Geum.ru

Вещи в романтизме по повестям Гофмана «Щелкунчик и мышиный король» и Одоевского «Городок в табакерке»

Вид материалаДокументы

Содержание


Сюжет повести «Городок в табакерке» Одоевского.
Подобный материал:
Вещи в романтизме по повестям Гофмана «Щелкунчик и мышиный король» и Одоевского «Городок в табакерке».

Краткое описание сюжета сказки Гофмана «Щелкунчик»


Живет семья с 3 детьми – Фрицом, Мари и их старшей сестрой Луизой. У них есть крестный Дроссельмейер, который работает старшим советником суда, чинит часы и мастерит разнообразные сложные механические игрушки. Действие происходит под Рождество. Дроссельмейер дарит семье Мари игрушечного человечка Щелкунчика. Луиза с Мари начинают давать ему маленькие орешки, потом подходит Фриц и дает Щелкунчику слишком большой орех, от которого у Щелкунчика ломается челюсть. В полночь из-под пола вылезают мыши, среди которых – мышиный король с семью головами. Игрушки в шкафу оживают и под руководством Щелкунчика начинают воевать с мышами. Мари поранила руку о стекло в шкафу, в конце сражения кинула туфельку в толпу мышей, упала и потеряла сознание. Очнулась уже в постели. Приходит Дроссельмейер и рассказывает Мари сказку. Сказка о том, как у короля с королевой родилась принцесса Пирлипат. Однажды, когда королева готовила сало, на кухню пришла мышиная королева Мышильда со своими родственниками, королева дала им сала. Король заметил, что сала не хватает, и ему рассказали, что во всем виновата Мышильда. Все родственники Мышильды попались в мышеловки. Мышильда как-то в полночь проникла в замок, и Пирлипат стала уродиной. Дроссельмейер вместе со своим другом звездочетом выяснили, что надо, чтобы самый твердый в мире орех Кракатук разгрыз и, зажмурившись, поднес принцессе человек, не брившийся и не носивший сапог. Затем этот человек должен был, не споткнувшись, отступить на семь шагов назад и только потом открыть глаза. Они ищут орех 15 лет, после все-таки возвращаются без ореха и там у их друга находят его, а также находят племянника Дроссельмейера. Его ведут во дворец, где все у него получается, пока он не наступает на Мышильду, которая потом умирает, а Щелкунчик становится уродцем. Его выгоняют из замка, а звездочет предсказывает, что Щелкунчик перестанет быть уродцем, если убьет сына Мышильды мышиного короля. Затем Мари выздоравливает. Через несколько дней в полночь Щелкунчик оживает, говорит Мари, что убил мышиного короля, и ведет ее в кукольное царство. Возвращается оттуда Мари утром. Еще через несколько дней Дроссельмейер приводит своего племянника Щелкунчика, уже человека и не уродца. Затем они с Мари уезжают в кукольное царство.


^ Сюжет повести «Городок в табакерке» Одоевского.

Мальчик Миша во сне попадает в музыкальную шкатулку. Вначале его сопровождает мальчик-колокольчик. Затем Миша видит, что колокольчиков бьют дядьки-молоточки. Те говорят, что их толкает валик. Миша направляется к ленивому валику, которого толкает царевна-пружинка. Она обясняет Мише, как работает шкатулка. Миша нажимает на пружинку, шкатулка ломается и он просыпается. Шкатулка цела.


Мой доклад о вещном мире в представлении писателей эпохи романтизма, или 19 в. Для сравнения были выбраны сказка Гофмана «Щелкунчик» и повесть Одоевского «Городок в табакерке», т.к. в обоих произведениях мы сталкиваемся с ожившими вещами. Оба писателя испытали влияние романтизма, мы рассмотрели произведения философов – романтиков, чтобы понять, на какие идеи могли опираться эти писатели. Были выбраны философские произведения романтиков : «Фрагменты» Новалиса и «Критические фрагменты» Фридриха Шлегеля. В своем докладе я расскажу о том, как видели мир вещей писатели романтизма, с чем его ассоциировали, чем похожи и чем отличаются наш и вещный миры, и кто их может изменять, чем различаются русский и немецкий романтизмы.

Гофман жил в 1776-1822 в Германии, Одоевский – в 1803-1869 в России.

