Geum.ru

Ециалистов, досконально знающих свое дело, имели и имеют все главы народов и государств: фараоны и цари, императоры и вожди, председатели, премьеры и президенты

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   24

Лаврентий Павлович взял телефонную трубку. Разговор был коротким. Выслушав собеседника, Берия засмеялся и, повернувшись к Сталину, сообщил:

- За здоровье Богдан не ручается, но живой.

- Что тут смешного? Что конкретно сказал Кобулов?

Берия замялся, покосившись на Молотова, на Андреева.

- Здесь все свои, - повысил голос Иосиф Виссарионович. - Докладывай.

- Пердит комками.

Молотов, показалось, вздрогнул. Твердокаменный Андреев бровью не повел, будто не слышал. Сталин удивленно пожал плечами.

- Как это понимать? Выражайся прилично.

- За Кабуловым повторяю... Анекдот из Германии привезли. Киндер Пауль вызван к доске...

- Рауль, - поправил Молотов.

- В анекдоте Пауль. А он растерялся. Молчит, побледнел. "Что с тобой?" - "Извините, фрау учительница, пердеж кусками бывает?" - "Нет, только газом". - "Значит, я обосрался".

Сталин брезгливо поморщился, произнес:

- Похоже на Кабулова. Его репертуар. Но Валленберг?

- Наложил в штаны. От него узнали столько, что ему опасно к своим вернуться.

- А вы не настаивайте. И не держите. Войны нет, вреда от него не будет. Согласен, Вече?

- Считаю, пусть по-по-посоветуются Абакумов с Вышинским.

- С этим все, - Сталин резко, отсекающе двинул правой рукой. - Есть дела поважнее.

Разговор этот, свидетельствующий о тогдашнем непредвзятом отношении к евреям вообще и к их "спасателю" Валленбергу в частности, состоялся в середине мая 1947 года. А через два месяца, 17 июля, начальник Лубянской тюрьмы полковник Смольцов подписал рапорт на имя министра госбезопасности Абакумова о смерти тридцатишестилетнего заключенного Рауля Валленберга "предположительно вследствие наступившего инфаркта миокарда".

Причина? Может, всплеск радости от близкого освобождения; может страх расплаты за то, что слишком много сказал на допросах и ему не простят этого бывшие соратники; может, еще что-то... Во всяком случае, при Сталине к этому вопросу больше не возвращались.

История с Еврейским антифашистским комитетом, случай с Раулем Валленбергом - это лишь частности, не очень заметные детали на фоне того величайшего для иудеев события, которое свершилось вскоре после войны, и опять же благодаря ясной и твердой позиции Иосифа Виссарионовича Сталина. На Западе любят кричать о свободе, о гуманизме, о справедливости, о заботе о людях. Потоки красивых слов. А вот осуществить многовековую мечту всемирной еврейской диаспоры о воссоздании собственного государства помог лишь возглавляемый Сталиным Советский Союз, оказав иудеям моральную и материальную поддержку, воплотив их идеи и мечтания в реальную действительность. И далось это не без труда. Ведь все сильнейшие капиталистические державы были против. Пришлось ломать их сопротивление.

Великобритания не желала терять своего влияния на Ближнем Востоке, в частности в Палестине, на территории которой должен был возникнуть Израиль. Такие государства, как США, Швеция и Швейцария, боялись большого оттока капиталов: многие богачи-банкиры там были евреями и могли укатить на прародину, прихватив мешки, туго набитые золотом. У Италии были свои интересы, у Франции - свои, у Турции - тоже. А все они вместе, весь западный мир, опасались того, что Израиль сразу станет государством просоциалистическим, ориентированным на Москву, оплотом Советского Союза в богатейшем нефтеносном районе. Короче говоря, весь Запад вначале был против. Стремление еврейской диаспоры, пострадавшей от гитлеризма, к объединению, к сплочению для сбережения нации, ее традиций и языка - это стремление решительно поддерживал только Советский Союз. И (не очень уверенно) дружественные нам страны народной демократии.

Позиция Сталина и Молотова была простой и справедливой. Мы - интернационалисты, мы - за равноправное и полноценное развитие всех народов и наций. А какое равноправие, какие возможности, когда у народа, рассеянного по всей земле, нет даже клочка собственной территории, если не считать нашей Еврейской автономной области. Но ведь это не государство.

