Библиографический указатель 209
| Вид материала | Библиографический указатель |
- Библиографический указатель 5 корпус, комната 221, 392.54kb.
- Научно-вспомогательный библиографический указатель, 3815.7kb.
- Аннотированный библиографический указатель, 2273.81kb.
- Мировая энергетика, 553.25kb.
- Библиографический указатель к 70-летию кк ипк, 636.06kb.
- Библиографический указатель включает научные и научно-методологические публикации сотрудников, 10239.86kb.
- В. Д. Федорова Центр правовой информации Электронные ресурсы Библиографический указатель, 195.42kb.
- В. И. Ленина научная библиотека библиографический указатель, 423.03kb.
- Козырева Ольга Анатольевна библиографический указатель, 746.74kb.
- В. И. Ленина библиотека библиографический указатель, 365.04kb.
ОГЛАВЛЕНИЕ
М. Залевский. От автора 5
Введение 7
Глава 1. Император Николай Павлович как человек 13
Глава 2. 14 декабря и Николай I 41
Глава 3. Николай I — охранитель 67
Глава 4. Русская культура в Николаевскую эпоху 93
Глава 5. Русское общество в Николаевскую эпоху 125
Глава 6. Окраинная и внешняя политика императора Николая I 155
Глава 7. Общее заключение 197
M. Залевский. Послесловие 206
Библиографический указатель 209
{5}
^
ОТ АВТОРА
Взявшись изложить настоящую тему, я руководствовался доброй памятью к императору Николаю I, патрону Николаевского кавалерийского училища, из которого вышли такие знаменитости русской культуры, как М. Ю. Лермонтов и Модест Мусоргский, не говоря уже о крупных российских военачальниках. Кроме того я руководствовался желанием очистить память об императоре, так замазанную либералами и социалистами и вообще красненькими и розовенькими историками и литераторами.
Конечно, мой труд компилятивного стиля, но именно так я и намеревался его написать, ведь если бы я нарисовал портрет Николая Павловича самостоятельно, своими красками, написал бы от себя, то у всякого, взявшего в руки книгу, явилось бы сомнение и недоумение: что за новоявленный историк этот М. Залевский, можно ли ему доверять? Поэтому я просмотрел обширную литературу, как историческую, так и мемуарную; причем в особенности я ценил воспоминания современников императора Николая I или материалы, написанные по записям, дневникам, рассказам таких современников.
Оговорюсь, что я почти не пользовался материалами историков, наиболее известных читателям, чтобы не повторять их, а охотнее пользовался материалами забытых или вообще малоизвестных историков. Таким образом я представляю настоящим трудом историческую личность на основании многочисленных свидетельств, что видно из библиографических справок, приведенных к каждой главе в отдельности и в целом в конце нашего труда.
Как видно из моей цели, я не претендую на полную объективность, да, кроме того, замечу, что редкие историки объективны в своих писаниях, о чем можно судить хотя бы из различной трактовки тех или иных событий, из различной обрисовки ими исторических личностей, как, например, Петра Великого или Ивана Грозного.
Представляя мозаичный портрет императора Николая Павловича, надеюсь, что читатели поверят многочисленным свидетелям и воздадут должное рыцарю-императору, человеку по душе и характеру истинно русскому, любившему свое отечество и свой народ, отдававшему им все свои помыслы, всю недюжинную энергию.
Читателям скажу: прочтите предлагаемый труд и задумайтесь над вопросом — что было бы с нами, с нашим народом, с нашей страной, если бы в 1917 году царствовал не Николай II, а Николай I?
^
М. Залевский
(Февраль 1978 г. Франкфурт-на-Майне)
{7}
ВВЕДЕНИЕ
Писатель Евгений Чириков указывает на наш русский грех: «Ни памятью к своему прошлому, ни благодарностью к предкам — творцам своей культуры и государственности, мы, русские, не отличаемся». Разве это не так, разве Е. Чириков не прав? Наша интеллигенция, наши представители образованного слоя, как пишет генерал Головин, были в большей степени европейцами, нежели русскими. Мы увлекались западничеством, забывая своё. Мы спросим: где в России стоят памятники М. М. Сперанскому, деятелям по освобождению крестьян от крепостной зависимости, в частности — генералу Киселеву, братьям Милютиным, Ростовцеву, Ланскому, — а в Киеве, где трагически погиб реформатор П. А. Столыпин, и вообще в России, поставлен ли ему памятник или памятник дипломату Горчакову? Нет, своих деятелей не ценили, мы больше их критиковали. Мы неблагодарны, мы их забываем с необычайной легкостью, а то и охаиваем.