Для начала рассмотрим структуру миров в обоих произведениях. У Гофмана 4 мира – наш мир с неживыми вещами, или игрушками; мир мышиного короля, (тот, в котором вещи оживают и воюют с мышами), действие происходит в зале, поэтому можно сказать, что здесь вещи вторгаются в наш мир; далее – сказка про Пирлипат, где герои – люди, но похожи на кукол, этот мир занимал весь мир людей; и последний мир – кукольное царство – мир живых вещей. Живые игрушки – обитатели кукольного царства, незримо находятся на территории нашего мира – во время битвы с мышами, в сказке про Пирлипат. Также неживые игрушки живут в нашем мире. Т.е. кукольное царство, находящееся в шкафу, внутри нашего мира, прорывается за свои границы. Мир мышиного короля и сказку про Пирлипат можно назвать мирами взаимодействия вещей и людей.

У Одоевского же, напротив, только 2 мира – наш мир и шкатулка, оба четко отграничены друг от друга стенками шкатулки. Миша пробыл в шкатулке столько же, сколько проспал, т.е. время в этих мирах течет одинаково.

У Гофмана же время течет одинаково только в нашем мире и в кукольном царстве, кроме того, Мари, как и Миша, находится там, пока спит. Но для остальных миров все по-другому. Часы бьют полночь, оживают вещи и начинается сражение с мышами. И как раз в полночь мама видит Мари в осколках с пораненной рукой. Т.е. в мире мышиного короля ночь равна нашей доле секунды. Мира сказки про Пирлипат уже не существует, это – прошлое.

Для философии того времени, т.е. 19в., очень актуальна идея идеального мира. «Внешний мир – это мир теней, он бросает свою тень в царство света. Новалис». Внешний мир – наш мир, а царство света – идеальный мир. Основано это учение было древнегреческим философом Платоном в 5-4 вв. до н.э. У Платона даже метафора была похожая : если человек проживет жизнь, сидя в пещере лицом к стене, он будет считать, что тени на этой стене – и есть настоящий мир. Современник Новалиса Шлегель говорил так : «Кто не дошел еще до ясного сознания того, что может существовать нечто великое и вне его собственной сферы, недоступное его пониманию, у кого нет хотя бы смутных предположений, в каком пространстве человеческого духа могло бы находиться это великое, тот либо лишен гения в своей собственной сфере, либо еще не развился до классического». В Щелкунчике этот идеальный мир – кукольное царство, он состоит из внутренней сущности вещей, т.е. из идеальных вещей. В идеальном мире – те же вещи, что и в нашем, но они неузнаваемы. Т.е. в идеальном мире все не так, как у нас и одновременно нет ничего, чего бы не было в нашем мире.

Мир вещей Шлегеля не является идеальным миром, в нем – не сущности вещей, а причины событий. Повесть «Городок в табакерке» задумывалась как учебник, в котором говорится о строении музыкальной шкатулки. Поэтому на протяжении всей повести персонажи рассказывают, что для чего они делают. «Кабы я валик не толкала, валик бы не вертелся; кабы валик не вертелся, то он за молоточки бы не цеплялся, молоточки бы не стучали; кабы молоточки не стучали, колокольчики бы не звенели; кабы колокольчики не звенели, и музыки бы не было!» Мир вещей механистичен, против чего у Миши постоянно возникает протест. В конце повести Миша нажимает на пружину и ломает шкатулку. Дело в том, что перед романтизмом была эпоха Просвещения, философия которой строилась на идее о полной механистичности мира. Через Мишу Одоевский выражает протест романтиков против этой идеи. Шкатулка – уменьшенная модель такого мира. Присутствует пренебрежение и насмешка над этой моделью – ведь она мала и обозрима, человек может ее куда угодно ставить, может сломать. Такую систему легко сломать, потому что в ней все связано, а, следовательно, при поломке чего-то одного ломается все. Шкатулка не живет, а выполняет программу, продиктованную законами механики нашего мира.

В «Щелкунчике» мы тоже встречаемся с протестом против механистичности мира. Дроссельмейер мастерит механическую модель замка. Их диалог с Фрицем :

« - Крестный, а теперь выйди из той, другой, двери!

-        Никак этого нельзя, милый Фрицхен, - возразил старший советник суда.

