Взаимоотношения Османской империи и государств Центральной Азии в середине Х1Х начале ХХ вв

Вид материала

Автореферат диссертации

Содержание Официальные оппоненты – Актуальность исследования. Предмет исследования Объектом исследования На защиту нами были вынесены следующие положения Территориальные рамки Научная новизна. Источниковую базу Практическая значимость Апробация результатов исследования. Структура работы Первая глава Вторая глава В Первом параграфе Втором параграфе Третьем параграфе Третья глава Первом параграфе Втором параграфе По теме диссертации автором опубликованы следующие работы ... Полное содержание

Подобный материал:

• Взаимоотношение Османской империи с Татарскими ханствами в XV-XVI, 39.05kb.
• Государство Великих Моголов. Тема 2: Суфизм в Центральной Азии Особенности распространения, 29.63kb.
• Анализ рынка финансового лизинга в центральной азии июнь 2002 Содержание, 875.56kb.
• Центральная азиатская инициатива устойчивому развитию: прогресс и перспективы подготовлено, 120.49kb.
• История взаимоотношений власти и ислама в Центральной Азии (конец XX начало XXI вв.), 1235.55kb.
• Программа курса сакральное и мирское в истории цивилизаций центральной азии и каспийского, 287.56kb.
• Калибаева а. Т., Дускаев, 220.2kb.
• Международном Форуме «црт-6 в Восточной Европе и Центральной Азии», 17.21kb.
• Тематическое планирование «История России». 9 класс, 683.8kb.
• На реформирование Восточной Европы в Х1Х, 606.61kb.

На правах рукописи


Васильев Александр Дмитриевич


Взаимоотношения Османской империи и государств

Центральной Азии в середине Х1Х – начале ХХ вв.


Специальность: 07.00.03 – Всеобщая история


Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук


Москва-2007


Работа выполнена на кафедре истории Российской государственности Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации


Научный руководитель – доктор исторических наук, профессор

Пихоя Рудольф Германович

^ Официальные оппоненты – доктор исторических наук, профессор

Арапов Дмитрий Юрьевич,

доктор исторических наук, профессор

Кадырбаев Александр Шайдатович


Ведущая организация – Институт стран Азии и Африки

при Московском Государственном

университете им. М.В.Ломоносова


Защита состоится « » мая 2007 г. в ______ часов на заседании диссертационного совета Д. 502. 006. 04. в Российской Академии государственной службы при Президенте РФ по адресу: 119606, Москва, пр-т Вернадского 84, 2-й учебный корпус, ауд.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки Российской академии Государственной службы при Президенте РФ.


Автореферат разослан « » апреля 2007 г.


Ученый секретарь диссертационного совета,

доктор исторических наук, профессор

О.Г. Малышева


^ Актуальность исследования.

Тема диссертации относится к числу недостаточно изученных. В поле зрения исследователей традиционно находилась проблема политического противоборства Российской и Британской империй на пространствах Центральной Азии. Роль же Османской империи как исторического, религиозного и политического партнера для тюркских государств Центральной Азии остается неизученной.

Становление новых государств на постсоветском пространстве Центральной Азии придает особую актуальность проблемам роли османского наследия, идей пантюркизма, соотношению светского и религиозного факторов в системе управления, поискам внешнеполитических ориентиров для новых государств Центральной Азии.

Особую актуальность этой проблеме придает необходимость вовлечения в научный оборот значительного объема источников на турецком, персидском, чагатайском языках, посвященных проблемам осуществления внешней политики Османской империи.

^ Предмет исследования: взаимоотношения центрально-азиатских ханств с Османским государством середины Х1Х - начала ХХ вв. в военной, дипломатической, политической областях.

^ Объектом исследования в диссертационной работе является история внешнеполитической деятельности Османской империи в ее отношениях с государствами Центральной Азии середины Х1Х - начала ХХ вв. Кроме того, объектом исследования стало также и влияние на проведение внешней политики Османской империи реформ внутри страны, трансформация османской имперской идеологии, отражение которой имело место в Центральной Азии, начиная от идеи равенства всех подданных без исключения, вплоть до идеи объединения всех мусульман под началом султана.

Целью диссертации являлся анализ политических и дипломатических отношений Османской империи и центрально-азиатских ханств на основании впервые вводимых в научный оборот документов из турецких и российских архивов. Прежде всего, напрямую связанных с европейской и ближневосточной политикой Османской, Российской и Британской империй и вопросами идеологии османских правящих кругов.

Достижение указанной цели требовало решения следующих задач:

• проследить влияние идеологии османизма и панисламизма на внешнюю политику Османской империи в Центральной Азии;
  

• выявить концептуальную направленность и состояние турецкого общественного мнения, взгляды политической элиты Османской империи на развитие ситуации в Центральной Азии в период установления контроля России над центрально-азиатскими ханствами;
  

• установить, на основании документов из Османского Архива Кабинета премьер-министра, хронологию связей Османской империи с центрально-азиатскими ханствами и последовательность дипломатических акций;
  
• вовлечь в научный оборот неизвестные ранее комплексы источников из фондов Османского архива Кабинета премьер-министра в Стамбуле.
  

