Методические материалы к 235-летию со дня рождения Н. М. Карамзина челябинск 2001

Вид материала

Документы

Содержание Николай Михайлович Карамзин Вечер-портрет первого российского историографа Николая Михайловича Карамзина В.Г. Белинский Он прямодушно понимал Н. Языков Ты, дав мне жизнь, сокрылась!.. А. Грибоедова (№ 2 ми минор) Чаконы И.С. Баха Список использованной литературы Список использованных грамзаписей Погодин М.П.

Подобный материал:

• Методические материалы для библиотекарей, посвященные 205-летию со дня рождения, 970.13kb.
• К 185-летию со дня рождения А.А. Фета. Материалы в помощь библиотекарю, 293.15kb.
• Биобиблиографический указатель к 70-летию со дня рождения и 50-летию со дня основания, 718.43kb.
• Психология будущего Материалы научно-практической конференции, посвященной 150-летию, 1760.36kb.
• Карамзин в Остафьеве, 79.51kb.
• Летию со дня рождения м. В. Ломоносова. С какими трудностями столкнулся М. В. Ломоносов, 105.17kb.
• I Международную научно-практическую конференцию по истории медицины, посвящённую 120 летию, 68.44kb.
• Урок, посвященный 300-летию со дня рождения М. В. Ломоносова, 60.62kb.
• Р п. Дмитриевка №5 Об итогах проведения районного этапа Всероссийского конкурс, 24.36kb.
• «Роль матери в жизни и творчестве Шукшина». Что же можно об этом написать? Я решила, 43.63kb.

ОБЛАСТНАЯ ЮНОШЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА


«Я ЧИСЛЮСЬ ПО РОССИИ …»


Методические материалы

к 235-летию со дня рождения Н.М. Карамзина


ЧЕЛЯБИНСК 2001

В ХVШ веке Россия - величайшая страна в мире, - раскинувшаяся от Ледовитого океана до выжженных солнцем азиатских пустынь, оказалась вроде бы покинутой музой Клио (в греческой мифологии одна из девяти муз, покровительница истории). Это дало повод Западной Европе, знавшей тогда нас особенно плохо, утверждать, что Россия не имеет истории, русский народ – «народ неисторический».

Когда у царицы Елизаветы Петровны возникла мысль о необходимости издать описание жизни своего прославленного отца Петра I, то правительство сделало хорошо оплачиваемый заказ Вольтеру.

Никого не смутило, что Вольтер никогда в России не был, а героя своего видел мимоходом в Париже.

Многим скептикам представлялось, что на огромных пространствах царило варварство, «интеллектуальное молчание», а если что и происходило, то было связано или с бурыми, или с белыми медведями.

Понятно, что огромное белое пятно не могло долго существовать на исторической карте. Тем более что с начала ХVШ века и европейский читатель жаждал правду о России, начавшей играть важную роль в дипломатических, военных и торговых делах Западной Европы.

Художественное осмысление истории стало властным требованием дня.

Человеком, выполнившим гигантский труд написания отечественной истории, стал ^ Николай Михайлович Карамзин.

Н.М. Карамзин воплотил многие лучшие черты своего века, представ перед современниками, как признанный мастер литературы (поэт, драматург, критик, переводчик), реформатор, заложивший основы современного литературного языка, крупней журналист, организатор издательского дела, основатель первоклассных журналов, создавший первые в истории отечественной словесности альманахи поэзии. В науке, искусстве, публицистике Карамзин оставил заметный след, повсюду его деятельность отмечена чертами подлинного новаторства, и не случайно при характеристике его творчества часто употребляются слова «впервые», «одним из первых». Он во многом подготовил успех младших современников и последователей - деятелей пушкинского периода - золотого века русской литературы.

Друзья Карамзина, его единомышленники и ученики, равно как и его враги, недоброжелатели или завистники, делили свою жизнь между искусством и государственной службой. Поэты Державин и Дмитриев были министрами, видный литературный деятель, противник Карамзина, адмирал Шишков в разное время занимал посты государственного секретаря, члена Государственного совета, министра. Литература тех лет одета в гвардейские мундиры и дипломатические фраки. На этом фоне «безмундирная» фигура Карамзина резко выделяется. Даже на самые лестные служебные предложения, которые делал ему Александр I, он неизменно отвечал отказом.

Его общественным идеалом была независимость, его представление о счастье неизменно связывалось с частным существованием, тесным кружком друзей, семейной жизнью. В эпоху, когда самый воздух был пропитан честолюбием, когда целое поколение повторяло слова Наполеона о том, что «гениальные люди - это метеоры, предназначение которых - жечь, чтобы просветить свой век", когда с прибавкой эпитета «благородное» честолюбие становилось неотделимо от патриотизма и борьбы за свободу, Карамзин мог бы подписаться под словами, сказанными другим поэтом через 130 лет после его смерти: «Быть знаменитым некрасиво» (Б. Пастернак).

Но отказ от роли «великого человека» не лишает ли Карамзина права «иметь биографию»?

К счастью, Карамзин на этот вопрос ответил сам. За несколько месяцев до смерти он писал бывшему министру иностранных дел России графу Каподастрия: «Приближаясь к концу своей деятельности, я благодарю бога за свою судьбу. Может быть, я заблуждаюсь, но совесть моя покойна. Любезное Отечество ни в чем не может меня упрекнуть. Я всегда был готов служить ему, не унижая своей личности, за которую я в ответе перед той же Россией. Да, пусть я только и делал, что описывал историю варварских веков, пусть меня не видали ни на поле боя, ни в совете мужей государственных. Но поскольку я не трус и не ленивец, я говорю: значит, так было угодно небесам, и, без смешной гордости моим ремеслом писателя, я без стыда вижу себя среди наших генералов и министров».


***


Основу вечера-портрета «Я числюсь по России...» составляют воспоминания, свидетельства, письма Карамзина, его друзей и современников.

В композиции звучит музыка русских и зарубежных композиторов ХVП-ХVШ вв.

Музыкальное сопровождение, а также репродукции работ крупнейших художников, скульпторов, архитекторов ХVШ века позволяют воссоздать атмосферу эпохи, в которой жил Н.М. Карамзин.

Портреты Карамзина и современников из его ближайшего окружения можно найти в сборниках:

Аминов М.М., Евангулова О.С., Лифшиц Л.И. Русское искусство X - начала XX века. - М.: Искусство, 1969. - 479 с.

Н.М. Карамзин. Гравюра Н. Уткина с портрета работы художника А. Варнека //Круг чтения. - 1991. - М. - С.10.

