занятости и трудовой деятельности, помочь сформировать собственные ориентиры в выборе дальнейшего профессионального пути.

Законом предусмотрено формирование системы социальной инфраструктуры для детей; включены места для доступа детей к сети Интернет, но при этом необходимо отслеживать и контролировать получение ребенком такой информации, которая не принесет вреда для его нравственного и психического здоровья.

В то же время, переход полномочий от федерального центра к субъектам обусловил углубление межрегиональных различий в этой деятельности. Региональная специфика социальной защиты детей, оставшихся без попечения родителей, объясняется различиями уровней экономического развития регионов, а дефицит средств региональных бюджетов препятствует  выделению достаточных финансовых ресурсов. Пока еще не выработан эффективный механизм координации деятельности регионов в этом направлении, вследствие чего невозможно говорить о равных перспективах социальной инклюзии детей из разных регионов страны.

Согласно Федеральному закону «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей - сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» государство по отношению к ребенку, лишенному родительского попечения берет на себя обязательства по соблюдению его законных интересов, обеспечению доступа к образованию, подготовке к профессиональной деятельности и трудоустройству, сохранению прав ребенка на собственность.

Дети, лишенные родительской опеки, имеют право на бесплатное получение образования на всех ступенях – от начального до высшего профессионального. Закон устанавливает целый ряд льгот для этих детей на время прохождения обучения. В сфере получения образования государство создает целую систему взаимосвязанных мер по поддержке сирот, стремясь обеспечить ребенка, лишенного родительского попечения, одним из наиболее важных ресурсов для последующей социальной инклюзии и самостоятельной жизнедеятельности.

Тем не менее, дети-сироты находятся в особенно неблагополучной ситуации в плане доступности получения качественного образования (особенно это касается высшего), которое сможет открыть им в дальнейшем доступ к различным общественным благам, поможет стать мобильными, готовыми к освоению многих общественных ролей.

Статьей 9 данного Федерального закона определяются дополнительные гарантии прав на трудовую деятельность. Они включают в себя проведение профориентационной работы и диагностику профессиональной пригодности, выплату пособия по безработице, трудоустройство, в том числе трудоустройство и профессиональное обучение при ликвидации предприятия или сокращении численности штата. Возможность трудоустройства и профессиональной самореализации – это неотъемлемое условие успешной интеграции человека в систему социально-экономических отношений.

Закон декларирует обязательное материальное обеспечение студентов и выпускников образовательных учреждений, однако деньги, выделяемые государством, обеспечивают лишь минимальный уровень выживания воспитанников учреждений для детей – сирот. Существует и другая проблема - неумение ребят распорядиться и этими скромными средствами. Неплохо было бы предусмотреть систему мероприятий, способствующих повышению уровня экономической грамотности воспитанников интернатных учреждений.

Законом предусмотрено право на получение жилого помещения. Однако, государственные гарантии предоставления жилья весьма далеки от полной реализации. Во многих регионах сироты годами ждут обещанные квартиры или получают ветхое жилье, непригодное для проживания. Жилой площадью также обеспечиваются сироты после возвращения из учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы. Нередко выпускникам интернатных учреждений возвращается плохое, не отремонтированное жилье и не всегда оно бывает освобождено от родственников и того образа жизни, откуда ранее изъяли сироту.

