Которым мы обязаны своим здоровьем. Эти многочисленные эскулапы в течение многих веков бросали семена, плоды которых мы собираем и поныне

Вид материалаДокументы

Содержание


100 Великих врачей
100 Великих врачей
100 Великих врачей
100 Великих врачей
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   61

прославленный деятельностью многих выдающихся ученых - Арнольда из Виллановы, Ги

де Шоллиака, Анри де Мондевилля.

По окончании медицинского факультета Рабле читает лекции в Alma mater по

анатомии и выпускаетбывшие тогда в моде альманахи. Свою медицинскую деятельность

он продолжает в Л ионе. И тут он вступает на путь, принесший ему бессмертную

славу: в 1532 году появляются (инкогнито из боязни преследования) две первые

книги его знаменитого романа "Grandes et incstimables chroniques du grand et

e'horme geant Gargantua". Он издал их под псевдонимом "Алкоф-рибас Нозье"

(анаграмма его имени и фамилии). Впоследствии появилась книга "Гаргантюа и

Пантагрюэль".

Франсуа Рабле ухитрился осветить систему астральных соотношений, в том числе

"планетные" металлы и камни. Переходя от одной

40

^ 100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ

детали туалета к другой своего персонажа Гаргантюа, великий острослов не

упускает случая поиздеваться над суеверием своих современников.

"Для его перчаток были употреблены вдело шестнадцать кож, снятых с упырей, а для

опушки - три кожи, снятые с вурдалаков. Таково на сей предмет было предписание

сенлуанских кабалистов. Перстни у него были такие: ...на указательном пальце

левой руки - карбункул величиною со страусово яйцо в весьма изящной оправе из

чистого золота; на безымянном пальце той же руки - перстень из необыкновенного,

дотоле не виданного сплава четырех металлов, в котором сталь не портила золота,

а серебро не затмевало меди... На безымянном пальце правой руки Гаргантюа носил

перстень в виде спирали, и в него были вделаны превосходный бледно-красный

рубин, остроконечный брильянт и фи-зонский изумруд, коим не было цены".

Сугубо астрологический смысл этого отрывка легко поддается расшифровке. Если

сопоставить планетные характеристики камней, металлов и пальцев, которые тоже

соотносились с "планетными буфами", то получится полнейшая бессмыслица, - чего,

видимо, и добивался гениальный "извлекатель квинтэссенции", как именовал себя

Рабле. Он окончательно срывает маски, когда переходит к характеристике цветов

платья и связанной с ними символике...

14 февраля 1535 года доктор Рабле переезжает в Гренобль, где становится

счастливым отцом ребенка по имени Теодюль. После некоторой паузы, вызванной

рождением сына, Рабле, укрываясь от преследований, поехал в Рим ухаживать за

больным папой Павлом III. Ему удалось добиться временного прощения за бегство из

монастыря. В вечном городе Рабле серьезно увлекся археологией и даже выпустил

книгу, посвященную античным памятникам.

Франсуа Рабле - один из величайших европейских остроумцев, не избежал

преследования духовенства - его книги сожгли, несмотря на покровительство короля

Франциска I. Рабле мечется, переезжаете места на место, опасаясь расправы,

которая беспрерывно совершалась над его лучшими друзьями и единомышленниками.

Наконец в 1551 году он получил приход в Медоне (местечко около Парижа).

Хотя анафема Сорбонны продолжилась с прежней силой, но могущественная протекция

Дианы де Пуатье, любовницы (1547-1559) французского короля Генриха II, позволила

Рабле вести относительно спокойную жизнь до самой смерти, последовавшей от

болезни сердца в Париже в 1553 году. За несколько минут до смерти Рабле сказал:

"Я отправляюсь искать великое...закройте занавес, комедия сыграна..." Могила

Рабле находится в парижском квартале Маре, под магазином.