Н.М. Карамзин. 1800-е годы. Худож. А. Молинари //Круг чтения. - 1991. - М. - С. 7.

Осетров Е. Три жизни Карамзина. - М.: Современник, 1985. - 302 с.

Портретная миниатюра в России ХVШ - начале XX века из собрания государственного Эрмитажа. - Л.: Художник РСФСР, 1986. - 336 с.

Русское искусство ХV-ХХ: Из фондов государственного Русского музея. - Л.: Художник РСФСР, 1989. - 280 с.

Чайковская 0. «Как любопытный скиф...»: русский портрет и мемуаристика второй половины ХVШ века.. - М.: Книга, 1990.- 295 с.

«Я ЧИСЛЮСЬ ПО РОССИИ ...»

^

Вечер-портрет первого российского историографа

Николая Михайловича Карамзина

Звучит увертюра из оратории «Мессия» Г.Ф. Генделя.


1 участник: К чему ни обратитесь в нашей литературе - всему начало положено Карамзиным: журналистике, критике, повести, роману, повести исторической, публицизму, изучению истории.
^

В.Г. Белинский

2 участник:

Он памятник себе воздвиг чудесный, вечный

Достойный праведных похвал,

И краше, чем кумир, иль столб каменосечный,

И тверже, чем литой металл!

Сказанья праотцов судил он не лукаво.
^

Он прямодушно понимал

Родную нашу Русь, - и совершил со славой

Великий подвиг: написал

Для нас он книгу книг, - и ясною картиной

В ней обновилась старина...
^

Н. Языков

Ведущий: 1803 год отмечен в русской культуре исключительным событием: Николай Михайлович Карамзин, один из первых литераторов (а по мнению многих - первейший, рядом с Державиным), известный автор «Писем русского путешественника» и еще более известный автор «Бедной Лизы», издатель лучшего в ту пору журнала «Вестник Европы», - 37-летний Карамзин решительно оставляет прозу, поэзию, журналистику и записывается в историки.


1 участник: Бывало, что по своей воле отрекались от престола монархи - принимались сажать капусту, запирались в монастырь, Но чтобы знаменитый писатель, на высоте славы, силы и успеха подвергал себя добровольному заточению - пусть в храме науки, монастыре истории... Многим этот поступок казался загадкой.


Ведущий: И это не единственная загадка в биографии Карамзина.


1 участник: Трудно найти другого писателя, чья внутренняя жизнь была бы от нас настолько скрыта, и чей образ так последовательно подменялся бы образами его литературных созданий.

Карамзин не вел дневников, писем его сохранилось немного, официальных документов о событиях его жизни тоже почти нет: ведь он не арестовывался, не ссылался, не был под поли­цейским надзором, а русский писатель, как правило, получал биографию только в этих случаях. Даже дату своего рождения долгое время Карамзин не знал точно.

Объясняется это тем, что при рождении дворянских детей записывали в службу, при этом прибавляя или убавляя возраст. По обычаю тех лет еще младенцем был записан в гвардейский Преображенский полк и Карамзин. И лишь к старости надежные документы позволяют ему узнать точную дату своего рождения - 1 декабря 1766 года.


Ведущий: Отцом Николая Михайловича был дворянин, симбирский среднепоместный землевладелец Михаил Егорович Карамзин, капитан в отставке, ведший свой род от татарского военачальника Кара-Мурзы, перешедшего в давние времена на службу к московскому царю. Впрочем, восточное прошлое было основательно забыто. Помнили род с Семена Карамзина, жившего в конце ХVI столетия, и числившегося в дворянах при Иване Грозном.

Не менее древним был и род матери - Екатерины Петровны Пазухиной. Ее будущий писатель не помнил, отметив в одном из своих стихотворений:

«^ Ты, дав мне жизнь, сокрылась!..

Я в первый жизни час наказан был судьбой!».

Мальчик рос в деревне, в симбирском поместье отца.


2 участник: Мир, давший Карамзину первые сознательные впечатления, был мир русской провинции, связанный с национальными традициями, с няньками, дядьками, с тщательным соблюдением церковных и календарных праздников и одновременно овеянный воздухом новой культуры.

Именно в ту пору провинция заводит домашние библиотеки, оркестры рожечников, театры, устраивает «аглицкие» и «версальские» сады с подстриженными лужайками. Здесь мы встречаем и раннее обучение языкам: маленькому Николаше французский помогла познать молодая соседка - графиня Мирова-Пушкина (в нее мальчик был по-детски влюблен), а немецкому, как родному, выучил немец-врач. Но главное и основное, что возникает на первой странице карамзинской биографии - книги: в доме много книг - от рано умершей матери осталась библиотека, образованный сосед Пушкин дает мальчику «Древнюю Россию» Шарля Роллена в 10 томах. Книгой не раз перечитанной и полюбившейся на всю жизнь, стала сервантовская история Рыцаря Печального Образа.


Ведущий: Карамзину шел 14-й год, когда возможности провинциального образования оказались исчерпанными и его отправили в Москву в пансион Шадена, созданный при Московском университете.


1 участник: Обучение было гуманитарным: в основном изучались языки. Немецким, и французским Карамзин овладел в совершенстве, читал по-английски и по-итальянски, занимался древними языками, историей, литературой. Некоторые лекции ходил слушать в университет.

Заметив незаурядные способности нового ученика, Шаден занимался с ним больше, чем с другими. Давал дополнительные уроки, поручал трудные переводы, а иногда брал с собою в гости к кому-нибудь из друзей-иностранцев, чтобы доставить мальчику практику разговорной речи.


Ведущий: Проучившись в пансионе около четырех лет и блестяще его окончив, Карамзин подумывал уже о поступлении в университет. Как вдруг пришло письмо от отца с приказанием немедленно оставить учение и ехать в Петербург для «вступления в настоящую службу», т.е. в гвардию.


1 участник: Ослушаться отца Карамзин не посмел и, с грустью расставшись с профессором, товарищами, мечтой об университете, выехал в Петербург, где начал военную службу в гвардейском Преображенском полку.

Ступив в «настоящую» службу, Карамзин недолго в ней пробыл. Скоропостижно умер отец и мечтательному юноше, по характеру больше склонному к литературным занятиям, чем к жизни гвардейского офицера, уже незачем было оставаться в полку. Карамзин подал в отставку и вернулся в родной Симбирск.


