Юридический институт (Санкт-Петербург)

Вид материала

Документы

Содержание Лопухин А.П.

Подобный материал:

• Ооо «Невская Инженерная Компания» инн/ кпп 7840366395/784001001 Юридический адрес 191119,, 39.7kb.
• Восточно-европейская финансовая корпорация общество с ограниченной ответственностью, 61.66kb.
• Восточно-европейская финансовая корпорация общество с ограниченной ответственностью, 61.66kb.
• Темы диссертаций "Социальная политика в условиях перехода к рыночной экономике", 1994,Ленинградский, 90.57kb.
• Становление и эволюция правового статуса личности в российском законодательстве (историко-правовое, 308.5kb.
• 1. Обязательно ознакомиться с пакетом заранее. Все вопросы можно обсудить с редакторами, 215.48kb.
• Предварительная программа 5-6 октября 2010 года Генеральный спонсор компания «Пфайзер», 203.17kb.
• Д. С. Лихачева 2011 год Общие положения Первые Краеведческие чтения (далее Чтения),, 80.63kb.
• «Стоматологическое лечение», 29.13kb.
• Сборник научных работ по материалам ii-й Международной конференции под редакцией, 2705.32kb.

§ 2. Семья

Наиболее естественной формой человеческого общежития, «ячейкой общества» является, конечно, семья. То, что местом зачатия и созревания человека является именно семья, не станет возражать никто, за исключением крайних материалистов. В се­мье происходит зачатие и рождение человека, здесь он получает первоначальные навыки и приобщается к определенной культу­ре. Каждая конкретная семья всегда территориальна и нацио­нальна - по факту. Именно семья — вначале семья Адама, а после потопа - Ноя - была источником появления человеческих об­ществ. Семья является той формой человеческого общежития, из которого берут свою основу само человеческое общество, нация и государство. В семье впервые человек приучается к послуша­нию и начинает сознавать начало иерархии, которая наличеству­ет в обществе, учится организованной жизни. Семья преподает ему первые уроки законопослушания, где семейный обычай принимает роль закона в позитивном смысле. В семье человек приучается уважать слабых и немощных (старики, живущие на попечении молодых родственников), приучается помогать им, заботиться о них. Словом, именно в семье человек учится лю­бить ближнего в самой непосредственной форме. Это знание, конечно, не заменит ни одна другая человеческая организация.

Неслучайно теологическое и социологическое объяснение такого феномена, как государство зачастую напрямую связыва­лось с семьей. В ней видели как социальный источник проис-

54

хождения высшего политического союза, так и аналог, по кото­рому строится государственное тело. Это направление в право­вой науке, получившее название патриархальной теории госу­дарства, имеет в числе своих сторонников таких глубоких и вместе с тем разноплановых мыслителей, как святитель Фила­рет (Дроздов) - митрополит Московский и Коломенский, К.П.Победоносцев, Ф. Де Куланж, Г.С.Мэн, Л.А.Тихомиров, П.В.Ф. Ле-Пле, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев) и др.⁶⁰

Особенно нас должны заинтересовать суждения иерархов Православной Церкви, согласно которым патриархальная теория происхождения государства представляет собой один из сущест­венных элементов церковного учения о богоугодной форме го­сударственного устройства⁶¹.

«Откуда это множество людей, соединенных религией, за­коном, языком, обычаями, которое называют народом? Очевид­но, - писал святитель Филарет (Дроздов), - что множество это народилось от некоего меньшего племени, а племя произошло от семейства. Итак, в семействе...лежат семена всего, что потом раскрылось и возросло в великом семействе, которое называют государством. Следственно, в семействе должно искать начатков и первого образца власти и подчинения, раскрывшихся потом в государстве» ².

