Концептосфера романа ф. М. Достоевского «братья карамазовы»

Вид материала

Автореферат

Содержание Алтабаева Елена Владимировна Общая характеристика работы Объектом нашего исследования Актуальность исследования Цель исследования Братья карамазовы Научная новизна исследования Братья карамазовы Братья карамазовы Положения, выносимые на защиту Братья карамазовы Братья карамазовы Апробация работы. Структура работы. Основное содержание исследования В первой главе «Теоретические предпосылки исследования» 1.1 «Концепт»: истоки и сущность понятия» Параграф 1.2 «Концептосфера как концептуально-ментальная категория» Параграф 2.1 «Имя – энергия: философия имени как онтологическая теория смысла» Вторая глава «Система концептуально-значимых компонентов концептосферы романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» ... Полное содержание

Подобный материал:

• «Женские образы в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы», 467.68kb.
• Жанровый генезис романа ф. М. Достоевского «братья карамазовы» (традиции комедии, водевиля, 328.42kb.
• План Введение Глава I. Характеристика мировоззрения Достоевского. Морально-этические, 687.38kb.
• Темы контрольных работ для студентов фжз-221-228 «Братья Карамазовы» как итоговое произведение, 11.17kb.
• Функционирование библейских эпиграфов в художественной структуре романов л. Н. Толстого, 2304.53kb.
• «Братья Карамазовы» Ф. М. Достоевского на сцене Академического театра им. Вл. Маяковского., 137.52kb.
• Н. Ф. Федорова вдекабре 1877 г. Петерсон отправляет Достоевскому статью, содержащую, 2242.55kb.
• Идея спасения в романе ф. М. Достоевского «братья карамазовы», 304.75kb.
• Достоевский Братья Карамазовы». А. П. Чехов «Чайка», рассказ, 8.21kb.
• Федора Абрамова «Пряслины» Первые два романа, 288.36kb.

На правах рукописи


БОНДАРЕВСКАЯ Ольга Анатольевна

КОНЦЕПТОСФЕРА РОМАНА Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО

«БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ»

Специальность 10.02.01. – русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Тамбов

2007

Работа выполнена в Липецком государственном педагогическом университете


Научный руководитель – доктор филологических наук,

профессор

Звездова Галина Васильевна


Официальные оппоненты – доктор филологических наук,

профессор

^ Алтабаева Елена Владимировна


кандидат филологических наук,

доцент

Авдевнина Ольга Юрьевна


Ведущая организация – Смоленский государственный

университет


Защита состоится 26 декабря 2007 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.261.03 в Тамбовском государственном университете имени Г.Р.Державина по адресу: Россия, 392000, г. Тамбов, ул. Советская, 93, институт русской филологии ТГУ имени Г.Р.Державина, аудитория 107.


С диссертацией и авторефератом можно ознакомиться в научной библиотеке Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина (г. Тамбов, ул. Советская, 6).


Автореферат разослан «_____» ноября 2007 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук,

профессор Пискунова С. В.


^ ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ


В лингвистических исследованиях последних лет особое место занимает когнитивная лингвистика, акцентирущая проблему «человеческого фактора в языке» (Ю.Н. Караулов 1988). Разнообразие точек зрения на ряд вопросов, связанных с пониманием художественного концепта и концептосферы, свидетельствует о том, что методика их анализа находится в стадии формирования.

Изучение концептосферы художественных текстов русской классической литературы несомненно выводит нас на уровень ключевых слов национального языка и культуры с присущей им мифопоэтической символикой, высвечивает нравственные ориентиры нации.

Настоящая работа выполнена в русле когнитивно-ментальных исследований и посвящена реконструкции концептосферы романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Именно Ф.М. Достоевский является одним из самых ярких выразителей русской ментальности, носителем русской идеи (Н.А. Бердяев).

^ Объектом нашего исследования явился прозаический художественный текст романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы».

Предметом исследования послужила концептосфера романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» в ее лексической и композиционно-стилистической экспликации.

^ Актуальность исследования обусловлена рядом факторов. Когнитивно-ментальная лингвистика, в рамках которой проведено данное исследование, относится к одному из перспективных и развивающихся направлений современного языкознания. Антропоцентрический принцип когнитивизма позволяет изучать язык «не в самом себе и для себя», а для более глубокого постижения его носителя (Е.С. Кубрякова 1986). Язык романа «Братья Карамазовы» в этом плане представляет богатый материал для раскрытия творческой личности Достоевского, поскольку произведение как итоговая работа автора, по сути, вбирает в себя все многообразие его идейных взглядов, художественно выраженных знаменитым Пятикнижием.

Актуальным представляется также и тот факт, что такой феномен как слово понимается в работе комплексно: с филологической и философской сторон. Известно, что лексический анализ текста и целостное художественное произведение находятся в постоянном, непримиримом конфликте друг с другом. Пословное дробление текста чревато опасностью разрушить его художественную целостность, оттеснить на второй план и выхолостить мысль автора. Слово как духовная сущность и национальный феномен может быть раскрыто лишь в синтезе литературоведческого и лингвистического анализов, что возможно осуществить именно через концептуальный анализ текста.

^ Цель исследования – выявить состав, определить содержание, изучить смысловые виды, структуру и способы речеязыкового воплощения ведущих концептов художественного текста, входящих в концептосферу романа Ф.М. Достоевского и эксплицирующих русскую ментальность, – предопределила постановку и решение следующих конкретных задач:

1. выявить и классифицировать смысловые виды концептуально-значимых компонентов в художественном тексте и выстроить целостную систему их взаимодействия в концептосфере романа, выражающей мировидение автора;
   
2. определить ядро и периферийные зоны концептосферы романа, высветить содержание ядерного художественного концепта ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ¹ в тексте;
   
3. охарактеризовать ономастикон романа и определить его роль в раскрытии основного смысла произведения;
   
4. описать сильные позиции текста как средства языкового воплощения художественных концептов, определить их место в концептуальном поле романа;
   
5. выявить специфику ключевых слов романа и их функции в раскрытии концептосферы романа.
   

Материалом для настоящего исследования послужил роман второй половины XIX века, так как этот период связан с интенсивным развитием и становлением языкового стиля художественной литературы, речевых стилей, в частности индивидуально-авторских стилей. Выбор жанра обусловлен тем, что эпический характер романа позволяет глубже рассмотреть русскую ментальность в концептосфере художественного текста. Лексико-семантические, ассоциативные группы в структуре концептосферы романа помогают высветить духовные искания Ф.М. Достоевского, его героев, а также понять процесс становления художественного метода писателя в контексте уникальной духовной культуры России как религиозно-философской концепции, опирающейся на соборное, христианское представление о человеке и мире.