^ На защиту нами были вынесены следующие положения:

• основное влияние на взаимоотношения Османской империи и правителей Бухары, Хивы и Коканда в конце 30-х - начале 70-х гг. Х1Х в. стала оказывать идеология османизма, которая препятствовала оказанию обширной помощи центрально-азиатским правителям;¹
  

• в первой половине 70-х гг. Х1Х в. османские власти пытаются совместить панисламизм и османизм, что нашло свое конкретное отражение в политике Османской империи в отношении государства Якуб-бека Кашгарского;
  

• позже, с восшествием на престол султана Абдул Гамида II, главенствующей идеологией становится панисламизм, а во взаимоотношениях с государствами Центральной Азии основное внимание Порта начинает уделять Афганистану, который рассматривался как стратегический плацдарм для реализации идей панисламизма;
  

• после установления контроля России над центрально-азиатскими ханствами во второй половине Х1Х в. их связи с Османской империей видоизменяются. На смену дипломатическим и политическим контактам приходят широкие экономические, социальные и культурные связи;
  

• анализ османских и среднеазиатских документов, выявленных нами в турецких архивах, привел к выводу о том, что изначально идеи политического союза и объединения с Османской империей на основе единой религии исходили от центрально-азиатских правителей.
  

Исследование было ограничено определенными хронологическими рамками. В качестве нижней границы исследования взят конец 30-х гг. Х1Х в. Это обусловлено периодом внутриполитических преобразований в Османской империи, определивших ее дальнейшую внутреннюю и внешнюю политику. Одновременно этот период совпадает с первыми попытками России активизировать свою политику в Центральной Азии в Х1Х в. (в частности, переговоры с Хивой в 1838 г. и хивинский поход 1839 – 1840 гг.).

Верхней границей определен 1915 г., поскольку именно тогда стало очевидно, что несмотря на сильное османское влияние в регионе, Османской империи не удастся добиться вынесения театра боевых действий в ходе Первой мировой войны на территорию Центральной Азии.

^ Территориальные рамки были обусловлены целью и задачами исследования и охватывают современную Центральную Азию.¹

Методологическая основа исследования. В процессе написания дис­сертационной работы автор руководствовался основными положениями, принципами и методами исторического исследования, главными из которых являются объективность, всесторонность и конкретность, историзм, науч­ность и доказательность выдвигаемых положений. Широко использовались и общенаучные методы исследования: проблемный, аналитический, метод ис­торической аналогии, а также историко-сравнительный подход к изложе­нию материала, к периодизации, к описанию и сопоставлению дипломатиче­ских и военных документов.¹ В диссертации также применялись методики ар­хивного востоковедения, разрабатываемые в настоящий момент отечествен­ными учеными. В частности, - анализ источников в связи с формальными и текстологическими особенностями восточного документа.²

^ Научная новизна. В исследовании предпринята попытка рассмотреть взаимоотношения Османского государства и государств Центральной Азии на основе малоизвестных и недавно выявленных автором диссертации документов из турецких и российских архивов.

Выявленные материалы позволяют пролить свет на историю взаимоотношений Османской империи и центрально-азиатских ханств в первой половине Х1Х – начале ХХ вв. На основе неизвестных ранее документов рассматриваются ход и хронология взаимоотношений центрально-азиатских государств с Османской империей, дается их оценка через призму господствовавших в османском руководстве идеологических представлений о месте религии в жизни общества. Это позволяет по-новому взглянуть на историю международных отношений в Центральной Азии и идеологическое воздействие на них извне.

^ Источниковую базу исследования составляет обширный комплекс документов из турецких и российских архивов на русском, английском, староосманском, персидском и чагатайском языках.

В фондах российских архивов хранится большое количество материалов, позволяющих по-новому взглянуть на историю отношений различных международных политических сил в данном регионе.

В фондах турецких архивов имеется огромный массив документов по истории дипломатических отношений и международных связей Османской империи с правителями, политическими и религиозными деятелями и отдельными подданными государств Центральной Азии.

Значительная часть использованных архивных материалов впервые выявлена автором диссертации в ходе ее подготовки, ранее не привлекалась к исследованиям и не публиковалась.

^ Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования основных ее положений и материалов для подготовки научных работ и учебных пособий по истории государственности и международных отношений в Центральной Азии. Выводы, содержащиеся в работе, могут быть использованы представителями государственных учреждений, исследователями и предпринимателями, осуществляющими свою деятельность в области политики, экономики, торговли, культуры для прогнозирования и анализа возможных путей развития международных отношений в Центральной Азии и выработки наиболее подходящей геополитической позиции России в данном регионе.

^ Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены автором в девяти научных публикациях. По отдельным аспектам исследования были сделаны доклады на международных научных конференциях в Башкортостане (Уфа, 2005г.), в Турции (Денизли, 2006г.). Диссертация была обсуждена на заседании Кафедры истории Российской государственности Российской академии государственной службы при Президенте РФ.

^ Структура работы: Диссертационное исследование состоит из Введения, трех глав, Заключения, Списка литературы и двух Приложений.

Во Введении обосновывается актуальность темы, обозначены хронологические рамки исследования, определяются объект и предмет исследования, формулируются цели и задачи диссертации. В данном разделе также определяются методы исследования, раскрывается его научная новизна и практическая значимость работы, представлена характеристика источниковой базы исследования.

^ Первая глава, состоящая из двух параграфов, содержит историографию отечественных и зарубежных исследований и описание использованных источников.