КАРДАНО

41

КАРДАНО

(1506-1576)

Характер итальянского врача Джероламо Кардано (Girolamo Cordaniss) и впрямь

носил следы патологии. Жизнь его представляла самую причудливую смесь порока и

добродетели, гордости и униженности. Та же печать неуравновешенности лежит на

его трудах: в них соседствуют оригинальность и здравомыслие с грубым суеверием и

детской наивностью. Но это отнюдь не помешало Кардано получить в 23 года степень

доктора медицины в Павии, в Венеции - доктора философии, состоять врачом при

дворе многих князей и римских пап и к 25 годам занять пост ректора Паду-анского

университета.

Джероламо Кардано был ученым, обладавшим обширными и разносторонними знаниями в

различных областях, особенно многим ему обязаны математика, механика и, конечно

же, медицина. Последнюю из наук он обогатил 222 работами. Он, как и его духовный

учитель Па-рацельс, критиковал древних медиков, не признавал их теорий. Доктор

Кардано первый установил различие между петехиальной лихорадкой и корью;

разработал вопрос о переливании крови и т.п. В 1574 году Кардано рассказал об

анестезии, вызванной магнитом, и этим заложил основы магнитотерапии в ее

первоначальном виде.

Джероламо Кардано, как его отец и двоюродный брат, страдал психическим

расстройством. Вот как Кардано себя описывает: "Заика, хилый, со слабой памятью,

без всяких знаний, я с детства страдал гипно-фантастическими галлюцинациями".

Ему представлялся то петух, говоривший с ним человеческим голосом, то гроб,

наполненный костями. Все, что бы ни явилось в его воображении, он видел перед

собой как нечто, существующее реально. С 19 до 26 лет он находился под

покровительством особого духа, который некогда оказывал услуги его отцу. Этот

дух давал ему советы и открывал будущее, после 26 лет сверхъестественные силы не

оставляли его без своей помощи. Так, однажды, когда он прописал не то лекарство,

какое следовало, рецепт, вопреки закону тяготения, подпрыгнул на столе и тем

самым предупредил его об ошибке.

42

^ 100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ

Доктор Кардано был ипохондриком и воображал себя страдающим всеми болезнями, о

каких только слышал или читал: сердцебиениями, боязнью открытых пространств,

опухолью живота, недержанием мочи, подагрой, грыжей и прочими болезнями, которые

он никогда не лечил. Иногда Кардано казалось, что употребляемое им в пищу мясо

пропитано серой. Иногда он видел это мясо в виде растопленного воска. Он видел

огни, какие-то призраки, и все эти видения сопровождались страшными

землетрясениями, хотя никто другой этого не замечал.

Великий ученый говорил о себе, что склонен к пьянству, к игре, лжи, разврату и

зависти, а также, что четырежды замечал во время полнолуния признаки полного

умопомешательства. Он страдал паранойей: ему казалось, что его преследуют и за

ним шпионят все правительства; против него ополчились все враги, которых он

никогда не видел, но которые, как он утверждал, собираются его опозорить и

довести до отчаяния. К тому же преследователи осудили на смерть нежно любимого

им сына. Наконец, он вообразил, что профессора университета в Павии отравили

его, пригласив специально для этой цели к себе, и если он остался жив, то лишь

благодаря помощи св. Мартина и Богородицы.

Его чувствительность была извращена до такой степени, что он чувствовал себя

хорошо только под влиянием какой-нибудь физической боли, он до крови кусал губы

или руки. "Если у меня ничего не боле-ло> _ сообщает Кордано, - я старался

вызвать боль ради того приятного ощущения, какое доставляет мне прекращение

боли. Когда я не испытывал физических страданий, мои нравственные мучения

становились настолько сильными, что всякая боль казалась мне ничтожной в

сравнении с ними". Английский поэт Байрон тоже говорил, что перемежающаяся

лихорадка доставляет ему удовольствие вследствие того приятного ощущения, каким

сопровождается прекращение приступа.