Помимо собственно художественных текстов в работе широко использовались материалы современных толковых, фразеологических, этимологических и энциклопедических словарей, нашли свое отражение пословицы и поговорки русского народа, собранные В.И. Далем, тексты Св. Писания, данные личной картотеки, насчитывающей около 3 тысяч карточек.

^ Научная новизна исследования обусловлена тем, что в настоящее время несомненным является интерес к концептосфере художественного текста – к органичному единству и диффузии текстовых доминант в лексико-грамматическом пространстве текста, которые отражают важные духовные смыслы и движение авторской мысли в процессе создания произведения. Концепты и их вербализаторы в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» в этом отношении особенно показательны. Значительное количество работ когнитивного направления посвящено анализу отдельных концептов в произведениях Ф.М. Достоевского. Исследования языкового воплощения некоторых концептуально значимых слов, а также символических подтекстов исследуемого романа проводились в ряде диссертационных работ: Костерина, 1999 (мифопоэтическая семантика); Маринина, 2003 (номинации персонажей); Фарафонова, 2003 (мотивная структура); Долбина, 2004 (концепт БРАТ). Концептосфера романа Достоевского «Братья Карамазовы» как органичная единая система концептов анализируется впервые.

Ядерный концепт ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ впервые рассматривается нами как целостная единица (ядро концептосферы), организующая вокруг себя приядерную и периферийные зоны и воплощающая ключевую идею романа – проблему выбора героями жизненной позиции – одного из двух начал человеческой природы – духовного единения людей или эгоистического отчуждения, «братства» или «карамазовщины».

В работе подробно описываются зоны концептосферы романа, представляющие различные пласты русской ментальности, мировидения автора и, соответственно, героев произведения.

Научная новизна заключается и в том, что в настоящей диссертации важен аспект концептуального исследования, при котором слово осмысливается не только как факт языка, но и как факт художественной речи. Именно поэтому в художественной концептосфере романа концепт представлен как речеязыковой феномен.

Теоретическая значимость диссертации состоит в системном структурировании целостной концептосферы романа, в которой ядерный художественный концепт ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ позволил организовать концептосферу как полярный, дихотомичный сегмент русской ментальности.

Практическая ценность работы заключается в возможности использования материала и полученных результатов диссертационной работы при составлении тематических, ассоциативных словарей, словарей концептов русского языка, в исследованиях, связанных с изучением особенностей концептосферы творческого наследия Ф.М. Достоевского, а также в научной работе студентов и аспирантов, в спецсеминарах по проблемам когнитивной лингвистики, в преподавании курса «Филологический анализ текста» в вузе, а также курса русской словесности в классах с гуманитарным уклоном в средних школах.

Цель и задачи диссертации определили комплексную методику исследования, включающую два направления лингвокогнитивного анализа: от смысла к языку и от языка к смыслу. Первое направление позволяет логическим путем вычленить признаки исследуемых концептов, исходя из особенностей русской ментальности, и проанализировать различные языковые средства их выражения. Благодаря второму направлению возможно определить набор семантических признаков, которые реализуют слово в процессе употребления, и реконструировать концепты по данным лексико-фразеологической системы языка.

В работе использовались следующие методы исследования: концептуальный (слово описывается как концепт в самых разных его проявлениях и развитии); этимологический (активно исследуется этимология слова, причем мотивируется связью с первосмыслом); семантико-стилистический (концептуальное значение словесного знака исследуется в эмоционально окрашенных контекстах); описательный (привлекаются факты языка второй половины XIX века); сопоставительный (привлекаются факты древних и современных индоевропейских языков, прежде всего славянских: польского, чешского, болгарского и других); сравнительно-исторический (привлекаются для сравнения факты прошлого русского языка); метод интертекстуального анализа (подразумевается связь между анализируемым и прецедентными текстами), метод систематизации и статистический метод. Также предлагается методика исследования концептуального наполнения имен собственных в художественном тексте.

^ Положения, выносимые на защиту:

1. Концептосфера романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» организуется вокруг выступающего в функции заглавия художественного концепта романа – ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ, языковой основой которого является концепт БРАТЬЯ.

2. Ключом к осмыслению целостного художественного концепта БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ выступают, во-первых, ряды контекстуальных антонимов и их словоформ, репрезентирующих оппозицию составляющих концепта – БРАТЬЯ и КАРАМАЗОВЫ, во-вторых, заглавие как ведущая позиция текста.

3. Выявленные виды концептуально значимых лексем художественного текста (антропонимы и топонимы, группы ключевых слов, а также их вербализаторы) образуют различные по степени удаленности от ядра зоны концептосферы в зависимости от объема и значимости выражаемых ими смыслов:

3.1. ономастикон романа «Братья Карамазовы» обладает емким эксплицитно-концептуальным значением и образует приядерную зону концептосферы;

3.2. сильные позиции текста романа «Братья Карамазовы»: (эпиграф (зерно, земля), начало произведения (смерть, мать), финал (любовь) – выступают в качестве языковых имплицитных представлений художественных концептов и образуют ближнюю периферийную зону концептосферы;

3.3. ключевые слова романа, образующиеся на основе абстрактно-ценностной (честь, совесть) и предметно-вещной (камень, птица, лицо) лексики, формируют ассоциативные связи и отношения концептосферы и организуют ее дальнюю периферию.

4. Реконструируемая концептосфера произведения выявляет свою диффузность и дихотомичность смыслов вследствие наращивания семантики каждого составляющего ее концепта и взаимного смыслового обогащения концептов в тексте романа. В силу этого в ядерном концепте ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ происходит расширение смысла от заявленного в начале романа – «каждый из сыновей в одной семье» до представленного финалом – «народ, общество, объединенное общими духовными устремлениями».

^ Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 9 публикациях и изложены в докладах на международных и всероссийских форумах и конференциях: на научно-практической конференции «Текст: семантика, форма, функция» 6-7 декабря 2004 г., г. Тамбов; на Всероссийской научной конференции «Отражение русской ментальности в языке и речи» 8-9 апреля 2004 г., г. Липецк; XII Всероссийской научно-практической конференции «Филология и школа: Словесность и формирование культуры и мировоззрения школьников» 7-8 ноября 2005 г., г. Москва; XI Всероссийской научно-практической конференции «Мировая словесность для детей и о детях» 30-31 января 2006 г., г. Москва; на V Международном форуме «Дни славянской письменности и культуры» 21-23 мая 2007 г., г. Луганск; на ежегодных научных конференциях профессорско-преподавательского состава и студентов ЛГПУ (2004, 2005, 2006, 2007).

^ Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка. Главы подразделяются на параграфы, в конце каждой главы содержатся выводы.