В ходе работы над диссертацией выявлены документальные материалы по теме, хранящиеся в Российском Государственном Военно-историческом Архиве (РГВИА), Государственном Архиве Российской Федерации (ГАРФ), Архиве внешней политики России (АВПР), Архиве востоковедов Института востоковедения РАН (АВИВРАН) и даже в Российском Государственном Архиве Военно-морского Флота (РГАВМФ). Значительный массив неопубликованных архивных данных содержится в РГВИА в фондах Азиатской части Главного штаба, Штаба Туркестанского военного округа, Главного управления Генерального штаба, Отделе генерал- квартирмейстера.

В основном это переписка Главного Управления Генерального Штаба, Командующего Туркестанским Военным Округом и 4-го отделения штаба Туркестанского Военного Округа, рапорты российских агентов из сопредельных государств региона, донесения агентуры и рапорты офицеров, прикомандированных к научным экспедициям и командовавших воинскими подразделениями на территории Персии в период Первой мировой войны. Данные материалы практически не исследованы, и представляют собой важный источник, позволяющий проследить ход взаимоотношений сторон во второй половине Х1Х - начале ХХ в.

Для объективного и всестороннего анализа взаимоотношений государств Центральной Азии и Османской империи чрезвычайно важны материалы из Османского Архива кабинета премьер-министра Турецкой Республики, неизвестные отечественным историкам. В этих фондах хранятся документы, которые позволяют во многом по-новому оценить ситуацию и существенно дополняют фактами историю взаимоотношений государств Центральной Азии и их отношений с окружающим миром. Нами использованы документы из фондов:

-A.DVN.NMH - Sadaret Divan-i Hümayün Name-i Hümayun Kısmı(официальные документы заседаний дивана, указы султана и визиря). В этом фонде содержится переписка османских официальных лиц с иностранными посланниками, акты, договоры, распоряжения, данные османским дипломатическим представителям, а также лицам, уполномоченным вести переговоры.

-A.MKT.MHM - Sadaret Mektubi Kalemi Mühimme Evrakı (фонд заведующего Отделением срочных и особо важных дел при делопроизводстве заведующего канцелярией Великого визиря, через которого проходила вся официальная корреспонденция). Заведующий Отделением срочных и особо важных дел должен был выявлять и предоставлять в распоряжение визиря все дела особой важности, требующие быстрого решения, а также готовить аналитические справки.

-Y.EE - Yıldız Esas Evraki (Основное делопроизводство дворца “Йилдыз” султана Абдул Гамида II (1876-1909). В связи с необходимостью вести все государственные дела во дворце был составлен архив, содержащий документы, посвященные проблемам дипломатических отношений, а также госуправления.

-HAT – Hatt-i Hümayün - фонд, содержавший указы, написанные лично султаном. Обычно такому указу предшествовала написанная от имени великого визиря пояснительная записка о той или иной проблеме и путях ее решения.

-HR.SYS - Hariciye Nezrareti Siyasi Kısım (Политический отдел Министерства иностранных дел) - в этом фонде хранится переписка с османскими послами и дипломатическими представителями иностранных держав с начала Х1Х в. до 1924 г.

-İrade Dahiliye – распоряжения и указы Министерства внутренних дел. В этом фонде содержатся сведения о проживающих на территории Османского государства выходцах из Средней Азии, о выделении им материальной помощи и о временной регистрации приезжих.

-İrade Hariciye – распоряжения и указы Министерства иностранных дел. В этом фонде содержатся материалы, освещающие механизмы принятия политических решений, в частности – ответы на запросы центральных государственных учреждений Османского государства, на основе которых принимались решения по просьбам центрально-азиатских правителей.

-MV - Meclis-i Vükela Mazbataları (материалы заседаний Османского кабинета министров во главе с Великим визирем). Обычно на заседаниях кабинета выносились решения относительно самых важных и не терпевших отлагательств вопросов внутренней и внешней политики государства.

-Также были использованы некоторые документы из фонда Y.PRK.ASK - Yıldız Perakende Askeri Maruzat (фонд «Рапорты и доклады военных чинов в вышестоящие учреждения»)

Прочтение этих документов было затруднено тем, что они были написаны на восточных языках (турецком, персидском, арабском, чагатайском), а также сложными палеографическими особенностями документов. Наиболее интересные, на наш взгляд, документы, были нами отобраны, переведены или аннотированы в Приложении к работе.

Критического обзора и систематизации имеющейся по теме отечественной литературы ранее специально не проводилось. До сих пор обсуждается вопрос о том, что может являться основой для подобного исследования: временные рамки или преобладающая в работах тематика. Вероятно, наиболее приемлемым на данный момент будет привязка имеющейся литературы к определенным периодам истории России. В соответствии с этим можно выделить несколько исторически и тематически обусловленных разделов:

- дореволюционная литература;

- литература советского периода;

- новые исследования конца ХХ–начала ХХ1 в., основанные на первоисточниках, но не связанные в такой степени, как это имело место ранее, идеологическими установками.

Отечественная и зарубежная историография по истории Центральной Азии с середины Х1Х – начала ХХ вв. составляет значительный массив исследований. Следует отметить, что данная тема традиционно тесно связана с другим важнейшим вопросом – историей англо-русского соперничества в Азии.

