Лингвопоэтические средства создания образа слуги в английской литературе XIX-XX веков

Вид материала

Автореферат

Содержание Научный руководитель Молчкова Лариса Викторовна Теоретическая значимость Практическая ценность Методологической и теоретической базой исследования Материалом исследования Апробация работы. Структура и объем работы. Основное содержание работы В первой главе Во второй главе Сэма Уэллера Ask Number Twenty-two wether he’ll have ‘em now or wait till he gets ’em”(148) Jeeves”, I said, “do you know what?” Do you mean that I ought to be able to keep out of her way?”(1) But I never dared ask Mrs. Danvers what she did Long hours of work in youth, authority in middle life, repose and security in her age, had set their stamp on her lined and seve Эди Финдхорн Речь камердинера Дживза из романа Вудхауза I saw a good deal of his personal attendant when we were in NewYork. A man named Benstead.” ... Полное содержание

Подобный материал:

• Типология образа слуги в русской литературе XIX века на материале произведений, 386.39kb.
• Квалификационная работа типология образа слуги в русской литературе XIX века на материале, 420.13kb.
• Программа вступительного испытания по литературе вступительный экзамен литературе проводится, 14.96kb.
• Темы рефератов Виды изобразительных искусств. Средства создания художественного образа., 13.91kb.
• Коммуникативные стратегии высокой тональности общения (на материале английской художественной, 437.16kb.
• Языковые средства выражения комической модальности (на материале произведений английской, 321.74kb.
• Урок развития речи. Тема урока: Средства создания художественного образа в художественном, 52.23kb.
• Урок литературы в 11 классе по теме «Традиции русской сатиры», 84.27kb.
• С1 способы создания образа (рассказ, XIX), 110.65kb.
• Н. А. Некрасов широко использует фольклорные элементы поэтики. Определите художественные, 40.01kb.

На правах рукописи


Козеняшева Любовь Михайловна


Лингвопоэтические средства создания образа слуги

в английской литературе XIX–XX веков


Специальность 10.02.04 – германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени


кандидата филологических наук


сАМАРА 2006

Работа выполнена на кафедре английской филологии

государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования

«Самарский государственный педагогический университет»


^ Научный руководитель: кандидат филологических наук,

доцент

Борисова Елена Борисовна


Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор

Халиков Магомед Магомедович


кандидат филологических наук,

доцент

^ Молчкова Лариса Викторовна


Ведущая организация: Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

кафедра английского языкознания

филологического факультета


Защита состоится 23 января 2007 г. в 15.00 часов на заседании диссертационного совета К-212.216.04 при Самарском государственном педагогическом университете по адресу: 443043, г. Самара, ул. М. Горького 65/67, ауд. 9.


С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Самарского государственного педагогического университета.


Автореферат разослан «21» декабря 2006 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент Стойкович Г.В.


общая характеристика работы


Реферируемое диссертационное исследование выполнено в русле работ, применяющих лингвопоэтический подход для анализа произведений словесно-художественного творчества, в том числе для изучения лингвопоэтических средств создания образа персонажа.

Образ, образность, художественность являются предметом многочисленных исследований как в нашей стране, так и за рубежом. Художественный образ – одна из самых многогранных и сложных литературоведческих и философских категорий, которая используется в исследованиях, относящихся к ведению разных наук, причем в каждом случае меняется ракурс рассмотрения, понимание и определение понятия «образ».

Можно выделить две большие группы проблем, связанных с категорией образности и ее характером: проблема образности на уровне текста и проблема образности языковых единиц. На уровне текста образность рассматривается применительно к различным типам текстов. Однако образность является, прежде всего, основной характеристикой художественного произведения. Как отмечает И.В. Арнольд, образы создают возможность передать читателю то особенное видение мира, которое заключено в тексте и присуще лирическому герою, автору или его персонажу и характеризует их. Поэтому образы играют важнейшую роль в разработке идей и тем произведения, и при интерпретации текста они рассматриваются как центральные элементы в структуре целого [Арнольд, 2002: 114-115].

Несмотря на обилие работ, посвященных рассмотрению вопросов образности художественного текста, назрела необходимость исследования сквозного образа на основе параметров и категорий лингвопоэтического анализа в диахроническом плане, так как требуется преодолеть разрыв между литературоведческим и собственно лингвистическим подходами в трактовке образа персонажа. Это и обусловливает актуальность настоящего исследования.

Сочетание литературоведческого и лингвостилистического подходов, то есть лингвопоэтический подход позволяет вывести анализ текста художественного произведения на качественно новый уровень, на котором текст рассматривается как целостное и неповторимое произведение словесно-художественного творчества. Лингвопоэтический анализ впервые был разработан на материале поэзии [Ахманова, Задорнова, 1977; Задорнова, 1984], затем расширен на материале прозы [Жунисбаева, 1988], далее была предпринята успешная попытка лингвопоэтического анализа большого по объему произведения в сравнительно-сопоставительном плане с применением метода тематического расслоения текста [Борисова, 1989]. В последнее время методика лингвопоэтического анализа, которая до сих пор использовалась только в исследованиях художественных текстов, применяется к языку других функциональных стилей, например, рекламы [Морозов, 2001]. В настоящем исследовании лингвопоэтический анализ впервые проводится на материале одного сквозного образа в диахроническом плане. В этом заключается научная новизна исследования.

Его объектом послужил образ слуги в английской литературе XIX и XX веков. Словесно-речевые и художественно-композиционные средства и способы создания данного образа на всех уровнях языка составляют предмет исследования.

^ Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в дальнейшем развитии лингвопоэтического метода исследования, который впервые применяется для анализа одного сквозного образа в диахроническом плане. Теоретическая значимость определяется также тем, что разработанные в результате исследования параметры и категории анализа образа слуги могут быть использованы при анализе образов других персонажей.

^ Практическая ценность исследования состоит в том, что его материалы и выводы могут использоваться в лекционных курсах по стилистике и интерпретации текста, спецкурсах и семинарах по филологическому анализу текста, при подготовке курсовых и дипломных работ.

Основная цель диссертации – построение модели образа слуги в английской литературе в диахроническом плане.

Цель работы обусловила необходимость решения следующих задач:

1. выделить наиболее значимые лингвопоэтические параметры создания образа слуги в исследуемых произведениях;
   
2. провести комплексный анализ художественно-композиционных и словесно-речевых средств и способов создания образа слуги в диахроническом плане на всех уровнях языка (фонографические, лексико-фразеологические, морфосинтаксические приемы и способы выражения) и показать, каким образом совокупность этих приемов реализует авторскую интенцию;
   
3. провести сравнительную характеристику образа в диахроническом плане, выявив эволюцию образа слуги;
   
4. выявить общее и особенное в способах изображения слуг у разных авторов;
   
5. показать, что эволюция слуги в британском обществе находит свое отражение в системе языка и художественной литературе.
   

