Вступление

Вид материала

Документы

Содержание Райх Вильгельм

Подобный материал:

• Виды вступлений и заключений к сочинению по русскому языку ( С1) Вступление, 44.99kb.
• Главное: выступления и их письменное оформление необходимо подготовить ориентировочно, 99.96kb.
• I. Вступление (1) Так я слышал, 615.58kb.
• План: Вступление Механизмы защиты Отрицание Список литературы вступление, 77.81kb.
• Простой план вступление(1 стр) выводы (1 стр) Список использованной литературы сложный, 8.35kb.
• План занятия: I. Вступление (5 7 минут): черты характера Ломоносова, повлиявшие, 64.71kb.
• Вступление: Можете использовать эти доказательства и определения как хотите, они предоставляются, 41.43kb.
• Вступление, 1520.7kb.
• Литература 62, 10.03kb.
• Литература, 440.25kb.

Вступление

 Трудно оценить, что еще осталось от прежнего направ­ления, но ориентация на патриархальные формы воспита­ния, несомненно, имеет прочную опору в характере препо­давания обществоведения и других политических предметов в школе. Например, в педагогическом журнале можно про­читать о том, что школьники устраивают политбои. Вопросы типа «Что сказано в таком-то и таком-то тезисах VI Всемир­ного конгресса» (Коминтерна. — Прим, пер.) показывают, что преобладает привитие коммунистической идеологии из­вне. Не приходится сомневаться в том, что у ребенка нет ни малейших предпосылок для того, чтобы действительно глу­боко понять и оценить какой-либо тезис Всемирного конг­ресса. И даже если в этих политбоях и найдутся победители с блестящей памятью, которые сумеют воспроизвести тот или иной тезис, они ни в малейшей степени не будут застрахованы от влияния фашистской идеологии.

 Фашистские пропагандистские формулы вдалбливаются в голову так же легко, как и коммунистические. В противо­положность этому ребенок, чья моторика была совершенно свободной и который мог в играх высвобождать свою есте­ственную сексуальность, сможет противостоять аскетическо­му влиянию, проникнутому принципами строгой авторитар­ности. Политическая реакция всегда может конкурировать с революционным воспитанием в том, что касается авторитар­ного воздействия на детей, которое при поверхностном взгляде представляется лишь внешним. Но это невозможно в области полового воспитания. Ни одной реакционной идеологии или политическому направлению не удастся пред­ложить детям, если речь идет об их половой жизни, того же, что может дать социальная революция, — свободного выра­жения биологической подвижности. Вместо этого реакцион­ные идеологии и их носители предлагают впечатляющие шествия, марши, знамена, песни и униформу.

 Итак, мы видим, что главным при структурировании характера ребенка в соответствии с революционными принци­пами является высвобождение его биологической, сексуальной подвижности.

2. Неавторитарное изменение структуры характера маленьких детей

 Важнейшей задачей неавторитарного изменения струк­туры человека является воспитание ребенка, формирующее у него положительное отношение к сексуальности.

 19 августа 1921 г. московский психоаналитик Вера Шмидт основала детский дом, в котором она предприняла попытку правильного воспитания маленьких детей. Собранный ею опыт, о котором рассказывает вышедшая в 1924 г. небольшая книжка "Психоаналитическое воспитание в Со­ветском Союзе", подтверждает: то, что сегодня утверждает сексуальная экономика про развитие детей, тогда возникало стихийно из приближенной к жизни позиции, включающей в себя положительное отношение к наслаждению. Направ­ление, избранное Верой Шмидт, полностью лежало в русле положительного отношения к детской сексуальности.

 Важнейшие принципы деятельности детского дома за­ключались в следующем: воспитательниц учили, что здесь нет наказаний. Им указывали, что нельзя даже разговаривать с детьми строгим тоном. Не должно было быть места никакой субъективной оценке детей. Похвала и порицание рассмат­ривались как непонятные ребенку оценки со стороны взрос­лых, ибо служили лишь удовлетворению честолюбия и тще­славия детей. Эти немногие основные положения одним ударом исключали из воспитания авторитарно-морализаторские принципы. Что же пришло на их место?