Конечно, верх неблагодарности, клеветы, умышленного чернения находим у Сталина, который, говоря о прошлом России, с необыкновенной наглостью клеветал: «История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость... Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную». Так оценивать русскую историю могут лишь клеветники и невежды, не замечая или не отмечая, что Россию били, а она от этого росла, расширялась, становилась всё богаче и могущественнее.
На такую трактовку Русской истории ответил наш великий русский писатель и мыслитель Ф. М. Достоевский: «Наши Потугины бесчестят народ наш насмешками... Тут причины (некоторой отсталости. — М. З.) географические, этнографические, политические, тысячи причин, и всё ясных и точных. Никто из здравых умом не станет укорять и стыдить тринадцатилетнего за то, что ему не двадцать пять лет».
Да и вообще надо сказать, не любим мы вникать глубоко в наше прошлое и, если говорим, а то и критикуем свое прошлое, то, увы, на основе своих поверхностных знаний и легкомысленных суждений.
Один наш русский мыслитель сказал, что «без прошлого нет {8} настоящего», а мы добавим: без прошлого не может быть и будущего. Ведь для будущих поколений станет прошлым как опыт наших отцов и дедов, так и наш собственный опыт, с той лишь разницей, что одно как перфектум, другое как плюсквамперфектум.
Да, не любим мы своих заслуженных деятелей... И. Е. Забелин, критикуя Н. И. Костомарова, ссылается на римских историков, умевших показать своих героев, говоря: «Они умели различать золотую правду заслуг героев от житейской лжи и грязи, в которой каждый человек (следовательно, и каждый герой) необходимо проживает и всегда больше или меньше ею марается».
Так замарали и личность нашего умного, трудолюбивого, наиболее русского императора — Николая Павловича. Наше дальнейшее изложение во всех главах покажет истинное лицо его, и в них мы намерены снять ту ложь, которую умышленно или по отсутствию глубокого знания, по нашей лени, по скольжению лишь по поверхности, распространяли многие десятилетия. С этой целью мы приведем весьма многие свидетельства, но, опережая их, здесь приведем два суждения: одно — русской женщины и другое — французского артиста и режиссера.
В воспоминаниях вдовы инженер-генерала А. Я. Бутковской дана точка зрения на оценку той или иной личности вообще и в частности дана характеристика императора Николая Павловича:
«Чтобы верно оценить историческую личность, надо смотреть на нее издалека, когда страсти остынут. Теперь по прошествии более двадцати пяти лет, понемногу начинает выделяться яснее из тумана величественный образ рыцаря-императора. Я принадлежу к числу его ревностных поклонниц за то уважение, которое он сумел внушить иностранцам к русскому могуществу, за тот порядок, который он поддерживал внутри государства; за его знание духа русского народа и любовь ко всему русскому; наконец, за всё добро, сделанное им моему мужу и семейству. Купеческое сословие ценило его, а простой народ и солдаты боготворили!»
Как мы уже сказали, режиссер французского театра в Петербурге Де-Сво Сен-Феликс написал об императоре Николае I «Николаиаду», и мы приведем маленький абзац: «Вот тот царь, на которого злой гений всегда и везде клевещет и которого оскорбляет. Он одинок. Укажите мне преступление, которое забрызгало его северный пурпур? Пролил ли он беззаконно хоть каплю крови? Назовите хоть одну жертву его каприза? Продажные газетчики, вы тщетно печатаете памфлеты и искажаете истину. Лжете!...»
Как ясно и сильно обличает француз клеветников вольных и невольных. Это обвинение, эта защита личности Николая {9} Павловича особенно сильна, когда вы представите личность его отца Павла Петровича.
Вот и мы, как и А. Я. Бутковская, будучи поклонником Николая Павловича, рассматриваем его издалека и не по прошествии двадцати пяти лет, а почти ста двадцати пяти лет, и скажем всей нашей работой, здесь предлагаемой, как Де-Сво, как Пушкин, клеветникам: «Вы лжете!»
Мы постараемся показать истинное лицо императора, которому сама судьба предназначила историческую роль. Его будущее предзнаменовалось двумя событиями. В день бала, данного генерал-прокурором (тогда аналогичного канцлеру) графом Самойловым в честь прибытия в Петербург шведского короля, когда императрица Екатерина II выходила из кареты, мгновенно пролетел метеор, осветивший всю столицу. И через несколько дней, а именно 25 июня 1796 года, появился на свет Николай Павлович.