^ Методологической и теоретической базой исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых в области литературоведения (В.В. Виноградов, И.Ф. Волков, Н.А. Гуляев, В.М. Жирмунский, А.А. Потебня, Л.И. Тимофеев, Л.В. Щерба), функциональной и литературоведческой стилистики (И.В. Арнольд, О.С. Ахманова, Л.Г. Бабенко, И.Р. Гальперин, И.В. Гюббенет, А.И. Домашнев, В.А. Кухаренко, Ю.М. Скребнев, Н.А. Разинкина, М.И. Чижевская), лингвопоэтики (О.С. Ахманова, Е.Б. Борисова, В.Я. Задорнова, А.А. Липгарт), лингвокультурологии (В.И. Карасик, М.А. Кулинич).

Данная работа основывается на следующих доказанных в науке положениях:

1. образ – это конкретная и в то же время обобщенная картина человеческой жизни, созданная при помощи вымысла и имеющая эстетическое значение. В художественном образе реальная жизненная характерность творчески преобразуется автором и предстает как часть особой художественной действительности (В.В. Виноградов, И.Ф. Волков, Н.А. Гуляев, Л.И. Тимофеев);
   
2. литературно-художественный портрет персонажа рождается на основе совокупности всех лингвостилистических средств, относящихся к нему. Это как описание «внешнего» и «внутреннего» состояния героя, так и показ его действий, взаимоотношений с другими персонажами, манера говорить и думать (И.В. Арнольд, Л.Г. Бабенко, И.В. Гюббенет, Ю.М. Скребнев, В.А. Кухаренко, М.И. Чижевская);
   
3. образ персонажа не может рассматриваться вне текстовых связей, т.е. вне категории авторского отношения, которая связывает и организует текст художественного произведения (Л.Г. Бабенко, В.В. Виноградов, Н.А. Николина, Г.Я. Солганик);
   
4. включение в анализ художественного текста лингвопоэтического подхода обеспечивает возможность подойти к раскрытию содержания произведения не на основе литературных теорий, а на объективной базе анализа конкретного языкового материала (О.С. Ахманова, Е.Б. Борисова, В.Я. Задорнова, А.А. Липгарт).
   

^ Материалом исследования послужили шесть образов слуг, созданных английскими писателями XIX и XX веков: образ лакея в романе Чарльза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба» (Сэм Уэллер), образ служанки в романе Сомерсета Моэма «Бремя страстей человеческих» (Мэри-Энн), образ камердинера в романе Пэлема Гренвиля Вудхауза «Спасибо, Дживз» (Дживз), образ экономки в романе Дафны Дю Морье «Ребекка» (миссис Дэнверс), образ няни в романе Ивлина Во «Возвращение в Брайдсхед» (няня Хокинс), образ приходящей прислуги в романе Розамунды Пилчер «Сентябрь» (Эди Финдхорн).

При анализе языкового материала использовался комплекс методов, включающий гипотетико-дедуктивный и индуктивный методы, сравнительно-сопоставительный метод, интерпретацию и лингвопоэтический анализ художественного текста, а также анализ словарных дефиниций. В качестве конкретного приема в исследовании использован прием тематического расслоения текста с последующим анализом выделенного тематического слоя на всех уровнях.

На защиту выносятся следующие положения:

1. для создания индивидуализированного образа слуги (образы Сэма Уэллера, Реджинальда Дживза, миссис Дэнверс) авторы выбирают в зависимости от авторского замысла и жанра литературного произведения один главенствующий лингвопоэтический прием, которым может быть речевая характеристика или описание. Для создания типизированных образов (образы Мэри-Энн, няни Хокинс, Эди Финдхорн) писатели используют целый комплекс лингвопоэтических средств, среди которых сложно выделить главенствующий;
   
2. для выражения категории авторского отношения определяющее значение имеют оценочные слова и словосочетания в авторской речи и в речи других персонажей. Категория авторского отношения также находит имплицитное выражение в языковых средствах, используемых для создания речевой характеристики персонажей (например, контраст между формальной, книжной лексикой слуги и бытовым житейским содержанием его речи; использование цитат и эвфемизмов в речевом портрете Реджинальда Дживза);
   
3. основными категориями анализа образа слуги, а также образа любого другого литературного персонажа, являются интродукция образа, портрет персонажа, описание его поступков, речевая характеристика, категория авторского отношения;
   
4. эволюция образа слуги находит отражение в изменении средств номинации и дефиниций лексических единиц, функционирующих в языке, для обозначения данного персонажа;
   
5. образы слуг в исследуемых романах помогают проследить изменения, которые происходили в жизни британского общества, с середины XIX до конца XX века.
   

^ Апробация работы. Результаты исследования излагались в докладах на Третьей электронной Всероссийской научно-практической конференции «Вуз культуры и искусств в образовательной системе региона» (г. Самара, 2003), межрегиональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы лингвистического образования. Теоретический и методологический аспекты» (г. Самара, 2003), научной конференции в Самарском государственном педагогическом университете, посвященной 60-летию Великой Победы (г. Самара, 2005), Всероссийской научно-практической конференции «Дискурсивный континуум: текст – интертекст – гипертекст» (г. Самара, 2006), научной конференции «Культура XXI века», посвященной 35-летию Самарской государственной академии культуры и искусств (г. Самара, 2006).

По теме диссертации опубликовано 4 работы общим объемом 2 печатных листа.

^ Структура и объем работы.

Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения. К диссертации прилагаются списки использованной научной литературы, словарей и исследованных источников языкового материала. Основная часть диссертации составляет 173 страницы. Общий объем работы с библиографией составляет 192 страницы.


^ ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность и научная новизна, демонстрируется ее теоретическая и практическая значимость, определяются цель, задачи и методы исследования.

^ В первой главе «Образность и художественность в литературе и основные параметры анализа литературного персонажа» рассматриваются такие ключевые понятия литературоведения, как «образ», «образность», «художественность», «литературный персонаж», дается обзор основных работ, посвященных разработке метода лингвопоэтического анализа литературного произведения и основных методик его использования. На основе анализа принятых в литературоведении и лингвистике параметров и категорий анализа литературного персонажа предлагается собственная система параметров и категорий анализа.

