Доклад седьмой. Внутриприродное взаимодействие 62 Восьмой доклад. Сущность кормления 69

Вид материалаДоклад

Содержание


Четвёртый доклад. Силы и субстанции, проводящие духовное: вопрос удобрений 29
Шестой доклад. Индивидуализация сельскохозяйственных мероприятий 51
Первый доклад. Предисловие и введение к курсу
Второй доклад. Условия процветания сельского хозяйства
Третий доклад. Экскурс в деятельность природы: действие духа в природе
Четвёртый доклад. Силы и субстанции, проводящие духовное: вопрос удобрений
Ответы на вопросы
Вопрос: Сохраняются ли и дальше при разбавлении эти ариф­метические пропорции? Д-р Штайнер
Вопрос: Можно ли при размешивании навоза пользоваться механичес­кой мешалкой или это недопустимо? Д-р Штайнер
Д-р Штайнер
Д-р Штайнер
Вопрос: Нужно ли взвешивать вынутую из рога массу, чтобы соблюсти точные пропорции? Имеется ли в виду швейцарское ведро, или мер
Вопрос: Можно ли неоднократно пользоваться одним и тем же рогом, или годятся рога только недавно убитых животных? Д-р Штайнер
Вопрос: Откуда можно брать коровьи рога? Следует ли брать их только в странах Восточной и Средней Европы? Д-р Штайнер
Вопрос: Какого возраста должны быть рога? Должны ли они быть от старых, или от молодых коров? Д-р Штайнер
Вопрос: Какой величины должны быть рога? Д-р Штайнер
Вопрос: Имеет ли значение пол животного, взяты ли рога от быка, вола или от коровы? Д-р Штайнер
Вопрос: Когда лучше всего высевать зерновые культуры? Д-р Штайнер
Вопрос: Можно ли к навозу из коровьего рога примешать также песок? Имеет ли значение дождь? Д-р Штайнер
Вопрос: Каким способом надо устранять разные вредные влияния при хранении рога и его содержимого? Д-р Штайнер
...
Полное содержание
Подобный материал:
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   15

Рудольф Штайнер

Духовнонаучные основы
успешного развития сельского хозяйства

Сельскохозяйственный курс

Кобервитц, Бреслау, 1924
Калуга «Духовное познание» 1997




Рудольф Штайнер 1

Духовнонаучные основы
успешного развития сельского хозяйства 1

Сельскохозяйственный курс 1

Кобервитц, Бреслау, 1924
Калуга «Духовное познание» 1997 1

Введение 1

Первый доклад. Предисловие и введение к курсу 7

Второй доклад. Условия процветания сельского хозяйства 13

Третий доклад. Экскурс в деятельность природы: действие духа в природе 21

^ Четвёртый доклад. Силы и субстанции, проводящие духовное: вопрос удобрений 29

Ответы на вопросы 35

Пятый доклад. Наблюдение макрокосмического, как задача духовной науки: земной и растительный рост 40

Ответы на вопросы 48

^ Шестой доклад. Индивидуализация сельскохозяйственных мероприятий 51

Ответы на вопросы 59

Доклад седьмой. Внутриприродное взаимодействие 62

Восьмой доклад. Сущность кормления 69

Ответы на вопросы 77

Выступление 81

Комментарий издателя 85

К настоящему изданию 88

Примечания 89


Введение


Дорнах, 20 июня 1924

Я только что вернулся из путешествия в Бреслау-Кобервитц, предпринятого с вполне определённой целью, но эта специальная задача была связана со всей антропософией в целом.

Прежде всего, как вы знаете, некоторое число земледельцев, внутренне связанных с Антропософским Обществом, пожелали, чтобы им был прочитан курс по вопросам сельского хозяйства, о том, с чем приходится иметь дело в сельском хозяйстве.

Действительно, те, кто занимается в нашем Обществе земледелием, съехались отовсюду, чтобы самым серьёзным образом составить себе представление о том, что на основе антропософских исследований может быть дано в этой области человеческой деятельности.

В столь практической жизненной области речь должна идти, конечно, о том, что нужно для работы, а не о какой-нибудь теории. Поэтому ожидали именно практического.

Это мероприятие было закрытым и вполне удовлетворило участников, поскольку все принимавшие участие в этом сельскохозяйственном курсе — а среди них члены Правления Гетеанума фрау д-р Штайнер, фройляйн Вреде и д-р Ваксмут, которые смогли присутствовать — все они были гостями нашего дорогого друга графа Кайзерлинга.

И можно, пожалуй, сказать, что это был целиком и полностью выдержанный в антропософском духе приём. Ведь это вовсе не пустяк — в таком месте, куда надо из Бреслау три четверти часа добираться на машине, не только рассадить всё общество для слушания докладов, но и до­стойно принять. Ежедневно нужно было принимать у себя сотни участников.