^

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Во введении определяются объект и предмет исследования, формулируются цель и задачи работы, ее научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность, обосновывается актуальность, указываются источники материала исследования, приводится перечень основных положений, выносимых на защиту, описываются исследовательские методы.

^ В первой главе «Теоретические предпосылки исследования» анализируются различные точки зрения на базовые единицы когнитивной лингвистики – «концепт» и «концептосферу» (С.А. Аскольдов, Д.С. Лихачев, Л.Г. Бабенко, Ю.Д. Апресян); применительно к художественному тексту вырабатываются определения концепта и концептосферы художественного текста; рассматриваются теоретические предпосылки ее реконструкции в художественном тексте.

В первом параграфе «Концепт» и «концептосфера» как базовые понятия концептуальной лингвистики: когнитивно-ментальный аспект» рассматривается история вопроса и разные подходы к определению «концепта» и «концептосферы». В исследовании отмечается, что термины «концепт» и «концептосфера» находятся в данное время в стадии становления, поскольку в лингвистике и в других смежных науках (философии, психологии, семиологии и др.), интересующихся концептом и концептосферой, параллельно функционируют различные толкования исследуемых дефиниций, и до сих пор не выработано единых, общепринятых определений.

Параграф ^ 1.1 «Концепт»: истоки и сущность понятия» посвящен рассмотрению различных точек зрения на «концепт» (А. Вежбицкая, Е.С.Кубрякова, Ю.Н. Караулов, Ю.С. Степанов, В.В. Колесов, Г.В. Звездова, З.Д. Попова, И.А. Стернин, Н.Н. Болдырев и др.) как одно из базовых понятий концептуальной лингвистики. Анализ научной литературы позволил заключить, что необходимо различать такие термины, как «концепт» и «понятие». Первый предстает как глобальная ментальная единица. Понятие своим значением всегда представляет в языке только часть концепта. Концепт – исходная точка семантического наполнения слова и одновременно – конечный предел его развития. «Концептуальное значение исходно может быть связано с этимоном слова», понимаемым как «результат предыдущих культурных движений смысла, дошедший до нас» (Колесов, 2004). Понятие – исторически момент снятия сущностной характеристики с накопленных сознанием образов. Поэтому наше исследование основывается также и на определении концепта, разработанном В.В. Колесовым, согласно которому, концепт данной культуры, который в границах словесного знака и языка в целом предстает в своих содержательных формах как образ, как понятие и как символ – это основная единица ментальности (Колесов 1992). В качестве рабочего нами принято определение концепта, учитывающее его диахронию и синхронию: концепт – глобальная ментальная единица (В.В. Колесов), представляющая, в том числе, квант структурированного знания (З.Д. Попова, И.А. Стернин).

^ Параграф 1.2 «Концептосфера как концептуально-ментальная категория» посвящен рассмотрению концептосферы. Концептосфера романа, разумеется, не может быть приравнена к механической сумме концептов. Организация концептосферы художественного текста обусловлена языком, в категориях и формах которого она функционирует, и определяется строением ее составляющих – того или иного концепта. Вместе с тем «концепт представляет собой квант структурированного знания и в силу этого имеет определенную, хотя и не жесткую структуру: он состоит из компонентов (концептуальных признаков), то есть отдельных признаков объективной или субъективной действительности, дифференцированно отраженных в его содержании и различающихся по степени абстрактности – от ядерного, предельно конкретно-образного, до периферийных высокой степени абстрактности» (З.Д. Попова, И.А. Стернин). Образующий ядро концепт постепенно окутывается слоями концептуальных признаков, увеличивающих его объем и насыщающих его содержание. Концептосфера, так же как и концепт, являясь многослойной, получает полевое описание – в терминах ядра и периферии. К ядру принадлежат слои с наибольшей чувственно-наглядной конкретностью, более абстрактные семы образуют периферию. Периферийные смыслы обладают также богатой символикой, многообразием ассоциативных связей. Нельзя не согласиться с мнением ученых, согласно которому «концепты составляют разнообразные сферы, в совокупности создающие концептосферу национального языка» (Лихачев 1997) или «отдельных фрагментов языковой картины мира», в том числе «литературного произведения» (Бабенко 2006). В любом случае концептосфера выступает как концептуально-ментальная категория.

Во втором параграфе «Реконструкция концептосферы художественного текста и становление антропоцентрической парадигмы» анализируется многомерная структура концептосферы в соотнесенности со строением концепта. Концептосфера имеет структуру поля, в котором есть ядро, приядерная зона, ближняя и дальняя периферия. Это общая закономерность, свойственная структурированию концептосфер, формируемых различными единицами: лексическими, фразеологическими, синтаксическими и текстовыми.

По наблюдениям ученых, ядро концептосферы представляет собой базовую когнитивно-пропозициональную структуру, выражающую существенные знания о концепте. Приядерную зону заполняют основные регулярные и наиболее типичные лексико-синтаксические репрезентации концепта. К ним относятся, прежде всего, изосемические лексико-синтаксические конструкции, которые в полной мере отражают денотативную структуру ситуации, репрезентируемой концептом.

Ближняя периферия формируется ассоциативно-образными лексико-синтаксическими репрезентациями. Дальняя периферия представляет собой лексико-синтаксические репрезентации концепта, осложненные совокупностью различных субъективно-модальных смыслов. Ядро концептосферы является ее универсальной составляющей, а зоны, удаленные от ядра, в большей степени специфичны. Соотношение основных зон концептосферы может быть самым разным в аспекте их роли в объективации основных компонентов ментального пространства концепта: доминантой могут быть как основные лексико-синтаксические репрезентации, так и совмещенные, и субъективно-модальные смыслы.

Таким образом, концептосфера служит для отображения определенной структурированности концептуального пространства того или иного национального языка, художника слова, художественного произведения, – отображения структуры различных знаний и представлений о мире, организованных концептами и репрезентированных различными языковыми знаками.

^ Параграф 2.1 «Имя – энергия: философия имени как онтологическая теория смысла» посвящен собственным именам художественного текста, организующим художественный континуум произведения. По мнению П.А. Флоренского, «самое слово уже есть живой организм, имеющий свою структуру и свои энергии» (Флоренский 1990). Об имени как результате взаимодействия двух энергий познания – энергии объективной сущности, эйдоса, и энергии инобытия, меона, познающего субъекта – говорит А.М. Камчатнов (Камчатнов 2001). «Ноэмические толкования позволяют восстановить исконную форму слова и его внутреннюю форму, то есть исходный образ корня» (Колесов 2004). Исходный образ корня имени персонажа в тексте романа позволяет раскрыть авторский замысел позиции героя в произведении, а этимоны ключевых топонимов – осмыслить ментальное пространство текста. Имя ведет героя к тем ситуациям, в которых он в наибольшей степени мог бы раскрыть себя.