В отечественном литературоведении с 20-х годов прошлого века и по настоящее время существуют два разных подхода к исследованию природы художественного образа. Одни ученые трактуют художественный образ в литературе как чисто речевое явление, как свойство языка художественных произведений. Другие видят в художественном образе более сложное явление – систему конкретно-чувственных деталей, воплощающих содержание художественного произведения, причем не только деталей внешней, речевой формы, но и внутренней, предметно-изобразительной и ритмически выразительной.

На основе определения, предложенного И.Ф. Волковым, выводится следующее рабочее определение понятия «художественный образ»: это основная единица художественной формы, система конкретно-чувственных средств, воплощающая собой особое, собственно художественное содержание, то есть художественно освоенную характерность реальной действительности, которая предстает в произведении искусства как нечто конкретное, прежде всего, как характер человеческого индивида.

Понятие «художественный образ» шире, чем понятие «литературный персонаж». «Образ» – это художественное изображение природы, интерьера, человека и всех сторон его бытия, в то время как «персонаж» – это художественное изображение человека.

В работе раскрывается содержание понятия «литературный персонаж» и рассматриваются основные параметры и категории анализа образа литературного персонажа.

Известно, что для обозначения показанных в произведении людей в отечественном литературоведении используют несколько терминов: действующее лицо, персонаж, характер, тип, образ.

Действующее лицо и персонаж – понятия, при помощи которых обозначают показанного в произведении человека безотносительно к тому, в какой мере глубоко и верно он изображен писателем.

Характер – более определенное понятие, о характере можно говорить, если изображенный в произведении человек обрисован с достаточной полнотой и определенностью, так что за ним чувствуется конкретная норма общественного поведения. В произведении может быть десять персонажей, действующих лиц и всего один или два характера. В свою очередь, не всякий характер – тип.

Тип – это уже в значительной мере типический характер, высшая форма характера. В данном случае имеет место большое художественное обобщение [Тимофеев, 1976: 64-66].

В английском литературоведении также существует несколько терминов для обозначения показанных в произведении людей: character, hero или heroine, protagonist, antagonist.

Термин “character” употребляется в значении русскоязычных терминов «действующее лицо», «персонаж»: “Character – any representation of an individual being presented in a dramatic or narrative work through extended dramatic or verbal representation” [Current Literary Terms, 1980: 48].

Термины “hero” или “heroine” употребляются для обозначения центрального персонажа, который вызывает интерес и симпатию у читателя и заставляет его сопереживать. Традиционно “hero” обладает положительными качествами, такими, как высокие этические нормы, стойкость и непоколебимость, смелость: “A hero or heroine is the central character who engages the reader’s interest and empathy. A hero traditionally has positive qualities such as high ethical standards, perseverance, and courage” [Current Literary Terms, 1980: 126].

В отличие от термина “hero”, термин “protagonist” более нейтрален. Он используется для обозначения главного персонажа произведения: “Protagonist is a neutral term denoting simply the main character of a work” [Current Literary Terms, 1980: 233].

Термин “antagonist” обозначает персонаж или силы, которые противостоят главному герою произведения (“protagonist”) и лежат в основе конфликта: “Antagonist is the character, force, or collection of forces that stands directly opposed to the protaganist and gives rise to the conflict of the story” [Current Literary Terms, 1980: 15].

Существует также термин “foil”, обозначающий второстепенного персонажа, который противопоставлен главному персонажу произведения: “Foil is a secondary character who contrasts with a major character” [Current Literary Terms, 1980: 109].

Для обозначения персонажа-типажа в английском литературоведении используется термин “stock character”: “(simplified stereotype) a character type that appears repeatedly in a particular literary genre, one which has certain conventional attributes or attitudes” [Current Literary Terms, 1980: 277]. Важными чертами персонажа-типажа являются следующие: он появляется неоднократно в произведениях определенного литературного жанра, а также обладает определенными традиционными свойствами и чертами.

Следует отметить, что в последних исследованиях по лингвокультурологии, психолингвистике и лингвоперсонологии литературный персонаж рассматривается как один из способов конкретизации лингвокультурного типажа: «Лингвокультурный типаж может конкретизироваться как персонаж художественного произведения. Вместе с тем типаж представляет собой обобщение реально существующих исторических лиц либо вымышленных персонажей» [Карасик, 2005: 17].

Лингвокультурные типажи – это «узнаваемые образы представителей определенной культуры, совокупность которых и составляет культуру того или иного общества» [Карасик, 2005: 8]. Лингвокультурный типаж является абстрактным ментальным образованием, в исследовательском плане он представляет собой разновидность концепта и рассматривается смежными с лингвистикой и литературоведением науками.

Таким образом, понятие «лингвокультурный типаж» шире, чем понятия «литературный образ» и «литературный персонаж». В нашем исследовании мы рассматриваем образы литературных персонажей, которые являются основными объектами исследования литературоведения и лингвистики.

Далее в исследовании дается обзор основных параметров и категорий анализа образа литературного персонажа, предложенных Л.И. Тимофеевым, В.А. Кухаренко, Л.Г. Бабенко, З.И. Хованской. Более подробно рассматриваются такие категории, как речевая характеристика персонажа и категория авторского отношения.

Исследование образа персонажа с точки зрения лингвопоэтики предполагает комплексный анализ словесно-речевых и художественно-композиционных способов создания образа ряда конкретных литературных персонажей. Ключевыми параметрами и категориями данного анализа являются интродукция образа, портрет персонажа, описание его поступков, речевая характеристика, категория авторского отношения.

Интродукция образа персонажа предполагает анализ словесно-речевых и художественно-композиционных средств, с помощью которых автор вводит образ в произведение. Портрет персонажа, как один из параметров анализа литературного персонажа, представляет собой описание физических особенностей персонажа, то есть его внешность и манеру одеваться. Анализ поступков персонажа, которые раскрываются в композиции и сюжете произведения, помогает получить более полную картину о данном характере. Анализ речевой характеристики персонажа позволяет выявить как социально-групповые, социально-профессиональные элементы в структуре образа, так и индивидуальные, характерные только для данного персонажа.

В заключительной части главы раскрывается содержание понятия «категория авторского отношения» и делается вывод, что образ персонажа не может рассматриваться вне текстовых связей, то есть вне данной категории, которая связывает и организует текст художественного произведения.

^ Во второй главе «Лингвокультурная характеристика слуг в английском обществе и образ слуги в английской литературе XIX-XX веков» дается лингвокультурная характеристика слуг в английском обществе и анализируются средства номинации слуг в английском языке. Далее проводится анализ образов слуг в произведениях английской литературы на основе предложенной схемы по следующим параметрам и категориям: интродукция образа, портрет персонажа, описание его поступков, речевая характеристика, категория авторского отношения.