 Оценивался результат деятельности ребенка, но не его личность. Например, дом, построенный ребенком, характе­ризовали как красивый или некрасивый, не хваля и не порицая за него самого строителя. В случае драки оскорби­теля не ругали, а рассказывали ему о боли, которую он причинил другому. При детях воспитательницы должны были быть в высшей степени сдержанными. Им нельзя было делать каких-либо замечаний оценочного характера о свой­ствах и поведении детей. Точно так же воспитательницы должны были быть в высшей степени скупы на проявления нежности и ласки по отношению к детям. В детском доме были строжайше запрещены бурные выражения любви со стороны взрослых, как, например, горячие поцелуи, крепкие объятия и т.д. Вера Шмидт абсолютно правильно подчерки­вала, что такие проявления любви служат скорее удовлетво­рению взрослых, чем соответствуют потребностям детей.

 Такая позиция означала разрыв со вторым принципом воспитания детей, основанным на началах морализаторства и авторитаризма. Ведь тот, кто чувствует себя вправе бить ребенка, считает точно так же возможным, общаясь с ним, избывать свою неудовлетворенную сексуальность. В этом, как правило, преуспевают защитники семейного воспита­ния. Разрыв со строгостью и моральной оценкой ребенка делает излишним и необходимость искупать поцелуями зло, причиненное побоями. Все окружение ребенка было приспо­соблено к его возрасту и потребностям. Игрушки и матери­алы для игр выбирались с учетом стремления к деятельности, чтобы будить в ребенке творческие силы. При возникнове­нии новых потребностей соответствующим образом меня­лись игрушки и материалы для игр.

 Принцип приспособления материала к потребности, а не наоборот, вполне соответствует воззрению, лежащему в ос­нове сексуальной экономики и применимому далеко за пределами детского сада — ко всему общественному бытию. Следует приспосабливать не потребности к экономике, а экономические институты к потребностям. Таким образом, в детском саду Веры Шмидт раскрылся сексуально-эконо­мический принцип в противоположность принципу мораль­ного авторитета, на котором строились детские сады Монтессори, где детям надлежало одинаково обращаться с од­нажды выданным материалом.

 Вера Шмидт считала: "Чтобы приспособление ребенка к реальным внешним условиям происходило без больших трудностей, внешний мир не должен противостоять ребенку как враждебная сила. Поэтому мы стремимся сделать дейст­вительность максимально приятной для него и заменить любое примитивное наслаждение, отказу от которого он должен учиться, разумными рациональными радостями".

 Это значит, что ребенку сначала надо научиться любить действительность, к которой ему необходимо приспосабли­ваться. Он должен быть в состоянии радостно идентифици­ровать себя с окружающим миром — таков сексуально-эко­номический принцип. Ему противоречит принцип морального авторитета, в соответствии с которым предпринимается попытка приспособить ребенка к окружающему миру, по определению, противостоящему и враждебному ему. Причем происходит это не с помощью преисполненной любви иден­тификации с этим миром, а с помощью обязательств, а то и с использованием морального давления.

 Сексуально-экономическому принципу соответствует такое поведение матери или воспитательницы, когда ребенок любит их стихийно. Общественное же, религиозное или юридическое требование: "Ты должен любить свою мать, даже если ее поведение не вызывает любви" — является примером регулирования, основанного на принципах мо­рального авторитета.

 Необходимость включения в общественное сосущество­вание упрощалась различными способами. Требования про­истекали из условий повседневной жизни и устройства жиз­ни детского сообщества, а не были результатом произвола страдающих неврозами, больных, одержимых честолюбием и изголодавшихся по любви взрослых.

 Детям объясняли так, чтобы это было им понятно, чего от них требуют и почему, но не давали приказов. От удов­летворения влечений, с которыми действительно следовало расстаться, ребенок отказывался, "обменивая" их на удов­летворение других влечений, более высокого порядка, на­пример, стремления к любви взрослых или товарищей и т.д. В ребенке развивались и поддерживались чувства собствен­ного достоинства и независимости, ибо требованиям жизни легче всего подчиняются не ведомые дети, а такие, которые наделены чувствами собственного достоинства и независи­мости. Эти факты совершенно непонятны сторонникам "воспитания по-фельдфебельски".