^ Семейный кодекс Российской Федерации определяет формы жизнеустройства детей, оставшихся без попечения родителей. При определении формы устройства учитываются этнические, культурные особенности ребенка и возможности преемственности в воспитании. Усыновление или удочерение дает возможность приобрести юридическую и, что самое важное, фактическую семью, в которой ребенок обретает статус родного. Устройство братьев и сестер должно производиться в одну семью, таким образом сохраняются семейно-родственные связи детей, оставшихся без попечения родителей. На решение этой же задачи направлено положение о том, что родственники ребенка имеют приоритет в усыновлении перед другими желающими лицами. Согласно п.4 ст.134, усыновленный ребенок, который достиг возраста десяти лет, вправе выражать мнение по поводу изменения своего имени, отчества и фамилии (правда, остается не до конца понятным, почему именно этот возрастной порог в данном случае является определяющим). Усыновленный ребенок, достигший возраста четырнадцати лет, вправе требовать отмены усыновления. Ребенок имеет право выражать свое мнение во время решения спорных вопросов опеки над ним (при этом нет указаний относительно его возраста). Возможность детского участия в решении ключевых вопросов, касающихся своей судьбы, является проявлением уважения к ребенку, его мнению и личности. С точки зрения социальной инклюзии, самостоятельное принятие решений дает возможность человеку осознать себя как носителя определенных прав и почувствовать ответственность за собственные поступки. В соответствии с кодексом, органы опеки и попечительства обязаны обеспечить опеку ребенка, оставшегося без попечения родителей, что предполагает выявление социальных сетей ребенка и, по возможности, закрепление его в семье родственников.

Однако в ст. 57 Семейного кодекса говорится о том, что мнение ребенка не обязательно учитывать, «когда это противоречит его интересам». В Постановлении пленума Верховного суда п.20 право ребенка быть выслушанным косвенно ограничивается возможностью органов опеки не рекомендовать суду заслушивать ребенка по причине возможного вреда состоянию ребенка. Не совсем понятно, кто и на каком основании наделяется полномочиями в определении того, будет ли пожелание ребенка приносить ему пользу или вред; согласовано оно или противоречит его интересам. Таким образом, экспертное мнение становится преобладающим над правами ребенка участвовать в определении собственной судьбы.

Сложным моментом в ситуации усыновления является вопрос о возможности общения ребенка с его кровными родителями. В Семейном кодексе усыновление не предполагает никакой возможности для сохранения коммуникаций усыновленного ребенка с его кровными родителями, что не способствует социальной инклюзии ребенка.

Хотя считается, что лишение родительских прав является крайней мерой, предписания Семейного кодекса фактически связывают изъятие ребенка из неблагополучной семьи с последующим обязательным лишением родительских прав (в течение 7 дней после изъятия органы опеки обязаны инициировать судебное разбирательство по лишению родительских прав).

^ Федеральный закон "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних" регламентирует целый комплекс мероприятий по профессиональной ориентации, трудовому и бытовому устройству детей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации. Особое значение эта деятельность приобретает для включения несовершеннолетних, освобожденных из учреждений уголовно-исполнительной системы.

Органы и учреждения системы профилактики должны проводить значительную работу по социальной поддержке и реабилитации несовершеннолетних. Стремление приложить специальные усилия для предотвращения и уменьшения исключения этой социальной группы.

В статье 14 данного закона на образовательные учреждения и органы управления образованием возлагаются функции по выявлению несовершеннолетних, не посещающих учреждения образования. Декларируя необходимость учета детей, подлежащих обязательному обучению в образовательных учреждениях, российское законодательство (ФЗ «Об образовании») обращает внимание лишь на детей, проживающих в семьях, которые могут прогуливать школу вследствие безнадзорности, но игнорирует ситуацию, когда занятия не посещают воспитанники интернатных учреждений. Таким образом, образовательная инклюзия становится менее доступной для этой категории детей.

Итак, в современной России предприняты попытки применения социально-экономических и правовых мер в аспекте реа­лизации Конвенции ООН «О правах ребенка», а так же создан спе­циальный механизм контроля над соблюдением принятых обязательств.

Анализируя инклюзивную направленность принятых в последние годы законодательных актов по защите детства, можно сказать, что для детей-сирот устанавливаются определенные правовые гарантии для удовлетворения основных потребностей. Дискурс социальной интеграции диктует необходимость объединения усилий для решения проблем сиротства, что прослеживается в российском законодательстве.

С другой стороны, дискурс социального самооправдания проявляется в том, что нормативная база сегодня носит в значительной степени репрессивный характер, не регламентируя необходимых видов социальной помощи семьям группы риска, не учитывая в должной мере мнения ребенка и не способствуя восстановлению родителей в их правах.