По глубокому замечанию К.П.Победоносцева (1827 -1907), в семье лица состоят между собой во взаимном отноше­нии власти, покровительства, подчинения и верности⁶³. По его мнению, идея семьи коренится в «приведении к единству и цельности раздвоенной на два пола природы человека». «Неуди­вительно, - писал он, - что идеал брака, очищаясь и возвышаясь в понятиях человечества, получил, наконец, в христианском мире значение таинства. Какое значение ни придавать этому слову та-

⁶⁰ См. об этом: Тимошина Е.В. Политико-правовая идеология русского постреформенного консерватизма: К.П. Победоносцев. СПб., 2000. С.69-70.

См., напр.: Митрополит Иоанн (Снычев). Самодержавие Духа. СПб., 1995. С. 338.

⁶² Святитель Филарет (Дроздов). Учение о царской власти и об обя­
занностях верноподданных // Русская идеология. М., 2000. С.200-201.

⁶³ Победоносцев К.П. Курс гражданского права. В 4 т. Т.2. М., СПб.,
1871. С.З.

55

инство, во всяком случае, едва ли кто, верующий в цельное бы­тие души человеческой и в жизнь духовную, станет отвергать, что в этом союзе...есть тайна глубочайшего и полнейшего ду­ховного и телесного единства»⁶⁴.

Чрезвычайно тонкую мысль о существе семейного союза высказывал другой известный русский мыслитель - К.Н. Леон­тьев (1831-1891). «С первого взгляда кажется, - писал он, - что монашество, отрекающееся от семьи, есть логическая антитеза семьи. Однако на деле оказывается иное. Брак есть своего рода аскетизм, своего рода отречение. Строгий, религиозный, нравст­венный брак есть лишь смягченное монашество; иночество вдво­ем или с детьми-учениками...Без монастырей, без этих скопищ, так сказать, крайнего отречения, пали бы последние основы для поддержания среднего отречения, которое необходимо для хо­рошей семьи. Сизигос (супруг) - по-гречески значит со-яремник, со-яремница, если переводить яснее и ближе к современному языку. Вот как понимала брак всегда Православная Церковь»⁶⁵.

Сказанное позволяет с достаточной убедительностью от­стаивать ту мысль, что светское понимание семьи как результат «сделки» между мужчиной или женщиной, или как институт, который вполне может быть заменен гражданским сожительст­вом, есть крайне выхолощенное, обмирщенное, утилитарное. В основе объединения людей в формах семьи лежит, безусловно, только дух. Как правило, о людях, которые соединены единым духом, единой идеей, говорят: «Они живут, как одна семья». На наш взгляд, этот и другие примеры чрезвычайно показательно подчеркивают истинные признаки семьи. Остальные мотивы: плотские влечения, соблазны, материальная выгода могут, ко­нечно, присутствовать и здесь. Но если они пересилят собой ду­ховное единение двух разных полов, семья разрушится.

Адекватной замены семье в плане воспитания человека, как союза, из которого образуются и другие человеческие союзы, нет и быть не может. Следует отметить, что Церковь относит инициативу одного из супругов к разводу как прелюбодеяние, признавая его, наряду с убийством и богохульством, смертным

⁶⁴ Там же. С.11.

⁶⁵ Леонтьев К.Н. Отшельничество, монастырь и мир: их сущность и
взаимная связь (четыре письма с Афона). Сергиев Посад, 1913. С.ЗЗ, 36.

56

грехом⁶⁶. И дело заключается не в каких-то там «исторических пережитках» или «субъективизме» отцов Церкви. Вне семьи че­ловек не только лишается поддержки, дающей ему силы пре­одолеть многие соблазны, например, блуд, но и не знает многих личных (отцовских или материнских) обязанностей, ревностное исполнение которых укрепляет душу, приучает ее к самопожерт­вованию, любви, научает жить в м1ре.