Звучит вальс ^ А. Грибоедова (№ 2 ми минор)


2 участник: Естественно, что приехавший из столицы молодой человек произвел впечатление в провинциальном обществе. Его приглашали в лучшие дома, молодежь искала его дружбы, а заботливые маменьки видели в нем завидного жениха для дочерей. Близкий друг Карамзина, поэт и баснописец И. Дмитриев, встречавшийся с ним в Симбирске, позже напишет: «Я нашел его уже играющим ролю надежного на себя в обществе: опытного за вистовым столом, любезного в дамском кругу и оратором перед отцами семейств, которые, хотя и не охотники слушать молодежь, но его слушали». Настоящий светский лев и салонный оратор. Успех, рассеянная жизнь и полная, бесконтрольная свобода поначалу увлекли Карамзина. Но недолго. Пустота светской жизни и постоянная праздность были не по душе трудолюбивому юноше и привели к тому, что он заскучал.


Ведущий: Счастливым событием в жизни Карамзина было его сближение с замечательным русским просветителем Н.И. Новиковым, издателем сатирических журналов «Трутень», «Пустомеля», «Живописец», «Кошелек».


1 участник: Новиков соединял в себе практика и мечтателя. Любое дело горело в его руках. Начав с копейки, взятой в долг, он мог в короткий срок организовать дело, оборот которого исчислялся сотнями тысяч. Он умел зарабатывать деньги. Но только с одним условием: тут же отдать эти деньги в бесплатную аптеку, на производство книг, доходы от продажи которых пойдут на стипендии студентам училищ, на обучение в заграничных университетах бедных, но способных молодых людей, на помощь голодным. Он богател, оставаясь сам практически нищим. Организаторские способности Новикова сказались и в другом: он умел находить к привлекать к себе талантливых людей. Именно эта способность помогла Новикову разглядеть в приехавшем из Симбирска в Москву молодом человеке писателя-журналиста.

Молодой Карамзин, мечтавший о серьезном деле, попав в общество инициативных, талантливых людей, составлявших окружение Новикова, почувствовал себя в родной среде. «... живу в Москве, в кругу моих истинных друзей и руководителей», - писал он швейцарскому философу Лафатеру в 1786 году.


Ведущий: Карамзин сразу понравился Новикову своим трудолюбием, искренним стремлением к полезной деятельности, широкой образованностью и он доверил Карамзину редактирование первого журнала для детей «Детское чтение для сердца и разума».

Для детского журнала Карамзин переводил сентиментально-нравоучительные французские повести. На страницах этого журнала он опубликовал ряд своих стихов и первую повесть «Евгений и Юлия», написанную под влиянием Руссо. Соредактором Карамзина и самым близким другом в эти годы стал молодой литератор Александр Петров.

Иван Дмитриев так писал об их дружбе «Карамзин полюбил Петрова, хотя они и были не во всем сходны между собой: один пылок, откровенен и без малейшей желчи; другой же угрюм, молчалив, подчас насмешлив; но оба питали равную страсть к познаниям, к изящному, имели одинаковую силу в уме, одинаковую доброту в сердце...».

Противоположность характеров только еще теснее сближала друзей. Они как бы дополняли друг друга. В минуты огорчений и сомнений Карамзин находил поддержку друга. Ему он поверял свои мечты, свои надежды, свои планы. «Верный вкус друга моего... был для меня, - пишет Карамзин, - светильником в искусстве и поэзии».

Четыре года в новиковском кругу были заполнены упорной работой по самообразованию. За это время молодой симбирский франт превратился в образованного человека, начитанного и в философии, и в художественной литературе на немецком, французском и английском языках, живо осведомленного, «своего человека» в умственной жизни России и Европы того времени.


Ведущий: В мае 1789 г. Николай Михайлович выехал за границу. «Милый Петров, - писал он в «Письмах русского путешественника», - проводил меня до заставы. Там обнялись мы с ним... там сел я в кибитку, взглянул на Москву, где оставалось для меня столько любезного, и сказал: прости! Колокольчик зазвенел, лошади помчались».

Путешествие Карамзина по Европе продолжалось 18 месяцев. Он побывал в Германии, Франции, Швейцарии, Англии. Он общался с немецким философом Кантом. Осматривал Дрезденскую галерею, сокровища Лувра. Посещал академии, слушал лекции в университетах. Гулял по Версалю.

Писатель стремился как можно больше вобрать в себя новых впечатлений, пополнить свое образование, познакомиться с европейской культурой, чтобы приобщить к ней у себя на родине своих соотечественников.

В горах Швейцарии, в картинных галереях, в кабинетах ученых Карамзин не переставал думать о России, мечтая о широкой деятельности просветителя.


2 участник: Осенью 1790 г. он вернулся на родину. Князь П.А. Вяземский - поэт и литературный критик - писал позднее: «Карамзин, возвратившийся в Россию с умом, обогащенным наблюдениями и воспоминаниями, собранными в путешествии... начал издавать «Московский журнал».

К сотрудничеству в журнале он сумел привлечь лучшие литературные силы России. На страницах «Московского журнала» публикуются Державин, Дмитриев, Херасков, более же всего - сам издатель.

Образованное общество зачитывалось произведениями Карамзина, в т.ч. «Письмами русского путешественника». Повесть Карамзина «Бедная Лиза» была прочитана тогда едва ли не каждым грамотеем.

По поводу другой повести – «Остров Борнгольм» - Федор Глинка писал: «Из 1200 кадет редкий не повторял наизусть какую-нибудь страницу из «Острова Борнгольма».

В следующие годы Карамзин выпускает несколько очень популярных (наподхват, как тогда говорили) поэтических альманахов: «Аониды»¹, «Аглая»² (где, кроме Карамзина, вновь печатаются Державин, Дмитриев и другие...).


Звучит валъс А. Грибоедова (№ 2 ми минор)


2 участник: Несмотря на занятость, Карамзин находит время и для светских развлечений, «Завел себе четверню лошадей и начал разъезжать по городу, - рассказывал о нем М.П. Погодин³, биограф Карамзина. - Его любезность, образованность, его слава обеспечивали ему успех в большом свете. Он был принят везде с распростертыми объятиями».

А вот воспоминания другого современника, видевшего Карамзина в то время. «На его лице написано нечто такое, что привлекает к нему всякого человека... В обществе вы не увидите в нем ни глубокомысленного ученого, ни печального меланхолика... он развязан, весел. Но доходит дело до рассуждений, так рассуждает как умный, сведущий человек».