Обычно все собирались в Кобервитце в одиннадцать часов. Люди не могли жить в Кобервитце, они приезжали в Кобервитц из Бреслау. И затем начинался доклад, продолжавшийся до часу.

За докладом следовал завтрак, причём в распоряжении гостей находился почти весь замок со всем, что там было интересного.

Это заканчивалось в половине второго или без четверти два. Потом, до трёх часов, ещё одна беседа на сельскохозяйственные темы. Это все проходило в Кобервитце в течение десяти дней.

Вы видите, всё было сделано с любезной предупредительностью. И я непременно должен сказать, что графине и графу Кайзерлинг было вовсе не легко осуществить этот курс, я уже давно обещал его провести, но мне всё никак не удавалось приехать.

Вот почему во время Рождественской Конференции племянник графа Кайзерлинга, который был здесь в Дорнахе, сказал, что его послали со словами: или ты привезёшь вполне определённое обещание, что этот курс состоится в ближайшее время, или вообще не возвращайся домой.

С таким напутствием племянник графа, привнесший в мир немало замечательного, прибыл в Дорнах, и он действительно говорил так проникновенно, что я сказал ему: курс состоится как можно скорее.

Но он не смог состояться раньше Троицы. Это был чудесный праздник Троицы, настоящий антропософский праздник Троицы.

Есть нечто своеобразное в имении Кобервитц и во­круг него. К имению примыкают сельскохозяйственные угодья, около тридцати тысяч моргенов. Это одно из круп­нейших поместий. Там можно было, таким образом, видёть многое из относящегося к сельскому хозяйству.

Там можно было увидёть очень многое, и всё показывалось с самой любезной предупредительностью.

Одно замечалось сразу по прибытии в Кобервитц: при посещении уборной, во время мытья рук, можно было видёть в умывальнике налёт железа. Почва в Кобервитце железистая, и я действительно думаю, что эта исключительно богатая железом почва могла бы иметь разнообразнейшее применение.

Это присутствие железа действительно обнаруживалось повсюду. Вот почему в первый же день во время обеда я сказал, приветствуя хозяев, что в Кобервитце всё «железное»: племянник оказался железным в своих требованиях, когда был здесь на Рождество; почва совер­шенно пропитана железом; а судя по царящей всюду це­лесообразности и энергии — я не могу сказать иначе — в Кобервитце «железная» графиня и «железный» граф. И даже в этическом смысле там все совершенно «железно».

В сельскохозяйственном курсе следовало, прежде всего, раскрыть предпосылки процветания различных сфер сель­ского хозяйства. Есть очень интересные отрасли: расте­ниеводство, животноводство, лесное хозяйство, садоводство и т. д.

И затем — самое интересное, тайны удобре­ния, необычайно важные тайны.

Но для всего этого в первую очередь были развиты принципиальные основы, идеи, которые в настоящее вре­мя особенно важны, поскольку — верите вы этому или нет, — но именно сельское хозяйство сильнее всего от­клонилось под влиянием материалистического мировоз­зрения от разумных принципов.

И очень мало кто знает, что в течение последних десятилетий в сельском хо­зяйстве имеет место деградация всех продуктов, поддер­живающих жизнь человека, и деградация эта происходит необычайно быстро.

В наши дни, время перехода от Кали-юги к светлой эпохе, вырождается не только моральное развитие человечества, но и всё то, что производит человек из Земли и из находящегося непосредственно над ней; это подтверж­дается сегодня статистически, это обсуждается, напри­мер, в сельскохозяйственных объединениях, но люди бес­сильны в отношении этого.

Так что сегодня даже в материалистически работаю­щем хозяйстве, если там хозяйствуют не беспечно, а размышляют о вещах, проявляющихся день ото дня или, по крайней мере, год от года, можно прикинуть, за сколько десятилетий продукты дегенерируют так, что их будет уже нельзя использовать для питания человека, и это случит­ся ещё до конца нашего столетия.

Таким образом, речь идёт о вопросе, который самым серьёзным образом может считаться, я бы сказал, космически-земным вопросом.

Именно в сельском хозяйстве обнаруживается, как это необходимо, извлечь из духа те силы, которые сегодня совершенно неизвестны и значение которых не только в том, чтобы кое-что немного улучшить в сельском хозяйстве, но от них зависит, смогут ли люди вообще продолжать свою жизнь в физическом смысле на Земле.

Ведь человек живёт тем, что приносит Земля.

Итак, обсуждалась в высшей степени значительная тема.

И те принципиальные идеи, которые там были вы­сказаны, чтобы показать, каковы условия развития различнейших видов растений, развития животных, на ка­ких принципах должно быть основано применение удоб­рений, удаление сорняков, уничтожение сельскохозяйст­венных вредителей и паразитов, борьба с болезнями рас­тений — всё это сегодня в области сельского хозяйства необычайно кричащие вопросы.