В Советском Союзе решено было выезду евреев на Ближний Восток по возможности не препятствовать, за исключением особых случаев (причастность к важнейшим тайнам, нахождение под следствием и т. д.). Более того: новому государству, создаваемому на территории другой страны, требовалась армия для защиты своих интересов - землю за здорово живешь никто не отдаст. Иосиф Виссарионович пошел на необычную меру: дал согласие освободить от воинской присяги 750 офицеров еврейского происхождения, проявивших стремление отправиться в Израиль и создавать там свои вооруженные силы. Так что вам, иудеи, величайший памятник надо бы воздвигнуть вашему радетелю, Иосифу Виссарионовичу Сталину, одарившему вас государственностью. И перед этим памятником - камилавки долой!

Надеялся Сталин на то, что благодарные евреи, многие из которых у нас были коммунистами или комсомольцами, не только создадут дружественную нам страну, но и останутся носителями и распространителями марксистско-ленинских идей на Ближнем Востоке, да и во всем зарубежье. Однако надежды и чаяния Иосифа Виссарионовича и Вячеслава Михайловича у нас разделяли далеко не все: открыто против не выступали, но и одобрения не высказывали. Даже Лазарь Моисеевич Каганович, дававший понять, что советским евреям не будет лучше: и тем, кто уедет, и тем, кто останется в России. Одних зачислят в перевертыши, других - в пособников. Воссоздание Израиля - это новый узел сложнейших проблем, территориальных и политических, это новое повсеместное обострение еврейского вопроса, это новые войны, а следовательно, и новые беды для будущих поколений иудеев, восстановивших против себя огромный арабский мусульманский мир... Но увы - общеизвестно, что суматошные от природы евреи не способны жить и работать размеренно, спокойно, на крепких корнях: им нужны перемены и потрясения. Сами дергаются и других дергают.

Не считая меня специалистом в делах национальных, Иосиф Виссарионович все же в разговорах со мной несколько раз касался израильской темы и, думаю, не без пользы выслушал мои соображения. Но крайней мере два. Первое. В самом начале нашей эры иудеи потерпели поражение в войне с Египтом, что привело к исходу из родных мест, рассеиванию по всему свету, тогда еще не слишком большому: от Испании до Северного Кавказа. Евреи приспосабливались к условиям тех мест, где оказались, усваивая нормы и правила поведения, язык, традиции и культуру, ничем внешне не отличаясь от аборигенов. Но это лишь мимикрия. В течение многих и многих веков, живя в различных странах, иудеи сохраняли свою сущность, свои внутренние связи, систему верований и подчиненности. Получается так. Все государства имеют вертикальную структуру, построены по принципу пирамиды. Основание - территория и народонаселение. Вершина - правители, а в развитых странах еще и культурная элита. Входя в такие пирамиды, еврейский народ, ко всему прочему, имеет еще свое особое постоянное всемирное государство горизонтального типа, без видимой власти, без писаных законов: государство-невидимку, не имеющее границ, иными словами, безграничное. Создание же Израиля послужит экономической и политической базой для усиления повсюду еврейского влияния, теперь уже не только завуалированного, но и открытого. Иудеи начнут строить свою собственную пирамиду, расширяя ее, постепенно захватывая экономику и власть в других государствах. Они, например, в значительной мере прибрали к рукам Америку, а когда полностью оккупируют ее, возьмутся за нас.

- Почему именно за нас? - поинтересовался Сталин.

- Не за Германию же, которой они боятся, как черти ладана. Мелкие страны им не интересны. А у нас просторы, природные богатства, доброжелательные и доверчивые люди, разные национальности, терпимо относящиеся друг к другу. Идеальные условия для проникновения.

- Значит, чем больше их уедет, тем лучше для нас, меньше забот.

- Уедут самые неприспособленные, самые неустроенные или обиженные. Останутся умные, хитрые, агрессивные: будут осуществлять то, что подскажет им горизонтальное всемирное государство, получившее к тому же прочную вертикаль в виде Израиля.

Это - одно мое соображение. Другое я высказал полушутя, но на Сталина оно произвело, пожалуй, более сильное впечатление, нежели первое. Он, готовившийся когда-то стать священником, не был чужд мистике, а на склоне лет тем паче. Напомнил Иосифу Виссарионовичу, что в пророческих писаниях сказано: явится на землю антихрист, потомок Сатаны, сын четвероногого Зверя, то есть животного, изнасилованного Нечистым, но в облике человечьем. Этот дикий Мессия принесет ненависть и страх, насилие и кровь, приблизит гибель добра и справедливости. И обедняет народ, и развалится Русь - насчет Руси это я от себя. То есть наступит конец света. А случится сие,


Когда еврей в Сион придет

И небеса пошлют комету.