В параграфе 2.2 «Сильные позиции текста как средства языкового представления концептов художественного текста» анализируются композиционные текстовые доминанты, организующие концептуальное пространство произведения. Здесь в фокусе внимания исследования, во-первых, заглавие романа как ведущая внеположенная тексту сильная позиция, кодирующая все содержание произведения, во-вторых, эпиграф как прецедентный текст, дополняющий смысл названия и задающий направление концептуальному восприятию текста, в-третьих, границы самого произведения текста, отделяющие его от других текстов: начало как точка отсчета и финал как вывод и собственно-авторская оценка всего произведения.

В параграфе 2.3 «Ключевое слово как носитель концептуального смысла» рассматривается текстообразующая единица, с которой связано расширение смыслового объема художественного произведения и которая включена в двойной ряд соотношений: с воссоздаваемой в произведении действительностью и с авторским мировидением. Семантический объем названной единицы обусловлен не столько общеязыковым, сколько индивидуальным опытом автора. В романе ключевые слова «проходят свой путь насыщения смыслом: от неясного, но красочного образа до объемности символа» (Колесов 1998). Кроме того, функционирование ключевого слова в тексте с учетом всех его контекстуальных синонимических и антонимических связей высвечивает синхронный план концептосферы и преимущественно авторский ее смысл, поскольку язык текста выводит непосредственно к его творцу – автору. Особый план концептосферы образует ее диахронный срез, который базируется на этимологических значениях, историко-культурных ассоциациях и ментальных предпосылках, заложенных в паремиях.

^ Вторая глава «Система концептуально-значимых компонентов концептосферы романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» посвящена реконструкции концептосферы итогового произведения Ф.М. Достоевского посредством различных типов художественных концептов: вербализуемых антропонимами и топонимами; репрезентированных сильными позициями текста (эпиграфом, началом и финалом произведения), а также ключевыми словами романа.

В первом параграфе «Концепты БРАТЬЯ и ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ как ядро концептосферы романа» исследуется смысловое содержание художественного концепта БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ в индивидуальном сознании Ф.М. Достоевского на основе языкового концепта БРАТЬЯ.

В параграфе 1.1 «Концепт БРАТЬЯ как языковая основа художественного концепта ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ» анализируется путь наращивания смыслов языкового концепта БРАТЬЯ от этимона к концепту через образ, понятие и символ. В частности, отмечается различное толкование изучаемого слова, закрепленное в дохристианском и христианском сознании носителей русского языка. Если языковое дохристианское сознание выражало смысл «кровное», «физическое» родство, то по мере распространения христианства представления людей о братьях соединились с представлением о духовном родстве, которое превалирует над кровным. Отмечается также социальный подтекст понятия «братство».

В параграфе 1.2 «Первая составляющая концепта ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ» раскрывается концептуальное содержание первого компонента художественного концепта. Подчеркивается, что в развертывании смысловых потенций компонента БРАТЬЯ важную роль играют грамматические признаки его основного репрезентанта – существительного «братья», в первую очередь заявленного в заглавии романа. В процессе появления дальнейших репрезентаций ядерного компонента в тексте к общекатегориальному значению «множественности», «собирательности» добавляется ментальное значение «духовной общности людей», «братства», «соборности». В работе обнаружено, что компонент БРАТЬЯ притягивает к себе концептуально родственные элементы. В тексте романа такими синонимичными языковыми доминантами оказываются концептуально-значимые лексемы честь (в тексте около 140 словоупотреблений), радость (в романе встречается свыше 130 раз), свобода (в тексте встречается более 90 раз), совесть (в тексте романа лексема «совесть» с учетом всех словоформ встречается почти 60 раз) и другие. Все они играют значимую роль в образном мире русской ментальности.

Анализ нормативно-оценочного отношения автора к понятию «братья», зафиксированного в контекстах, в составе которых используются лексемы «братья», «брат» или их синонимы, позволил выделить импликативные семантические признаки, организованные в следующие лексико-семантические группы: 1) «родные братья»; 2) «фамильярное или дружеское обращение к мужчине»; 3) «человек, близкий другому по духу». В тексте романа в один семантический ряд со словом «братья» становятся не только слова-синонимы, обозначающие духовное родство («други», «друзья»), но и слова, соотносящиеся по общеродовому признаку: «сестра», «мать», «отец», «деточки». Наращивание смыслов компонента БРАТЬЯ проявляется в расширении его семантического круга благодаря неожиданным включениям. Включения существительных женского рода («сестра», «мать») свидетельствуют о том, что в «братстве духовном» стираются гендерные рамки, существительных «отец, батюшка» – возрастные, а с включением в концептуальную парадигму компонента БРАТЬЯ слова «друзья» («други») вообще стираются родовые рамки.

Параграф 1.3 «Вторая составляющая концепта ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ» посвящен собственному наименованию «Карамазовы» как центральному антропониму текста, ставшему нарицательным (метафорой) уже в романе. Этимологический подтекст данного антропонима выявляет сему «черный» и синонимичные ей смыслы – «темный», «мрачный». Тюрское «кара» – «черный» намекает на греховно-темный нравственный потенциал носителей этой фамилии. В работе обосновывается, что компонент концепта КАРАМАЗОВЫ приобретает в романе противоположные компоненту БРАТЬЯ смыслы, складываясь из следующих значений: «разнузданность», «одержимость страстями» – «сладострастием», «стяжательством», «шутовством».

В параграфе 1.4 «Роль заглавия как ведущей позиции текста в раскрытии содержания художественного концепта ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ» исследуется первая репрезентация ядерного художественного концепта – заглавие. Ментальное прочтение романа заложено в представленном заглавием художественном концепте ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ, который несет потенциал раскрытия самой важной темы романа – проблему выбора героями одного из двух начал человеческой природы – духовного единения людей или эгоистического отчуждения, «братства» или «карамазовщины». В работе выделены три значения заглавия как репрезентанта ядерного концепта: конкретное, не обогащенное авторскими метафорическими смыслами, выделяющее главных героев – трех братьев Карамазовых – Дмитрия, Ивана и младшего Алексея; заглавие-оксюморон, в основе которого лежит соединение двух противоречащих понятий – «братства» и «карамазовщины»; заглавие-метафора, предстающее как целостное значение художественного концепта – «русский народ-богоносец», братья одной матери-земли. Таким образом, ведущая позиция текста, репрезентирующая ядро концептосферы, выражает авторское видение всей изображаемой этической ситуации романа.

Во втором параграфе «Приядерная зона концептосферы романа и средства ее объективации» исследуется смысловое наполнение в тексте ключевых антропонимов и топонимов романа как экспликаторов приядерных художественных концептов.