 Сексуально-экономический принцип добровольного от­каза от удовлетворения влечений был применен и к воспи­танию чистоплотности. Запреты какого бы то ни было рода со стороны воспитателей строго исключались. Воспитанни­ки детского дома и не подозревали, что их сексуальные побуждения могли бы быть оценены как-то иначе, чем другие естественные телесные потребности. Поэтому они и удовлетворяли эти побуждения на глазах воспитательниц точно так же, как если бы речь шла о голоде или жажде, то есть совершенно спокойно и безбоязненно. Это делало не­нужной какую бы то ни было таинственность, укрепляло привязанность детей к воспитательницам, содействовало приспособлению к действительности и создавало, таким об­разом, благоприятную основу для развития детской личности в целом. В таких условиях воспитательницы имели полную возможность наблюдать шаг за шагом за сексуальным разви­тием детей, содействуя сублимации отдельных инстинктив­ных побуждений и поддерживая этот процесс.

 Достойно благодарности указание Веры Шмидт на необ­ходимость работы воспитателей над собой. Выяснилось, что беспокойство детей или беспорядок, который они создают, являются следствием невротически бессознательного пове­дения воспитателей. Воспитание ребенка в соответствии с сексуально-экономическими принципами невозможно до тех пор, пока воспитатели не будут свободными от ирраци­ональных побуждений или, по меньшей мере, не будут знать и контролировать их.

 Согласно традиционным представлениям о воспитании детей в западных культурных кругах недопустимо, если дети, которым уже гораздо больше шести месяцев, не привыкли к горшку. В детском же саду Веры Шмидт только приблизи­тельно с конца второго года жизни переходили к высажива­нию детей на горшок "через определенные промежутки времени", но никогда не побуждали их к отправлению этих потребностей именно таким способом с помощью пусть даже сколь угодно малого насилия. Детей не ругали, если им случалось обмочиться. На это не обращали внимание как на что-то вполне естественное.

 Этот факт, имеющий важнейшее значение для воспита­ния чистоплотности у детей, показывает нам, какие предпо­сылки следует осуществить, прежде чем станет возможным и думать о структурировании детского характера в соответ­ствии с сексуально-экономическими принципами. Реализа­ция этих принципов в семье невозможна, они осуществимы только в детском коллективе. Противопоставляя свой опыт губительным взглядам и столь же вредным действиям необ­разованных, невежественных врачей и педагогов, полагаю­щих, что ребенка, мочащегося в постель, следует подвергать адским карам, вот что Вера Шмидт рассказывает: у трехлет­ней девочки обнаружился рецидив недержания мочи. На него просто не обратили внимания. Рецидив продолжался три месяца, а потом прекратился сам собой. Этот факт также будет абсолютно непонятен педагогу, мыслящему авторитар­ными категориями, но от этого он не становится в меньшей степени самоочевидным.

 Далее психоаналитик пишет: "Отношение детей к вопро­су чистоплотности вполне спокойное и сознательное. Сопро­тивление и капризы не наблюдались. Дети не связывают с происходящим чувства стыда или понятия "позора". Наш метод представляется пригодным для того, чтобы уберечь детей от тяжелых травматических переживаний, которые в противном случае весьма часто оказываются следствием вос­питания, направленного на контроль над выделительными процессами".

 Как свидетельствует клинический опыт, очень часто при­чиной тяжелейших нарушений оргастической потенции у взрослых является строгое воспитание чистоплотности. Дело в том, что это воспитание приводит к образованию связи чувства стыда и позора с генитальной функцией. Очевидно, что таким образом разрушается способность к упорядочива­нию запасов вегетативной энергии. Действия Веры Шмидт были совершенно правильны, ведь у маленьких детей, не связывающих чувства стыда и позора с функцией выделения, нет и причин для формирования впоследствии такого рода генитальных нарушений.

 Дети в детском доме Шмидт никоим образом не были стеснены в удовлетворении своего стремления к движению. У них была возможность возиться, прыгать, бегать и вообще делать все, что им заблагорассудится. Благодаря этому у них была возможность не только проявить свои естественные стремления, но и дать им культурную оценку. Это полностью совпадало с сексуально-экономическим воззрением, соглас­но которому свобода детского влечения является предпосыл­кой его сублимации, то есть культурной оценки, а препятст­вие ему лишает возможности сублимации, которая заменя­ется вытеснением.