Это убеждение возникает при изучении и анализе христи­анского учения, которое единственно верно раскрывает нам при­роду семьи и предлагает правила отношений внутри семейного союза. Уже в текстах Ветхого Завета встречаются многие прави­ла, детально регулирующие взаимоотношения между мужем и женой, а также устанавливающие их правовой статус. Например, несложно заметить прямую взаимосвязь правового и социально­го статуса женщины от формы брака. Допущение полигамии, т.е. многоженства или многомужества, всегда приводит к известно­му ограничению прав одного из супругов за счет другого, не го­воря уже о том, что исчезает само таинство брака, его цель вос­соединения двух полов в единстве. Понятно поэтому, почему требование моногамии (единоженства) неоднократно звучит со страниц Священного Писания.

Даже царь, обладающий верховной властью и имеющий право на известные послабления по отношению к себе, не впра­ве умножать число жен, «дабы не развратилось сердце его»⁶⁷. Это имеет своим источником понимание женщины как свобод­ного существа, являющегося помощником мужчины и равной ему по правам. Закон специально акцентирует внимание на личную неприкосновенность женщины, наказуя половое бес­честие в отношении нее смертной казнью⁶⁸. Женщина призна­ется равной в правах с мужчиной во многих ситуациях, в том

⁶⁶ Так, отвечая фарисеям на вопрос о возможности мужа дать развод жене, Христос говорил: «Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала не было так» (Матф. 19, 3-6). Ср.: «Я говорю вам: кто разводится с женой своей, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать» (Матф. 5,31,32).

Втор. 17,17. ' Втор. 22, 25.

57

числе в отправлении религиозных праздников и обрядов, полу­чении образования⁶⁹.

Очень поучительно рассмотреть семью в тех исторических формах, которые нам предлагает история развития общества. Античный мир, представленный великолепными культурами Греции и Рима, к числу достижений которых можно без сомне­ния отнести многогранную философскую и политико-правовую мысль, римское право, поэзию, искусство и т.п., дает нам на удивление скудные формы семьи и ее крайне неглубокое пони­мание. Полное бесправие жены и детей, сосредоточение всей полноты семейной власти лишь в руках paterfamilias («отца се­мейства») и иные примеры не позволяют говорить о том, что в этих культурах идея индивидуальности, воплощенная в форме семьи, занимала центральное место. В древнем римском праве, например, дети не имели гражданской правоспособности в тече­ние всей жизни отца, во власти которого они находились. Отец был единственным собственником в семье и единственным пра­вообладателем. Дети ничего не могли приобрести для себя: все ими приобретенное поступало в имение отца. Только в законода­тельстве Юстиниана, под влиянием христианства, дети начинают выступать как самостоятельные субъекты права⁷⁰.

Брак сит тапи, издревле известный римскому праву, уста­навливал абсолютную власть мужа и над женой, как юридиче­скую, так и фактическую. Жена всецело находилась в подчине­нии мужа на положении его дочери. Она могла быть продана им в рабство, эксплуатировалась на положении рабочей силы, а все, что принадлежало ей до брака, передавалось в собственность мужа. Расторжение брака было возможно исключительно по же­ланию мужа, но не жены⁷¹.

Не менее интересен брак более позднего происхождения -sine тапи, где супруга признается формально равной своему му­жу, а брак мог быть расторгнут только по взаимному желанию супругов и одновременному их требованию. Правда, массовое распространение этого вида брака, более напоминающего, ско-

⁶⁹ Втор.16,11-14.; Втор.31,11-12; Суд.П, 34.

⁷⁰ Загурский Л.Н. Элементарный учебник римского права. В 2 ч. Ч. 1.

Харьков, 1897. С. 87-88.

⁷¹ Покровский И.А. История римского права. Пг., 1915. С.480-481.

