Книга посвящена нарративной (повествовательной) терапии, в основе которой лежит работа с жизненными историями клиентов: анлиз проблемных историй и создание альтернативных повествований, открывающих новые перспективы для людей.

Вид материала

Книга

Содержание Смещение парадигм: от систем к историям Майкл Уайт, 1995, стр. 37

Подобный материал:

• Бэт-терапия Биорегулируемая электроимпульсная трансэпителиальная терапия, 179.71kb.
• Перспективы генной терапии, 222.4kb.
• Учебно-методический комплекс по дисциплине «Правовое регулирование маркетинговой деятельности», 273.02kb.
• Книга посвящена одному из самых малоизученных, но чрезвычайно важных разделов медицины, 3033.3kb.
• Книга посвящена жизни и творчеству выдающихся мастеров театра и кино XX века. Благодаря, 57.78kb.
• Развитие альтернативных санкций в российской уголовной юстиции: опыт и перспективы, 86.84kb.
• Стратегическое планирование на предприятии 5 1Стратегия предприятия, как важнейший, 468.67kb.
• Руководство по древнему искусству исцеления «софия», 19006.95kb.
• Рекомендации по написанию Истории успеха программы Intel «Обучение для будущего», 133.55kb.
• Содержание: Модуль 1: «Обслуживание состоятельных клиентов», 839.15kb.

ВВЕДЕНИЕ

Мы написали эту книгу в ответ на многочисленные просьбы осветить идеи, установки и практики, известные как “нарративная терапия.” Сделав этот обзор насколько возможно ясным, целостным и доступным, мы искренне надеемся, что вы воспримете его не как единственный способ практики нарративной терапии, но как иллюстрацию некоторых способов.* [Мы, вероятно, будем писать о разнообразии нарративных терапий с тем, чтобы отразить те различия, которые существуют в практике.]

Эта книга, главным образом, концентрируется на методах работы, которые сформировались среди терапевтов, которые, воодушевленные новаторскими усилиями Майкла Уайта и Дэвида Эпсона, организовали свое мышление через две метафоры: нарратив (повествование) и социальная конструкция. Семь из десяти глав посвящены специфическим клиническим практикам. В этих главах каждая практика описана, сопряжена с идеями и установками, которые лежат в ее основе и проиллюстрирована клиническими примерами.

Тем не менее, как мы будем подчеркивать на протяжении всей книги, мы не рекомендуем подходить к этим практикам как к “техникам” или пытаться использовать эти практики без основательного понимания того мировоззрения, из которого они возникли. По этой причине Главы 1 и 2 фокусируются на исторических, философских и идеологических аспектах мировоззрения нарратива/социального конструктивизма. В Главе 1 мы рассказываем историю нашего собственного развития как конкретных терапевтов в конкретной части мира в течение конкретного исторического периода. Мы надеемся, что, помещая себя в такой контекст, мы дадим вам некоторое представление о том, как воспринимать наши идеи, и побудим вас к присущему вам способу использования практик, почерпнутых из этой книги, приспосабливая их к вашим конкретным обстоятельствам и опыту. В Главе 2 мы пытаемся дать ясный, сжатый и не слишком заумный обзор тех философских идей, которые сформировали “нарративный” метод работы.

Мы настоятельно рекомендуем вам прочитать две первые главы, прежде чем вы приметесь за клинический материал. Мы полагаем, что вы воспримите его по-другому, если сначала вникните в те идеи и установки, которые представляют эти практики. Тем не менее, некоторые люди сначала предпочитают испытать практики, а потом изучить идеи, лежащие в их основе. В этом случае вы можете вернуться к двум первым главам после того, как ознакомитесь с клиническим материалом.

Главы 3-6 фокусируются на практиках, которые составляют основу нашей клинической работы. В Главе 3 мы познакомим вас с тем, как мы вступаем в контакт с людьми, получая от них проблемно-насыщенные истории; как мы выслушиваем их, побуждая воплощать проблемы, помещать их в социо-культурные контексты и раскрывать пространство для новых историй; и как (в случае, если лишь одного выслушивания оказывается недостаточно) создаем завязки для новых, менее проблематичных жизненных историй. В Главе 4 мы описываем практики для расширения входа в значительные, запоминающиеся истории со множеством поворотов, которые поддерживают предпочтительные ценности, действия и направления в жизни людей. В Главе 5 мы даем обзор процесса подхода-выслушивания-деконструкции-реконструкции, который мы обозначили в Главах 3 и 4 в контексте разнообразных вопросов, которые мы задаем в ходе этого процесса. Здесь содержится общая схема и предложения по поводу того, что спрашивать и когда. Глава 6 состоит из трех достаточно объемных стенограмм реальных бесед, которые, как мы полагаем, дадут вам ощущение процесса “расплетения нитей” в действии.

В главах 7, 8 и 9 описаны различные практики для “уплотнения” новых нарративов и распространения их в среде локальной культуры людей. В Главе 7 мы описываем тот важный корпус практик, которые выросли вокруг идеи “обратной связи”, начиная с “команд наблюдателей”. Кроме этого, здесь приводится взгляд на то, как терапевты могут осуществлять обратную связь сами, без команд, и как могут быть приглашены люди, чтобы делиться своими собственными и предпочтительными нарративами друг с другом по мере того, как последние возникают. В Главе 8 приводится обзор методов уплотнения предпочтительных историй посредством таких средств, как письма, документы, праздненства и особые практики опроса. Глава 9 описывает, как новые истории можно распространять в семьях, союзах, “заинтересованных сообществах” и пр. с тем, чтобы, в конечном счете, волны локальных изменений в индивидуальных историях смогли, перехлестнув в более крупное сообщество и распространившись по нему, смогли оказать на него влияние.