 В наших детских садах, где детям прививают "способно­сти к восприятию культуры" и "приспосабливают к реаль­ности", парализуя их моторику, мы замечаем у детей при­мерно в 4 —6 лет — в противоположность опыту Веры Шмидт — отрицательное изменение всего поведения: из естественных, живых и подвижных детей они превращаются в тихих и добропорядочных. Дети охладевают. Анна Фрейд, подтверждая этот факт в своем труде "Психоанализ для педагогов", не подвергает его критике, а принимает как необходимость, ибо она сознательно стремится воспитать ребенка человеком, проникнутым буржуазными ценностями. В основе этого стремления лежит свойственное всей консер­вативной педагогике представление, согласно которому ес­тественная подвижность ребенка противоречит его способ­ности к восприятию культуры. Верно же как раз обратное утверждение.

 Очень важны сообщения Веры Шмидт об онанизме среди ее питомцев. Дети онанировали "относительно мало". Она поступает совершенно корректно, отличая онанизм, обус­ловленный чисто телесным возбуждением, исходящим от половых органов, и служащий удовлетворению генитальных потребностей в наслаждении, от такого, который проявляет­ся "как реакция на оскорбление, унижение или ограничение свободы со стороны внешнего мира". Первая форма не представляет вообще никаких трудностей для воспитателей. Вторая является следствием повышенной вегетативной воз­будимости, результатом страха и упрямства, от которых ребенок пытается избавиться с помощью генитального воз­буждения.

 Вера Шмидт смотрела на вещи правильнее, чем Анна Фрейд, считавшая так называемый эксцессивный онанизм детей следствием "инстинктивного проявления своего "Я". Следует принять во внимание то обстоятельство, само собой разумеющееся для нас, что дети, воспитывавшиеся в услови­ях положительного отношения к влечению, мастурбировали "не таясь, на глазах воспитательниц". Надо знать о страхе воспитателей перед онанизмом, чтобы оценить утверждение о том, что "воспитатель должен быть воспитан", прежде чем он сможет спокойно наблюдать за естественным инстинк­тивным поведением ребенка.

 Дети имели столь же полную свободу и в удовлетворении друг с другом своего сексуального любопытства. Они могли беспрепятственно рассматривать друг друга, и соответствен­но этому были "вполне спокойными и разумными" их вы­сказывания об обнаженном теле — как о своем, так и о теле друга. "Мы могли заметить, что интерес к половым органам проявлялся не тогда, когда дети были голыми, а в то время, как они были одеты". На свои вопросы сексуального харак­тера дети получали ясные и правдивые ответы. Как подчер­кивает Вера Шмидт, они не знали родительского авторитета, родительской власти и т.п. Отец и мать были для них прекрасными идеальными существами. Вера Шмидт писала: "Не исключено, что все эти отношения между детьми и родителями могут установиться только там, где воспитание происходит вне родительского дома".

 Но если практика воспитания в детском доме вполне соответствовала сексуально-экономическому принципу жизнеутверждения и положительного отношения к влечению, то теоретические воззрения В. Шмидт отклонялись от этого принципа. Обосновывая тезисы о работе в детском саду, психоаналитик говорила о "преодолении принципа удоволь­ствия" и о необходимости заменить его "принципом реаль­ности". Она оказалась в плену неправильного представления о психоанализе, о механическом противопоставлении на­слаждения и производительности, вместо того чтобы именно в каждом естественно заданном принципе наслаждения ви­деть лучшую основу сублимации и социального приспособ­ления. Ее практическая работа противоречила теоретиче­ским воззрениям.

 Судьба этого детского дома имеет важное значение для оценки такого рода попыток изменения психологической структуры нового поколения. Уже очень скоро после его создания по городу начали распространяться всякого рода слухи. Говорили, что в "заведении" происходят ужасные вещи, что воспитатели для наблюдения вызывают у детей преждевременное сексуальное возбуждение и т.д. Ведомство, с согласия которого был создан детский дом, по требованию консервативно настроенных педагогов, врачей и психологов начало специальное расследование. Народный комиссариат просвещения объявил устами своего представителя, что дет­ский дом не может далее существовать, но мотивировал свое решение якобы слишком большими расходами на его содер­жание. Подлинная причина заключалась, конечно, в другом. В это время сменилось руководство Психоневрологического института, в ведении которого находился детский дом. Но­вый директор института, также входивший в следственную комиссию по проверке детского дома, дал уничтожающее заключение. Он даже обругал дирекцию и сотрудников ла­боратории, не говоря уже о детях, принимавших участие в экспериментах. Вслед за этим Психоневрологический инс­титут не только прекратил всякую поддержку детского дома, но и поспешил идеологически отмежеваться от него.

