Geum.ru

Александр Мень. История религии. Том 4

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   49   50   51   52   53   54   55   56   ...   65

x x x




Начиная трактат о мироздании, Платон хочет как бы проститься со своим

"совершенным градом". Ему нелегко признать его химерой. Он вспоминает о

старинном предании, которое восходило к его прапрадеду Солону, якобы

привезшему его из Египта. Согласно рассказу жрецов, к западу от Греции в

глубокой древности существовал большой остров Атлантида. Это была

могущественная держава, строй которой будто бы совпадал с тем, который

Платон проектировал в "Государстве" (1). Впоследствии страшная катастрофа

постигла Атлантиду и она погрузилась в море.

При помощи этой легенды Платон, видимо, хотел убедить себя и учеников,

что его мечта - не пустое изобретение, но некогда была реальностью. Только

слепые силы разрушили порядок, построенный по образцу идеального Полиса.

В судьбе Атлантиды, как и в собственном поражении, Платон усматривает

зловещие признаки: он приходит к выводу, что принципам меры, равновесия,

порядка всегда противостоят какие-то противоположные им начала и, не

учитывая их, невозможно понять мировой строй.

В поисках этого таинственного противника Платон обращается к вопросу о

происхождении космоса и его стройности. Существовало ли упорядоченное

мироздание извечно, спрашивает Платон, "или же оно возникло, выйдя из

некоего начала?" Ответ для философа ясен: "Оно возникло: ведь оно зримо,

осязаемо, телесно, а все вещи такого рода ощутимы и, воспринимаясь в

результате ощущения мнением ("мнение" в терминологии "Парменида" Платона -

знание видимого мира), возникают и порождаются. Но мы говорим, что все

возникшее нуждается для своего возникновения в некоей причине" (2). Здесь

Платон шел по пути, проложенному Анаксагором. "Конечно,продолжает он,-

Творца и Родителя этой Вселенной нелегко отыскать, а если мы его и найдем, о

нем нельзя будет всем рассказывать". Две идеи могут, по мнению философа,

служить здесь ориентирами: мысль о благости Творца и стройный порядок

природы. Из них явствует, что Демиург, то есть Создатель, образуя мир, имел

перед собой некий совершенный архетип. "Ведь космос - прекраснейшая из

возникших вещей, а его Демиург - наилучшая из причин. Возникши таким, космос

был создан по тождественному и неизменному (образцу), постижимому с помощью

рассудка и разума" (3). Но философ тут же еще раз оговаривается: выразить

эти тайны в точных терминах разума едва ли возможно. "Нам приходится

довольствоваться в таких вопросах правдоподобным мифом, не требуя большего"

(4). Это прежде всего касается "побуждения", которое привело Творца к

созданию мира. Этим побуждением можно назвать благость Создателя, который

"пожелал, чтобы все вещи стали как можно более подобны ему самому" (5).

Одним словом, цель творения - это приближение ограниченного и обусловленного

мира к идеалу Безграничного и Абсолютного Божества. Верховный Разум, или

Логос, творит целостный мир по образу эйдосов, а в конечном счете - своего

совершенства.

Космос не есть что-то раздробленное или мертвое; он сотворен как

"единое видимое живое существо" (6). Оно подобно гигантской сфере, которая

должна обладать разумом и душой. Идею мировой души Платон заимствовал у

пифагорейцев. Она представлялась философу как бы пограничной областью между

двумя мирами - миром вечных идей архетипов и зримым планом бытия. Вселенская

душа была создана первой и послужила объединяющей основой для космоса.

Мировое же тело, согласно Платону, организовано по принципу, напоминающему

законы сохранения в современной физике: оно "устроено так, чтобы получать

пищу от своего собственного тления, осуществляя все свои действия и

состояния в себе самом и через себя само" (7).

Это глубокое и плодотворное представление о мире как об организме было

впоследствии развито во многих философских системах и научных теориях.

Платоновская модель космоса чем-то напоминает эйнштейновскую.

Платон выдвигает догадку, будто мировая материя - это не просто

конгломерат элементов, но некий континуум Пространства-Времени, замкнутый в

самом себе. Он есть та среда, в которой Демиург формирует все, но само по

себе Пространство-Время трудно определить в силу отсутствия в нем обычных

"качеств". Это также перекликается с современной физикой, которая

усматривает в основе материи трудно моделируемые процессы. Говоря о теории

материи, Вернер Гейзенберг пишет: "Подобно тому как у Платона, дело выглядит

так, будто в основе этого сложного мира элементарных частиц и силовых полей

лежит простая и прозрачная математическая абстракция".

Согласно Платону, взаимодействие мира эйдосов и Праматерии придает

космосу законченный и стройный вид. Таким образом, философ выдвигает мысль о

несотворенной основе тварного мира.

Но откуда же взялась Праматерия, в лоне которой проявляет себя Демиург?

Ответ на этот вопрос Платон дает тот же, какой давали и прежние

философы, и древние мифы. Праматерия - извечна. Демиург лишь привел ее в

гармонический порядок (8). "Бог позаботился обо всех видимых вещах, которые

пребывали не в покое, но в нестройном и беспорядочном движении; он привел их

из беспорядка порядок" (9).

Таким образом, процесс миротворения есть процесс активности Логоса в

царстве вечного Хаоса.

Эту замечательную догадку о том, что в природе есть нечто противящееся

структурности, Платон опять-таки излагает на языческий лад. Подобно тому как

в древних космогониях Хаос никогда не может быть побежден силами гармонии,

так и в "Тимее" черты несовершенства остаются неизбежными в нашем "наилучшем

из миров". Создание Вселенной закончено, и она охватывает все видимое единым

кругом. Полностью изгнать из нее хаотическое начало не под силу и самому

Демиургу, ибо оно связано с властью Ананке - Необходимости. "Из сочетания

Ума и Необходимости произошло смешанное рождение нашего космоса. Правда, Ум

одержал верх над Необходимостью, убедив ее обратить к наилучшему большую

часть того, что рождалось".

Поэтому Платон считает, что для верного описания рождения Вселенной,

кроме божественного Разума, "следует привнести также и вид беспорядочной

причины" (10). И хотя Логос во многом упорядочил Хаос, этот последний, в

сущности, необорим.

В свое время П. Флоренский, желая подчеркнуть "народные" корни

платонизма, указал на его тесную связь с магией (11). Это очень верная идея,

но она свидетельствует скорее о слабости Платоновой мысли, которая не смогла

освободиться от древнеязыческих пут. Один из явственных признаков магизма в

учении Платона - это представление о круговой замкнутости как высшего, так и

низшего мира. Символ небесного совершенства в платонизме - круг; он является

идеалом и для земного бытия. "Мы должны,- говорит он,- подражая безупречным

круговращениям Бога, упорядочить непостоянные круговращения внутри нас"

(12). Но эта "гармонизация" мира, в сущности, лишена перспективы, ибо

никогда не приведет его к состоянию качественно иному, нежели теперь; для

Вселенной возможны лишь небольшие улучшения, так как она обречена на

неразрывную связь со своей другой "причиной" - Судьбой-Необходимостью.

Поскольку же "лучшее из возможных" мироздание является своего рода

компромиссом между добром и злом, Логосом и Хаосом, то человеку не остается

ничего иного, как примириться с фактом несовершенства. Мятеж против зла,

апокалиптическая надежда - все это оказывается чуждым Платону, наследнику

магического миросозерцания.