На основе проведенного анализа языкового материала в диссертации выстраивается система лингвопоэтических средств, которые используются авторами для создания образов слуг:

1. Для интродукции образа персонажей-слуг авторы используют разнообразные средства. Для интродукции образа лакея, ^ Сэма Уэллера, важную роль играет описание манеры одеваться, а также его речевая характеристика.
   

Так, первое упоминание о Сэме сопровождается описанием его одежды. Слуга предстает перед читателем в следующем виде:

It was in the yard of one of these inns…that a man was busily employed in brushing the dirt off a pair of boots… He was habited in a coarse, striped waistcoat, with black calico sleeves, and blue glass buttons; drab breeches and leggings. A bright red handkerchief was wound in a very loose and unstudied style round his neck, and an old white hat was carelessly thrown on one side of his head (127)¹.

Полосатый жилет с синими стеклянными пуговицами, черные коленкоровые нарукавники, серые штаны и гамаши создают в воображении читателя яркий образ персонажа, а небрежно завязанный платок и беззаботно сдвинутая набекрень шляпа уже с первого появления характеризуют слугу как большого оригинала и весельчака, личность во многом неординарную.

Первые реплики персонажа в романе показывают его как человека из народа. Речь Сэма – яркий пример литературной версии диалекта кокни. Она изобилует диалектными формами произношения, неправильными синтаксическими конструкциями. В качестве иллюстративного примера приведем несколько первых фраз Сэма, произнесенных в романе:

“^ Ask Number Twenty-two wether he’ll have ‘em now or wait till he gets ’em”(148)

“Vy didn’t you say so before. For all I knowed, he vas one o’ regular threepennies…If he’s anything of a gen’lm’n, he’s vorth a shillin’ a day, let alone the arrands.”(149)

“Look at these here boots – eleven pair o’ boots and one shoe as b’longs to Number Six with the wooden leg…Who’s that Number Twenty-two that’s to put all the others out? ”(148)

Для интродукции образа Мэри-Энн Сомерсет Моэм использует воспроизведенную речь, которая показывает недостаточную образованность служанки и ее принадлежность к классу низших слуг. Читатель знакомится с Мэри-Энн в начале книги, когда маленький Филип приезжает в дом своего дяди. Автор описывает жизнь в доме священника, которая меняется с появлением маленького Филипа. Когда возникает вопрос о том, в какой день купать Филипа, и миссис Кэри предлагает делать это в субботу, Мэри-Энн высказывает недовольство:

Mary Ann said she couldn’t keep the fire up on Saturday night: what with all the cooking on Sunday, having to make pastry and she didn’t know what all, she didn’t feel up to giving the boy his bath on Saturday night… Mary Ann said she would rather go than be put upon – and after eighteen years she didn’t expect to have more work given her, and they might show some consideration…(21)

Из примера видно, что лексико-грамматические и синтаксические средства помогают автору передать недовольство служанки. На лексико-грамматическом уровне это проявляется в повторном использовании отрицательных конструкций didn’t know, didn’t feel up, didn’t expect и в употреблении разговорного словосочетания be put upon, обладающего отрицательной ингерентной коннотацией. Синтаксически сложные предложения с полисиндетоном также передают недовольство героини, подчеркивая ее возмущение тем, что хозяева не ценят ее труда и хотят добавить ей еще работы. Воспроизведенная речь помогает автору глубже передать эмоциональное состояние служанки и особенности ее речевого портрета.

Для интродукции образа Дживза определяющее значение имеет его речевой портрет: речь героя с первых страниц романа характеризует его как образованного и начитанного человека, вежливого и внимательного камердинера, который в любую минуту готов прийти на помощь своему хозяину. В качестве примера приведем отрывок из диалога Дживза с Берти Вустером:

“^ Jeeves”, I said, “do you know what?”

“No, sir.”

“Do you know whom I saw last night?”

“No, sir.”

“J. Washburn Stoker and his daughter, Pauline.”

“Indeed, sir?”

“They must be over here.”

“It would seem so, sir.”

“Awkward, what?”

“I can conceive that after what occurred in New York it might be distressing for you to encounter Miss Stroker, sir. But I fancy the contingency need scarcely arise.”(1)

Дживз внимательно выслушивает своего хозяина и дает свою оценку встречи Берти Вустера с бывшей невестой и ее отцом. Использование слова “encounter” и фразы “contingency need scarcely arise” показывает, что слуга Берти хорошо образован и любит использовать в своей речи книжную лексику. Это делает его речь уклончивой и неопределенной, поэтому Берти Вустер не всегда с первого раза может понять, что хотел сказать его камердинер. Берти переспрашивает Дживза, перефразируя реплику своего слуги более простым и понятным языком:

“^ Do you mean that I ought to be able to keep out of her way?”(1)

Описание внешности миссис Дэнверс используется для интродукции образа в романе Дафны Дю Морье и становится ключевой позицией в создании данного образа. С самого начала экономка предстает перед читателем как фигура в черном, как представительница темных сил.

Так, на первых страницах романа героиня вспоминает о поместье Мэндерли и традиционном чаепитии в половине пятого, о тех вкусных пирожных и булочках, которые всегда подавали к чаю и которых было так много, что хватило бы на целую неделю большой семье. Героине было интересно, куда все это девалось, однако она не решалась спросить об этом домоправительницу поместья, миссис Дэнверс:

^ But I never dared ask Mrs. Danvers what she did about it. She would have looked at me in scorn, smiling that freezing, superior smile of hers, and I can imagine her saying: “There were never any complaints when Mrs. de Winter was alive” Mrs. Danvers. I wonder what she is doing now… I think it was the expression of her face that gave me my first feeling of unrest. Instinctively I thought, “She is comparing me to Rebecca”; and sharp as a sword the shadow came between us. (8)

Таким образом, с первых страниц книги мы узнаем, что отношения героини с миссис Дэнверс были очень напряженные. Молодая женщина очень боялась миссис Дэнверс, несмотря на то, что она была хозяйкой поместья, а миссис Дэнверс – всего лишь экономкой. Особое презрительное выражение лица миссис Дэнверс, когда она разговаривала, ее ледяная надменная улыбка с первой встречи заставили героиню чувствовать себя неуверенно, а мысль о том, что экономка постоянно сравнивает ее с Ребеккой, беспокоила и пугала новую хозяйку поместья. Атрибутивные словосочетания и слова с отрицательной коннотацией “freezing, superior smile”, “in scorn” с первых страниц создают негативный образ миссис Дэнверс. Образное сравнение в инвертированном предложении “and sharp as a sword the shadow came between us” в конце фрагмента привлекает внимание, подчеркивая то, что миссис Дэнверс не воспринимала героиню как новую хозяйку поместья и была готова противостоять ей, сохраняя, таким образом, верность своей прежней хозяйке.

