Тема преступления и наказания в литературе начала 20 века

Вид материала

Подобный материал:

Муниципальное общеобразовательное учреждение

Средняя общеобразовательная школа № 1

Тема преступления и наказания в литературе начала 20 века

Выполнили: Лебедев Александр Сергеевич,

ученик 11класса

Толстолытко Павел Евгеньевич,

ученик 11 класса

Руководитель: Картамышева С.А.,

учитель русского языка и

литературы МОУ СОШ №1

Хабаровск-2009

РЕЦЕНЗИЯ

На исследовательскую работу учащихся 11 класса по литературе 20 века

Тема, к которой обратились учащиеся в своем исследовании, с научной точки зрения сформулирована грамотно. Также следует отметить ее новизну, актуальность и недостаточную изученность современным литературоведением. Вопросы, которые были подняты учащимися в ходе анализа произведений, оказались актуальны и для общества конца 20 – начала 21 века.

Исходя из темы, учащиеся сформулировали цель исследования, которую конкретизировали в задачах.

В ходе работы над темой было проанализировано достаточно большое количество критической литературы.

В целом работа отличается глубиной исследования и самостоятельностью выводов, которые соответствуют поставленным задачам. Также следует отметить рефлексивный характер сделанных выводов. Учащиеся высказывают свою заинтересованность в работе.

Оформление работы и библиографии соответствует заявленным требованиям.

Учащимся можно порекомендовать продолжить исследование.

Рецензия подготовлена Картамышевой С.А.

Оглавление

I. Введение………………………………………………………………..4-5

II. Сопоставительный анализ романа Ф.М. Достоевского “Преступление и наказание”, рассказа Л.Андреева «Мысль» и рассказа И.Бунина «Петлистые уши»……………………………………………………………

1.Преступление и наказания доктора Керженцева (рассказ Л.Андреева “Мысль”)………………………………………………………………6-11

2.Теория преступления Адама Соколовича (рассказ И. Бунина “Петлистые уши”)…………………………………………………….12-15

III. Заключение……………………………………………………………16-17

IV.Список литературы…………………………………………………....18-19

4

I.Введение

Духовную картину начала 20 века отличает противоречивость взглядов, ощущение катастрофичности, кризисности бытия. Художники начала 20 века жили и творили во времена, предшествующие русско-японской войне и революции 1905 года, первой мировой войне и двум революциям 1017 года, когда рушились прежние понятия и ценности, многовековые устои, распалась дворянская культура, разрасталась нервная жизнь городов – город порабощал своей механичностью.

В это же время происходит множество событий в области науки ( теория относительности, рентгеновские лучи). Открытия подобного рода привели к ощущению, что мир дробится, наступает кризис религиозного сознания.

В феврале 1902 года Леонид Андреев пишет письмо к Горькому, в котором говорит о том, что многое изменилось в жизни: «…Люди не знают, что будет завтра, всего ждут – и все возможно. Мера вещей утеряна, Анархия в самом воздухе. Обыватель соскочил с полочки, удивлен, растерян и искренне позабыл, что можно и чего нельзя» (6,345).

Мера вещей утеряна – это главное ощущение человека начала века. Требовалась новая концепция, новая нравственная система личности. Критерии добра и зла были размыты. В поисках ответа на эти вопросы интеллигенция России обращалась к двум великим мыслителям 19 века – Толстому и Достоевскому.

Но именно Ф.М.Достоевский оказался близок «больному обществу начала 20 века, именно к нему обратились художники рубежа веков в поисках ответов на вопросы, что происходит с человеком, чего заслуживает он: наказания или оправдания?

Тема «преступления и наказания», глубоко исследованная Ф.М.Достоевским, вновь привлекла к себе внимание на рубеже веков.

Острее всех ощутили «гордиев узел» современности самые талантливые писатели начала века – Л.Андреев и И.Бунин. Их, разных по своей творческой индивидуальности, идеалам, взглядам на человека, объединяла та же самая тема, что так страстно волновала Ф.М.Достоевского – тема «преступления и наказания», тема, которая волнует общество и сегодня.