Дореволюционные исследования можно условно разделить на два блока. Первый - работы, написанные еще в 60-70-е гг.XIX в., непосредственно в период установления контроля России над регионом.¹ Большое значение в этот период имели ранее опубликованные очерки военного, эконо­мического и политического состояния Хивы, Бухары и других стран Среднего Востока.²

Второй блок - это исследования конца XIX - начала XX вв. Это исследования, появившиеся после установления контроля России над регионом.³

Можно сказать, что и в дореволюционный период от внимания исследователей, и, прежде всего, военных востоковедов, не ускользнула тема связей Османской империи и местных правителей.⁴ Из зарубежных исследователей можно отметить работу Д. Боулджера, посвященную описанию жизни и деятельности Якуб-бека Кашгарского.¹ Также следует упомянуть аналитические работы А. Вамбери, который отводит взаимоотношениям ханств Центральной Азии с султаном особое место.² Этот список почти исчерпывает историографию дореволюционного периода по данному вопросу. Несмотря на то, что Центральная Азия, ее история, борьба мировых держав за влияние в данном регионе привлекали внимание исследователей, специального труда, посвященного отношениям с Османским государством, не появилось.

Октябрьская революция 1917 г. перевернула представления о политике великих держав в Центральной Азии. Сформирова­лась марксистская историческая школа. Дореволюционные авторы были об­винены в национализме, шовинизме и игнорировании классовых устремлений пролетариата. В связи с этим можно выделить два этапа в формировании представлений о международных связях среднеазиатских ханств.

Вначале представители начинавшей формироваться марксистской школы слабо учитывали традиции и обычаи, бытовавшие на территории Центральной Азии. Кроме того, недостаточно четко оценивали и характеризовали международное по­ложение в данном регионе, осложненное соперничеством Англии и России.³

Следующим этапом становления советской историографии следует счи­тать период с конца 1940-х - начала 1950-х гг. – до конца 1980-х гг. В этот период можно выделить следующие направления исследований: 1) История британской, и отчасти – германской, империалистической политики в Азии; 2) Проблемы англо-русского соперничества в Центральной Азии; 3) Русско-среднеазиатские отноше­ния.

В этот период о взаимоотношениях центрально-азиатских правителей и Османской империи в ходе установления контроля России над государствами Центральной Азии упоминалось в ряде работ советских историков.¹

Однако в данных работах лишь кратко сообщалось о деятельности турецких послов, эмиссаров, агентов и агитаторов, причем в большинстве случаев никаких ссылок на архивные материалы не давалось.

Единственной работой, появившейся в данный период и посвященной специально проблемам взаимоотношений центрально-азиатских правителей и Османской империи, была статья известного исследователя колониальной политики Российской империи в Средней Азии Н.А. Халфина.² Опираясь на источники из отечественных архивов, он попытался впервые в отечественной историографии исследовать вопрос о двусторонних связях Османской империи и государственных образований Центральной Азии. Он пришел к выводу о том, что активность турецких эмиссаров и пропаганда идей мусульманской солидарности была прикрытием для деятельности английских агентов, конечной целью которых являлось превращение всего Туркестана в английскую колонию и установление здесь британского владычества.¹

Вопрос взаимоотношений султанов и правителей среднеазиатских ханств затронут в исследовании И.Л. Фадеевой «Официальные доктрины в идеологии и политике Османской империи (Османизм-пантюркизм)»². Хотя темой её исследования и не являлось специальное изучение вопроса о международных отношениях Османской империи, И.Л. Фадеева рассматривает в своей книге взаимосвязь между официальной идеологической доктриной и её осуществлением на практике, в международных отношениях с другими государствами. Это исследование очень важно для темы, поскольку оно показывает значение и авторитет халифа среди мусульманских государей именно в последней четверти Х1Х в.³

Что касается зарубежной историографии, то вопросы международных связей государств Центральной Азии, были широко представлены в работах иностранных исследователей.⁴

Во многих из этих работ также указывается на существовавшие посольские связи и другие контакты местных правителей с турецкими султанами. Заслуживающей внимания нам представляется работа Р.Л. Шуклы, который коснулся вопроса об использовании английскими властями духовного авторитета султана для воздействия на настроения мусульман региона. Особый интерес представляет глава его исследования, озаглавленная «Британское использование Халифата», где он, опираясь на английские источники, подробно рассмотрел действия англичан, которые пытались организовать антироссийский союз среднеазиатских ханств, объединив их с помощью духовного авторитета халифа.

Не менее значимой представляется работа П.Б. Хенса, который сумел достаточно подробно описать политику России, Англии и Китая в отношении государства Якуб-бека в 1870-х гг. Но, не зная турецких архивных материалов, он приходит к выводу, что о взаимоотношениях Османской империи и местных лидеров вообще и Якуб-бека Кашгарского, в частности, практически ничего неизвестно. Поэтому он отмечает несомненную перспективу и научную важность изысканий по данной теме в турецких архивах.

В 1976 г. вышла в свет статья турецкого историка Озджана Мерта, с описанием визита бухарского посла Мухаммеда Парса Эфенди в Стамбул в 1867 г.¹ Автор, опираясь на некоторые источники из турецких архивов, рассказывает о жизни и деятельности этого бухарского посла в Стамбуле.

Следующий этап историографии относится к началу 1990-х годов. На развитие новых представлений о международной политике и международных взаимоотношениях в Центральной Азии оказал огромное влияние распад СССР. Обретение независимости республиками Центральной Азии способствовало тому, что многие (в основном зарубежные) исследователи обратили свое внимание на взаимоотношения государств региона с другими традиционными партнерами, как, например, Иран, Афганистан, Китай.