В параграфе ^ 2.1 «Антропонимы как энергийные синкреты, определяющие речевую картину мира героев романа» рассматриваются обладающие емкой символикой антропонимы произведения как представители художественных концептов. В соответствии с мировоззрением писателя имя собственное в произведении наполняется новыми смыслами, которых нет в языке. При этом «значимость, выражаемая в имени персонажа и, следовательно, в его метафорической сущности, развертывается в действие, составляющее мотив; герой делает только то, что семантически сам означает» (Фрейденберг 1974).

Так, имя младшего Карамазова – Алексей (с одной стороны, от греч. αlexō означает «защитник», «помощник», «отражать», «предотвращать», с другой, в русской традиции – «человек Божий») ведет героя к тем ситуациям, в которых он проявляет себя как защитник братства, отражает нападки на это связующее людей начало, как «человек Божий» видит в других прежде всего «образ Божий».

Иные смыслы несет фамилия героя – Карамазов. Однако сема «черный» и синонимичные ей смыслы («темный», «мрачный») как потенциалы греховной природы, заявленные в фамилии, не являются сущностью Алеши: «…монастырская дорога <…> представила ему <…> идеал исхода рвавшейся из мрака мирской злобы к свету любви души его» (14, 17). Если именем русского святого Алексея открывается в романе тема русского долготерпения и братской любви, а само имя представляет в тексте концепт любовь и ядерный компонент БРАТЬЯ, то фамилией Карамазов репрезентирует концепт страстность, поскольку рисует тему русского народа с его стихийностью, страстностью, «земляной карамазовской силой».

Образ старца Зосимы также во многом определяет его имя, которое родилось в греческом языке, где zōoos означало «живой, живущий» (Петровский, 1996). Русские святцы трактуют имя Зосима как «сильный жизнию». Сам герой раскрывает смысл человеческой жизни в проповеди христианской любви и братства, жизнь для старца не ограничивается пребыванием на земле, он ощущает живую связь с миром вечным, а после своей кончины остается жить в сердцах своих духовных чад. Итак, Зосима является репрезентантом концепта жизнь.

Антропоним Федор рассматривается без отрыва от фамилии Карамазов. К своим сыновьям герой не проявляет родственных чувств. Однако в подтекстовой информации, в сакральном наполнении имен старшего и младшего Карамазовых закодирована их точка соприкосновения. Имя Федор, как и Алексей, имеет греческое происхождение – «Божий дар», «из греч. Θεόδωρος, где theos – бог и dоron – дар. Действительно, Алексей на время пробуждает в отце Божий дар любви, находя его «сердце лучше головы» (14, 124). Но старший Карамазов не стремится исполнить свое призвание, сакрально заложенное в имени, и не оставляет роли «шута». Именно слово «шут» является одной из наиболее часто употребляемых номинаций героя. Гибель Карамазова-отца в романе закономерна: он духовно умер уже тогда, когда отрекся от своего имени.

Больное сознание Ивана Карамазова – также результат постепенного отречения героем от своего имени-призвания («благодать Господня»). Считая Христову любовь на Земле невозможным чудом, Иван «возвращает Богу билет в гармонию» (14, 223), недостойную даже «слезинки ребенка», и делает это «от любви к неотмщенному человечеству» (там же), что приводит героя в тупик: с одной стороны, им овладевает гордая логика («мира Божьего не принимаю»), с другой – он не может уничтожить в себе любовь к жизни, заложенную в его имени: «но дóроги мне клейкие листочки» (14, 210). Таким образом, имена этих героев (Федор и Иван) теряют свою силу, поскольку их носители делают выбор в пользу своей фамилии, наполняя ее новыми смыслами: Карамазов-отец – «шутовством», сын – «гордостью».

Имя и фамилия Екатерины Верховцевой во многом определяют характер героини. «Екатерина» – из греч. Аι̉κατερίνη – «всегда чистая». В первое свое знакомство с ней Дмитрий Карамазов отметил ее «добродетельность», «благородство», «русскую тишину» нрава, однако такое проявление чистоты души героини заменяется в ней «надрывом», о чем свидетельствуют обрывистые экспрессивные реплики героини. Ее имя неоднократно определяется в романе прилагательным «гордая». В этой связи имя героини предстает в романе как некая смысловая синкрета, где равносильными оказываются оппозиты кротость (чистота) и гордость, самолюбие (любование своей чистотой).

Некоторые герои романа, напротив, преодолевая свою отыменнýю «языческую», «страстную» природу, совершают выбор в сторону христианского, «братского» пути. К таким героям в романе принадлежат Дмитрий Карамазов и Грушенька Светлова. Имя Дмитрий (от греч. Dēmetrios – «принадлежащий земле») во многом объясняет «земляную карамазовскую силу» героя, его открытость, «языческую» страстность с одной стороны, и неистовую любовь к родной земле, – с другой. В образе Грушеньки, действительно, находят отражение смыслы ее «римского фамильного имени» – «дикость конницы», своеволие «родившейся вперед ногами». Однако имеет место и русское осмысление имени Аграфены Купальницы, по народным поверьям, утешающей «нищую братию». В романе «инфернальная» Грушенька сочувствует отчаявшемуся после «бесславной смерти» старца Алеше и становится для него «сестрой любящей». С Дмитрием Грушенька готова делить наказание в ссылке. Так имена Дмитрий и Груша включаются в ряд репрезентантов ядерного компонента БРАТЬЯ.

При детальном рассмотрении антропонимов просматривается явная закономерность: в выбранных Достоевским фамилиях главных героев заложены два смысловых полюса одновременно, то есть потенциально заявлен выбор. В фамилии Карамазовы, например, совмещены такие оппозиты, как «черноземная русская сила» и «карамазовская разнузданность». В фамилии Верховцева полярные смыслы обнаруживает этимология корня -верх-: «высота, величина» (др.-инд.), «обращенность к небесам» и «бородавка» (лат.), «покорение, подчинение себе». Интересна контаминация смыслов в фамилии Хохлакова: «хохлатая птица, курица» (В. Даль) – символ материнской заботы о болящей дочери и «хохлуха, хохлуша – нечесанная, всклокоченная», что ассоциируется с суетливым поведением и сумбурными идеями. При рассмотрении фамилии Ракитин с учетом фольклорных предпосылок в исследовании выстраиваются ряды следующих амбивалентных смыслов: «траур», «страх», «грусть», «одиночество», «разлука» – с одной стороны, и «любовь» («влюбленность»), «правда» – с другой. Показательно, что один из номинантов рассматриваемого персонажа (Ракитина) в романе – «семинарист-карьерист» – содержит взаимоисключающие смыслы, выводящие на ядерную оппозицию романа. Так, лексема «семинарист» репрезентирует концепт смирение, а «карьерист» – гордость. В рамках антропонима Красоткин выявлена следующая амбивалентность концептуальных значений: 1) красота как антипод ума, счастья и доброты (по данным русских паремий, вобравших христианское понятие «скоромимоходящей красоты»); 2) духовная красота. В связи с символическими смыслами фамилии Смуров четко вырисовывается потенциальная дилемма жизненного пути героя: сохранить свои духовные ценности – скромность, чистоту души («смур кафтан, да душа бела») и утвердиться в них деятельно или переродиться в равнодушного обывателя со «смурой» душой. При этимологическом срезе фамилии Карташов обнаружены важные значения для символической интерпретации антропонима: «поручать» и «лгать». Причем глагол «поручать» ассоциируется с «доверием», актуализируя, таким образом, концепт вера. Глагол «лгать» репрезентирует антонимичный концепт ложь. В фамилии Снегирев несомненна фонетическая связь с лексемой «снегирь». Образ снегиря – «певчей пташки первозимья», а также «первого вестника оттепели» (В. Даль) лег в основу фамилии героя, который вначале явился объектом общей мальчишеской ненависти, а затем – дружбы, братской любви.