Бывал Карамзин на светских гуляньях в Нескучном саду и в Марьиной роще, любил прохаживаться по Кузнецкому мосту - самой оживленной московской улице с множеством модных магазинов, кондитерских и книжных лавок.

Охотно посещал недавно открытый, но уже очень популярный Английский клуб. Здесь собиралась лучшая половина дворянского общества. Играли в карты, лакомились изысканными блюдами, судачили, злословили, обсуждали новости, беседовали о политике.

Карамзин страстно увлекался театром. Постоянно бывал в петровском, тогда единственном городском театре (который стоял почти на месте современного нам Большого театра). И даже сам принимал участие в любительских, так называемых «благородных» спектаклях. Много времени проводил Карамзин в кругу своих литературных друзей: с Андреем и Александром Тургеневыми, Андреем Вяземским, М.М. Херасковым, Василием и Сергеем Пушкиными. Самым близким другом в эти годы остается Иван Иванович Дмитриев. В письмах к нему Карамзин делится своими мыслями, переживаниями и творческими замыслами.


Ведущий: В апреле 180I года Карамзин извещает брата о своей женитьбе.


1 участник: «С сердечной радостью уведомляю вас, - писал он брату, - что я женился на Елизавете Ивановне Протасовой, которую 13 лет знаю и люблю».


Ведущий: Брак был счастливым, но не долгим. Летом 1802 г. Елизавета Ивановна умерла, оставив мужу дочь Софью.


Звучит фрагмент «Орфей в Аиде» из муз. трагедии Е. Фомина «Орфей»


1 участник: С бледным лицом, с открытой головой шел Карамзин подле печальной колесницы около 15 верст до Донского монастыря, где похоронили Елизавету Ивановну.

Из письма к брату: «Я лишился милого ангела, который составлял все счастие моей жизни. Судите, каково мне, любезный брат. Вы не знали ее; не могли знать и моей чрезмерной любви к ней; не могли видеть последних минут ее бесценной жизни, в которые она, забывая свои мучения, думала только о несчастном своем муже... Все для меня исчезло, любезный брат, и в предмете остается одна могила. Стану заниматься трудами, сколько могу: Лизанька того хотела. Простите, милый брат, я уверен, в вашем сожалении».

Только работа отвлекала писателя от мрачных мыслей.


Ведущий: В 1802 г. Карамзин приступил к изданию журнала «Вестник Европы», По тематике он был разнообразнее любого другого русского журнала того времени. В нем печатались переводы иностранных авторов и произведения лучших русских литераторов - Г.Р. Державина, М.М. Хераскова, И.И. Дмитриева, В.Л. Пушкина и других. Большое место в журнале занимали произведения самого издателя.

«Вестник Европы» современники называли «лучшим нашим журналом». На страницах «Вестника Европы» Карамзин впервые выступает как историк.

2 участник: В его статьях, помещенных здесь, уже можно угадать будущего автора «Истории государства Российского» с его широким охватом материала от древнейших времен до современности.

Карамзин открыл русскую историю для русской литературы. У него учились умению в историческом факте увидеть художественное содержание. И заимствовали сами факты.

Так, например, в 1802 г. появилась статья «О случаях и характерах в российской истории, которые могут быть предметом художеств». Статья заканчивалась описанием памятника Минину, каким его видел Карамзин. Таким же его увидел вскоре и И.П. Мартос, создавший памятник народным героям, который и поныне стоит на Красной площади в Москве.

В той же статье, а затем в «Истории государства Российского», мы обнаруживаем сюжет Пушкинской «Песни о вещем Олеге», читая следующий рассказ летописца: «Волхвы предсказали Князю, что ему суждено умереть от любимого коня своего, с того времени он не хотел ездить на нем. Прошло четыре года: в осень пятого вспомнил Олег о предсказании, а слыша, что конь умер, посмеялся над волхвами; захотел видеть его кости; стал ногою на череп и сказал: его ли мне бояться? Но в черепе таилась змея, она ужалила князя, и Герой скончался».

«История государства Российского» также позднее стала сокровищницей образов, из которой черпали вдохновение поэты, прозаики, драматурги, живописцы, ваятели.


Ведущий: Формально Карамзин приступил к работе над «Историей...» в 1803 г. Но фактически он уже минимум десять лет трудился над материалом для будущей книги.


1 участник: Еще в мае 1790 года он писал: «Больно, но должно по справедливости сказать, что у нас до сего времени нет хорошей российской истории, т.е. писанной с философским умом, с критикою, с благородным красноречием. Тацит, Юм, Робертсон, Гиббон - вот образцы! Говорят, что наша история сама по себе менее других занимательна; не думаю: нужен только ум, вкус, талант. Можно выбрать, одушевить, раскрасить, и читатель удивится, как из Нестора⁴, Никона⁵ и прочее могло выйти нечто привлекательное, сильное, достойное внимания не только русских, но и чужестранцев. Родословная князей, их ссоры, междоусобие, набеги на половцев не очень любопытны - соглашаюсь; но зачем наполнять ими целые томы? Что неважно, то сократить, как сделал Юм в «Английской истории», но все черты, которые означают черты народа русского, характер древних наших героев, отменных людей, происшествия действительно любопытные описать живо, разительно. У нас был свой Карл Великий: Владимир – свой Людовик II: царь Иоанн; свой Кромвель: Годунов - и еще такой царь, которому нигде не было подобных: Петр Великий».


Ведущий: Так уже в 24 года у Карамзина возникает замысел взяться самому за то, что пока не удалось другим. В 1793 году он говорит о своем намерении публично, закрывая свой «Московский журнал», сообщает, что будет работать в архивах над древними документами, «чтоб после приняться за труд, который мог бы остаться памятником души и сердца». В 1800 году в одном из писем Карамзин признается: «Я по уши влез в русскую историю: сплю и вижу Никона с Нестором». Работу над «Историей» было трудно совместить с кипучей журнальной, да и всякой другой литературной деятельностью. Друзья подсказали счастливую мысль: исходатайствовать ежегодное пособие - пенсион, как тогда говорили, от правительства.