Для интродукции образа няни Хокинс Ивлин Во использует описание ее внешности и жизни; автор обращает внимание читателя на то, что няня является неотъемлемой частью поместья и, проработав много лет, она смогла заслужить авторитет и покой в старости. Автор приводит следующее описание няни:

Sebastian’s nanny was seated at the open window; fountain lay before her, the lakes, the temple, and, far away on the last spur, a glittering obelisk; her hands lay open in her lap and, loosely between them, a rosary; she was fast asleep. (44-45)

Нетрудно заметить, что описание няни Хокинс «вплетено» в описание поместья, таким образом автор подчеркивает тот факт, что няня является неотъемлемой частью жизни Брайдсхеда, его обязательной составляющей. Далее Ивлин Во дает краткое и емкое описание жизни няни Хокинс:

^ Long hours of work in youth, authority in middle life, repose and security in her age, had set their stamp on her lined and severe face. (45)

На лице няни запечатлена вся ее жизнь: утомительная работа в молодости, непререкаемый авторитет в зрелые годы, покой и довольство в старости. Повтор синтаксических структур (синтаксический параллелизм) в данном предложении привлекает внимание читателя, позволяет конденсировать информацию и делает описание информативным и ярким.

Для интродукции образа приходящей прислуги, ^ Эди Финдхорн, Розамунда Пилчер использует речь других персонажей, которые отмечают положительные качества в характере героини; использование слов с положительной ингерентной коннотацией отражает авторскую симпатию по отношению к героине.

Впервые Эди упоминается в романе в разговоре Вайолет Эрд с соседом, Арчи Балмерино. Соседи делятся друг с другом новостями, и Вайолет рассказывает о том, что Лотти, двоюродная сестра Эди, которая провела несколько лет в психиатрической больнице, теперь будет жить у нее:

“She says she has to. There’s nobody else. And you know how kind Edie is…she’s always had a great sense of family responsibility.” (75)

Эди не может отказать своей сестре, потому что она чувствует ответственность за семью. Вайолет отмечает особую доброту Эди. Арчи соглашается с ней, говоря о том, что Эди – необычайно добрый человек: “Edie is a saint.”(75)

Таким образом, читатель узнает о героине со слов других персонажей – Вайолет Эрд и Арчи Балмерино, которые отмечают доброту Эди и ее чувство ответственности перед семьей. Слова и словосочетания с положительной ингерентной коннотацией “saint”, “kind”, “a great sense of responsibility” отражают авторскую симпатию по отношению к героине.

Итак, исследование показало, что при создании образов Сэма Уэллера, Дживза и миссис Дэнверс для интродукции авторы используют главенствующие лингвопоэтические приемы. В образах Мэри-Энн, няни Хокинс и Эди Финдхорн для интродукции используется целый комплекс разнообразных лингвопоэтических средств.

2. Портрет персонажа играет важную роль только для образа экономки миссис Дэнверс в романе Дафны Дю Морье. В остальных образах описание внешности либо отсутствует полностью (образы Мэри-Энн и няни Хокинс), либо не является ключевым и выступает как один из целого комплекса приемов, которые используются авторами для создания образа (образы Сэма Уэллера, Реджинальда Дживза и Эди Финдхорн).
   

Описание внешности миссис Дэнверс является ключевым лингвопоэтическим приемом в создании образа данного персонажа. В восприятии героини, а вслед за ней и в воображении читателя, происходит эволюция образа миссис Дэнверс. В начале романа экономка кажется героине страшной и ужасной, она строит козни против второй жены Максима, стараясь таким образом избавиться от новой миссис де Уинтер и оставить поместье призраку своей прежней хозяйки, Ребекки. Но после разговора героини с Максимом, когда открывается вся правда о смерти Ребекки, новая миссис де Уинтер больше не боится миссис Дэнверс, она готова противостоять ей и духу Ребекки.

Языковые средства, которые используются автором для создания образа миссис Дэнверс, также подчеркивают изменения, происходящие в сознании героини в восприятии экономки. В первой части романа ключевыми словами и словосочетаниями в описании миссис Дэнверс являются: “cold”, “lifeless”, “dead”, “skull’s face”, “hollow eyes”, которые показывают страх героини перед экономкой. Приведем в качестве иллюстрации описание первой встречи героини с миссис Дэнверс:

Someone advanced from the sea of faces, someone tall and gaunt, dressed in deep black, whose prominent cheek-bones and great, hollow eyes gave her a skull’s face, parchment white, set on a skeleton’s frame.

She came towards me, and I held out my hand, envying her for her dignity and her composure; but when she took my hand hers was limp and heavy, deathly cold, and it lay in mine like a lifeless thing.

“This is Mrs. Danvers,” said Maxim, and she began to speak, still leaving that dead hand in mine, her hollow eyes never leaving my eyes, so that my own wavered and would not meet hers, and as they did so her hand moved in mine, the life returned to it, and I was aware of a sensation of discomfort and of shame.

I cannot remember her words now, but I know that she bade me welcome to Manderley, in the name of herself and the staff, a stiff, conventional speech rehearsed for the occasion, spoken in a voice as cold and lifeless as her hand had been. When she had finished she waited, as though for a reply, and I remember blushing scarlet, stammering some sort of thanks in return, and dropping both my gloves in my confusion. She stopped to pick them up, and as she handed them to me I saw a little smile of scorn upon her lips, and I guessed at once she considered me ill-bred. Something, in the expression of her face, gave me a feeling of unrest, and even when she had stepped back, and taken her place amongst the rest, I could see that black figure standing out alone, individual and apart, and for all her silence I knew her eye to be upon me. (66-67)

Повествование ведется от лица второй жены Максима де Уинтера, поэтому мы воспринимаем миссис Дэнверс субъективно, с точки зрения главной героини. С самого начала миссис Дэнверс предстает перед нами как фигура в черном, как представительница темных сил, сил зла. Созданию яркого образа в воображении читателя способствуют многочисленные эпитеты и метафоры “tall and gaunt”, “prominent cheek-bones”, “great hollow eyes”, “skull’s face”, “parchment white”, “skeleton’s frame”, лексические повторы “deathly cold hand, dead hand” и вербальные сравнения “hand like a lifeless thing”, “a voice as cold and lifeless as her hand had been”. Кроме того, повторение корневых морфем со значением “dead” и использование автором синонимичного эпитета “lifeless” подчеркивают страх, который героиня испытывает по отношению к миссис Дэнверс с первых минут их знакомства. Словосочетания “skull’s face”, “hollow eyes”, a также эпитеты “cold”, “lifeless”, “dead”, обладающие отрицательной коннотацией, становятся ключевыми в описании миссис Дэнверс на протяжении всей первой части романа.