Исследование показало, что в тексте присутствуют фамилии с однолинейным негативным смыслом – Перхотин (по Далю, «противный, докучливый»), Нелюдов (значение словообразовательной модели прозрачно: «не с людьми»), Шмерцов (по Фасмеру, шмерц – насмешливое прозвище немца, возможно, по созвучию нем. слова с русск. смерд), Фетюкович (по Фасмеру, фетюк – «болван, лентяй»). Герои с этими фамилиями составляют судебный мир, закоренелый, по Достоевскому, в букве закона и ставший «механическим судом», «машиной правосудия».

В параграфе ^ 2.2 «Топонимы как носители ментальных смыслов романа» рассматривается смысловое наполнение топонимов Вавилон, Кана Галилейская, Скотопригоньевск как вербализаторов художественных концептов. Последовательность употребления топонимов в романе символична: Вавилон – знак ветхозаветного мира, Кана Галилейская – христианского, Скотопригоньевск – авторский символ «нашего времени, <…> теперешнего, текущего момента» (14, 6).

Исследуемые топонимы организуют пространственно-временной континуум романа и, демонстрируя образчики ментальности определенных эпох, подводят к проблеме определения вещного и вечного. Топоним Вавилон употребляется в тексте преимущественно в словосочетании «Вавилонская башня» и выступает как символ гордости, знак человеческого могущества и независимости от Бога. В романе топонимы Вавилон и Рим имеют отрицательные коннотации и выступают как синонимы в значении «рай без Бога» (14, 25), а антонимические смыслы приобретают словосочетания «Вавилонская башня» и «родная земля». Первое выступает в тексте как выражение идеи «сведения небес на землю» (14, 62), во втором заявлена идея православия – «достижение небес с земли» (там же) как нравственное восхождение к духовным высотам. Топоним Кана Галилейская является и смысловой доминантой текста, обладающей емкой символикой, и заглавием одной из центральных глав романа. Символические смыслы топонима («круг», «пир», «вино», «радость») коренятся в этимологии, а также историческом значении этого города и позволяют провести четкие смысловые параллели с этимологией древнерусских слов «братчины», «братина», к которым в некоторых источниках (В. Даль, М. Фасмер) отсылается слово «брат». Исследование приводит к выводу, что топоним Кана Галилейская репрезентирует первую составляющую ядерного концепта – БРАТЬЯ. Неоднозначное понимание топонима Скотопригоньевск, как показало исследование, коренится в многозначности образующих его слов: «скот» и «пригон». Принимая в качестве основных прямые значения лексем «скот» и «пригон», можно предположить, что выбранный Достоевским топоним является названием провинциального русского города, история которого коренится в скотоводческом промысле. Метафорическое понимание топонима обусловлено переносными значениями образующих его лексем и характеризует жителей Скотопригоньевска как грубых и низких людей, а само место – как уездную глушь со звериными нравами. Словарные, мифологические, фольклорные и евангельские источники в сопоставлении с текстом произведения проливают свет на дихотомичное понимание в романе топонима Скотопригоньевск как города Карамазовых, так и города братьев, тем самым репрезентируется диалектика ядерного концепта ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ.

Таким образом, Вавилон, Кана Галилейская и Скотопригоньевск объективируют амбивалентную концептосферу романа и находят ассоциативные пересечения в тексте. Вавилон, вступая в тексте в синонимичные отношения с такими синтаксическими конструкциями, как «общий и согласный муравейник», «рай без Бога», репрезентирует концепт гордость. Кана Галилейская и ряд контекстуальных синонимов этого топонима – «пир», «солнце», «круг» становятся репрезентантами ядерного компонента БРАТЬЯ и концепта радость. Топоним Скотопригоньевск объективирует антонимичные концептуально-значимые смыслы: «простой народ», «смирение», «радость», «солнце» и др. и «грех», «скверный», «зверь», «грязь», «неблагодарность» и др., репрезентируя амбивалентный ядерный компонент КАРАМАЗОВЫ. Представляя общие концептуальные смыслы, Кана Галилейская и Скотопригоньевск сходятся в репрезентации ядерного концепта ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ и противопоставлены топониму Вавилон как репрезентанту гордости.

В третьем параграфе «Сильные позиции текста как средства языкового представления художественных концептов, образующих ближнюю периферию концептосферы» исследуется смысловое наполнение концептов, репрезентированных эпиграфом, началом и финалом романа.

В параграфе ^ 3.1 «Эпиграф как репрезентант концептов зерно и земля» рассматриваются значимые слова эпиграфа – «зерно», «земля», а также концептуально связанные с ними фраземы «не умрет, то останется одно», «умрет, то принесет много плода» как ключевые единицы текста романа. Их смысловое обогащение коренится в богатой этимологии и многозначности лексического значения. Так, в этимологии слова «зерно» прослеживается интересное в плане концептуального развертывания значение: kerno «ядро, косточка» (д.-в.-н., др.-исл.) Это же значение обнаруживается в толковых словарях с пометой «переносное». По данным словарей символов, зерно в древнем анимистичном сознании выступало как синкрета, символизирующая одновременно начало и конец дороги и благополучной, плодородной жизни. В образном мире христианства мифологема связанна с духовным миром человека: с «жертвенностью», «деятельной любовью». В Евангелии зерно – «Христос и его спасительное слово», изголодавшаяся по зернам земля – «не просвещенная верой душа язычников». В романе – зерно есть помощь ближнему, земля – сами ближние, братья. Кроме того, зерно в тексте – это и «слово спасения», и дело «русского инока» (служение в миру), и «предназначение в человечестве русского нового слова», что имплицирует особенность русской ментальности, связанную с миссией Христа в самопожертвовании и чувстве нравственной ответственности за всеобщие грехи и в заложенном потенциале всечеловеческого братства.