В этот период в российских исследованиях актуальной темой для исследований стали взаимоотношения России и мусульманского мира в целом. Однако и на данном этапе появлялись лишь отдельные упоминания о существовавших взаимоотношениях местного населения с Османским государством.² Данные сведения далеко не учитывают в полном объеме те материалы, которыми располагают российские и зарубежные архивы.

В 2004 году вышла в свет статья Т.В. Котюковой.¹ Автором вводятся в научный оборот новые документы, которые представляют собой переписку высокопоставленных царских военных и гражданских колониальных чиновников по вопросу об отношении русско-подданных мусульман к пропаганде, распространяемой османскими эмиссарами.

Среди последних российских публикаций особый интерес представляет исследование Д.Ю. Арапова.² В его работе прослеживается эволюция отношений царской администрации к мусульманам, проживавшим на территории империи, а также к идейным движениям внутри российских мусульман, возникшим в конце Х1Х – начале ХХ в.

Этот список почти исчерпывает современную российскую историографию по данному вопросу. Что же касается западных исследователей, то и они только в последние годы начали активно разрабатывать эту тему. Причиной этого явились распад СССР и возобновление интереса Турции к новым независимым республикам. Их работы посвящены истории двусторонних взаимоотношений, содержат переоценку (зачастую исключительно негативную) исторической роли России и тенденциозное преувеличение роли Османской империи в судьбах народов Центральной Азии.

Наибольший интерес к проблеме отношений Османской империи и государств Центральной Азии проявляют турецкие историки. Вопросами истории двусторонних отношений достаточно длительное время занимается профессор Стамбульского университета Мехмет Сарай. С одной стороны, он привлекает богатый документальный архивный материал из турецких архивов, но с другой – крайне тенденциозен в своих работах. Например, он последовательно подчеркивает тяготы русского ига и говорит о «несметных бедствиях и страданиях народов Туркестана под русским гнетом». ³

Также изучением проблемы взаимоотношений государств региона с Османской империей занимается и другой турецкий исследователь (этнический узбек) - Ахат Андиджан¹. Более всего внимания он уделяет вопросу о личных взаимоотношениях местных политических элит с представителями Османской империи и Турецкой республики в годы Первой мировой войны и на протяжении всего ХХ в.

Интерес представляет недавно вышедшее исследование турецкого историка Али Мертхана Дюндара.² Автор прослеживает взаимосвязи Османской империи и Японии в конце Х1Х – начале ХХ вв. и вводит в научный оборот малоизвестные документы из японских архивов, освещающие попытки использования японцами в борьбе с Россией лозунгов панисламизма.

Немаловажным для рассматриваемой темы представляется исследование американского политолога Кемаля Карпата.³ Автор делает обзор взаимоотношений между Турцией и новыми независимыми государствами в 90-е гг. и делает предположения относительно их дальнейшего развития.

В российской исторической науке вплоть до настоящего времени предпринимались лишь отдельные попытки рассмотрения данной проблемы. Вследствие недоступности материалов из зарубежных архивохранилищ, прежде всего турецких, основанного на источниках исследования истории взаимоотношений Османской империи с государствами Центральной Азии Х1Х – начала ХХ вв., не появлялось. Вместе с тем, после распада Советского Союза, тема традиционных связей государств региона и Османской империи стала привлекать к себе внимание зарубежных исследователей и ученых региона. Наиболее радикально настроенные турецкие исследователи, используя тенденциозно подобранные архивные материалы и литературу и последовательно изображая Россию в качестве основного врага тюркских народов, пытаются доказать необходимость создания политических союзов под эгидой Турции.

Предпринятый нами обзор литературы позволяет более объективно и полно осветить предшествующие этапы изучения данной мало исследованной в исторической науке и довольно политизированной проблемы.

^ Вторая глава называется «Взаимоотношения Османской империи и государственных образований Средней Азии, подконтрольных России» и состоит из трех параграфов. В них последовательно рассматриваются политические и дипломатические взаимоотношения Хивинского ханства, Бухарского эмирата и Кокандского ханства с Османским государством в период с конца 30-х гг. Х1Х в. вплоть до установления над ними контроля России в первой половине 70-х гг. Х1Х в.

^ В Первом параграфе рассматриваются взаимоотношения Хивинского ханства и Османской империи на протяжении всего исследуемого периода.

Хивинское ханство, будучи наименьшим, с точки зрения территории, не обладая значительным количеством людских ресурсов, а также менее значимое по сравнению с другими ханствами с политико-экономической точки зрения, не слишком интересовало османское руководство. Фактически османское руководство в традиционной для восточной дипломатии вежливой форме отказало в реальной помощи местным правителям. В своих письмах хивинские ханы апеллировали к султану, который в их глазах являлся наиболее могущественным и независимым мусульманским правителем, и просили о защите мусульман от «неверных». Но такие просьбы входили в противоречие с той политикой, которая проводилась властями внутри самой Османской империи. Османская администрация, провозгласив курс европеизации и реформ и последовательно подчеркивая равноправие всех своих подданных вне зависимости от религии, не могла по политическим соображениям удовлетворить просьбы хивинцев. Вместе с тем, османское руководство стремилось оказать хороший прием послам и тем, кто приезжал с известиями или с письмами из Центральной Азии, а также паломникам в святые места. Однако документы свидетельствуют, что, начиная с 70-х годов Х1Х в., эти взгляды османской администрации начинают меняться. Показателен, например, тот факт, что в Хиву был направлен специальный эмиссар, чего не наблюдалось ранее. Такой перемене способствовали внутренние изменения в османском обществе.