Во второй части романа новая миссис де Уинтер замечает, что экономка такой же живой человек, как и она, и что ей можно противостоять. В качестве примера приведем отрывок из романа, когда героиня поднимается к миссис Дэнверс и обнаруживает ее плачущей. С этого момента происходит превращение миссис Дэнверс из злобного демона в представлении молодой женщины в живого человека:

She turned to look at me, and I saw her eyes were red and swollen with crying, even as mine were, and there were dark shadows in her white face…her voice was thick and muffled from the tears she had shed, even as mine had been.

I had not expected to find her so. I had pictured her smiling as she had smiled last night, cruel and evil. Now she was none of these things, she was an old woman who was ill and tired.(240)

В описании миссис Дэнверс появляются слова, антонимичные эпитетам со значением “dead”, которые используются в первой части книги: “a living breathing woman”, “made of flesh and blood”, “not dead”. Лексические повторы в данном случае подчеркивают изменения в восприятии миссис Дэнверс, которые происходят в сознании героини.

3. Речевая характеристика является важнейшим лингвопоэтическим приемом в создании образов Сэма Уэллера и Дживза.

Речь Сэма – яркий пример литературной версии диалекта кокни. В речевой характеристике Сэма широко используется рекуррентный графон для передачи этой разновидности диалекта. Среди основных нарушений, воспроизводимых автором в речи слуги, можно выделить:

I. Фонетические нарушения:

1. замена wh на w или v (wether вместо whether, vy вместо why);
   
2. замена [w] на [v] и наоборот (vas вместо was, wery вместо very);
   
3. выпадение начального [h] (h-dropping) (‘ere вместо here);
   
4. выпадение начального th (th-dropping) (‘em вместо them);
   
5. замена s, f на r в середине слов (warn’t, arter);
   
6. превращение конечного [] в [n] (shillin’);
   
7. добавление начального [a] в глагольных формах на –ing ( a-collecting);
   
8. использование разговорных форм dessay, damme;
   
9. выпадение гласных (gen’ral fav’rites).
   

II. Грамматические и синтаксические нарушения:

1. нерегулярные формы прошедшего времени типа knowed;
   
2. пропуск вспомогательного глагола have в перфекте;
   
3. употребление формы was во множественном числе и с местоимением you;
   
4. употребление формы третьего лица глагола в настоящем времени со всеми местоимениями (they puts, I runs);
   
5. отрицание при помощи универсального вспомогательного комплекса ain’t;
   
6. использование двойного отрицания (I never said nothing);
   
7. использование дейктического комплекса this here и его вариантов;
   
8. использование конструкций типа with them voters;
   
9. инверсия в предложениях типа away he goes.
   

III. Лексические нарушения:

1. сленг и разговорная лексика (touts, coves, button up the money);
   
2. малапропизмы (ingen вместо engine, conwayance вместо convoy).
   

Особенными чертами речевой характеристики Сэма Уэллера можно считать использование большого количества прозвищ и яркие сравнения, которые делают речь персонажа яркой и легко запоминающейся, так называемые «уэллеризмы» или присказки, а также его любовь к занимательным историям и анекдотам.

Все уэллеризмы, встречающиеся в речевой партии персонажа, можно условно разделить на три тематические группы.

1. В основе уэллеризма лежит воображаемая ситуация из повседневной жизни, героем данной ситуации может быть человек любого социального слоя: от аристократа до служанки, от лорд-мэра до простого солдата.
   

Так, в 38 главе Сэм Уэллер по просьбе мистера Пиквика отправляется на поиски мистера Уинкля, который, надеясь избежать дуэли, исчезает из города. Когда Сэм после длительных поисков находит друга мистера Пиквика, мистер Уинкль возмущен поведением слуги, который начинает требовать объяснений у джентльмена. На возмущенный вопрос мистера Уинкля о его поведении Сэм Уэллер отвечает:

“Come, sir, this is rather too rich, as the young lady said wen she remonstrated with the pastry-cook arter he’d sold her a pork-pie as had got nothin’ but fat inside.” (590)

В данном примере юмористический эффект достигается с помощью игры слов, основанной на многозначности слова rich. В исходной фразе слово rich имеет значение «забавный», в приведенной воображаемой ситуации “rich” употребляется в значении «жирный».

2. В основе уэллеризма лежит аллюзия: в воображаемой ситуации может упоминаться политическое или историческое событие, литературное произведение.
   

Вот, например, как Сэм Уэллер докладывает своему хозяину о посетителе:

“He wants you partic’lar; and no one else’ll do, as the devil’s private secretary said ven he fetched avay Doctor Faustus.”(225)

В этом примере содержится аллюзия на литературное произведение Гете «Фауст», главный герой которого соглашается на сделку с дьяволом ради обретения знания и могущества. Подобная аллюзия показывает, что Сэм Уэллер знаком с произведениями известных писателей, и если даже не читал их сам, то где-то слышал о них и знает их содержание. Использование аллюзий на исторический факт и литературный источник характеризует Сэма как человека с достаточно широким кругозором и особым чувством юмора.

3. В основе уэллеризма вымышленная ситуация, героем которой является животное или птица.
   

Например, на вопрос хозяина о погоде Сэм Уэллер отвечает следующим образом:

“Fine time for them as is well wropped up, as the polar bear said to himself ven he was practicing his skating.”(448)

Сэм не просто отвечает, что на улице холодно, а замечает, что погода славная для тех, кто тепло укутан, как сказал самому себе полярный медведь, скользя по льду. Такое образное сравнение создает яркий юмористический образ и характеризует персонажа как человека с богатым воображением и прекрасным чувством юмора.

^ Речь камердинера Дживза из романа Вудхауза соответствует всем нормам литературного языка. Однако употребление большого количества книжной, поэтической лексики и сложных синтаксических структур не всегда делают речь героя понятной для остальных персонажей романа. Использование цитат, латинизмов и книжной лексики в речевой партии героя характеризуют его как умного и образованного человека, истинного англичанина, для которого свойственно не называть вещи своими именами, недоговаривать и умалчивать. Кроме того, эти приемы служат для создания комического эффекта и показывают легкую авторскую иронию по отношению к персонажу. Таким образом, в произведении автор рисует гротескный образ слуги, который умнее и образованнее своего хозяина.

Дживз пользуется правильным, педантичным доходящим до комического утрирования литературным английским языком, в отличие от своего хозяина, который нередко прибегает к весьма своеобразному «Society Slang», то есть «слэнгу высшего общества» [Чижевская, 1986: 8].