Почти одновременно в Царском Селе ночью появился такой сильный дым, и именно под окном спальни Государыни, что все переполошились и стали искать источник такового, полагая, что случился пожар и, не найдя его во дворе, подумали, что горит где-то вблизи лес. Послали во все концы гонцов, которые нигде не могли найти лесного пожара. Народ воспринял оба случая и, связав их с рождением Николая Павловича, увидел в этом предзнаменование сверкающего будущего новорожденного и дымящую атмосферу вокруг его жизни.
А заметим, что Николай Павлович, будучи третьим сыном Павла Петровича, не являлся наследником престола, как Павла I, так и наследовавшего престол старшего из братьев Александра Павловича. Наследником последнего считался Константин. Более подробно историю наследования и воцарения Николая Павловича мы излагаем в дальнейших главах, здесь же опровергаем утверждение некоторых историков, будто Николай Павлович не был подготовлен к управлению государством. В научной монографии об императоре Николае I профессор Полиевктов, как утверждает П. Е. Ковалевский, обстоятельно доказал обратное, а именно, что уже в 1814 году он принимал непосредственное участие во внешней российской политике, что он участвовал в европейских конференциях, а с 1822 года стал действенным помощником своего царственного брата. Поэтому по воцарении Николай Павлович и следовал этой политике. Он был сторонником дружбы с Пруссией, как в соответствии с трактатом «Священного Союза», так и вследствие семейных связей и, наоборот, был противником Франции Людовика Филиппа и Наполеона III.
{10} В этом император Николай I следовал политике канцлера, но не слепо следовал за ним, наоборот, он часто вмешивался в планы и решения Нессельроде, когда они шли вразрез с его идеями о справедливости. Помогая Австрии и Турции, он в то же время посылает в 1837 году князя Долгорукова в Сербию с личным поручением в противовес официальному представителю России барону Рикману. В 1838 году император улаживает конфликт, возникший с Австрией из-за миссии Егора Ковалевского, написав на докладе, несмотря на противодействие канцлера, «Ковалевский поступил, как истинный русский». В 1843 и в 1853 годах император посылает его же с личным поручением на Балканы для поддержания духа славян.
В 1851 году посланный императором для устройства Дальневосточных областей H. H. Муравьев кладет основание русской колонизации Приморского края и когда в петербургских кругах, и больше всего в придворных и правительственных, проявляется протест против установления капитаном Невельским у Татарского пролива русского флага (а эти господа боялись конфликта с западными державами), Николай Павлович вмешался в это дело и написал на докладе канцлера: «Там, где раз поднялся русский флаг, он не должен опускаться!» Так устье Амура было закреплено за Россией. Добавим, что в этом районе рыскали в то время иностранные суда в намерении здесь закрепиться.
Говорят, будто император Николай I был неограниченным монархом, что, по нашему мнению, вовсе не так, — ведь он ограничивал свою власть законом высшего порядка, высшими заповедями, высшей моралью, высшей ответственностью, как помазанник Божий, руководствуясь законами Божьими и гражданскими, пока таковые существуют. Наряду с этим он всегда руководствовался интересами России, которую любил как истинный патриот. Знаменателен его наказ цесаревичу Александру Николаевичу: «Помни, что ты первый слуга России и что всё твое принадлежит ей».
В Николаевскую эпоху, как мы далее укажем, а именно — в главе о русской культуре, — сильным в то время было мировоззрение славянофилов и император, в сущности, склонялся по своему внутреннему чувствованию к нему. А как указывает Б. П. Вышеславцев, монархическая идея славянофилов вовсе не видела в монархии властный идеал, а патриархальное отношение любви к отеческому авторитету.
И Николай Павлович видел в семье начало благоустройства общества и, в целом, государства. Сам он был исключительно образцовым семьянином и, как отец, любил русский народ.
{11}
^ ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА:
1. Евгений Чириков. Отчий дом.
2. Сталин. О задачах хозяйственников. Вопросы ленинизма.
3. Ф. М. Достоевский. Дневник писателя, ч. I. Изд. Маркса. СПБ.
4. И. Забелин. Минин и Пожарский. Прямые и кривые в Смутное время (1883).
5. А. Я. Бутковская. Рассказы бабушки. «Исторический вестник», 1884. Т. 18.
6. И. Я. К истории французского театра в России. «Исторический вестник». Т.70, 1897.
7. П. E. Ковалевский. Исторический путь России. Париж. 1949.
8. Б. П. Вышеславцев. Кризис индустриальной культуры. Изд. им. Чехова.
{13}