Редколлегия: В. М. Плоских, М. А. Рудов, > Л. В. Тарасова Чабыт. Порыв: Литературный альманах. Вып. III. Бишкек: крсу, 2006. 217 с

Вид материалаДокументы

Содержание


14 строк другу, уехавшему на Запад
Утка на пруду, или Курам на смех
В.Я. Вакуленко
Подобный материал:
1   ...   23   24   25   26   27   28   29   30   ...   36
^

14 строк другу,
уехавшему на Запад



А я, пожалуй, буду долго ждать.

Так долго, как отпущено, до знака

Подснежников, расцветших в сентябре,

Ночного вора и дневного мрака.


Я буду долго вглядываться в даль.

Так далеко, что взгляд мой обессилит,

Истраченный дорогою в года,

В песок пустыни, в синеву за синью.


Пожалуй ожиданьем. Пожалей.

Мне многого не надо, даже срока.

Ни строк, ни слов – достаточно намека.


С утра включи компьютер. Чай налей,

И где-нибудь меж CNN и душем

Пошли мне анекдот о Джордже Буше.


***


Горы – море: сочетание

навзничь брошенных слогов.

Пограничное сознанье

горизонта, облаков.

Переменишь – переменится,

и пойдет гулять судьба:

прочь – от мора! вслед – за горем,

по-над горкой и – за море…

Там на улице гульба,

там томят в темнице пленницу.


***

Посвящается С.Щ.


Ты придешь среди ночи, я сделаю вид, что не спал.

К твоему коньяку я достану свои папиросы,

красный чай из Китая, такой, чтоб пылал в пиалах,

и нарежу лимон, и оставлю расспросы.


И коньяк будет нежен за толстым зелёным стеклом.

Наши души упьются волшебным его ароматом,

охмелев, позабудут надежды свои и утраты,

воспарят и замрут над покрытым клеёнкой столом.


Ах, как влажен лимон, как горяч восхитительный чай!

Сколь изящны табачного дыма волокна!

Я не сплю, приходи. Мы развеем на время печаль –

Сдвинем шторы, чтоб нас не тревожили черные окна.


1998 г.


А.И. Чертков

^

Утка на пруду, или Курам на смех


Юмореска


С некоторой точки зрения, художников нужно только хвалить. Оказывается, хотя бы потому, что, например, народный художник выходит из народа, а простой выходит из терпения, если видит, что народ его не понимает, хоть он людям показал, как он тянется к званию и признанию. И тот и другой – одного поля ягода (у обоих случается показуха в виде выставки), только созревает она в зависимости от полива. Поливали ее хорошо – значит, вырастут двое: профессионал и художник. Поливали плохо – значит, нельзя и говорить, что горе-полив на пользу не пошел, хоть и с поливом было хорошо, а с водой дело обстояло плохо. Что касается удобрений, то это опять же состав компонентов, или, как ни говори, композиция. Или это будет пахарь-пейзажист, или знахарь-зашибись, или пропагандист-недоразумение.

Книгу отзывов деятель искусств читает: «Мне очень понравилась картина, где изображена утка на пруду. Сколько в ней экспрессии, летессии и плавинизма… Она плывет, небось, рассекая воду с остатками рыбешки. Каждое перышко её – будто из серебра, а каждый клюв – из золота. Надо догадываться, что и ноги под водой чего-то стоят. Пернаткин».

Вторая запись: «Товарищ предыдущий! Видел ли ты когда-нибудь настоящую утку? Не прибавляй, клюв у нее один, повторов нет. Поезжай на ВДНХ, там в вольере серебра ты не увидишь, а золото куры не клюют, хоть никто и не пробовал. Это не утка, а гусь на водопое. Орлов».

«Сам ты гусь. Тебя я знаю. Ты взял у меня охотничьи сапоги, за амортизацию отдашь мне дичью. Какой это из тебя "орел"? Ты не Орлов, а Курицын. Всех-то ты общипываешь.
С художника только вот ничего ты не возьмешь и не получишь, он богат лишь на фантазию. Я его тоже знаю и подскажу, куда толкнуть эту картину: на птицеферму или в забегаловку, а есть ведь утки подложные и кутежные, я знаю. Если это дикая пернатка, то я уже вижу в своих руках ружье, а если домашняя – то это жертвоприношение к топору и ко двору. Что-то должно её сопровождать. Тетерев».

«Вы что командуете богомазом? Зачем ему рисовать экипировку? Ты себе в голенище положи топор и хиляй с ним сколько влезет. Хватит и того, что птица одинокая, а селезень в следующей картине только и появится. Там он и совершит свои дела. Давайте обсуждать нашу героиню. Окольцована ли эта кряква или нет? Автор должен это показать, чтоб и его самого можно было занести в Красную книгу. Он там, глядишь, крякал бы, крякал, да и выздоровел бы со скуки. Не иначе, как болел от выставки до выставки».

Дальше пишут: «А мне понравилась живопись "Курам на смех". О ней писала газета, потому что это, по ее мнению, лебедь с короткой шеей, в окончательном предположении. Все там хохмаческое: и хвост, и туловище, и голова с бровями – а ведь туберкулез цыпленок перенес, наверное. У человека искривляется позвоночник, с детства, а у птицы короткая шея становится. Это гибрид цапли с ветеринаром. Клюев».

«И чем это тебе понравилась рисунчатость "Курам на смех", хоть и промывала ей потроха сплетница-газета? Куриной слепотой если ты помечен, то уж воздерживайся от хренологии по белому. Шуруй по черному. Сажей надо было кое-что в картине вымазать. Советую тебе изменить свое мнение. Не будь ты хамелеоном. Тутанхамон».

«Эй, ты, ананоним! Выше саботажа себя не ставь, помалкивай и ни на что не намякивай, коли сам рисовать не умеешь».

«Почему не умею? Деньги рисую, складываю и мариную. Сомы у меня с картошкой, с одеждой и мухлежкой. Продаю под деревом, под зонтиком, под судом и следствием, под девизом: "Я тебя породил, я тебя и убью!"»

«Запретить нужно рисовать тому, у кого крыша при голове поехала! Надо еще и укрощать вредное вдохновение потому, что утиные яйца на базаре продавать запрещено, а художник «намякивает» на их мамашу, кстати, без папаши. Значит, и топор с ружьем подмалевывать не надо вовсе».

«Как, не надо? "Топором" можно что-то отколоть, из серии чудачества, а в отношении второго говорится: "Хрен с ней, с ружьей. Батька новую купит!"».


^ В.Я. Вакуленко