58

рее, брачное сожительство, не требующего формального закре­пления и не образующего в юридическом смысле единой семьи, привело к тому, что уже к концу республиканского периода ис­тории Рима семейная жизнь переживала острейший кризис. Во времена императора Августа (конец I в. до н.э.) возникла необ­ходимость даже в издании особых законов о наказаниях за пре­любодеяния, а также против безбрачия и бездетности. Lex Julia et Papia Poppaea устанавливал прямую обязанность для всех муж­чин в возрасте от 25 до 60 лет и всех женщин от 20 до 50 лет со­стоять в браке и иметь детей. Лица, не выполнившие этой обя­занности, подвергались весьма существенным ограничениям как субъекты гражданского права⁷².

Как известно, греческая культура качественно не отличает­ся в этом отношении от римской. Едва ли не единственной воз­можностью для женщины проявить свою индивидуальность яв­лялся институт проституции, на представительниц которого (гетер) не распространялись обычные для домохозяек общественные и правовые ограничения и стеснения.

Тем более любопытным представляется институт семьи, его становление под влиянием законодательства Моисея у древ­них евреев. Предтеча христианского отношения к семье, законы, заповеданные Богом для избранного народа, призванного сохра­нить веру в период ее тотального забвения древним миром, от­крывают нам совершенно неожиданные принципы отношений между супругами и детьми, исторически совершенно несогла­сующиеся с обычной практикой того, и даже более позднего времени.

Приняв за основу истинную сущность брака, как она была выражена в природе мужчины и женщины («вот кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женой: ибо взята от мужа своего. Потому, оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей, и будут одна плоть»)⁷³, законодательство Моисея выражает это новое (для своего време­ни) и - одновременно - забытое отношение к семье.

Семья стоит на недостижимой высоте по отношению к Другим плотским союзам и законодатель прилагает все силы к

• Там же. С. 474-479. ' Быт. 2, 23-24.

59

тому, чтобы укрепить его и сделать процесс «слияния плотей» наименее трудным. Для достижения этой цели женившегося мужчину на первое время освобождали от всех государственных и общественных повинностей. «Если кто взял жену недавно, то пусть не идет на войну, и ничего не должно возлагать на него; пусть он остается свободен в доме своем в продолжение года, и увеселяет жену свою, которую взял»⁷⁴. Благодаря этим мерам молодые супруги имели полную возможность закрепить свою связь, сделать ее необходимым и незаменимым источником нравственной силы и чистоты. По-видимому, известная крепость семейных уз, традиционная для ветхозаветных евреев, коренится именно в этом отношении к семье.

Еврейская ветхозаветная женщина являлась, как правило, главной в семейном хозяйстве, и ее голос был значим не только для домашних слуг, но и для мужа. Она часто называется «дру­гом» мужа, а сами отношения между ними характеризуются не­обыкновенной нежностью и любовью⁷⁵. Ветхозаветный мудрец увещевает мужей хранить верность своим женам, говоря: «Уте­шайся женой юности твоей, любезною ланью и прекрасною сер­ной». «Добродетельная жена - венец для мужа своего, приобре­тенное благо, Божий Дар, цена ее выше жемчугов»⁷⁶. Без преуве­личения, аналога «Песни песней» Ветхого Завета, наполненную светом взаимной любви и нежности, мы не встретим ни у одного другого народа в эту историческую эпоху. Этого достаточно, чтобы понять, как высоко оценивается в Законе Божием счастье подлинной семейной жизни, облаченной в должные формы.

Жена имела почти такое же - в идеале - положение, что и муж. Благодаря этому случаи полигамия, гаремы никогда, по свидетельству многих исследователей, не занимали у евреев зна­чительного места и всегда наталкивались на негативное общест­венное мнение, подготовленное к должной оценке самим Мои­сеевым законодательством⁷⁷. При всей власти родителей над своими детьми принуждение к вступлению в брак случалось не­часто. Обыкновенно согласие детей испрашивалось родителя-

⁷⁴ Втор. 24, 5.

⁷⁵ См., напр.: Ос.3,1; Быт. 24, 67; Быт. 24, 18.

⁷⁶ Притч. 5, 18-20.