После обсуждения этих принципов речь пошла о том, что, прежде всего, следует сделать, дабы реформировать употребление удобрения, реформировать способы борь­бы с сорняками и вредителями растений, паразитами, методы борьбы с болезнями растений.

И как венчающая часть этого курса и ежедневных в течение курса примы­кавших бесед, образовался определённый круг, как его назвал граф Кайзерлинг, круг из собравшихся там антро­пософов-земледельцев, которые хотели работать в тесном сотрудничестве с Естественнонаучной Секцией Гетеанума.

Так, чтобы Естественнонаучная Секция соединяла эти принципы с геологической структурой почв и другими почвенными характеристиками, кормовой базой, возмож­ностями для удобрения, близостью леса, климатически­ми условиями и тому подобным.

А после того как спе­циалисты по сельскому хозяйству выполнят эту задачу, будут разрабатываться принципы постановки эксперимен­тов, для того чтобы более тщательно опробовать те практические советы, которые были даны в курсе и сопутст­вующих обсуждениях, чтобы тогда каждый мог сказать, даже если сегодня кое-что кажется странным: мы это про­бовали, это получается.

С этой целью этот круг сельских хозяев должен будет работать в тесном сотрудничестве с Естественнонаучной Секцией, а также с фройляйн д-р Вреде, поскольку здесь необходимы также и астрономические сведения.

Само собой разумеется, что и вся Высшая Школа, особенно её Медицинская Секция, примет здесь деятель­ное участие. Так что, надо надеяться, замыслы наших друзей, а именно нашего друга графа Кайзерлинга и гос­подина Штегеманна, выработанные в ходе этого курса, найдут себе достойное применение в практической об­ласти, подобно многому, что было предпринято, хотя и не при столь благоприятных обстоятельствах, в послед­нее время.

Но чтобы достичь успеха, необходимо выполнение следующего условия — и это надо строго подчеркнуть, повторять всё снова и снова — а именно: то, что является содержанием этого курса, остаётся, прежде всего, духов­ным достоянием круга сельских хозяев, практикующих земледельцев.

Там были и те, кто интересуются сельским хозяйством, но не смогли вступить в этот круг; и им было строго предписано не разбалтывать всё это по старой ан­тропософской привычке первому встречному, потому что эти вещи только тогда смогут получить практическую значимость, если всё то, что явилось содержанием курса, вначале останется в кругу специалистов и будет опробо­вано сельскими хозяевами.

Некоторые вещи должны про­ходить апробацию в течение четырёх лет. В течение этого времени всё то, что было дано как практические советы, не должно выходить за пределы круга сельскохозяйствен­ного сообщества, ведь мы стремимся не к тому, чтобы об этих вещах просто болтали, а к тому, чтобы эти вещи действительно вступили в жизненную практику.

Никто, слышавший там об этих вещах, не вправе все это разбал­тывать. Вот что я хотел сказать об этом, я полагаю, плодо­творном сельскохозяйственном курсе.

В Бреслау состоялось также эвритмическое представ­ление, это было в воскресение на Троицу, было очень много посетителей, и проведено оно было очень достой­ным образом.

Помимо этого, происходило и многое другое. Преж­де всего, по утрам проходили сельскохозяйственные деба­ты примерно с четверти двенадцатого до трёх часов. Это было в Кобервитце, как уже говорилось.

Остальное про­исходило в самом Бреслау — я ещё скажу о том, что было в промежутках — каждый день завершался антропософ­ским докладом для членов Антропософского Общества, занимающихся кармическими вопросами, они уже не­сколько недель тому назад определили темы выступле­ний.

В итоге состоялось девять докладов. Краткое сооб­щение обо всём этом я опубликовал в информационном приложении к еженедельнику «Goetheanum», которое вышло сегодня. Там рассказано обо всех мероприятиях в Бреслау.

Я позволю себе при этом ещё раз подчеркнуть: всё, что можно было переживать сейчас в различных мес­тах, в Праге, в Берне, в Париже, а теперь и в Бреслау, всё это позволяет мне сказать, что тот эзотерический, проис­ходящий из Рождественского Собрания поток, который охватывает сейчас всё Антропософское Общество, кото­рый обновляет, который, в сущности, является новым основанием Антропософского Общества, какого не было раньше, он действительно воспринимается всеми сердца­ми повсюду, воспринимается не только с удовлетворени­ем, но и с глубоким воодушевлением; так что можно с правом надеяться на то, что сейчас, после того как Ан­тропософское Общество благодаря Рождественскому Со­бранию обрело свою спиритуальность, эзотерическое Правление в Дорнахе будет работать с сознанием спиритуальности; сейчас действительно можно заметить, что не только этот поток устремляется вперёд, но и сердца участников стремятся навстречу этому потоку.