После военного поражения Хивы в 1873 г. в ходе установления над ней контроля России ее внешние сношения с иностранными правителями были запрещены согласно условиям мирного договора, заключенного хивинским ханом и генералом К.П. фон Кауфманом.¹ Нам удалось проследить ход двусторонних связей на протяжении почти всего Х1Х вплоть до конца 70-х гг. Х1Х в., когда родственники хана Хивы посещали находившиеся в Стамбуле культовые объекты и промышленные предприятия. Однако после этого никаких документов, свидетельствовавших о двусторонних связях, нами обнаружено не было и можно предполагать, что эти отношения почти полностью прекратились.

Во^ Втором параграфе рассматриваются взаимоотношения Бухарского эмирата и Османского государства на протяжении исследуемого периода.

Бухарские эмиры, апеллируя к авторитету султана, как наиболее могущественному мусульманскому правителю, и призывая его защитить центрально-азиатских мусульман, стремились получить техническую и военную помощь со стороны Османской империи. На протяжении Х1Х в. бухарские правители поддерживали постоянные дипломатические отношения с Османами, периодически направляя посольства в Стамбул. Послы сообщали об изменениях в политической жизни ханства, информировали султанский двор о ситуации в центрально-азиатском регионе.

Особую роль в двусторонних отношениях играла бухарская диаспора в Стамбуле, представители которой привлекались для политических консультаций и осуществляли тайные дипломатические миссии в Бухару. Нужно отметить, что местные владыки надеялись, благодаря султанской помощи, упрочить свое положение или изменить в свою сторону ситуацию во время междоусобных войн. Они просили султана доставить им оружие, мастеров в различных областях промышленности, а также книги и учебные пособия по горному делу, металлургии, медицине. Однако османские власти отказывались направить какую-либо значимую помощь эмирам, ограничившись лишь отправкой необходимых книг. Центрально-азиатские государи просили Османскую администрацию воздействовать по дипломатическим каналам на русские власти, которых обвиняли во враждебных действиях по отношению к эмирам. Но и тут османские власти уклонялись от оказания помощи.

В ответных письмах султана указывалось на то, что эмир сам должен заключить с Россией мирное соглашение. Такое положение сохранялось и в 60-х гг. Х1Х в., когда Россия активизировала свою внешнюю политику в Центральной Азии. Свидетельства очевидцев подтверждают тот факт, что, соблюдая декларируемую политику османизма, администрация Порты считала неудобным для себя выносить единство религии на первый план в отношениях с центрально-азиатскими владыками.

В годы реформ Танзимата самым важным для Османов было сохранение территориальной целостности своего государства. Проводя реформы, они стремились не давать повода европейцам для вмешательства в дела империи. Попытки же выступления в качестве самостоятельного игрока в Азии не способствовали усилению роли Османской империи в мировой политике и вызывали лишь негативную реакцию со стороны европейских посланников в Стамбуле.¹ В целом, одним из условий для полноценного сотрудничества и отправки османского дипломатического представителя являлась полная независимость Бухары и отсутствие неурегулированных конфликтов с Россией и европейцами. Это требование не было принято во внимание местными правителями.

В начале 70-х гг. связи эмиров и османских султанов активизируются, а в Бухару направляют специального посланника, главу суфийского текке в Стамбуле, узбека по происхождению и уроженца Бухары, для того, чтобы он мог лучше объяснить на месте позицию Османов. Это ему удалось, но последовавшие за этим в 1872 г. переговоры о необходимости модернизации в эмирате были прекращены под нажимом русского посла в Стамбуле Н.П. Игнатьева.

В 1873 г. договор между ташкентским генерал-губернатором К.П. Кауфманом и бухарским эмиром Сейид Музаффер Богадур-Ханом окончательно закрепил вассальный статус Бухары и запретил эмиру внешнеполитические сношения с другими державами. Связи с Османской империей после этого не прекратились, однако они приобрели уже не межгосударственный характер, а на первое место выходят торгово-экономические, образовательные и частные контакты.

В ^ Третьем параграфе рассматриваются взаимоотношения Кокандского ханства и Османского государства в исследуемый период. Правители Коканда уделяли связям с Османами особенно большое внимание. Россию они рассматривали в качестве наиболее важного своего противника, бороться с которым, учитывая тот низкий уровень технического развития ханства и отсутствие современного вооружения, им было невозможно. Они использовали авторитет султана и поздравительные письма от него по поводу восшествия на престол для упрочения собственных позиций в борьбе за власть в Коканде. Поэтому ханы использовали османскую поддержку как источник легитимизации своей власти, а также для модернизации и обновления. Ханы Коканда просили султана доставлять им оружие, мастеров в различных областях промышленности, а также книги и учебные пособия по горному делу, металлургии, медицине.

Османские власти отказывались направить какую-либо значимую помощь ханам, ограничившись лишь отправкой необходимых книг.

Местные государи рассчитывали и на дипломатическую помощь султана, который рассматривался как сюзерен (правда, чисто формальный) и союзник. Они требовали по дипломатическим каналам воздействовать на русские власти, обвинявшиеся ханами в беспочвенных враждебных действиях. Однако османские султаны не считали местных правителей своими вассалами и не могли по целому ряду экономических и политических причин оказать ханам помощь. В ответных письмах от султана подчеркивалось, что ханы сами должны заключить с Россией мирное соглашение.