- Конец света? - переспросил Сталин. - Значит, грядет второе пришествие... Вы прямо-таки провидец, Николай Алексеевич, - усмехнулся он. - Но где же комета?

- За кометой дело не станет, мало ли их шастает вокруг Земли. А другая предпосылка уже создана собственными руками.

Как бы там ни было, Иосиф Виссарионович своего мнения не изменил. Факт свершился: "еврей пришел в Сион".

С 30 апреля 1948 года на географических картах появилось новое государство - Израиль. Родилось оно с болью и кровью, вопреки воле палестинцев, воле арабов, и с тех пор кровь там льется почти беспрерывно, один конфликт сменяет другой.

Западные страны довольно быстро, еще до официального признания Израиля, смирились с тем, что произошло, и даже поспешили извлечь как можно больше выгоды из события, против которого столь яростно возражали. Страны-банкиры поняли, что от них не убудет. Богатые евреи насиженных мест не покидали, "любили море с берега", как говорят о тех мореманах, которые предпочитают красоваться в морской форме на суше, не отправляясь в изнурительные рискованные рейсы. В Израиль уезжала еврейская голытьба, бесприютные бедняки, бесперспективные середнячки либо совсем уж распропагандированные националисты-фанатики, которых умеренные евреи боялись почти так же, как недавно боялись гитлеровцев.

Практично-беспринципные янки вообще сотворили такой кульбит, что неизощренному человеку оставалось только ахнуть и удивленно покачать головой. От полного отрицания идеи - сразу к безусловной поддержке и неограниченному финансированию. По принципу: если нельзя сражаться - можно купить. Тем более иудеев, склонных к торговле во всех ее разновидностях, от дерьма до души, от возвышенного до телесного. И купили, не жалея средств, практически взяв всех жителей Израиля на свое полное обеспечение, как берут на довольствие военнослужащих: выполняй приказы и сыт будешь. А чего скупиться-то, платили все те же еврейские банкиры-предприниматели, "любившие море с берега". С далекого заокеанского берега. Но и банкиры просто так, без процентов, без "навара" денег не дают, даже своим собратьям. Платят - значит, за что-то. Но за что?

События, связанные с созданием Израиля, совпали по времени с неудачами, постигшими американцев в развязанной ими "холодной войне" против Советского Союза, с провалом пресловутого "плана Маршалла" как в военном, так и в экономическом отношении. Оставалось уповать только на третий раздел плана, на подрыв социалистического лагеря изнутри. Работа эта кропотливая, малозаметная, долговременная, но, по мнению наших противников, способная в конце концов дать ощутимые результаты: ржавчина медленно, но верно разъедает металл. Одной из главных баз для такой деятельности был избран Израиль. Почему? Да потому, что из западных стран он крепче всех связан был с Советским Союзом, с государствами Восточной Европы. Довольно свободный проезд туда и оттуда. Постоянное общение родственников, оказавшихся по ту и другую сторону "железного занавеса", еще не утраченное доверие московского руководства к своему "детищу". Ну, и другие возможности. В том числе использование действовавшей в России сионистской организации "Джойнт", прикрывавшейся маской благотворительности, захватившей в свои сети значительное количество евреев-интеллигентов, врачей и ученых.

После войны в Париже вышла небольшая книжечка стихов какого-то русского эмигранта, помеченная только инициалами, которые ничего для меня не значили. Одно время книжечка эта, в стопке другой эмигрантской литературы, лежала на столе Иосифа Виссарионовича - для ознакомления. Мне запомнились несколько четверостиший безымянного автора, злободневных в ту пору. Приведу такое:


Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить.

Ее нельзя завоевать,

Зато возможно объевреить.


Четкая формулировка - руководство к действию для тех пропагандистов и осуществителей "плана Маршалла", которые поставили перед собой цель тихой сапой раздробить, развалить Советский Союз, превратить нашу Великую Державу во второстепенное государство, в полуколонию, в сырьевой придаток. Мы в Москве все заметней ощущали, что идеологическая агрессия против нас обретает новую окраску, втягивает в свою орбиту новые силы. Сопротивление этой агрессии постепенно перерастало из борьбы с низкопоклонством перед Западом в борьбу с космополитизмом, который зыбко балансировал на грани предательства. А заложниками в этой обоюдоострой борьбе стали в основном евреи.