Цель данной работы – исследование темы “преступление и наказание”

5

в творчестве Л.Андреева и И.Бунина. Поставленная цель будет реализована через следующие задачи:

Проследить связи указанных выше авторов 20 века с творчеством Ф.М.Достоевского;
Проанализировать ситуацию преступления и наказания в рассказе Л.Андреева “Мысль” и И.Бунина “Петлистые уши”.

Выявить общее и индивидуальное в исследуемой теме.

Работа состоит из введения, где определены цепи и задачи исследования, основной части и заключения. В основной части дан сопоставительный анализ романа Ф.М.Достоевского “Преступление и наказание” (1866), рассказа Л.Андреева “Мысль” (1900) и рассказа И.Бунина “Петлистые уши” (1916).

6

II. Сопоставительный анализ романа Ф.М. Достоевского “Преступление и наказание”, рассказа Л.Андреева «Мысль» и рассказа И.Бунина

«Петлистые уши»

Преступление и наказание доктора Керженцева

(рассказ Л.Андреева «Мысль»)

Н.Бердяев утверждал, что в движении истории есть периоды, когда человек особенно чувствует свою причастность к Богу, и есть периоды, когда человек отрицает и эту причастность, и самого Бога. В эти два противоположных периода истории жили Достоевский и Л.Андреев.

Для Достоевского и его героя критерии добра и зла были определены Библией. Л.Андреев сознавал, насколько далеко отошло от веры современное ему поколение. Будучи писателем кризисной эпохи, он задается вопросом, что же остается в душе человека, утрачивающего религиозное миропонимание. Как жить человеку, когда нет ни божьего греха, ни божьей кары?

В этом поиске ни одна из новых спасительных идей (Ницше, В.Соловьев) не убеждала Андреева. Он не приемлет ницшеанского элитарного "сверхчеловека" в качестве идеала свободной личности. Со своей тягой подвергать испытанию человеческую психику, Андреев ставит эксперимент над доктором Керженцевым ("Мысль"), претендующим на звание нового человека, показывает, как на пути к "сверхличности" Керженцев попадает в ловушку собственного "все дозволено".

Исследователи творчества писателя образно называли многие его произведения "пронзительным криком человека, попадающего в черную бездну и безуспешно пытающегося ухватиться руками хотя бы за что-нибудь". Он подвергает тяжкому испытанию все внутренние человеческие ресурсы: разум, любовь, способность к добру, верность, красоту.

Но именно это трагическое видение жизни, обостренный интерес к таинственным глубинам человеческой души объединяет Л.Андреева и Ф.М.Достоевского.

7

Возможно, этот общий интерес обусловлен общим испытанием смерти. Этому факту придает, например, большое значение испанский исследователь А.Кансинос Ассенс. Ощутив этот страх, оба писателя, по мнению критика, на какое-то время словно омертвели, но вместе с тем обрели обостренное чувство жизни и осознание ее непреходящей ценности.

Но после пережитого они пошли разными путями: Достоевский вступил на путь веры, Л.Андреев постоянно испытывал сомнения.

Таким образом, хотя сам Андреев отрицал влияние на него Ф.М.Достоевского, тем не менее по своему миросозерцанию, проблематике, типу некоторых героев и манере их исследования он значительно ближе именно к Достоевскому,

Одной из тем, занимавших обоих писателей, была тема человека на краю бездны или уже побывавшего там. Люди, совершившие преступление, их психология, раскрывшаяся в момент напряжения душевных сил, факты из их жизни, которые приоткрывали мотивы преступления, предмет пристального внимания, как Л.Андреева, так и Ф.М.Достоевского.

Наибольший интерес в этом отношении представляет рассказ "Мысль" (1902 г.). Само проявление в литературе такого персонажа, как Керженцев, было полемикой с той концепцией личности, которую Ф.М.Достоевский воплотил в образе Раскольникова.

Действие произведения Л.Андреева, так же, как и романа Ф.М.Достоевского, сосредоточено на исследовании проблемы сверхчеловека, идеологии и психологии индивидуалистического бунта и его духовно-психологических последствий, соотношение сознательной и бессознательной жизни и их роли в судьбе человека.

Герою андреевского рассказа, доктору Керженцеву, свойственно почти полное отсутствие морально-этических принципов. Единственное, что он признавал, так это принцип общественной пользы (он врачевал, лечил больных - значит он полезен, тогда как Савелов - бездарный писатель, такой пользы обществу не приносит).