1 участник: Карамзин пишет письмо-прошение: «Будучи весьма небогат, я издавал журнал с тем намерением, чтобы, принужденною работою 5 или б лет, купить независимость, возможность работать свободно и писать единственно для славы - одним словом, сочинять Русскую историю, которая с некоторого времени занимает всю душу мою» Теперь слабые глаза не дозволяют мне трудиться по вечерам и принуждают меня отказаться от вестника». Могу и хочу писать Историю, которая не требует поспешной и срочной работы; но еще не имею способа жить без большой нужды. С журналом я лишаюсь 6000 рублей доходу. Если вы думаете, милостивый государь, что правительство может иметь некоторое уважение к человеку, который способствует успехам языка и вкуса, заслужил лестное благоволение Российской публики, и которого безделки, напечатаныя на разных языках Европы, удостоились хорошего отзыва славных иностранных литераторов; то нельзя ли при случае доложить императору о моем положении и ревностном желании написать Историю, не варварскую и не постыдную для Его царствования?... Хочу не избытка, а только способа прожить пять или шесть лет: ибо в это время надеюсь управиться с Историей, и тогда я мог бы отказаться от пенсии: написанная История и публика не оставила бы меня в нужде».

Ведущий: 2 декабря 1803 года Карамзин сообщил брату: «Император пожаловал мне пенсион: в год по 2 тысячи рублей и сделал меня историографом». Но главное заключалось даже не в пенсии, а в том, что перед государственным историографом открывались сокровища архивов.

Карамзину было разрешено пользоваться наиболее богатым в стране собранием документов - Архивом Иностранной коллегии, а также работать в таких библиотеках, как Древняя Патриаршая и Троицкая, где хранились летописные своды, и даже брать домой манускрипты.

Углубившись в работу, Карамзин - так говорили современники - словно принял постриг. Со светским обществом было покончено, начиналось литературное монашество.


1 участник: Отказ от дальних странствий, от предлагаемой в Дерпте префектуры. Отказ от прозы, поэзии, журналистики. Он печатно распростился с подписчиками «Вестника Европы», перестал появляться в гостиных и избавился от многих не лишенных приятности, но докучливых знакомств. Он буквально жил в библиотеках, читал и просматривал книги, составлял горы выписок, отсылал во все концы света письма-запросы. Единственные поездки, которые он себе позволял, - по монастырским библиотекам и отдаленным церквам, где в ризницах хранились книги.

В письме к брату Василию Михайловичу он - со свойственной ему в личном общении мягкостью - сообщал: «Я сам, любезный брат, не могу хвалиться здоровьем, которое мне нужно... для моей приятной, но трудной работы... я тружусь усердно, и если не свершу этой работы то, по крайней мере, не от лени».


Ведущий: С начала 1804 года и до последних дней жизни работа над «Историей» стала основным делом жизни Николая Михайловича.

Начало работы над главным трудом жизни совпало с изменениями в семейном положении автора.


2 участник: В январе 1804 г. Карамзин женился во второй раз на Екатерине Андреевне Колывановой (внебрачной дочери старого друга князя А. Вяземского) и надолго поселился в Остафьево - подмосковном имении Вяземских. Екатерина Андреевна была незаурядной личностью. Все знавшие ее неизменно отзываются о ней с огромным уважением и восхищением, А.С. Пушкин видел в ней одного из ближайших и преданнейших своих друзей. Это была женщина необыкновенного ума, дивной красоты, доброты душевной. Высокая, статная, с плавными, грациозными движениями, она, по свидетельству современников, напоминала «статую древности». Видевшие ее говорили, что ее облик напоминал античных богинь, как будто бы греческие ваятели именно ее брали за образец при создании своих шедевров. Ей были свойственны спокойная, деликатная манера обращения с людьми, простой, сердечный тон, склонность к серьезному чтению и постоянной деятельности.

Екатерина Андреевна, которой в то время было около 25 лет, предпочла блестящим партиям, которые ей предлагались, скромный жребий жены писателя. Она на долгие годы стала Карамзину надежной подругой, умной, прекрасно образованной помощницей. Она помогала в переписке готовых глав, позже держала корректуру первого издания «Истории», а главное - обеспечило тот душевный покой и условия для творчества, без которых был бы просто невозможен огромный труд мужа.


Ведущий: Карамзины имели множество друзей, лучшие люди России были в числе их. «Душой круга друзей своих» называли Карамзина. В той же мере, если не больше, это относится к Екатерине Андреевне. Не случайно усадьбу в Остафьево в давние годы именовали «русским Парнасом». Гостями Остафьева были Пушкин, Чуковский, Дмитриев, В.Л. Пушкин, А.И. Тургенев, К.Н. Батюшков, Адам Мицкевич.


2 участник: Профессор М. Погодин, посетивший в 1846 году Остафьево, дает следующее описание усадьбы и рабочего кабинета историографа: «огромный барский дом в несколько этажей возвышался на пригорке, внизу за луговиной, блещет обширный проточный пруд, в стороне от него сельская церковь, осененная густыми липами. По другую сторону обширный тенистый сад. Кабинет Карамзина помещался в верхнем этаже в углу с окнами, обращенными к саду, ход к нему был по особой лестнице... В этом святилище русской истории, в этом славном затворе... 12 лет с утра до вечера сидел один-одинешенек знаменитый наш труженик... углубленный в мысли о великом своем предприятии, с твердым намерением совершить его во чтобы то ни стало, где в тиши уединений он читал, писал, тосковал, радовался, утешался своими открытиями!.. Голые штукатуренные стены, широкий сосновый .стол, простой деревенский стул, несколько козлов с наложенными досками, на которых раскладены рукописи, книги, тетради, бумаги; не было ни одного шкафа, ни кресел, ни дивана, ни этажерки, ни пюпитров, ни ковров, ни подушек...»

1 участник: Неприхотливый в жизни, Карамзин ввел воистину спартанские правила, чтоб не тратить попусту не только дня, но и часа, рассчитывая едва ли не по минутам распорядок дня. Вставал рано утром, совершал часовую прогулку в любую погоду, иногда верхом, после легкого завтрака (кофе, яйцо) уединялся и работал до 4-х часов пополудни; затем обед и опять работа. Первая половина дня нерушимо принадлежала «Истории», во второй принимал друзей, когда они были в доме. Во время работы отдыха у него не было. Близко наблюдавший историка в те годы П.А. Вяземский отмечал: «Карамзин - воплощенный труд, воплощенное терпение».

Сам историограф писал из Остафьева брату: «Я теперь живу в прошлом, и старина для меня всего любезнее. Работа сделалась для меня опять сладка: знаешь ли, что я с слезами чувствую признательность к небу за свое Историческое дело? Знаю, что и как пишу: в своем тихом восторге не думаю о современниках, ни о потомстве: Я независим, и наслаждаюсь только своим трудом, любовью к Отечеству, и человечеству».