Такое положение сохранялось и в 60-х гг. Х1Х в., когда Россия активизировала свою внешнюю политику в Центральной Азии. В 30 – начале 70-х гг. Х1Х в., декларируемая политика османизма, также как и в отношении Бухары, не давала возможности Порте делать политическим приоритетом единство религии с центрально-азиатскими владыками. Важным фактором являлась также нестабильная политическая обстановка вокруг ханства. Поэтому кокандским ханам фактически было отказано в помощи. После упразднения ханства в 1876 г. и образования на его территории новых административных единиц, связи населения с Османским государством не прекратились. Связи поддерживались местными жителями, совершавшими хадж, а также турецкими подданными, которые занимались в регионе сбором различных пожертвований в пользу Османской империи под различными лозунгами, а также с целями собственного обогащения.

В советской историографии часто указывалось на то, что агенты султана стремились под лозунгом священной войны – газавата, поднять антироссийское восстание в регионе. В качестве примера часто указывалось на предполагаемую связь организаторов Андижанского восстания 1898 г. и султана. Однако нами не было обнаружено в турецких архивах документального подтверждения такой связи. Возможно, данный вопрос требует дальнейших архивных изысканий.

^ Третья глава называется «Османская империя и государства, не подконтрольные России: Кашгар и Афганистан» и состоит из двух параграфов. В данной главе были рассмотрены взаимоотношения с Османской империей государственных образований Центральной Азии, не подконтрольных к России и оставшихся либо независимыми, либо вошедшими в состав других мировых держав.

В ^ Первом параграфе практически впервые в отечественной литературе рассматриваются взаимоотношения Кашгара и руководителей Османского государства.

В 70-х гг. Х1Х в. Якуб-бек, бывший ранее одним из военачальников Кокандского хана, сумел подчинить своей власти Кашгар, освободившийся в результате восстания от китайцев. Для упрочения своей власти он начал проводить политику лавирования между Россией и Англией, а также в 1872 г. решил заручиться помощью Османской империи. В тот момент установление дружеских связей Османской империи и государства Якуб-бека было вызвано еще и тем интересом, который проявили к Кашгару англичане. Именно они предложили Якуб-беку установить дружеские отношения с султаном, надеясь с его помощью установить выгодные для англичан условия торговли в Кашгаре.

Одновременно с этим в самой Османской империи сторонники сближения с мусульманскими государствами Центральной Азии увидели шанс усилить собственное влияние, как при дворе, так и влияние Османской империи в мировых делах.

Якуб-беку удалось получить определенную военную и материальную помощь от султана Абдул Азиза, в частности, были направлены современные ружья и пушки, оборудование для производства боеприпасов. Якуб-бек смог при помощи турецких военных инструкторов укрепить свое влияние на территории Восточного Туркестана, усилить и перевооружить армию. Османское правительство признало его государем, который находится под покровительством султана, и направило к нему официального посланника и дипломатического представителя. Вместе с тем, Якуб-бек, прислушавшись к мнению османского руководства, предпринял успешную попытку наладить взаимоотношения со всеми окружавшими его великими державами, за исключением Китая. Необходимо отметить, что, несмотря на видимое подчинение султану, Османская империя могла воздействовать на Якуб-бека лишь посредством советов, а также усиливая влияние на наследника престола, Бек-кулу, который особо приблизил к себе турецких военных инструкторов, а впоследствии находился в переписке с султаном Абдул Гамидом. Якуб-бек, в свою очередь, очень удачно использовал свой формальный вассалитет для ограничения английского влияния. Он отклонял требования англичан о заключении выгодного им торгового договора под предлогом того, что не получил на это разрешения от своего сюзерена – султана.

Но в 1877 г., после смерти Якуб-бека, китайцы сумели восстановить свою власть в Кашгаре. Пример установления достаточно тесных успешных взаимоотношений с Османской империей показал, что идея использования авторитета турецкого султана была привнесена не только от лидеров других центрально-азиатских государств, или связана с деятельностью новых османов, ратовавших за отказ от сближения с Европой, но и поддерживалась Англией, которая попыталась использовать ее в своих стратегических планах.

Последний документ, связанный с Кашгаром, относится к 1879 г. В нем бывший кашгарский посланник в Стамбуле Сеид Якуб-хан Торе, в записке на имя султана просил оказать дипломатическое и политическое давление на Китай для того, чтобы вернуть Кашгар под протекторат Османской империи и восстановить в качестве правителя Бек-кулу, сына Якуб-бека. Однако это его предложение осталось без внимания.¹

Во ^ Втором параграфе рассматриваются взаимоотношения афганского эмира и османского султана во второй половине Х1Х в.

После того, как во второй половине 70-х гг. Х1Х в. руководство Османской империи окончательно перешло к идеологии панисламизма, в Центральной Азии было решено сделать основную ставку на Афганистан. Это было связано с тем, что Афганистан, все еще оставаясь формально независимым от европейцев, стал рассматриваться османским руководством как место, откуда можно было распространить идеи единства мусульман на территорию Британской Индии, Бухары, Хивы, Русского и Восточного Туркестана. Изначально неудачные попытки склонить Афганистан к совместному выступлению против России были предприняты по совету англичан в ходе русско-турецкой войны 1877 – 1878 гг.