Таким образом, если Раскольникову право на вседозволенность постоянно приходилось самому себе доказывать, то доктору Керженцеву этого уже не требовалось, угрызения совести, выдающие "тварь дрожащую", Керженцеву были уже чужды, так как "Мама, вы ничего не знаете, это неправда. В одной

8

из темных каморок вашего нехитрого дома живет кто-то, очень вам полезный, но у меня эта комната пустует. Он давно умер, тот, кто там жил, и на могиле его я воздвиг пышный памятник. Он умер, мама, умер и не воскреснет" (1, 134).

"Бог умер", "все позволено" - это приметы нового времени, в котором жил Андреев и его герой. "Для меня нет судьи, нет закона, нет недозволенного. Все можно. Вы можете себе представить мир, в котором нет верха, низа, в котором все повинуется только прихоти и случаю? Я, доктор Керженцев, этот новый мир. Все можно" (1, 140).

Таким образом, все рушится в этом новом мире, в абсурдном мире, без законов, нет места угрызениям совести, "все можно", и он почти спокойно, ради проверки собственной воли, убивает своего друга, а ранее, в студенчестве, крадет доверенные ему товарищеские деньги. Таким образом, вере в Бога Керженцев противопоставляет веру в разум и его неограниченную свободу. Свободу Керженцев понимает подобно Раскольникову, как господство ума над собственной душой, способность распоряжаться собой и судьбами других людей. Керженцев, подобно Раскольникову, берет на себя право решить, достои н жизни Алексей или нет, и так как Савелов, по его мнению, болезненный, хилый и бездарный писатель, не приносящий обществу никакой пользы, к тому же в прошлом перешедший ему дорогу, его можно убить.

Отвергнув любые претензии законов юридических и моральных, Керженцев все же признаёт, что главным препятствием является "нелогичность человеческой натуры", ее моральные и психологические силы: "Для убийцы, для преступника самое страшное не полиция, не суд, а он сам, его нервы, мощный протест всего тела, воспитанного в известных традициях" (1, 106).

Именно с этим "мощным протестом всего тела" не смог справиться Раскольников, за что его презирает Керженцев: "...этого так жалко и так нелепо погибшего человека и ему подобных" (1, 106).

Сам Керженцев убежден в превосходстве интеллектуальной воли над собственной натурой: "...приняв в расчет силу моей воли, крепость неистощенной нервной системы, глубокое и искреннее презрение к ходячей морали, я мог бы питать относительную уверенность относительную уверенность в благополучном исходе предприятия" (1, 107).

9

Доктор Керженцев, отделавшись от балласта совести, возлюбил свою холодную, безжалостную, всепобеждающую мысль, которая стала пособницей злой воли: "Я любил свою человеческую мысль, свою свободу. Я ничего не знал и не знаю выше своей мысли, я боготворил ее - и разве она не стоила этого?». Основной способ разоблачения его индивидуалистической мысли у Л.Андреева тот же, что и у Достоевского, - ее испытание жизнью и человеческой натурой. Проблема теории и практики.

Так же, как и у Достоевского, главное внимание сосредоточено на изображении внутреннего состояния героя сразу после совершения им убийства и последующих процессов, происходящих в глубине личности Керженцева.

Как бы помимо воли героя, пытающего казаться самому себе невозмущенным, свободным от проявлений каких-либо эмоций, неожиданно в его мозг приходит мысль о собственном сумасшествии: "Ты думал, что ты притворяешься, а ты был сумасшедшим. Ты маленький, ты злой, ты глупый, ты доктор Керженцев, какой-то доктор Керженцев, сумасшедший доктор Керженцев.

Так она кричала, и я не знаю, откуда исходит ее чудовищный голос. Я даже не знаю, кто это был; я называю это мыслью, но, может быть, это была не мысль" (1, 130).

Голос совести, пробившийся сквозь холодное бесстрастие героя, не был им услышан и осмыслен. Поэтому нравственного перерождения Керженцева не происходит, он не испытывает чувства вины и раскаяния.