⁷⁷ См., напр.: Лопухин А.П. Законодательство Моисея. СПб., 1882. С.73.

60

. Как справедливо писал А.П. Лопухин, «такое уважение к свободе личности дочери тем более удивительно, что по древне­му обычному праву власть родительская имела громадное значе­ние и при выборе женихом невесты»⁷⁹.

В отличие от всех других народов данной эпохи, ветхоза­ветная еврейская семья не знала брака близких родственников, в том числе - родителей с детьми, что, напротив, являлось весьма распространенным обычаем на Востоке. Более того, распутство и блуд имели жесткое ограничение в нравственном законе, соглас­но которому нельзя питать желание к жене ближнего своего⁸⁰. По мнению Лопухина, Моисеево законодательство во всех отно­сящихся к семье постановлениях является в высшей степени приспособленным к тому, чтобы оба, отличные друг от друга ви­да любви - половой и родственной, удерживать и закрепить в их естественной отдельности друг от друга '.

В еврейской, живущей по Заповедям Божиим семье, жен­щина не могла быть исторгнута мужем по его прихоти⁸², а в не­которых случаях развод вообще не мог иметь места⁸³. Ограниче­ния прав женщины сводились в основном к религиозным обря­дам (в силу их значимости), и она являлась совершенно вольной в выборе своих друзей и подруг и вообще в общении вне семьи. Наконец, законодательство Моисея не исключало возможность наследования имущества дочерями наряду с сыновьями, что вы­глядело революционным для древнего времени. Конечно, мно­гие аспекты жизнедеятельности семьи того времени выглядят для нас совершенным архаизмом и прямо противоречат положе­ниям Нового Завета, где идея брака раскрыта в абсолютном сво­ем выражении. Но не следует забывать, что Законодательство Моисея и правила Ветхого Завета содержали в себе известную уступку времени, что, при всем стремлении построить семейные отношения в их первоначальном единстве, от которого человек




⁷⁸ См., напр.: Быт. 24,57-58.

отклонился, Законы, данные Моисею Богом, не могли не учиты­вать и обычного права, выросшего вне нормальной идеи брака и в значительной степени замутненного греховным сознанием лю­дей. «Конечно, - писал А.П. Лопухин, - сила зла, исторически окрепшего, была уже настолько велика, что полного восстанов­ления нельзя было осуществить, и потому существенной задачей законодательства было ограничить и по возможности устранить дурные действия этого зла»⁸⁴.

Подводя итоги рассмотрения специфики еврейской ветхо­заветной семьи, указанный автор дает следующую оценку: «Социальное положение женщины у еврейского народа... почти ничем не отличалось от теперешнего (т.е. конца XIX в. - А. В.) положения женщины в Европе. Если принять при этом во вни­мание те века культурного развития, которые отделяют тепе­решнюю Европу от тогдашней Палестины, то представленное сравнение очевидно не в пользу первой»⁸⁵.

Вместе с тем семья являет нам и свойства, подчеркиваю­щие ее ограниченность, вследствие которых она не может пре­тендовать на роль единственно возможного или высшего из че­ловеческих союзов. Духовное начало в семье основывается, главным образом, на кровных, плотских отношениях. Семья все­гда ограничена кругом «своих». «Чужие» могут признаваться семьей, а могут и не признаваться ею. Это свойство семьи как плотского и земного союза коренным образом противоречит призыву любви к ближнему через Христа, как заповедал Спаси­тель и апостолы.

Соблазн, непреодоленный человеком, способен разрушить не только его самого, но и вредно повлиять на близких ему лю­дей. В Новом Завете, где происходит развитие положений, изла­гаемых предварительно в Ветхом, институт семьи не отрицается, конечно, но одновременно освещается как недостаточный для спасения. Недвусмысленно высказывается эта заповедь, напри­мер, в посланиях апостола Павла. Указывая, что жена дана муж­чине для избежания блуда,⁸⁶ апостол говорит: «Муж, оказывай

^ Лопухин А.П. Законодательство Моисея. С.42.