Джероламо Кардано слепо верил в пророческие сны. Он руководствовался снами в

самых ответственных случаях своей жизни, например, при заключении своего брака

(во сне ему была указана его будущая жена), выписке рецептов и установлении

диагноза. К этому у него были веские основания. Например, будучи импотентом до

34 лет, он во сне получил способность к половым отправлениям. Под влиянием

сновидения написал сочинения "О разнообразии вещей" и "О лихорадках". Вот что

говорит сам Кардано:

- Однажды во сне я услышал прелестнейшую музыку. Я проснулся, и в голове у меня

явилось решение вопроса относительно того, почему одни лихорадки имеют

смертельный исход, а другие не имеют. Это был ответ, над решением которого я

бился 25 лет. Во время сна у меня явилась потребность написать книгу рецептов, и

я стал работать над ней с большим вдохновением и наслаждением, которого никогда

прежде не испытывал.

"F1"

КАРДАНО

43

В мае 1560 года, когда Кардано шел 62-й год, он был потрясен известием, что его

горячо любимый сын был публично признан отравителем. "Подавленный таким горем, -

пишет Кардано, - я тщетно искал облегчения в игре и в физических страданиях:

кусал свои руки или наносил себе удары по ногам. Я не спал уже третью ночь и,

наконец, часа за два до рассвета, чувствуя, что я должен или умереть, или сойти

с ума, я стал молиться Богу, чтобы он избавил меня от этой жизни. После

страстных молений я неожиданно заснул и вдруг внезапно почувствовал, что кто-то

ко мне приближается, скрытый от меня окружающим мраком, и говорит: "Что ты

сокрушаешься о сыне?.. Возьми камень, висящий у тебя на шее, в рот, и покаты

будешь прикасаться к нему губами, ты не будешь вспоминать сына". Проснувшись, я

не поверил, чтобы могла существовать какая-нибудь связь между изумрудом и

забвением, но, не зная иного средства облегчить нестерпимые страдания, я взял в

рот изумруд. И что же? Вопреки моим ожиданиям, всякое воспоминание о сыне вдруг

исчезло из моей памяти, и я снова заснул. В продолжение полутора лет, когда я во

время еды и чтения лекций вынимал свой драгоценный камень изо рта, ко мне

возвращались прежние страдания"1.

Это экзотическое лечение самовнушением основывалось на игре слов gioia - радость

и gemme - драгоценный камень, происходящих от одного корня. Поскольку Кардано

еще раньше, основываясь на ложно им понятой этимологии слов, приписывал

драгоценным камням силу благотворного влияния на людей, то он вовсе не нуждался

в откровении, пришедшем ему во время сна.

Важно заметить, что не благодаря своему психическому состоянию, а вопреки,

Кардано стал великим ученым. С именем Кардано связывают формулу решения

неполного кубического уравнения, впервые опубликованного им в 1545 году. Его

работы сыграли большую роль в развитии алгебры. Из открытий Кардано следует

отметить линейное преобразование корней, позволяющее привести полное кубическое

уравнение к виду, свободному от члена второй степени, а также указания на

зависимость между корнями и коэффициентами уравнения и на делимость многочлена

на разность х-а, если а - его корень. Он одним из первых в Европе стал допускать

отрицательные корни уравнений; в его работах впервые появляются мнимые величины;

им были также расмот-рены первые задачи теории вероятностей. В механике Кардано

занимался теорией рычага и весов. Автомобилисты должны быть благодарны ему за

подвес - прообраз карданного механизма и т.д.

На закате своей многострадальной жизни Кардано, подобно Руссо и Галлеру, написал

свою автобиографию, в которой предсказал день

Кардано О моей жизни (Впервые издана в Париже в 1643 г)

44

^ 100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ

своей смерти - 21 сентября. В назначенный день он не подвел себя и действительно

умер, как и обещал, в тюрьме. В этом случае пророчество проложило путь

смертельному самовнушению. Кардано был не одинок. Свифт, отец иронии и юмора,

еще в молодости предсказал, что его ожидает умственное помешательство. Это

предсказание было сделано, когда, гуляя однажды по саду с английским физиком и

врачом Томасом Юнгом (1773-1829), он увидел могучий вяз, полностью лишенный

листвы на своей вершине, и сказал: "Я точно так же начну умирать с головы". В

1745 году он умер в полном соответствии со своим самовнушением. После него

осталось задолго до смерти написанное завещание, в котором он отдавал 11 000

фунтов стерлингов в пользу душевнобольных.