-        Ну, тогда, - продолжал Фриц, - вели зеленому человечку, что выглядывает из окна, погулять с другими по залам.

-        Этого тоже никак нельзя, - сказал старший советник суда раздраженным тоном. – Механизм сделан раз навсегда, его не переделаешь.

Ах, та-ак! – протянул Фриц. – Ничего этого нельзя … Послушай, крестный, раз нарядные человечки в замке только и знают, что повторять одно и то же, так что в них толку? Мне они не нужны. Нет, мои гусары куда лучше! Они маршируют вперед, назад, как мне вздумается, и не заперты в доме.»

Эта модель находится в нашем мире, в котором только неживые вещи. В остальных же мирах вещи живые. Т.е. у Одоевского – механистичный мир жалок, ограничен и хрупок, у Гофмана – мир, выполняющий заложенную программу (=механистичный) – мертвый мир. Фриц злится, потому что в замке ничего не меняется, т.е. живой мир – преображается. События, преображающие наш мир и кукольное царство, происходят в мирах живых вещей, т.е. в результате соединения вещей с их сущностями.

Философы романтизма немного расходятся во мнениях о механистичности мира. Новаллис : «Ничего не может быть противнее духу сказки, чем фатум, закономерная связь.» Также Новалис говорит по поводу связанности мира, зависимости всего мира от каждой вещи. «В истинных поэмах нет другого единства, кроме единства душевного настроения». Здесь они со Шлегелем расходятся, т.к. Шлегель говорит : «Все, что кажется и должно казаться безусловным произволом, а тем самым неразумным или сверхразумным, должно все же в основе своей быть всецело необходимым и разумным». Гофман, Новалис и Одоевский – противники идеи механистичности мира, в то время как Шлегель допускает ее, но не в полном объеме.

Рассматривая сказку «Щелкунчик», я нашла очень много перекликаний с «Фрагментами» Новалиса, в которых говорится в основном о поэте, философе и поэзии. Поэтому обратим внимание на некоторые моменты в «Щелкунчике», где персонажи говорят стихами. Один из них – когда Дроссельмейер в полночь сидел на часах и говорил голосом механической совы (перед приходом мышиного короля). После этого эпизода он приходит к больной Мари. Их разговор :

« - О крестный, какой ты гадкий! Я отлично видела, как ты сидел на часах и свесил на них свои крылья, чтобы часы били потише и не спугнули мышей. Я отлично слышала, как ты позвал мышиного короля. Почему ты не поспешил на помощь Щелкунчику, почему ты не поспешил на помощь мне, гадкий крестный? Во всем ты один виноват. Из-за тебя я порезала руку и теперь должна лежать больная в постели!

Мать в страхе спросила :

- Что с тобой, дорогая Мари?

Но крестный скорчил страшную мину и заговорил трескучим, монотонным голосом :
  • Ходит маятник со скрипом. Меньше стука – вот в чем штука. Трик-и-трак! Всегда и впредь должен маятник скрипеть, песни петь. А когда пробьет звонок : бим-и-бом! – подходит срок. Не пугайся, мой дружок. Бьют часы и в срок и кстати, на погибель мышьей рати, а потом слетит сова, раз-и-два и раз-и-два! Бьют часы, коль срок им выпал. Ходит маятник со скрипом. Меньше стука – вот в чем штука. Тик-и-так и трик-и-трак!»

Стихи перемежаются со звуками, которые издают часы. Здесь Дроссельмейер проявил себя как вещь. Разберемся с тем, кто такой Дроссельмейер. «Старший советник суда Дроссельмейер не отличался красотой : это был маленький, сухонький человечек с морщинистым лицом, с большим черным пластырем вместо правого глаза и совсем лысый, почему он и носил красивый белый парик; а парик этот был сделан из стекла, и притом чрезвычайно искусно. Крестный сам был великим искусником, он даже знал толк в часах и даже умел их делать». Дроссельмейер – уродец, т.е. не такой как все, принадлежит другому миру, человек-вещь. Вот описание его внешности, когда он пришел к больной Мари : «Мари широко открытыми глазами уставилась на крестного, потому что он казался совсем другим и гораздо более уродливым, чем обычно, а правой рукой он махал взад и вперед, будто паяц, которого дергают за веревочку». Дроссельмейер мастерит вещи, чинит их, т.е. Дроссельмейер – творец вещного мира.