Интересно, что автор как бы сопоставляет речевые портреты Дживза и Берти. Почти в каждой из ситуаций общения реплика, произнесенная одним из них, немедленно «переводится» другим на его собственный язык.

Так, в одном из диалогов Берти и Дживз обсуждают камердинера одного из родственников мистера Стокера:

“^ I saw a good deal of his personal attendant when we were in NewYork. A man named Benstead.”

“He was potty, wasn’t he?”

“Certainly extremely eccentric, sir.” (40)

Берти характеризует слугу, используя разговорное слово “potty”, Дживз, в свою очередь, называет того же слугу “extremely eccentric”, используя выражение из литературного языка.

В этой же главе слуга и хозяин обсуждают чувства лорда Чаффнелла к Паулине Стокер. По мнению Дживза, лорд Чаффнелл никогда не предложит Паулине Стокер выйти за него замуж, пока он находится в худшем финансовом положении, чем его возлюбленная. Берти реагирует на замечание Дживза, называя своего друга “silly ass”. Дживз смягчает выражение Берти, используя слово другого стилистического уровня “hyper-quixotic”:

“^ I would not have ventured to employ precisely that term myself, sir, but I confess that I regard his lordship’s attitude as somewhat hyper-quixotic.” (42)

Для речи Дживза в целом характерно употребление слов книжной лексики и структур, характерных для письменной речи. Вот, например, как Дживз говорит своему хозяину о решении Паулины Стокер искать помощи у Берти в доме:

“She had already decided to seek refuge in your house, sir. I did nothing more than hazard the opinion that you would do all that lay in your power to assist her.”(104)

Использование книжных выражений “to seek refuge”, “ hazard the opinion”, “ all that lay in your power to assist her” показывает, насколько герой внимателен к тому, как он говорит. С одной стороны, это характеризует Дживза как прекрасного знатока английского языка и показывает, что слуга прекрасно обучен и пользуется только нормативным вариантом языка. С другой стороны, контраст между формальной, книжной лексикой слуги и бытовым житейским содержанием его речи создает комический эффект.

Дживз предпочитает выражать свои мысли не прямо, а «окольным путем». Уклончивость и неопределенность его речи создается не только посредством необычного синтаксического построения, но и за счет использования необычных словосочетаний. Например, вместо того, чтобы просто сказать, что лорд Чаффнелл влюблен в Паулину Стокер, Дживз говорит:

“^ I am, of course, aware that his lordship is experiencing for the young lady a sentiment deeper and warmer than that of ordinary friendship.”(39)

В другой ситуации Дживз рассказывает Берти о разрыве помолвки сэра Родерика с тетей лорда Чаффнелла, используя поэтический язык:

“^ The affection which her ladyship felt for Sir Roderick was instantaneously swept away on the tidal wave of injured mother love.”(157)

Как истинный англичанин, Дживз часто смягчает выражения и использует в своей речи эвфемизмы. Например, когда Берти жалуется своему камердинеру на то, что одна из горничных не пустила его в дом, Дживз отвечает:

“And by an unfortunate coincidence she and the cook, at the moment of your arrival, had just been occupying themselves with the Ouija board – with, I believe, some interesting results.”(150)

Понятно, что вряд ли повар и горничная занимались спиритическим сеансом, когда Берти постучал в дверь поместья. Однако вежливость и воспитанность Дживза не позволяют ему назвать вещи своими именами, поэтому камердинер использует эвфемизм “had just been occupying themselves with the Ouija board”, который усиливает комический эффект ситуации.

Еще одна особенность речевого портрета Дживза – это использование цитат. Цитирование является одним из способов создания комического эффекта в романе. Этот эффект достигается не только контрастом между контекстом и цитатой, но и посредством «неузнавания» Берти Вустером цитат, которые в изобилии употребляет Дживз. Эти цитаты не только создают комический эффект и передают легкую авторскую иронию, но и характеризуют Дживза как образованного и начитанного человека. Так, на реплику своего хозяина “What’s done is done” Дживз отвечает пространной цитатой из известного стихотворения персидского поэта Омара Хайяма:

“The moving finger writes and, having writ, moves on, nor all your piety and wit can lure it back to cancel half a line, nor all your tears wash out a word of it.” (159)

Кроме цитат в речи Дживза встречается большое количество латинизмов, например: arbiter elegentiarum, sine qua non, in statu quo, minutae, которые также показывают образованность персонажа, усиливая тем самым гротескность образа. Так, в одном из диалогов Дживза со своим хозяином, в котором они обсуждают поведение Родерика Глоссопа и внезапную перемену, произошедшую в его отношении к подопечному тетушки лорда Чаффнелла, Дживз употребляет крылатое латинское выражение “Tempora mutantur, nos et mutanur in illis”(152), что означает: “Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними».

Речевые портреты в остальных исследуемых образах более типизированы и служат для передачи социального положения и происхождения. Речевой портрет Мэри-Энн представлен только воспроизведенной речью. Образ служанки в романе не является главным, поэтому в произведении мы не встречаем прямой речи Мэри-Энн.

^ Речь миссис Дэнверс не отличается от речи других персонажей в произведении. Она соответствует всем нормам литературного английского языка, что является подтверждением того факта, что высшие слуги в больших поместьях были хорошо образованы и говорили на прекрасном английском языке.

Речевой портрет няни Хокинс, с одной стороны, характеризует ее как человека из народа. С другой стороны, проработав много лет в богатом и известном поместье, няня научилась говорить на литературном английском языке, поэтому для ее речи характерно употребление перфектных инфинитивов после модальных глаголов и глаголов с модальным значением, что является показателем хорошего знания литературной нормы английского языка:

“^ Yes, dear, you must have just missed her. It’s the Conservative Women. Her ladyship was to have done them, but she’s poorly.” (45)

Однако в речевой партии героини автор использует полисиндетон (многократный повтор союза “and”), который показывает происхождение няни как человека из народа. Вот как, например, няня Хокинс рассказывает о новостях из жизни поместья Себастьяну:

“You’ve come just the right time. Julia’s here for the day. Such a time they’re all having. It’s dull without them. Just Mrs. Chandler and two of the girls and old Bert. And then they’re all going on holidays and the boiler’s being done out in August and you going to see his Lordship in Italy, and the rest on visits, it’s be October before we’re settled down again…” (45)

Чрезмерное употребление союза “and” в речевой партии героини выдает низкое происхождение няни. Интересным также является употребление местоимения “we” в последнем предложении примера, что показывает особые отношения между няней и семейством Марчмейнов, а именно то, что няня считает себя членом семьи.