В Главе 10 мы снова увеличиваем масштаб нашего подхода, рассматривая этику, в особенности, особую этику взаимоотношений, которая направляет нас при использовании специфических нарративных практик.

Когда мы обучаем, мы пытаемся наделить наши занятия и семинары духом взаимодействия. И это отнюдь не только потому, что это предпочтительный для нас стиль. Это объясняется также и тем, что то, что возникает из взаимодействия, больше того, что мы вносим как учителя. Итак, при написании этой книги вы, читатель, были рядом с нами. Нам было интересно, что будет интересно вам, о чем вы будете думать и что скажете в различных точках этого пути. Мы были бы весьма обязаны вам, услышав ваши идеи, вопросы и размышления.


1

^ СМЕЩЕНИЕ ПАРАДИГМ: ОТ СИСТЕМ К ИСТОРИЯМ


Может, эту работу лучше определить как мировоззрение? Возможно, но даже этого недостаточно. Наверное, это — эпистемология, философия, личная преданность, политика, этика, практика, жизнь и так далее.

— ^ Майкл Уайт, 1995, стр. 37


Строго говоря, истории нет; есть лишь биография.

— Ральф Уолдо Эмерсон, 1830


В этой книге рассказывается, как мы, два конкретных терапевта в рамках сообщества терапевтов, применяем две метафоры — “нарратив” и “социальная конструкция” — для организации своей клинической работы. Использование нарративной метафоры приводит нас к тому, чтобы видеть в жизни людей истории и работать с ними, чтобы пережить их жизненные истории, придав им значимый и завершенный характер. Использование метафоры социальной конструкции приводит нас к тому, чтобы рассматривать способы, посредством которых социальная, межличностная реальность каждого человека сконструирована через взаимодействие с другими людьми и человеческими установлениями. Этим также обусловлен фокус на влиянии социальных реальностей на смысл жизни людей.

Ведущая метафора, такая как нарратив, имеет не меньшее значение. Метафоры, посредством которых мы организуем свою работу оказывают мощное влияние как на то, что мы воспринимаем, так и на то, что мы делаем. Пол Розенблатт (1994) написал целую книгу, раскрывающую этот феномен в области семейной терапии. Он обсуждает такие метафоры, как “семья как сущность”, “семья как система”, “коммуникация” и “структура”. В ходе обсуждения он описывает не только то, что каждая метафора высвечивает, но также и то, что она скрывает, будучи призванной направлять мышление и восприятие человека.

Например, используя “структуру” в качестве ведущей метафоры, мы склонны рассматривать семьи как достаточно косные, геометрические комбинации людей. Такое мышление привело к развитию таких полезных понятий, как “триангуляция” и “границы”. Терапевты, использующие “структуру” как ведущую метафору, могут заниматься перестройкой, укреплением или ослаблением существующих структур. Они склоняются к тому, чтобы подходить к проблемам и их разрешению как своего рода плотники, архитекторы или скульпторы. Это может способствовать очень ясным, легко воспринимаемым и эффективным подходам к терапии.

Тем не менее, временами метафора “структура” побуждает нас уделять слишком мало внимания постоянно смещающимся и изменяющимся аспектам семейных взаимоотношений. Она может заморозить наши восприятия во времени и излишне упростить сложные взаимодействия. Она может побудить нас обращаться с людьми как с объектами, тем самым дегуманизируя терапевтический процесс. В каждой организующей метафоре есть свои плюсы и минусы.

Поскольку применяемые нами метафоры влияют на то, как мы смотрим, слушаем и чувствуем, мы тщательно обдумали те метафоры, которые выбрали. Здесь мы хотели бы поместить свой выбор в контекст своего терапевтического опыта.

Мы (Combs & Freedman, 1994b) присоединились к группе терапевтов и теоретиков терапии (напр., Anderson & Goolishian, 1988, 1990a; Gergen, 1985; Hoffman, 1990; White & Epston, 1990; Zimmerman & Dickerson, 1994a), выбрав метафоры нарратива и социальной конструкции, а не метафору систем, *[Обсуждение метафоры систем и множества способов ее применения в литературе по терапии см. de Shazer (1991, глава 2) и Auerswald (1987).] которая в течение последних десятилетий лежала в основе семейной терапии как теоретическая база для терапии.

Метафора “системы” сослужила полезную службу в этой области. Она дала нам ценную возможность обсуждать процессы, посредством которых люди присоединяются к паттернам, которые выходят за пределы их индивидуальных тел. Работа с такими процессами и паттернами взаимосвязи служила отличительной чертой семейной терапии. Тем не менее, точно так же, как идея индивидуальной психики и индивидуального тела некогда ограничивала нашу способность концептуализировать психику и работать с ней как с межличностным феноменом в семейных системах, идея “семейных систем” теперь может ограничить нашу способность размышлять о потоке идей в нашей более широкой культуре.

Нам кажется, что вы лучше поймете историю нашего очарования метафорами “нарратив” и “социальная конструкция”, если мы для начала расскажем о том, как мы работали до встречи с ними, когда нашей ведущей метафорой были “системы”.