После этого османские власти вплоть до начала Первой мировой войны не проводили в Афганистане никаких политических акций. Но, начиная с конца 70-х гг. Х1Х в., в Афганистане начинает создаваться политическая группа из приезжих турок для лоббирования интересов Османской империи среди наиболее влиятельных афганских сановников. В Афганистане находилось большое количество турок, получивших европейское образование и проводивших техническую модернизацию страны. Основная роль в пропаганде идей всемусульманского единства среди афганцев принадлежала турецким учителям, которые в начале ХХ в. стали преобладать в системе образования Афганистана. Особо важно подчеркнуть, что детей правящей элиты обучали преподаватели-турки и турецкие офицеры. Начиная с 1908 г., местные реформаторы – конституционалисты начали воспринимать как модель для своих действий события младотурецкой революции, происходившей в Стамбуле.

С началом Первой мировой войны руководство Османской империи попыталось даже вовлечь эмира в войну на своей стороне, однако эмир после долгих колебаний отказался.

Приложение к диссертации состоит из двух частей. В первой части даются переводы нескольких, на наш взгляд, наиболее интересных и значительных по объему документов. Во второй части приведены комментарии и аннотации к некоторым из тех документов, которые были использованы нами в процессе написания диссертации. Приложение сопровождается факсимиле документов.

В Заключении перечислены выводы, к которым пришел автор диссертации:

автором было установлено, что, начиная с 30-х гг. Х1Х в. и вплоть до начала 70-х гг. Х1Х в. Османская империя проводила политику невмешательства в дела центрально-азиатских ханств. Такой внешнеполитический курс был логическим продолжением внутренних реформ, направленных на европеизацию и на сохранение оставшихся территорий, а также идеологической доктрины османизма, как единства всех подданных империи вне зависимости от религии. К началу 70-х гг. Х1Х века стало очевидно, что попытки центрально-азиатских правителей укрепить свою власть, провести техническую модернизацию с османской помощью и противостоять продвижению России с дипломатической поддержкой Османской империи не увенчались успехом.

Опираясь на архивные материалы, удалось проследить, что идеи панисламизма исходили от ханов центрально-азиатских государств, и были восприняты и были использованы османским политическим руководством лишь во второй половине 70-х гг. Х1Х в.

Начиная с конца 70-х гг., руководство Османской империи переходит к политике панисламизма для противодействия европейской экспансии. Основным регионом для распространения идей панисламизма в Азии османское руководство начинает рассматривать Афганистан. Турецкое влияние в регионе становится на рубеже Х1Х-ХХ вв. настолько сильным, что едва не приводит Афганистан к вступлению в Первую мировую войну на стороне Османской империи.

Наиболее значимыми нам представляются связи Османской империи и государства Якуб-бека Кашгарского. Его государство было единственным на территории Центральной Азии, признавшим протекторат Османской империи и получившим существенную военную и материальную помощь от султана.

На основании ряда источников удалось показать, что после установления российского контроля над территорией Бухары, Хивы и Коканда, их связи с Османской империей видоизменились. Политические и дипломатические связи уступили место экономическим и культурно-образовательным. Именно эти контакты впоследствии сыграли огромную роль в истории региона в годы гражданской войны, создания местных органов управления, периода социалистического строительства, а также после распада СССР в период образования новых независимых республик.

^ По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Васильев А.Д. Строевые рапорты и агентурные донесения как источник по истории взаимоотношений России и государственных образований Центральной Азии и Кавказа на рубеже ХIХ - ХХ вв.// Ядкяр. Вестник гуманитарных наук АН Республики Башкортостан. Уфа, 2005.(0,4 п.л.)
   
2. Васильев А.Д. Записки мичмана Николая Климента «Год в плену у турок». Вводная статья // Бюллетень Общества востоковедов РАН. Приложение 2, // Москва, ИВ РАН, 2004, (0,5 п.л.)
   
3. Васильев А.Д. Взаимоотношения государства Якуб-бека Кашгарского с Османской империей в 70-х гг. Х1Х в. //Вестник Восточного института Экономики, Гуманитарных наук, Управления и права. Уфа, 2006.(0,5 п.л.)
   
4. Васильев А.Д. Падишах наполовину // Родина, № 10, 2006. (1 п.л.)
   
5. Васильев А.Д. Взаимоотношения Османской империи и государства Якуб-бека Кашгарского // Восток. Афро-азиатские общества: история и современность, № 2, 2007. (1,2 п.л.)
   
6. Васильев А.Д. Творчество Мухаммедьяра. // Атлас «Tartarica». Казань –Москва – Санкт-Петербург, «ДИК», 2005. (0,1 п.л.)
   
7. Васильев А.Д. Участие суфийских миссионеров в восстаниях на территории Туркестана во второй половине Х1Х в. //Тезисы международной конференции «Денизли – 700 лет со дня вхождения в состав Турецкого государства» (на турецком языке). Денизли, 2006. (0,1 п.л.)
   
8. Васильев А.Д. Участие суфийских миссионеров в восстаниях на территории Туркестана во второй половине Х1Х в. // Денизли – 700 лет со дня вхождения в состав Турецкого государства (на турецком языке). Денизли, 2007 (0,7 п.л.).
   
9. Васильев А.Д. Сакральный характер даров османских султанов центрально-азиатским правителям. // Сакральное на Востоке. Сб. статей Института Востоковедения РАН. М., Издательство ИВ РАН, 2007 (в печати). (0,5 п.л.)