Ведущий: Работа над «Историей» поначалу шла довольно споро. В 1804 году были созданы первые главы: «… история славян до самого того времени, с которого начинаются собственные наши летописи», как писал Карамзин брату.

Со всех концов страны, из Варшавы, из многих городов Европы: Кенигсберга, Рима, Женевы, Лондона - шли письма-документы к Карамзину, Внезапно заболев, Николай Михайлович больше всего переживал за собранное. Осенью 1805 г, он писал брату: «В некоторые минуты болезни казалось мне, что я умру, и для того несмотря на слабость, разобрал все книги и бумаги государственные, взятые мною из разных мест, и надписал, что куда возвратить.

Несколько замедляется работа на периоде феодальных усобиц. Свое состояние при описании «княжеских драк» Карамзин сравнил с походом через пустыни африканские. Летом 1808 г, он пишет брату:


1 участник: «В труде моем бреду вперед, шаг за шагом и теперь, описав ужасное нашествие татар, перешел в четвертый - на десять век. Хотелось бы мне до возвращения в Москву добраться до времени Дмитрия, победителя Мамаева. Иду голой степью, но от времени до времени удается мне находить и места живописные. История не роман, ложь всегда может быть красива, а истина в простом своем одеянии нравится только некоторым умам опытным и зрелым».

Ведущий: Том, посвященный Дмитрию Донскому, и всю последующую историю борьбы с ордынцами вплоть до царствования Ивана Ш и падения ненавистного ига, автор создал сравнительно быстро, под рукой были надежные источники, было и творческое вдохновение, рождаемое самой темой «Победителя Мамаева» и еще более Иоанна III – «заложителя славы России» - историограф особенно высоко чтил.

О его творческих планах узнаем из письма к брату 5 августа 1811 года из Остафьева:


1 участник: «Работаю усердно и готовлюсь описывать времена Ивана Васильевича. Вот прямо исторический предмет. Доселе я только хитрил и мудрил, выпутываясь из трудностей, Вижу за собой песчаную степь африканскую, а перед собою величественные дубравы, красивые луга, богатые поля и проч.


Ведущий: Накануне вторжения в Россию наполеоновских полчищ автор обдумывал времена Ивана Грозного, но только через 10 лет соотечественники прочли описание «злодейств Ивашки».

Было несколько обстоятельств, так сильно затормозивших работу.


2 участник: Каково было обличать кровавый деспотизм в самодержавной стране! Но еще сильнее повлиял 1812 год. Историограф, как мало кто из современников, видел размеры нависшей угрозы и делал все, что мог, чтобы спасти Россию в этой, как он сам определил, «весьма опасной войне с Наполеоном».

Главную опасность он видел даже не в численности вражеских армий Наполеона, а в неспособности царя мобилизовать мощь страны для отпора врагу.

Чтобы побудить императора отказаться от политического двуличия, особенно опасного в условиях надвигающейся бури, Карамзин пишет и через сестру императора передает ему знаменитую «Записку о древней и новой России». Эпиграфом к ней он поставил библейскую цитату: «Несть лести в языце моем». Стремясь воздействовать на императора историческими примерами, побудить его проявить государственную мудрость, извлечь из прошлого надлежащие уроки, он ищет и добивается личной встречи с Александром I. И в марте I811 г. в Твери, в течение нескольких дней беседует с царем, читает главы из «Истории...» о нашествии татаро-монголов о Дмитрии Донском, о Куликовской битве. Чтения затягивались до полуночи и нравились августейшим слушателям; однако, ознакомившись с «Запиской о древней и новой России», царь не пожелал не только объясниться, но и проститься с автором перед отъездом из Твери. Император и историограф расстались, совершенно не поняв друг друга. Наставление уроками истории явно не удалось.

Более того, «Записка» вызвала у царя раздражение. Пять лет своей холодностью Александр подчеркивал, что он недоволен образом мыслей историка. Только после выхода «Истории государства Российского», в 1818 году Александр сделал вид, что забыл свое неудовольствие «Запиской».


1 участник: В предисловии к «Истории» Карамзин не скрывал, что ждет похвалу и опасается поношения. И вместе с тем настаивал: «Одно славолюбие не могло дать мне твердости постоянной, долговременной, необходимой в таком деле, если бы не находил бы я истинного удовольствия в самом труде и не имел надежды быть полезным, т.е. сделать Российскую Историю известною для многих».


Ведущий: Карамзин всегда считал изучение истории народа лучшим средством народного самопознания и воспитания. Он пишет историю и для того, чтобы «русский по крайней мере знал цену свою».

В «грозу двенадцатого года» эти слова наполнились особым смыслом. Война застала Карамзина в Остафьево.


1 участник: Он видел, что повсюду народ поднимается на борьбу и не хотел оставаться в стороне, 20 августа 1812 . года Карамзин пишет Дмитриеву: «Я отправил жену и детей в Ярославль… и готов умереть за Москву... Я рад сесть на своего серого коня и вместе с Московскою удалой дружиной примкнуть к нашей армии... Душа моя довольно тверда. Я простился и с Историей: лучший и полный экземпляр отдал жене, а другой в архив иностранной коллегию. Теперь без истории и без дела».

И в другом письме: «беспокоюсь о любезном Отечестве».

Друзья уговорили историографа отказаться от поступления в армию, но это решение далось ему не без внутренней борьбы. Только 1 сентября Карамзин покидает столицу, в которую на следующий день вошли французы. Не было времени вывезти даже библиотеку и архив.


Ведущий: Хотя осуществить намерение о присоединении к действующей армии не удалось, семья Карамзиных внесла свою лепту в общее дело, снарядив за свой счет более 70 ратников.


2 участник: Война уносила близких, обратила в пепел первопрестольную столицу. В огне московского пожара погибла вся библиотека Карамзина, личный архив, другие богатые собрания манускриптов.

Вернувшись в Остафьево, по счастью уцелевшее. Карамзин сделал попытку возобновить работу над «Историей», «раскладывал бумаги и книги» и с горечью констатировал: «не имею и половины нужных материалов».

Большая часть сил и времени, когда позади остались хлопоты по устройству семьи на пожарище московском, ушли на хлопоты по изданию 8 томов. Не обошлось и без чиновничьих придирок, вплоть до приостановки издания.


Ведущий: Выход 8 томов «Истории государства Российского» зимой 1818 г. стал первейшей литературной новостью. Была мода на стихи - и вдруг все принялись читать карамзинскую прозу.