Новалис много пишет про поэта как творца сказки, т.е. творца идеального мира. В частности : «Разобщение поэта и мыслителя – только видимость.» Философ – человек из идеального мира, знающий о нем все, а поэт способен объяснить это людям с помощью языка поэзии. Т.е. Дроссельмейер, говорящий стихами – творец идеального мира, в которого этот мир проник насквозь, и здесь он говорит на понятном людям языке поэзии. Дроссельмейер по прфессии старший советник суда, Гофман тоже работал в суде. Гофман ассоциирует себя с Дроссельмейером, а Дроссельмейер – творец идеального мира. По поводу голоса часов Шлегель говорит следующее : «Подлинно свободный и образованный человек должен бы по желанию уметь настраиваться на философский или филологический лад, критический или поэтический, исторический или риторический, античный или современный, совершенно произвольно, подобно тому как настраиваются инструменты – в любое время и на любой тон.» Здесь Дроссельмейер, как поэт, настраивается на другой стиль речи.

Ни у Одоевского, ни у Гофмана главный герой не попадает в мир вещей без сопровождающего. Это говорит о том, что оба автора представляли его себе настолько непохожим на наш, что человек не поймет ничего в одиночку. Сопровождающий всегда житель мира вещей. У Гофмана это Щелкунчик. Он, как и Дроссельмейер, уродец, что подтверждает его происхождение из другого мира. Щелкунчик – идеальная вещь, был во всех мирах. Новалис писал : «Совершенная вещь говорит не только о себе, она говорит о целом мире, родственном ей.» Мари видит в нем не просто вещь, а скрытую сущность в самом начале, когда Дроссельмейер дарит его их семье на Рождество. Она о нем заботится : перематывает сломанную челюсть, добывает саблю для убийства мышиного короля, спасает от него же. В конце сказки говорит, что не прогнала бы его, если бы он стал уродцем, после чего Дроссельмейер приводит своего племянника, или Щелкунчика-человека. Тот делает Мари предложение, и они уезжают в кукольное царство, которое объединяется с нашим миром. Сущности вещей, живые вещи видят только Дроссельмейер, мари и Щелкунчик. Дроссельмейер – творец. Мари любила Щелкунчика, поэтому видела в нем истинную сущность, а затем стала видеть идеальный мир. Истинную сущность способны видеть влюбленный и творец.

У Одоевского сопровождающий – мальчик-колокольчик, который в середине оставляет Мишу. Человек через некоторое время способен понять мир вещей, т.к. эта шкатулка – модель нашего механистичного мира. У вещей нет характеров, персонажи описываются через одно качество (мальчики-колокольчики, дядьки-молоточки, ленивый валик, царевна-пружинка). Такой прием часто используется в детских учебниках.

1.Для романтизма характерно представление о мире вещей как о мире, похожем на наш мир, в котором все не так, как у нас, но нет ничего, чего бы не было в нашем мире.

2.Мир вещей – метафора идеального мира, идеальный мир у Гофмана и у Новалиса состоит из скрытой сущности вещей.

3.У Одоевского шкатулка – модель механистичного мира, который жалок, ограничен и хрупок из-за своей взаимосвязанности.

4.У Гофмана, показано стремление нашего и вещных миров к объединению, т.е. к воссоединению вещи и ее идеальной сущности. У Одоевского миры напротив существуют отдельно и четко отграничены друг от друга.

5.Поэзия – язык для объяснения идеального мира жителям нашего мира. Гофман отождествляет себя с Дроссельмейером. Дроссельмейер – творец идеального мира.

6.У Гофмана вещи в нашем мире неживые, выполняют программу, созданную людьми, в остальных мирах независимые и живые. Механический мир – мертвый мир. События происходят в областях взаимодействия, преображаются наш мир и кукольное царство, когда в конце соединяются. Области взаимодействия умирают, т.к. миру не нужно больше преображаться, он идеален.

7.У Одоевского вещный мир живет по законам механики нашего мира, он жалок и хрупок по причине своей взаимосвязанности. Миша протестует против этой механистичности. Такое отношение к механистичному миру – ответ романтиков на философию Просвещения.

8.В «Щелкунчике» истинную сущность способны видеть влюбленный и творец.