9

При чтении книг Иосиф Виссарионович любил делать пометки на полях, выражая свои эмоции, соображения, как бы завязывая узелки на память. А поскольку заметки эти делались для себя, они интимны, искренни, раскрывают сущность человека глубже и вернее, чем официальные высказывания или обычные разговоры, где зачастую "мысль изреченная есть ложь". Много любопытного можно почерпнуть из заметок Сталина. Приведу лишь одну, сделанную в книге Анатоля Франса "Последние страницы. Диалоги под розой". Подчеркнута фраза "Что же касается Бога христиан, то у него от его иудейского происхождения осталась ужасающая жестокость и крайняя мелочность. Во многих отношениях". А рядом слова Сталина: "Анатоль порядочный антисемит". Вижу, как при этом Иосиф Виссарионович осуждающе и не без иронии головой покачал: эко разбушевался категоричный писатель!

Я повторял и повторять буду, что убежденный интернационалист Сталин одинаково относился ко всем народам, чуть выделяя, пожалуй, лишь русских и грузин. К евреям, как и ко всем, - непредвзято. Ненависть к Троцкому - это ненависть к личному врагу, а не к представителю определенной нации. Понимал: если поп пьяница, это еще не значит, что Бога нет. Но именно потому, что Сталин относился ко всем одинаково, оберегая равноправие народов и наций, именно из-за этого ему часто приходилось осаживать евреев, всегда стремящихся обрести особые права, выскочить, выделиться, прибрать к рукам власть или деньги, оттеснить тех, кто слабее или порядочней, кто не пускает в ход острые локти. Он не обижал иудеев, но его справедливость обижала их.

Вспомним: фронты первой мировой, а затем и гражданской войны полностью разрушили черту оседлости. Из захолустных местечек Польши, Бессарабии, Западной Украины и Западной Белоруссии еврейство устремилось в крупные центры - в Петроград, Москву, Минск, Киев, Одессу. Под двумя основными лозунгами: "дайте нам свободу, а остальное мы возьмем сами", а также "нееврейское имущество - ничье имущество, оно должно стать нашим". Ринулись в центр России и весьма преуспели. Достаточно сказать, что первое советское правительство почти полностью состояло из иудеев. Они чинили суд и расправу. Они заполонили государственные органы и организации, от ВЧК до жилищных управлений, реквизируя для себя нажитое "враждебными классами", в том числе и Православной церковью, и интеллигенцией. Как, например, притязания к профессору Преображенскому в известном произведении Булгакова "Собачье сердце". Склонный к характеристическому подбору фамилий, он впоследствии расшифровывал фамилию Швондер как "шибко вонючее дерьмо", противопоставляя талантливому ученому, стремящемуся преобразовать, улучшить мир. Показательно, что ни у кого из персонажей этого произведения не осталось детей-наследников, кроме духовных детей Швондера, сплотившего вокруг себя капеллу подобных. Нет детей у Шарикова. А дети и последователи Швондера во множестве расселились по Москве, главным образом в центре, на Арбате.

Мог ли нарком по делам национальностей, а затем Генеральный секретарь ЦК партии Сталин мириться с таким еврейским нашествием, явно ущемлявшим интересы других народов нашей страны? Сколько иудеев было в государстве? Не более двух процентов от общего числа населения. Значит, и в руководящих органах и вообще во всех организациях, учреждениях и учебных заведениях должно быть такое соотношение. Ан нет! Сосредоточившись в наиболее важных центрах, евреи занимали там ведущие посты не только в правительственных учреждениях, но и в образовании, в науке, в искусстве, в пропаганде в средствах массового воздействия на людей. Особенно это было заметно в Москве, где иудеи почти полностью "оккупировали" газеты, издательства, радио, различные институты. Лишь к концу тридцатых годов Иосифу Виссарионовичу удалось, ломая тайное и явное сопротивление, восстановить справедливость, в значительной степени освободить руководящие органы от евреев и хотя бы частично очистить средства массовой информации и пропаганды. Однако не успела страна полностью оправиться от первого нашествия иудеев, как началось второе: в конце Отечественной войны и сразу после нее.

Наступление гитлеровцев буквально "выдавило" большинство евреев из западных и центральных районов нашей страны, в том числе из Москвы и Ленинграда. По понятным причинам. Они эвакуировались в первую очередь и подальше. Им вообще легче было менять местожительство, не имея прочных корней, вековой привязанности к родным местам и могилам.