Продано 3 тыс. экземпляров – «пример единственный в нашей земле», - писал Пушкин. Интерес был всеобщий. Пушкин так оценил происшедшее: «Появление сей книги (как и быть надлежало) наделало много шуму и произвело сильное впечатление... Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего Отечества; дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка – Коломбом. Несколько времени ни о чем ином не говорили».

Газеты писали о том, что любой грамотный человек в России - в хижине, в чертогах, от берегов Камчатки до Вислы, - знает автора «Истории».


1 участник: «История государства «Российского» появилась в нужный момент. Россия жила еще патриотическим подъемом, пробужденным войной двенадцатого года. Русские спасли Европу от наполеоновской деспотии. Кто мы такие, спрашивала себя нация. Откуда пришли? Чем живы? И вот появляется труд, пытающийся ответить на эти вопросы. Успех ему был обеспечен.

«Наша публика почтила меня выше моего достоинства. Мне остается быть только благодарным и смиренным», - писал автор.


Ведущий: Признание соотечественников ободрило и вдохновило автора, Освободив себя от забот по второму изданию (оно было продано книгопродавцу), историограф занялся очередным томом. На столе его ждали недописанные главы об Иване IV.


2 участник: IX том «Истории», посвященный Ивану IV, пошел нарасхват. Близкие шутили, что четыре года ушло у Карамзина на историю «злодейств Ивашки», ибо ему было описывать их так же трудно, как россиянам некогда сносить их. В этой шутке содержится большая доля правды. Современники также шутливо замечали, что улицы Петербурга опустели, ибо все углубились в царствование Грозного. Реакция современников не была, однако, однозначна. В придворных кругах заговорили о «вредной» книге, а автора называли негодяем, без которого народ никогда бы не догадался, что и меж царями есть тираны, многие «находят, что рано печатать историю ужасов Ивана-царя».

Известный государственный деятель, меценат С.П. Румянцев призывал автора стать наставником царей, вторым Тацитом⁶, и посрамить тиранов. С Тацитом же сравнивают историографа и многие декабристы, верно угадав смысл его поучений. «Ну_, Грозный! Ну, Карамзин!» - восклицал в восторге К. Рылеев. - Не знаю, чему больше удивляться: тиранству ли Иоанна, или дарованию нашего Тацита».


1 участник: Кажется, будто кровь проступает сквозь строки, повествующие о царствовании Ивана Грозного: «Все… казались ему тайными злодеями…» он видел предательство в их печальных взорах, слышал укоризны или угрозы в их молчании; требовал доносов и жаловался, что их мало: самые бесстыдные клеветники не удовлетворяли его жажды к истязанию».


2 участник: Девятый том по определению другого декабриста Штейнгеля, был «феномен, небывалый в России «Одного из великих царей открыто именовали тираном, каких мало представляет история».


Ведущий: Последние пять лет жизни Карамзин посвятил описанию царствования Федора Иоанновича и Бориса Годунова. Еще до выхода б свет X к XI томов Карамзин знакомил общественность с результатами своего труда: публичные чтения им новых глав «Истории» становились крупным историческим событием.


Звучит адажио из сонаты № I для Скрипки и фортепиано Г.Ф. Генделя


1 участник: В начале 1826 года, будучи тяжело больным, Карамзин писал Дмитриеву: «Списываю вторую главу Шуйского, еще три главы с обозрением до нашего времени и поклон всему миру... Близко, близко, но можно еще не доплыть до острова, жаль, если захлебнусь с пером в руке». Строки эти оказались пророческими. Последняя фраза незавершенного ХП тома гласила: «Орешек не сдавался».


Ведущий: Весть о тяжелом состоянии Карамзина дошла до Михайловского. «Карамзин болен! - Милый мой, это хуже многого - ради бога успокой меня, не то мне вдвое страшно будет распечатывать газеты», - писал в те дни А.С. Пушкин П.А. Плетневу⁷ (фраза «страшно вдвое» связана с ожиданием приговора над декабристами).

22 мая Карамзин скончался.


Звучит фрагмент ^ Чаконы И.С. Баха


2 участник: Из записок Катерины Андреевны, жены Карамзина: «Накануне кончины, когда мы его переворачивали, он долго смотрел на меня и вдруг высоко приподнял руку и опустил ее на меня, желая обнять... Это было последнее движение, в коем заметна была воля сердца... Я утешаю себя сим знаком любви того, которого любила так нежно и с каждым днем, с каждою мыслью о нем все сильнее».


Ведущий: Удивительная судьба, необычен удел этой русской женщины, дочери Рюриковича, прямого потомка князей Смоленских и крепостной девушки. Ей суждено было закрыть глаза Карамзину и проводить прощальным поцелуем умирающего Пушкина. Она переписала своей рукой одиннадцать томов «Истории государства Российского» и стала издательницей последнего, двенадцатого (посмертного)...

«Мы поклялись никогда не разлучаться» - этими простыми словами Николай Михайлович высказал смысл их совместного бытия, внешне такого простого и наполненного взаимоподдержкой в высоком служении супругов истине и Отечеству.


2 участник: «Смерть друга, - каков был Карамзин, - писал П. Вяземский А. Жуковскому 6 августа 1826 года, - каждому из нас есть уже само по себе бедствие, которое отзовется на всю жизнь, но в его смерти как смерти человека, гражданина, писателя русского, есть несметное число кругов, все более и более расширяющихся и поглотивших столько прекрасных ожиданий, столько святых мыслей».


^ СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ


Карамзин Н.М. Сочинения в 2-х т. T. 1. Автобиография, Письма русского путешественника. Повести. - Л.: Худож. лит., 1984. - 672 с.

Т. 2. - Критика. Публицистика. Главы из «Истории государства Российского». - Л.: Худож. лит., 1984. - 456 с.

Карамзин Н.М. Избранное /Вступ. ст. Л. Емельянова. Сост. и коммент. Ю. Лимонова. - Л.: Дет. лит., 1985. - 334 с., ил.

Карамзин Н.М. Избранные статьи и письма /Сост., вступ. статья и коммент. А.Ф. Смирнова. – М.: Современник, 1982. - 351 c., портр. - (Б-ка «Любителям рос. словесности. Из литературного наследия»).

Карамзин Н.М. История государства Российского. В 12 т. /Под ред. А.Н. Сахарова. - М.: Наука, 1989.

Карамзин Н.М. История государства Российского: Репринтное воспроизведение издания пятого, выпущенного в 3-х книгах с приложением «Ключа» П.М. Строева. – М.: Книга, 1988.

Карамзин Н.М. История государства Российского //Москва. - 1988, - №№ 1-12, 1989 . - №№ 1-12.