ВЕЗАЛИЙ

(1514-1564)

Если кого и можно называть отцом анатомии, так это, конечно же, Везалия. Андреас

Везалий (Vesahus), естествоиспытатель, основоположник и творец современной

анатомии, одним из первых стал изучать человеческий организм путем вскрытий. Все

позднейшие анатомические приобретения берут свое начало от него Андреас Везалий

происходил из рода Витингов, жившихдолгое время в Нимвегене. Несколько поколений

семьи, в которой родился Андреас, были учеными медиками и знатоками медицинских

трудов исторического значения. Прапрадед его, Петр, был врачом императора

Максимилиана, профессором и ректором Лувен-

ского университета. Будучи завзятым библиофилом, собирателем медицинских

трактатов, он истратил часть своего состояния на собрание медицинских рукописей.

Он написал комментарий к 4 книге "Канона врачебной науки" великого

энциклопедиста Востока Авиценны

Сын Петра Джон, прадед Андреаса, преподавал в университете Лу-вена. он был

математиком и врачом в Брюсселе Сын Джона Эверард, дед Андреаса, также был

врачом Он известен своими комментариями к труду "Ад Аль Мозареме" Разеса {Рази

(ар-Рази) (латинизированное

ВЕЗАЛИЙ

45

Разес) Абу Бакр Мухаммед бен Закария (865-925 или 934)}, выдающегося иранского

врача, ученого-энциклопедиста и философа, и, кроме того, написал добавления к

первым четырем параграфам "Гиппократо-ва сборника" К тому же он дал классическое

описание оспы и кори, применял оспопрививание

Отец Андреаса Везалия, Андреас, был аптекарем принцессы Маргариты, тетки Карла V

и правительницы Нидерландов. Младший брат Андреаса, Франциск, также изучал

медицину и стал врачом.

Андреас родился в Брюсселе 31 декабря 1514 года и рос среди врачей, посещавших

дом его отца. Он с юных лет пользовался богатой библиотекой медицинских

трактатов, собираемых в семье и переходивших из поколения в поколение. Благодаря

этому у юного и способного Андреаса появился интерес к изучению медицины. Надо

сказать, что он обладал необыкновенной эрудицией: помнил все открытия, сделанные

различными авторами, и в своих сочинениях прокомментировал их.

В 16-летнем возрасте Андреас получил классическое образование в Брюсселе. В 1530

году он поступил в Лувенский университет, основанный Иоганном IV Брабантским в

1426 году (закрыт после Великой французской революции, возобновлен в 1817 г.). В

университете преподавали древние языки - греческий и латинский, а также

математику и риторику. Для успешного продвижения в науке необходимо было хорошо

знать древние языки. Неудовлетворенный преподаванием, Андреас в 1531 году

перешел в Педагогический коллеж (Pedagogium tnhnque), основанный вЛувене в 1517

году. Бог не обидел его талантами: он быстро заговорил по-латыни и довольно

бегло стал читать греческих писателей, неплохо понимать по-арабски.

Андреас Везалий рано обнаружил склонность к анатомии. В свободное от

университетских занятий время он с огромным увлечением вскрывал и тщательно

препарировал домашних животных Эта страсть не осталась незамеченной. Придворный

врач и друг отца Андреаса Николай Флорен, интересовавшийся судьбой юноши,

порекомендовал ему обучаться медицине, и только в Париже Впоследствии, в 1539

году, Везалий посвятил Флорену свой труд "Послание о кровопускании", назвав его

своим вторым отцом

В 1533 году Андреас отправляется изучать медицину в Париж. Здесь три-четыре года

он занимается анатомией, слушает лекции итальянского врача, хорошо

зарекомендовавшего себя при дворе Франца I, Гви-до-Гвиди (Guido-Guidi, 1500-

1569), более известного под именем Ви-диуса и Жака Дюбуа (Dubois, 1478-1555)