Единственно, чем он потрясен, это, как оказалось, незнанием самого себя: "Самое страшное, что я испытывал, это было сознание того, что я не знаю себя и не знал…Теперь же я увидел, что не господин, а раб, жалкий и бессмысленный" (1, 130).

Казнит убийцу не совесть, а невыносимое осознание отчужденности от мира и от самого себя: "...одинокий в пустоте вселенной, и в самом себе не имею я друга. Безумное одиночество, когда я не знаю, кто я, одинокий, когда моими устами, моей мыслью, моим голосом говорят неведомые они" (1, 139).

И все же, развенчивая этого "логического убийцу", победы добра над злом у Л.Андреева не происходит, хотя зла и наказано. Место изменившей Керженцеву мысли не заняло чувство раскаяния, сострадания. В романе

10

Достоевского Раскольников же, кончает тем, что принужден сам на себя донести, чтобы примкнуть опять к людям, встать на путь веры. В своем отрицании Керженцев пошел дальше: "... я взорву на воздух вашу проклятую землю, у которой так много богов и нет единого вечного Бога" (1, 140).

Таким образом, наказанием андреевского "сверхчеловека" стало безысходное отчаяние и отчуждение от окружающего мира.

И все же в своем безысходном положении Керженцев виноват сам, автор показывает выход своему герою, и дело Керженцева - прислушаться к нему или нет.

Исследователь А.А.Арсентьева в своей работе «Проблема нравственного самосознания личности в творчестве Л.Андреева» раскрывает процесс самоопределения человека по отношению к добру и злу. По ее мысли, Л.Андреев почти каждому своему герою, даже самому безнадежному, предоставляет возможность сделать нравственный выбор, который способен изменить внутреннее содержание личности. Чаще всего эта возможность выражается либо во всплывшем в сознании образе, либо каком-то смутном впечатлении, неясном сне. Далее возникает смутная догадка, предощущение высшей правды. И, наконец, усилием воли человек либо отвергает, либо принимает открывшуюся ему правду.

Именно благодаря всплывшему образу погожего солнечного осеннего дня, маленькой девочки, испугавшейся такой же маленькой собачки, у Керженцева возникает смутная догадка, сомнение в истинности своих умопостроений. У него возникает желание об этом подумать, "но так и не подумал" (1, 137).

Таким образом, Л.Андреев дает своему герою шанс на возрождение, но Керженцев обрывает связь с неким иррациональным началом в себе: "А теперь я не помню, что же было тогда такое, и мучительно стараюсь понять, но не могу. И не знаю, зачем я рассказал вам всю эту смешную, ненужную историйку, когда мне еще так много нужно рассказать серьезного и важного" (1, 137).

Закономерным этапом деградации его личности становится стадия духовного омертвления. В душе Керженцева не остается ничего человеческого: в зале суда на присутствующих "будто из пустых орбит черепа на них взглянула самая равнодушная и немая смерть" (1, 141).

11

Таким образом, в творчестве Л.Андреева возникает герой, в отличие от Раскольникова, не испытывающий укоров совести, не склонный к нравственной самооценке. Андреев показывает, что современный ему человек остается безнаказанным нравственно, может уйти от юридической ответственности, но в самой жизни, ее онтологических основах, есть такие законы, границы, за которые переступать безнаказанно нельзя, она начинает мстить человеку.

12

2. Теория преступления Адама Соколовича

(рассказ Ивана Бунина «Петлистые уши»)

Отношение Бунина к Достоевскому было сложным и противоречивым: "Достоевский ему неприятен, душе чужд, но он признает его силу".

Современники Бунина вспоминают резкие, критические замечания писателя по поводу творчества Достоевского. Связано это скорее с тем, что Бунин - один из писателей начала 20 века, который наиболее отдалился от традиций русского реализма 19 века.

В первую очередь это отразилось в понимании человека. Особой остроты достигает спор писателя с реалистами 19 века по вопросу о понимании нравственной природы человека. И здесь естественно возникает имя Достоевского как писателя, наиболее глубоко исследовавшего эту проблему. Но Бунин не принимал традицию исследования мотивов поведения в творчестве Достоевского. Основным моментом, по которому Бунин был не согласен с Достоевским, была мысль о том, что нравственное сознание у обычных, средних людей как повседневное явление отсутствует, и основной причиной преступления Бунин признает иррациональную страсть человека принести ближнему боль, зло.