Чуть о войне заговорили

Портной, сапожник и студент,

Еще Одессу не бомбили,

А Борух выехал в Ташкент.


Но вот опасность миновала, бои отодвинулись за рубежи, и евреи двинулись обратно, однако в основном не в те районы, откуда эвакуировались, а опять же в самые большие города - в Москву, Ленинград, Киев. Там имелись свободные брошенные квартиры, там были знакомые, близкие люди, готовые помочь сородичам. А те, устроившись, помогали другим, - опять сплетая незримую густую паутину, с большим трудом еще недавно разорванную Сталиным. Причем помощь шла с самого верха, но, разумеется, не по официальным каналам, а чаще всего через родственников, через жен высокопоставленных лиц. Ох уж эти жены - ночные кукушки, способные многое перекуковать, переиначить на свой лад. Для примера. У А. И. Рыкова - Иофан Сарра Михайловна, сестра архитектора Иофана Бориса Михайловича, автора проекта здания Дворца Советов, которое собирались возвести на месте взорванного по инициативе Л. М. Кагановича храма Христа Спасителя. У С. М. Кирова - Маркус Мария Львовна. У А. А. Андреева - Хазан Дора Моисеевна. У Ворошилова - Горбман Екатерина Давыдовна. У Молотова - Карп-Жемчужина Полина Самуиловна (Семеновна). У Мехлиса - Роза Абрамовна. У секретаря Сталина Поскребышева, много значившего при вожде, - Бронислава Соломоновна. И так далее.

Во какая шеренга вельможных жен! И не могли они не порадеть своим единородцам, не благоустроить в первую очередь. Наиболее деятельную из "кукушек" Полипу Семеновну Карп-Жемчужину-Молотову в избранном узком кругу называли "царицей Эсфирью" - в честь известной по Ветхому Завету защитницы еврейства.

Метастазы национальной блат-болезни распространялись и вглубь, и вширь. Я не очень удивился, когда узнал, что Леонид Ильич Брежнев женат на белорусской еврейке Гольдберг Виктории Петровне, на племяннице Льва Захаровича Мехлиса, который возглавлял Главное политическое управление нашей армии и был разжалован Сталиным лишь после того, как блестяще продемонстрировал свое полное неумение приносить пользу общему делу в условиях военного времени. Не без содействия Мехлиса оный Брежнев выдвинулся на пост секретаря одного из украинских обкомов, вышел сухим из воды после передряг сорок первого года (о чем мы уже писали), был назначен заместителем начальника Политуправления Южного фронта, а затем начальником политотдела 18-й армии. Без такой поддержки не поднялся бы заурядный человек по крутым ступеням власти.

Ладно, получилось, в общем, так, что за два-три послевоенных года обе наши столицы, и Москва, и Ленинград, были буквально заполонены иудеями, они опять "оккупировали" учебные заведения, медицину, науку, средства массовой информации, частично экономику и политику - на руководящих, конечно, постах. Сталин видел все это, но терпел, сочувствовал народу, весьма пострадавшему от гитлеризма, но не одобряя, разумеется, уже начавшуюся спекуляцию на этих самых страданиях. Другим-то народам тоже крепко досталось. Иосиф Виссарионович присматривался, ожидал: может, иудеи сами одумаются, остановят свою экспансию, - но те, не встречая решительного сопротивления, наглели все заметнее, входя в роль хозяев ситуации. Тем более что ощущали сильную поддержку из-за границы. А еще и то, что у них появился "запасной выход": прижмут здесь, можно уехать в свое новое государство. Не образумила, не остудила горячие еврейские головы даже нараставшая борьба с низкопоклонством перед Западом. Иудеи, мол, не связаны ни с Востоком, ни с Западом, их избранная нация всемирна, космополитична и живет сама по себе, по своим традиционным установлениям.

Положение между тем осложнялось. Или, скажем так, его обостряли наши зарубежные враги, делая ставку, как я уже говорил, на разложение Советского Союза изнутри. В программе подрывной работы ("дочерней" программе "плана Маршалла") упор делался на несколько категорий нашего населения: на продажных чиновников, на уголовные элементы, на националистов-шовинистов в республиках, на "обиженных" советской властью, но главным образом на иудеев, как на силу организованную, подвижную, пользующуюся влиянием в государстве и имеющую постоянные закордонные связи. Мы все заметнее ощущали это, знакомясь с зарубежной прессой, слушая зарубежное радио, читая инструкции и наставления, созданные американо-английскими специалистами из особых служб и попавшие в руки нашей разведки.