⁸⁵ Там же. С.77.

⁸⁶ Апостол Павел подчеркивает особые последствия греха блуда сле­
дующими словами: «Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть
62

жене должное благорасположение; подобно и жена мужу. Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнений в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержа­нием вашим»⁸⁷. Вместе с тем, замечает апостол, «неженатый за­ботится о Господнем, как угодить Господу, а женатый заботится

оо

о мирском, как угодить жене» .

Правила, указанные апостолом, предстагляют собой не строгий запрет, примеры которого часто встречаются в текстах Ветхого Завета, но совет, благодаря которому человеку легче достигнуть своей истинной свободы. Апостол неоднократно подчеркивает данное обстоятельство. Например, «говорю это для вашей же пользы, не с тем, чтобы наложить на вас узы, но чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу без развлече­ний»⁸⁹. В другом месте мы встречаем следующие слова: «Сказано это мной как позволение, а не как повеление»⁹⁰; «относительно девства я не имею повеления Господня, а даю совет, как полу­чивший от Господа милость быть Ему верным»⁹¹. «Если и же­нишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согре­шит. Но таковые будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль»⁹².

Таким образом, семья не противоречит существу человече­ской личности. В противном случае мы не знали бы правил се­мейного общежития, заповеданных нам апостолами. Гимн вза­имной любви и взаимной обязанности, некогда прорезавшийся в ветхозаветном еврействе, звучит в Новом Завете с невиданной

вне тела, а блудник грешит против собственного тела. Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо куплены вы дорогой ценою» (1 Кор. 6, 18-20.). Отсюда - то особое внимание, которое апостол уделяет способам избежания греха блуда.

⁸⁷1 Кор. 7, 3-5.

⁸⁸ 1 Кор. 7, 32-33. Ср.: «Итак, братия, мы не должники плоти, чтобы жить по плоти... Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божий... Сей Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божий. А если дети, то и наследники Божий, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться» (Рим. 8, 12-17).

⁸⁹1 Кор. 7, 35.

⁹⁰1 Кор. 7,6.

⁹¹ 1 Кор. 7, 25.

⁹²1 Кор. 7, 28.

63

силой. «Жены, повинуйтесь своим мужьям... Да будут украше­нием вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетлен­ной красоте кроткого и молчаливого духа...Так некогда и святые жены, уповавшие на Бога, украшали себя, повинуясь своим мужьям. Также и вы, мужья, обращайтесь с женами, как с не­мощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследнице бла­годатной жизни», - говорит апостол Петр⁹³.

Но, пребывая в семье, человек должен зна^ь и о негатив­ных свойствах, которые здесь проявляются в той или иной сте­пени. Девство, положенное как идеал, не заменяет семьи и не подменяет ее, но показывает истинную форму служения Богу, поскольку служение Богу через девство есть одновременно и служение человеку через Бога, во Имя Бога, есть то соединение плотей, которое существовало у праотцев до грехопадения.

Кроме того, конкретная семья - всегда преходящее, вре­менное явление, умирающее естественной смертью либо расши­ряющееся до пределов рода - совокупности определенного числа семей. Интересно отметить, что хотя род, а затем племя (сово­купность нескольких родов) - союзы, получающие свое сущест­вование из физически расширившейся семьи, имеют большую способность к внешней организации человеческой личности, их историческое значение весьма условно. История показывает нам, что, остановившись на этих формах, человеческое общество за­стывало в своем развитии. Неважно, в данном случае, говорим мы об этом факте с точки зрения христианского учения либо светской докторины прогресса и эволюции. Очевидно, что роль этих союзов заключается не в создании устойчивых форм обще­жития, а в предуготовлении новых, более органичных и долго­временных. Их нормальное существование возможно в качестве естественных элементов более органичных, высоких по своей духовной природе союзов.