Карамзин Н.М. Мнение русского гражданина //Сов. Россия. - I991 - 6 июля. - С. 4.


***


Айхенвальд Ю. Карамзин // Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей. – М.,1994. – С. 518-522.

Афиани В.Ю., Козлов В.П. От замысла к изданию «Истории государства Российского» //Карамзин Н.М. История государства Российского. В 12 т. - Т 1. – М., 1989. - С. 514-551.

Благой Д.Д. От Кантемира до Радищева и Карамзина //Благой Д.Д. От Кантемира до наших дней. - Т 1. - М., 1979. - С. 26-99.

Валицкая А.П. Эстетические воззрения Н.М. Карамзина //Валицкая А.П. Русская эстетика ХVШ века. - М., 1983. – С.165-187.

Верховская Н.В. Н.М. Карамзин //Русские писатели в Москве. - М., 1987. – С. 106-116.

Врубель И.Н. «Всему начало положено Карамзиным…» //Русск. речь. – 1991. - № 6. – С.70-79.

Гребенникова Л. Подвиг честного человека //Семья и школа. - 1987. - № 1 - С. 40-41.

Грихин В.А. Европа глазами русского путешественника //Карамзин H.M_. Письма русского путешественника. - М., 1983. - С. 5-24.

Гуковский Г.А. Карамзин // Гуковский Г.А. Русская лит. XVIII века. – М.,1999. – С. 423-449.

Гулыга А.В. Великий памятник культуры //Карамзин Н.М. История государства Российского. В 12 т. - Т 1. - М., 1989. - С. 460-480.

Гулыга А.В. Подвиг Карамзина //Гулыга А.В. Искусство истории. – М., 1980. - С. 155-176.

Евсеева М. По страницам альманаха «Аглая» //Круг чтения. - 1991. - М., 1990. - С. 18.

Кислягина Л.Г. Формирование общественно-политических взглядов Н.М. Карамзина //Карамзин Н.М. История государства Российского. - В 12 т. Т. 1. - М., 1989. - С. 480-514.

Ключевский В.О. Н.М. Карамзин // Ключевский В.О. Исторические портреты. – М., 1991. – с.488-490.

Кочеткова Н.Д. Русский сентиментализм: (Н.М. Карамзин и его окружение) //Русский романтизм. - Л., 1978. – С 18-37.

Кочеткова Н.Д. Сентиментализм. Карамзин //История русской литературы. В 4-х т. – Т 1. - Л., 1980. - С. 726-764.

Кузнецов А. Два историка //Москва. – 1988. - № 8. -С. 138-140.

Лосев В. Неизвестный Карамзин //Сов. Россия. -199I. -6 июля. - С. 4.

Лотман Ю.М. Сотворение Карамзина. - М.: Книга, 1987 - 336 с. - (Писатели о писателях).

Лютов В. Карамзин // Лютов В. Русские писатели в жизни. – Челябинск, 1999. – С. 54-79.

Макогоненко Г.П. Николай Карамзин - писатель, критик, историк //Макогоненко Г.П. Избранные работы, - Л., 1987. - С. 74-148.

Муравьев Н.М. Мысли об «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина //Их вечен с вольностью союз. - М., 1983. - С. 278-282.

Осетров Е.И. Николай Карамзин //Кн. обозрение. - 1986. -17 янв. (№ 3). - С. 15. - (Выдающиеся читатели).

Осетров Е.И. Три жизни Карамзина. - М.: Современник, 1985, - 302 с., ил., портр. - (Б-ка «Любителям рос. словесности»).

Сахаров А.Н. Бессмертный историограф // Сахаров А.Н. и др. Подвижники России. – М., 1999. – С. 351-368.

Сахаров А.Н. Уроки «Бессмертного историографа» //Карамзин Н.М. История государства Российского. В 12 т. – Т 1.-М., 1989. – С. 414-460.

Семья Карамзиных //Друзья Пушкина, - T. 1. - М.: Правда, 1984. - С. 514-572.

Сегень А. «Вестник Европы» - журнал Н.М. Карамзина //Друг чтения - 1991. - М., 1990. – С. 1З.

Сергеев С. «Свети в наш сумрак роковой…» //Рос. календарь знаменат. дат. – 1991. - № 10. – С. 29-34.

Смирнов А. Как создавалась «История государства Российского» //Москва. - 1988. - № 1. – С. 74-90; 1989. - № 1. - С. 135-145; - № 8. - С. 158-165; - № 11. – С 118-131; - № 12. - C. 147-I61; 1990. - № 8. - С.135-145; - № 12. - C. 107-113.

Смирнов А.Ф. Н.М. Карамзин //Смирнов А.Ф. Верные сыны России: Историко-лит. портреты. - М., 1986. - С. 6-38.

Соловьев С.М. Карамзин //Москва. - 1988. - № 8. –С 141-144.

Хапилин К. «Памятник души и сердца моего» //Мол. гвардия. – 1996. - № 7. – С.217-224.

Шанский Д.Н. Историческая мысль //Очерки русской культуры ХVШ века. - М., 1988. – С. 22-161.

Шмидт С. «История государства Российского» //Круг чтения. - М., 1990. - С. 10-12.

Эйдельман Н. «Последний летописец»: Гл. из книги //Новый мир. - 1983. - №№ 2, 3.


***


^ СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ГРАМЗАПИСЕЙ


Бах И.С. Чакона из партиты № 2 для скр. Соло //Г.Ф. Гендель, И.С. Бах, С. Прокофьев, Д. Шостакович. - М., 1978. – С. 10. - 09843-44.

Гендель Г.Ф. Соната № 1: для скр. и фп. ля маж. - соч. № 1 и 3 //Г.Ф. Гендель, И.С. Бах, С. Прокофьев, Д. Шостакович. - М., 1978. – С. 10. - 09843-44.

Гендель Г.Ф. Увертюра: Из оратории «Мессия» //Гендель Г.Ф. Мессия: Оратория для солистов, хора и оркестра. - М., 1982. – C. 10-18731-8.

Грибоедов А. Вальс № 2: ми мин. //Популярные фортепианные пьесы. - М., 1989. – С 10 27815 008.

Фомин Е. Сцена Орфея в Аиде //Фомин Е. Орфей: Муз. трагедия. - М., . - С 10-08765-8.

Хандошкин И. Вариации на тему русской песни «То теряю, что люблю» //Леонид Коган: скрипка. - М., . - ЗЗД 027559-60.