В качестве конституэнта концептосферы произведения рассматривается также концепт земля, заявленный и в эпиграфе, и в финале. Сопоставляются мифологическое и христианское представления о земле. В первом случае земля олицетворяет чрево, из которого все исходит, и могилу, в которую все возвращается, и является символом плодовитости. В христианстве земля (почва) ассоциируется с душой человека, слушающего Слово Божие. В романе синонимами концепта земля становятся такие слова, как «Карамазовы» (этимологические ассоциации), «родная земля», «русский народ». Отмечается, что заявленная в эпиграфе антонимия фраз «если <…> не умрет, то останется одно» и «если умрет, то принесет много плода» в тексте романа высвечивается через призму ключевой идеи – выбора между «гордым отъединением» и «братским единением». В романе «побеждает» последняя смысловая доминанта эпиграфа, которая ярко актуализируется в финале произведения как сильной периферийной позиции, где «зерном умершим и принесшим много плода» оказывается не только смерть Илюши, объединившая мальчиков в духовное братство, но и речь Алеши – знак бескровной жертвы – «милосердия».

В параграфе ^ 3.2 «Начало и конец романа как репрезентанты концептов смерть, мать, любовь» анализируются пограничные позиции текста и акцентированные ими концепты, организующие ближнюю периферийную зону концептосферы. Начало романа иллюстрирует ряд женских (материнских) смертей. Многозначные слова «смерть» и «мать» имеют широкий спектр устойчивых сочетаний, что предполагает концептуальное развертывание лексем в тексте. Показательно, что в древнерусском языке в слове съмерть содержалось представление о хорошем (естественном, неминуемом) уходе из жизни, поскольку, съмьрть имело приставку с положительной оценкой и противостояло слову гыбъль. В символическом контексте мать – великий символ земли, первопричины и защищенности, в высоком смысле – богиня, небо, а «смерть матери» – неминуемая потеря защищенности, органической связи между небом и землей. Становится понятной и «история семейки» Карамазовых как расшатывание и потеря нравственных устоев. Кроме того, концепт смерть сопряжен в тексте со словосочетанием «погасший внутренний мир» и противопоставлен концепту любовь, актуализированному жизнеутверждающим финалом.

В финале ядерный концепт ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ семантически «спаивается» в своих составляющих. В целом наблюдается «текучесть» концептосферы романа: если в начале произведения родство братьев Карамазовых воспринимается в прямом смысле «кровного родства», в середине романа явно намечается оппозиция братья – враги, то в финале концепт ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ в корне меняет свое семантическое наполнение. БРАТЬЯМИ становятся «русские мальчики», обнаружившие родство душ.

В четвертом параграфе «Ключевые слова как конституэнты дальней периферийной зоны концептосферы» рассматривается абстрактно-ценностная и предметно-вещная лексика в функции ключевых слов романа, репрезентирующих ассоциативный пласт концептосферы.

В параграфе ^ 4.1 «Абстрактно-ценностная лексика в функции ключевых слов романа» анализируются лексемы честь и совесть, обращающие на себя внимание из-за высокой частотности употребления в тексте и повторов в границах одного предложения. В работе дан анализ частотности данных словоупотреблений в репликах разных героев, показывающий, какие герои предают этим понятиям большую важность. В свою очередь, самые экспрессивные реплики со словами честь и честность встречаются у Дмитрия и Карамазова-отца: каждый противопоставляет себя как «рыцаря чести» другим. Согласно авторским комментариям, у них – больное, воспаленное восприятие чести. Алексей, напротив, употребляет эти слова применительно к другим героям, взывая к сохранению в себе честности, способной уберечь «от великого зла» (15, 195). В работе приводятся развернутые ряды контекстуальных синонимов и антонимов, помогающих высветить концептуальное содержание исследуемых лексем.

Подчеркивается, что честь в романе не противоречит самолюбию, от которого исходят «страсти Карамазовские», и гордыне, от которой разрушается духовная связь братьев. В этом плане закономерно контекстное противопоставление чести и совести, восходящее к ключевой антитезе романа – «гордость – смирение». И если вторая составляющая репрезентирует ядерный компонент БРАТЬЯ, то первая не связана с компонентом КАРАМАЗОВЫ: работе делается вывод о том, что Ф.М. Достоевский рисует в романе «третий мир», которому противопоставлены и братство, основанное на совести, и карамазовщина, состоящая в бесчестии, – мир «Вавилонской башни», как честный «рай без Бога» (14, 25). Эти заключения вполне сопоставимы с выводами о символической связи трех ключевых топонимов текста романа: Каны Галилейской (репрезентанта составляющей БРАТЬЯ), Вавилона (репрезентанта концепта гордость) и Скотопригоньевска (репрезентанта составляющей КАРАМАЗОВЫ). Однако из всех трех миров для автора именно братство (евангельская атмосфера Кары Галилеской) предстает духовным идеалом.

В параграфе ^ 4.2 «Предметно-вещная лексика в функции ключевых слов романа» представлены пути концептуального обогащения в тексте ключевых слов камень, птица, лицо, характеризующихся, с одной стороны, богатой этимологией и символикой, с другой – различными акцентами в тексте (лексическими, грамматическими, синтаксическими, графическими) и способностью возглавлять развернутые контекстуально-синонимические ряды. Как показало исследование, с каждым новым употреблением в тексте романа данных лексем увеличивается степень их абстрактности до символического уровня, они становятся условными знаками ключевых идей текста.

В качестве первичного этимона лексемы «камень» М. Фасмер рассматривает «молот» (др.-исл. hamarr), а также приводит примеры из греческого языка – äχμονος «наковальня», и древнеиндийского – áçmā «камень, скала». В толковых словарях отражено до 6 лексических значений рассматриваемого слова и свыше 12 фразеосочетаний. О концептуальной потенциальности говорят и такие символические смыслы камня как «связь между прошлым и будущим, знак единства, силы, прочной основы, теофанический символ, Христос». Первые репрезентации камня в тексте романа – предметного значения (глава «Связался со школьниками»), затем – переносного, связанного с «окаменением», жестокостью сердец Федора Павловича и Дмитрия. В «Легенде о Великом Инквизиторе» семантика камня расширяется: ключевое слово актуализируется в евангельском контексте о первом искушении Христа в пустыне. В финале (глава «Похороны Илюшечки. Речь у камня») речь идет об окаменении как твердости: словосочетание «Илюшин камушек» приобретает значение твердой священной памяти, «основания новой жизни». В таком понимании Камень входит в один тематический ряд с концептуально-значимыми лексемами «доброта», «дружба», «любовь», семантика камня расширяется до эмблемы братского единения.