(латинизированное имя Сильвий, или Сильвиус, Якобус). Сильвий одним из первых

начал анатомические исследования строения полых вен, брюшины и тд. на

человеческих трупах, изобрел инъекции кровеносных сосудов красящими ве-


46

^ 100 ВЕЛИКИХ ВРАЧЕЙ

ВЕЗАЛИЙ

47

ществами; описал аппендикс, строение печени, положение полой вены, открыл венные

клапаны и т.д. Лекции он читал блестяще

Везалий также посещал лекции "современного Галена", как называли лучшего врача

Европы Фернеля (1497-1558), лейб-медика Екатерины Медичи. Жак Франсуа Фернель,

математик, астроном, философ и врач, ввел в медицину несколько ключевых понятий:

"физиология" и "патология". Он много писал о сифилисе и др. болезнях, изучал,

кроме всего, эпилепсию и точно разграничил типы этого заболевания. В 1530 году

Парижский медицинский факультет присвоил ему степень доктора медицины, в 1534

году он получил звание профессора медицины. Его называли первым врачом Франции и

одним из самых маститых в Европе.

Везалий не ограничивался посещением лекций Сильвия и Фернеля, он занимается и у

Иоганна Понтера - швейцарца из Андерлехта, преподававшего в то время в Париже

анатомию и хирургию. Ранее Гюн-тер преподавал феческий язык в Лувенском

университете, а в 1527 году переехал в Париж, где занимался анатомией. Он

написал труд об анато-мо-физиологических взглядах Галена ("четыре книги

анатомических установлений, согласно мнению Галена, обращенных к кандидатам

медицины") С Гюнтером у Везалия установились более сердечные отношения, чем с

Сильвием. Гюнтер очень ценил своего ученика.

Занятия анатомией предполагают практику на человеческом материале Везалию для

анатомических исследований необходимы были трупы умерших людей. Но с этим

вопросом всегда были большие сложности. Это занятие, как известно, никогда не

было богоугодным делом, против него традиционно восставала церковь. Герофил,

наверное, был единственным врачом, который, вскрывая трупы в Мусейоне, не

подвергался за это преследованиям. Увлечённый страстью научного исследования,

Везалий отправлялся ночью один на кладбище des Innocents1, на место казни аббата

Вильяра де Монфокона, и там оспаривал у бездомных собак их полусгнившую добычу

В знаменитом университете Монпелье, где анатомия являлась профилирующим

предметом, врачи в 1376 году получили разрешение от правителя Лангедокского

Людовика Анжуйского (брата французского короля Карла V) ежегодно анатомировать

один труп казненного преступника. Для развития анатомии и медицины в целом это

разрешение было крайне важным актом. Впоследствии оно подтверждалось и Карлом

Худым, королем Наваррским, Карлом VI, королем Французским и, наконец, Карлом

VIII. Последний подтвердил в 1496 году это разрешение грамотой, в которой

сказано, что доктора Монпельеского факультета имеют право "брать ежегодно один

труп из тех, которые будут казнены".


Кладбище Невинных

Пробыв более трех лет в Париже, в 1536 году Везалий возвращается в Лувен, где

продолжает заниматься любимым делом вместе со своим другом Геммой Фризием (1508-

1555), который в дальнейшем стал известным врачом Свой первый связанный скелет

Везалий сделал с большими трудностями. Вдвоем с Фризием они похищали трупы

казненных, иногда извлекая их по частям, взбираясь с опасностью для жизни на

виселицы. Ночью они прятали части тела в придорожных кустах, а затем, пользуясь

различными оказиями, доставляли домой, где обрезали мягкие ткани и вываривали

кости Все это надо было делать в глубочайшей тайне. Другое отношение было к

производству официальных вскрытий. Им бургомистр Лувена Адриан оф Блеген не

препятствовал, наоборот, он покровительствовал студентам-медикам и иногда сам

присутствовал на вскрытиях.

Везалий вступил в спор с преподавателем Лувенского университета Дривером (1504-

1554) о том, как лучше производить кровопускание. По этому вопросу сложилось два

противоположных мнения: Гиппократ и Гален учили, что кровопускание надо

производить со стороны больного органа, арабы и Авиценна предлагали его делать с

противоположной стороны больного органа. Дривер высказался в поддержку Авиценны,