^ Райх Вильгельм
Сексуальная революция

Предисловие к русскому изданию

Вильгельма Райха безусловно следует отнести к числу выдающихся представителей психологической мысли нашего столетия. И время, которое является самым верным критерием, подтверждает это все усиливающимся интересом к его теоретическим воззрениям и практической деятельности в области психотерапии. Его новаторский взгляд на природу и жизнь человека, признание безусловной важности и способности к чувственным переживаниям и абсолютной необходимости полноценных сексуальных отношений, не огра­ниченных запретами и принудительными требованиями со стороны общества для гармоничного бытия человека в мире, до настоящего времени остаются до конца не осознанными и не принятыми в обществе, все еще стоящем в этом смысле на авторитарно-тоталитарных позициях.

"Сексуальная революция" В.Райха является страстным призывом автора к отказу от принципа принудительной моральной регуляции взаимоотношений полов со стороны патриархально настроенного общества, основанной на подавлении естественной биологической потребности людей в угоду экономическим соображениям и приводящей к неэффективному использованию энергетических ресурсов человечества.

В современной трактовке сексуально-экономические принципы В.Райха, скорее, следует рассматривать как сексуально-энергетические, то есть как необходимость разумно использовать энергию жизни.

Современному читателю книги, очевидно, следует учесть факт очарованности и идеализации автором событий политической и общественной жизни, имеющих место в послереволюционной России, и вытекающими отсюда спорными, а порой и неправильными их трактовками, а также простить автору чрезмерную скрупулезность в изложении фактического материала.

Предисловие к IV изданию (1949 г.)

Прошло двадцать лет с тех пор, как материал первой части этой книги был собран воедино и под названием "Половая зрелость, половое воздержание, брачная мораль" передан для публикации венскому издательству "Мюнстер Ферлаг". Двадцать лет — не так уж много по биологическим меркам, но за это бурное начало XX века на человеческое общество обрушилось больше бедствий, чем за многое предшествующие столетия. Мы вправе сказать, что все понятия, которые человечество выдвинуло для объяснения своего бытия, за эти два десятилетия оказались под сомнением. Но, конечно же, ни одно из них не постиг такой крах, как основанную на принуждении сексуальную мораль, которая чуть более тридцати лет назад предельно четко определяла нормы этой сферы человеческой жизни. Сейчас мы переживаем подлинный переворот, охвативший все аспекты половой жизни человека. Сильнее всего он сказался на взглядах, касающихся половой жизни детей и юношества.

В 1928 г., когда я основал в Вене "Социалистическое общество сексуальных исследований и консультирования по сексуальным вопросам", отвергалось само существование прав детей и подростков в сексуальной сфере. Терпимое отношение родителей к играм детей с половыми органами было немыслимо, не говоря уже о взгляде на такие игры, как на проявление естественного, здорового развития. Даже мысль о том, что подростки стремятся удовлетворить свою потребность в любви с помощью обычных дружеских объя­тий, приводила в ужас. На каждого, кто хотя бы считал возможным существование таких прав, обрушивались потоки клеветы. В борьбе против первых попыток защиты права детей и юношества на любовную жизнь объединились люди, относившиеся друг к другу враждебно, более того, с ненави­стью, — приверженцы различных конфессий, социалисты, коммунисты, психологи, врачи, психоаналитики и т.д. В моих консультационных пунктах по сексуальной гигиене, а также на собраниях приверженцев умственной гигиены, памятных, наверное, некоторым австрийцам, выступали этики и софисты, пророчившие гибель человечества вследствие распространения аморальности. Политики, безответственным образом обещавшие массам рай земной, изгоняли нас из своих организаций, так как мы защищали права детей и подростков на естественную любовь. Моя чисто врачебная защита их биологических интересов, по мнению политиков, грозила тяжелыми последствиями для всей социальной и экономической структуры общества. Я имею в виду их нападки на столь разные явления, как квартиры для подростков, обеспеченное существование родителей, воспитателей и подростков, изменение структуры характера воспитателей, критика всех политических направлений, основывавших свою деятельность и существование на представлении о беспомощности, присущей характеру человека, развитие внутренней самостоятельности как свойства человеческого характера, а тем самым и как свойства масс, саморегулирование в воспитании детей, а следовательно, постепенное превра­щение и взрослых в самостоятельные личности. Одним словом, под угрозой оказались первые попытки больших изменений биологической конституции человека.