Подобные поступки героев Бунина нельзя расценивать с точки зрения причин и следствий, с этой точки зрения они неразумны.

В этом Бунин отходит уже не только от Достоевского, но и от своих современников. Например, герой рассказа Л.Андреева доктор Керженцев, сам последовательно объясняет, как у него возникла мысль об убийстве, что стало мотивом.

Бунина появляются герои, которые не только не чувствуют угрызений совести, но даже испытывают глубокое удовлетворение от причиненного ими зла и собственной жестокости. Это действительно совершенно новое в русской литературе явление.

Один из таких героев появляется в одном из самых мрачных рассказов Бунина "Петлистые уши", где писатель рассматривает проблемы зла.

13

Сам рассказ литературоведы рассматривают как полемику с Достоевским. Герой рассказа необычен для творчества Бунина: если в основном герои Бунина совершают поступки неосознанно, то Соколович имеет тщательно продуманную философию, следуя которой, он совершает свое преступление. И это сближает его с героем романа "Преступление и наказание". Но анализ взглядов Соколовича сразу же открывает его принципиальное отличие от Раскольникова. Действия Раскольникова порождены мыслью, идеей, которая коренится в особенностях эпохи, с другой стороны, в личности самого Раскольникова, в которой мы видим внутреннюю борьбу между идеей, разрешающей "кровь по совести", и человеческой природой.

Тогда как Соколович отличается исключительной целостностью натуры. Единственное. что толкает его на преступление, это патологическая страсть к убийству.

Здесь интересен образ Петербурга. Местом действия его избрали оба писателя. Только у Достоевского Петербург враждебен Раскольникову, он видит, как тяжела жизнь в этом городе "униженных и оскорбленных". Недаром город с его вонью, пылью, распивочными, различными трагическими историями жизни людей мы видим глазами главного героя. Тогда как Адам Соколович слит с этим "жутким" городом. Он является его частью.

Холод, мрак, ночные ассенизаторские работы во дворе гостиницы. "За окном, за черными стеклами, глухо раздавались голоса, слышался шум какой-то машины и точно в аду пылал багровый огонь огромного факела", "мелкая черная толпа", "ледяная муть огромного потока", темная вода Фонтанки, "посеревшие от нечистого снега баржи", "нищенский, никем не провожаемый ярко-желтый гроб", "страшный", безлюдный Невский, где был задавлен старик и где на панелях, возле черных витрин... бродят беспечные на вид, но до нутра продрогшие от ледяной сырости... наряженные женщины, и лица некоторых из них поражают таким ничтожеством черт, что становится жутко..." , витрины магазинов, перед которыми надолго застывает "ужасный господин", рекламы, подтверждающие человеконенавистническую философию Соколовича. "Почему собирают всякий вздор, а не собирают рекламы, то есть исторические документы, наиболее правдиво рисующие человеческие идеалы? Разве, например, вот эти франты не выражают мечту девяти десятых всего человечества?"

14

Такой Петербург идеально созвучен герою-выродку, его мировоззрению и преступлению без наказания.

Бунин сразу говорит, почему Соколович убивает. В обществе матросов он излагает свою теорию, за которой последовала практика.

По Бунину, причиной преступления не являются ни социальные, ни общечеловеческие (ревность, зависть и т.д.) мотивы, с этой точки зрения преступление бессмысленно. Но так как преступление совершено "выродком", оно является отклонением от "нормы", аномалией, патологией. И в разговоре с матросами и их рассказами о разных убийствах постепенно излагает свою идею "выродка".

Это, знаете, очень острое удовольствие - видеть, как несется на тебе улица и как мчится впереди, не зная, в какую сторону кинуться, какая-нибудь прекрасная дама". Далее Адам Соколович продолжает развивать свою философию жестокости и страсти к убийству, как чего-то присущего всем, философию "непобедимой жажды убийства", присущей иным. А для того, чтобы обосновать эту главную мысль своей философии, разворачивает перед случайными собеседниками кровавую летопись мира, предстающую бесконечной цепью убийств: «В войнах участвуют теперь уже десятки миллионов. Скоро Европа станет сплошным царством убийств».