Речевой портрет ^ Эди Финдхорн также используется автором для передачи социального положения и происхождения героини. Речь Эди отличается простотой. На фонетическом уровне автор не показывает никаких отклонений от произносительной нормы, что свидетельствует о том, что речь Эди соответствует произносительному стандарту. С точки зрения лексического наполнения, для речевого портрета Эди является характерным употребление большого количества разговорной лексики и устойчивых словосочетаний. Рассказывая Генри о своей двоюродной сестре, которая приезжает к ней жить, Эди говорит:

“Years ago, she worked for a wee while for old Lady Balmerino at Croy, but she smashed so much china that they had to give her the sack.”(87)

Употребление разговорной лексики “wee” (very small), “smashed” и выражения “give her the sack” показывает, что речь Эди отличается простотой, а также показывает низкое социальное происхождение героини и ее национальные корни. Разговорное слово “wee” является одним из любимых слов Эди. Оно показывает национальную принадлежность героини, так как это слово используется в речи шотландцев.

4. Категория авторского отношения находит прямое выражение только в романе Диккенса. Важным и широко используемым средством характеристики персонажей для Диккенса являются оценочные словосочетания и прилагательные. При описании персонажа автор использует следующие словосочетания: affectionate son(333), favoured servitor (448), faithful servitor (578), a gentleman of great gallantry (597). Таким образом, автор подчеркивает, что Сэм Уэллер является, с одной стороны, слугой (servitor), а, с другой стороны, джентльменом (gentleman). Среди качеств персонажа автор отмечает непринужденность и красноречие героя: “easy manners and conversational powers”(389), “simplicity and equanimity of manner”(531), которые позволяют Сэму найти общий язык с разными людьми; в любой ситуации слуга мистера Пиквика сохраняет невозмутимое добродушие, нерушимое спокойствие и философское расположение духа: “imperturbable good humour and unrufflable composure”(492), “collected and philosophical condition”(721), которые, по мнению Диккенса, являются самыми поразительными и приятными свойствами натуры Сэма: “his most striking and amiable characteristics”(492). Кроме того, автор отмечает смелость и отвагу персонажа: “valour”(375), “valorous”(376), когда Сэм защищает интересы своего хозяина, а некоторые его поступки Диккенс называет подвигами (“feat”)(608).

Как мы видим из приведенных примеров, все словосочетания и оценочные прилагательные, которые используются в речи автора для характеристики Сэма Уэллера, обладают положительной ингерентной коннотацией. Это позволяет сделать вывод о том, что автор глубоко симпатизирует своему персонажу.

В остальных произведениях для исследования данной категории проводится анализ оценочных слов и словосочетаний в авторской речи и в речи других персонажей.

Образы слуг в исследуемых романах помогают проследить изменения, которые происходили в жизни британского общества с середины XIX до конца XX века. Сэм Уэллер является примером викторианского слуги-лакея. Образ Мэри-Энн – это типичный образ служанки, которая служит в небогатом доме представителей среднего класса и выполняет всю работу по дому. Образы камердинера Дживза и экономки миссис Дэнверс относятся к тому времени, когда в британском обществе начинают происходить перемены, затрагивающие положение слуг, но эти изменения еще не настолько ярко выражены, чтобы найти отражение в образах слуг, создаваемых на страницах исследуемых романов. После Второй мировой войны ситуация в британском обществе резко меняется. Эти перемены четко прослеживаются в романе Ивлина Во «Возвращение в Брайдсхед», действие которого происходит во время Второй мировой войны. На современном этапе развития британского общества слуги уже не живут в домах своих хозяев, но приходят туда один или несколько раз в неделю, чтобы помочь. Таких слуг называют “daily help”. Яркий пример такой помощницы по хозяйству мы находим в романе Розамунды Пилчер «Сентябрь».

Социальная эволюция британских слуг находит отражение в средствах номинации слуг в английском языке и литературе. На современном этапе развития английского языка многочисленные слова и словосочетания, которые использовались в языке и литературе для описания слуг различного ранга, не находят отражения в словарях, либо дефиниции даются с пометами “chiefly historical”, “old-fashioned”, “in former times”, “old-use”, а в самих дефинициях используется время Past Simple. Кроме того, изменилась номинация обозначения домашней прислуги: на современном этапе более характерным является использование слова “help” вместо “servant”: “help – a domestic servant or employee” [Longman Dictionary of Language and Culture, 1999: 619], что в полной мере отражает такую тенденцию в развитии британского общества как некоторое сглаживание классовых различий.

В заключении подводится общий итог исследования и намечаются его перспективы.

Разработанные категории и параметры лингвопоэтического анализа образа персонажа в диахронии могут быть использованы в исследовании других сквозных образов в литературе. Кроме того, представляется возможным дальнейшее сравнительно-сопоставительное исследование образа слуги в британской, французской и русской литературе. Новые исследования по лингвокультурологии, психолингвистике и лингвоперсонологии, где литературный персонаж рассматривается как один из способов конкретизации лингвокультурного типажа, позволяют использовать результаты данного исследования для создания лингвокультурного типажа «английский слуга».


Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Козеняшева Л.М. Графон как основной фоностилистический прием создания речевого портрета персонажа // Актуальные проблемы лингвистического образования: лингвистический и методологический аспекты / Сборник научных статей по материалам межрегиональной научно-практической конференции. – Самара: Самар. гуманит. акад., 2004. – С. 166-173.
   
2. Козеняшева Л.М. Графические приемы индивидуализации речевой партии персонажа // «Вуз культуры и искусств в образовательной системе региона», Третья Всерос. науч.-практич. конф., янв.-дек. 2004 г. Ч.II / Федер. агентство по культуре и кинематографии; СГАКИ. – Самара: Самар. гос. акад. культуры и искусств, 2005. – С. 144-150.
   
3. Козеняшева Л.М. Лингвокультурные характеристики образа слуги высшей иерархии в английском романе (на материале романа Д. Дюморье «Ребекка») / «Культура XXI века», науч. конф. (2006, Самара). Материалы науч. конф. «Культура XXI века», 30-31 мая 2006 г. Ч. 1. [Текст] / Федер. агентство по культуре и кинематографии; ФГОУВПО «СГАКИ»; под общ. ред. М.Г. Вохрышевой. – Самара: Самар. гос. акад. культуры и искусств, 2006. – С. 212-216.
   
4. Борисова Е.Б., Козеняшева Л.М. О лингвопоэтическом методе исследования художественного текста» / Специальный выпуск Известий СНЦ РАН «Актуальные проблемы гуманитарных наук». – Самара: Изд-во Самарского научного центра РАН, 2006. – №2. – С. 20-27.