Ключевое слово птица при этимологическом срезе обнаруживает связи со словами «дитя», «детеныш», что вполне вписалось в символический подтекст романа. Толковые словари фиксируют не менее двух лексических значений этого слова и свыше 5 устойчивых сочетаний. Широкий спектр символических значений птицы включает следующие: существо с высоким уровнем сознания, посредник между человеком и Богом, символ духа и души. Птица как знак духовной свободы ассоциативно сопрягается в романе с символикой смерти Илюши Снегирева как освобождения от оков озлобленности через прощение. В портретной характеристике старца Зосимы также сквозит позитивная оценка, сближающая героя с образом голубя, на что, в частности, указывает употребление слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами и прилагательных с семой «светлый»: «нос востренький, точно у птички» (14, 37). «Голубчиками» называет Алеша мальчиков в финале романа. Лексема «голубь» несет здесь евангельское метафорическое значение «дружеской простоты».

Однако ключевое слово птица носит в тексте амбивалентный характер, символизируя также «нечеловеческую сущность». Так адвокат Фетюкович нарисован автором как человек с «птичьей физиономией», что определенно символизирует маску судебной защиты, за которой – осуждение невиновного или оправдание любого преступления. Во внешности Карамазова-отца автором выделяются детали, роднящие героя с птицей-хищником. Не случайно и Грушеньку Федор Павлович Карамазов называет «цыпленочком» (ассоциация с добычей хищника).

Достигая высокой степени обобщения, птица в романе образует развернутые ассоциативные ряды. Один ряд выстраивают смысловые конструкции с положительной оценочностью, в частности: «дитя», «внутренняя свобода», «голубь»; другой – с отрицательной: «маска» («птичья физиономия»), «хищник», «плотоядный». Доминирующими оказываются мелиоративные смыслы, поскольку именно они эксплицируются в финале произведения как сильной позиции текста.

Концептуально-значимая лексема лицо сопрягается в этимологическом плане со словами «образ» и «лик». В толковых словарях фиксируется до 6 значений этого слова и свыше 25 устойчивых сочетаний. Проведенное исследование позволяет утверждать, что символическое значение лица в тексте – «отражение внутреннего мира человека». В связи с этим в романе выделяются два основных вида контекстов, включающих концептуально-значимую лексему лицо и/или ее вербализаторы. В первых речь идет о возвращении героя через покаяние «к себе», к образу Божьему, причем выявляется, что духовно светлых людей объединяет «тишина и спокойствие лица», синонимичные в тексте «вечности, верности, твердости» и противоположные «гримасничанью». В других контекстах с ярко негативной окраской, где речь идет о Смердякове, Карамазове-отце, Ракитине, лицу свойственна «насмешка», которая становится в тексте метафорой бездуховности.

Так Лицо в романе выстраивает ряд синонимов, как с пейоративным, так и с мелиоративным значением: 1) «физиономия», «рожа», «морда», «харя», «рыло»; 2) «лик», «образ», «человек». Интересно, что слово «лик» употребляется в романе не только в своем «антропоцентрическом» значении, но и связано с лексемой «земля» – в глубоком авторском уважении поверхность земли именуется «ликом» (14, 265). Олицетворение земли в данном контексте не просто стилистический троп, но один из ключевых замыслов романа: «мать-земля», «соприкасаясь» с «вечной Истиной», небом, образуют сакральное целое.

В выводах обобщается осуществленное в работе исследование и подводятся итоги. Концептосфера романа Ф.М. Достоевского предстает как органичная система взаимообогащающихся в художественной речи концептов. Ядром концептосферы выступает художественный концепт ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ, базирующийся, на языковом концепте БРАТЬЯ. Приядерную зону концептосферы образуют концепты, репрезентированные антропонимами и топонимами, периферийную зону – сильными позициями текста (эпиграфом, началом и финалом романа), дальнюю периферийную зону образует абстрактно-ценностная и предметно-вещная лексика в функции ключевых слов произведения.

^ Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Астахова, О. А. (Бондаревская О. А.) Топонимы как ключевые слова романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» / О. А. Астахова, Г. В. Звёздова // Текст: семантика, форма, функция. (Материалы научно-практической конференции). – Тамбов, 2004. – С.111-116.

2. Астахова, О. А. (Бондаревская О. А.) Антропонимы в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» / О. А. Астахова // Отражение русской ментальности в языке и речи. (Материалы Всероссийской научно-практической конференции). – Липецк: Изд-во ЛГПУ, 2004. – С. 282-291.

3. Астахова, О. А. (Бондаревская О. А.) Заглавие романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» в его концептуальном значении / О. А. Астахова // Сборник научных трудов аспирантов и соискателей. – Липецк: Изд-во ЛГПУ, 2005. – С. 27-33.

4. Астахова, О. А. (Бондаревская О. А.) Концептуальное содержание эпиграфа романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» / О. А. Астахова // Мировая словесность для детей и о детях. (Материалы научно-практической конференции). В 2-х т. - Т.1. – М.: Изд-во «Литера», 2005. – С.145-150.

5. Бондаревская, О. А. Слова-символы романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» / О. А. Бондаревская – М., 2005. – 18 с. // Рук. деп. в ИНИОН РАН №59508. 09.11.2005.

6. Бондаревская, О. А. Слова-символы камень, птица в языковой картине мира Ф. М. Достоевского (на материале романа «Братья Карамазовы») / О. А. Бондаревская // Сборник научных трудов аспирантов и соискателей. – Липецк: Изд-во ЛГПУ, 2006г. С.51-58.

7. Бондаревская, О. А. Два отца Алексея Карамазова. Концептуальный смысл имен (на материале романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы») / О. А. Бондаревская // Сборник научных трудов аспирантов и соискателей. – Липецк: Изд-во ЛГПУ, 2007.

8. Бондаревская, О. А. Концепт ^ БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ в одноименном романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» / О. А. Бондаревская // Вiстник Луганського нацiонального педагогiчного унiверситету iменi Тараса Шевченка (фiлологiчнi науки): материалы V Международного форума «Дни славянской письменности и культуры» (Луганск, 21-23 мая 2007 г.). – Луганск: ЛНПУ, 2007. – № 11 (128). – С. 198-203.

Публикация в издании, рекомендованном ВАК:

9. Бондаревская, О. А. Эпиграф как ключ к художественному толкованию романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы». Ключевое слово «зерно» / О. А. Бондаревская // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. – Тамбов, 2007. – Вып. 4(48). С. 80-83.