Здесь Соколович выходит в область проблем Достоевского для того, чтобы обвинить его в искажении истины, в идеализации человека. «...Пора бросить эту сказку о муках совести, об ужасах, будто бы преследующих убийц».

Адам Соколович с критикой, ненавистно обрушивается на Достоевского. Эта ненависть логично вытекает из его страшной философии, так как он видит в христианской позиции автора "Преступления и наказания" своего противника.

С другой стороны, Достоевский - враг Соколовича, по мнению критика Гуниманова, еще и потому, что он видит близость собственных суждений о кровавой истории человечества с мыслями по этому поводу главного героя "Преступления и наказания" Раскольникова, который восклицает на слова сестры "Но ведь ты же кровь пролил!" - "Которую все проливают, -подхватил он чуть не в исступлении, - которая льется и всегда лилась на свете, как водопад, которую льют, как шампанское, и за которую венчают в Капитолии и называют потом благодетелем человечества!"

15

Потому-то герой Бунина с ненавистью ниспровергает Достоевского, который, по мнению Соколовича, предал своих так "здраво" рассуждавших героев, обрекшего его на муки раскаяния, то есть испортившего все христианской "ложью".

Высказав свою теорию, Соколович идет и спокойно душит проститутку. Убивает согласно плану, в заранее определенный час: без четверти два он появляется с Корольковой в гостинице, а в четыре часа она уже мертва, о чем Соколович сообщает сам. "Моя "барышня" не просила, да и ни в каком случае могла просить папирос, - ответил бас наставительно". В седьмом часу страшный и страшный человек уходит, попросив "разбудить" барышню в девять. Неизвестно, зачем ему понадобились эти два часа. Но, если исходить из теории самого Соколовича, то для того, чтобы почувствовать "облегчение", прийти "в норму".

В этом спокойном убийстве Соколовичем проститутки содержится существо расхождения во взгляде на человека двух писателей, на что указывает в своем исследовании Липков В.Я.

У Достоевского человек свободен. Раскольников мог раскаяться в своем преступлении, а мог и не раскаиваться, он свободен в своем выборе, а следовательно и ответственен за свои действия.

У Бунина же Соколович лишен свободы и может быть только убийцей, герой Бунина в своей внутренней сущности неизменен, у него нет свободы выбора, потому он не несет ответственности за свои поступки. Потому после убийства у Соколовича отсутствуют и душевные страдания, и муки совести, больные сны, в этом он далек от Раскольникова.

Мир "Петлистых ушей" в отличие от мира "Преступления и наказания" - это мир без религии, раскаяния, искупления вины, мир без Каина и Раскольникова, без Достоевского. Это мир накануне катастрофы.

16

III. Заключение

Таким образом, проследив связь творчества Ф.М. Достоевского и авторов 20 века, проанализировав ситуацию преступления и наказания в рассказах И. Бунина и Л. Андреева, мы пришли к следующим выводам:

Художественное сознание конца 19 - начала 20 веков отличало ощущение надвигающихся драматических событий и вместе с тем надежды на обновление. Главным ощущением во внутренней организации личности, по определению Л.Андреева, стало ощущение того, что мера вещей утеряна». Писатели рубежа веков находились в поисках этой самой «меры вещей», заново пытались определить критерии добра и зла, строили новую концепцию личности.
В своих поисках писатели начала 20 века обратились к творчеству Ф.М.Достоевского, в рамках которого проблема добра и зла является центральной. Но 20 век сдвинул критерии и оценки, данные Ф.М.Достоевским. Художники, обращаясь к творчеству Достоевского за ответами, полемизируют с ним, делают совершенно иные выводы. 20 век оказался драматичнее и страшнее, чем предполагал Достоевский.
В своем художественном понимании человека, личности Л.Андреев опирался на опыт Ф.М.Достоевского. Л.Андреева привлек к себе герой Достоевского, который испытывает тягу не только к добру, но и ко злу. Л.Андреев продолжает линию тех героев Достоевского, чье индивидуальное своеволие приводит к эмоционально-психологическому истощению, к полному моральному омертвению, к страшному снижению жизненных сил (Свидригайлов, Ставрогин - доктор Керженцев "Мысль" Андреева).Но если герои Достоевского провозглашают, что "все позволено", целью своей жизни они провозглашают доказать это, и здесь им на пути встает их человеческая натура, они встречают внутри себя нравственное сопротивление. Для героя Л.Андреева "нет судьи", нет законов совести, нет недозволенного, все можно. Но все-таки герой Андреева терпит крах, но казнит убийцу не совесть, наказание не внутри человека, а в самих законах жизни, нельзя безнаказанно переступить через некоторые границы, обозначенные самой жизнью.

Еще дальше в обрисовке трагедии человеческого духа идет Иван Бунин. Он видит "звериные" свойства человека, причины зла для него только в самом человеке, они не зависят ни от умонастроений времени, ни от социальных причин. По мнению Бунина, вся история человечества, искусство, религия, так же, как и повседневная жизнь, говорят о неизменной жестокости человека. В своей речи Адам Соколович ("Петлистые уши") вспоминает разные времена, страны, говорит о капиталистах, революционерах, царях, солдатах, уголовниках и т.д. -между ними, по убеждению героя, нет существенной разницы: все они убивают, не испытывая особых угрызений совести. "Мучался-то, оказывается, только один Раскольников". И герой, и автор обвиняют Достоевского в идеализации человека.

Таким образом, все перечисленные нами моменты в трактовке личности начала 20 века, явились совершенно новыми для русской литературы. Сильнее, чем прежде, художники почувствовали сложность человеческой природы, литература рубежной эпохи отразила во многом усложнившиеся отношения человека с миром, предугадала его будущую небывало трудную и драматическую судьбу в 20 веке.

18

IV.Список литературы

Андреев Л.Н. Избранное. - М.: Современник, 1982.
Бунин И.А. Рассказы. - Хабаровск: Кн. Изд., 1982.
Беззубов В.И. Леонид Андреев и традиции русского реализма - Таллин, 1984.
Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. - М., 1963.
Долгополов М.К. На рубеже веков. О русской литературе конца 19 - начала 20 века. -Л.: Сов. Писатель, 1985.
Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. - Фрунзе, 1962.
Ермакова М.Я. Романы Достоевского и творческие искания в русской литературе 20 века. - Горький, 1973.
Иезуитова Л.А. Творчество Л.Андреева 1892-1906 гг. - Л., 1976.
Келдыш В.А. Русский реализм начала 20 века. - М.:Т1зд-во "Наука", 1975.
Классика и современность/под ред. П.А.Николаева, В.Е.Хализева. - М.: Изд-во МГУ, 1991.
Колобаева Л.А. Концепция личности в русской литературе рубежа 19-20 веков. - М.: Изд-во МГУ, 1990.
Линков В.Я. Мир и человек в творчестве Л.Толстого и И.Бунина. - М.: Изд-во МГУ, 1989.
Леонид Андреев: материалы и исследования. - М.: Наследие, 2000.
Лосский Н.О. Ценность и Бытие: Бог и Царство Божие как основа ценности. -Харьков: Фолио; М.: ООО Фирма "Издательство ACT", 2000.
Мальцев Ю.В. И.Бунин - М., 1994.
Материалы региональной научно-практической конференции «Проблемы развития русской литературы 20 века». - Хабаровск, ХГПУ, 1996.

Мескин В.А. Поиски истины (о творчестве Андреева)//Русская словесность, 1993. - 1.
Михайлов О.Н. Страницы русского реализма (Заметки о русской литературе 20 века) -М.: Современик, 1982.
Мережковский Д.С. Акрополь.
Померанц Г. Открытость бездне. Встречи с Достоевским. - М.: Сов. Писатель, 1990.
Русская литература конца 19-20 веков. 1901-1907. - М.: Наука, 1971.
Смирнова Л.А. Проблемы реализма в русской прозе начала 20 века. - М.: Просвещение, 1977.
Тупиманов В.А. Бунин и Достоевский (по поводу рассказа И.А.Бунина «Петлистые уши»)//Русская литература. - 1992. - № 3.
Эстетика диссонансов. О творчестве Л.Н.Андреева. Межвузовский сборник научных трудов к 125-летию со дня рождения писателя. - Орел, 1996.

Blog

Тема преступления и наказания в литературе начала 20 века