Во время вечерних докладов, докладов по вечерам для членов Общества, это можно было видёть очень отчётливо. Кроме того, сердечность, проявленная в Бреслау и Кобервитце на этих докладах, вылилась в спиритуально-организационную форму, поскольку наличествовало глубокое антропософское понимание, и оно внедрилось и овеществилось в материи.

Я должен только отметить, что в последний вечер, в понедельник, в Бреслау состоя­лась заключительная часть встречи с присутствием всех участников. Да, действительно многие члены прибыли издалека, такого давно не было в немецких областях, были из Южной Германии, Западной Германии, из ближних областей, конечно, также приехали члены Общества, так что большой зал был переполнен.

В последний вечер при воодушевляющем стечении участников, после того как многие или даже большинство уже разъехались в воскре­сенье, присутствовало ещё триста семьдесят членов, для которых из дома Кайзерлингов в Бреслау был доставлен ужин.

Вы только представьте это себе: в один из ресторанов в Бреслау на грузовиках прибывало всё, что требовалось для угощения трёхсот семидесяти антропософов, у кото­рых в этот вечер, как я заметил, был необычайно хоро­ший аппетит.

— Да, такое бывает при осмотре картин, люди нигде не ощущают голод так, как в картинной гале­рее, и это, очевидно, происходит и на антропософских до­кладах. Это накапливалось день за днём. Но прекрасней­шим было то, что у антропософов был отличнейший ап­петит, и было триста семьдесят человек, так много ещё оставалось.

Эти доклады звучали в конце дня, так что и сельско­хозяйственный курс, и собрание членов Антропософско­го Общества образовали единое целое.

В промежутках фрау Штайнер проводила курс худо­жественного формирования речи; состоялись два собра­ния молодёжной группы в Бреслау; а также дважды класс­ные уроки. А в последнее воскресенье присоединилось кое-что ещё.

Появился господин Кугельманн со своей актёрской труппой; вдохновлённые состоявшимся два года назад в Гетеануме «Курсом о речи», они создали новую форму художественной постановки, и разыгранная ими для нас «Ифигения» была весьма многообещающим спек­таклем, многообещающим в смысле всего, что говори­лось в «Курсе о речи».

Время было проведено действительно плодотворно, и при этом стало возможным то, чего члены нашего Общества были долгое время лишены, была возможность участвовать в антропософских мероприятиях.

Между мероприятиями осматривали хозяйство. Осматривали всё, на что в хозяйстве следует обращать внимание; повсюду в Центральной Европе всё это прихо­дит в упадок, что с такой очевидностью заметно в совершенно расстроенных хозяйствах.

Я имею в виду хозяйст­венную жизнь в целом. В имении Кобервитц хозяйство организовано образцово, сельское хозяйство тут должно, конечно, успешно развиваться, но хозяйственная жизнь в Германии в целом находится в ужасном состоянии.

В по­недельник, я думаю, часов в одиннадцать вечера все ме­роприятия были закончены.

Затем в четверг я перебрался в Йену-Лауэнштайн, где часть наших юных друзей вместе с фройляйн д-р Ильзой Кнауер основывают лечебнопедагогический центр не только для малоспособных, но и для конституционально больных детей, которые будут получать уход, воспи­тание и образование.

Как я сказал, этот институт находится в стадии основания. Я смог предложить неко­торые вещи и видёть первых поступающих детей. Так что дело в Лауенштайне, вблизи Йены, поставлено, так сказать, на ноги.

Затем через Штуттгарт я прибыл сюда. Не правда ли, в Штуттгарте среди прочих вещей больше всего обращает на себя внимание то, что в вальдорфской школе, которая в дидактическо-педагогическом, духовном отношении развивается успешно, хозяйственные дела выглядят пря­мо-таки неутешительно.

Вы только подумайте: сегодня утром, например, мне пришлось переформировать пятые классы, чтобы из двух классов получилось три, так что теперь у нас есть пятый класс. А, пятый В и пятый С. Шестые классы тоже были поделены натрое.

Большая часть классов подразделяется на два, и так до самых стар­ших классов. В вальдорфской школе у нас восемьсот че­ловек. Всё обстоит очень хорошо в смысле педагогики и дидактики, но хозяйственная жизнь вальдорфской шко­лы в полном смысле слова оставляет желать лучшего!

Вы только подумайте; у нас, скажем, за неделю до Рождества ежемесячный бюджет Вальдорфской школы составлял около 6000-8000 марок, а сегодня, вследствие чудовищного роста цен в Германии, это соответствует ежемесячному бюджету в 25000-27000 марок.

Это, конеч­но, страшные вещи. И, начиная с определённого време­ни, мы попали в финансовую ситуацию, при которой мы из этих 25000-27000 марок ежемесячного расхода примерно 15000-17000 марок вообще не можем покрыть, так что на ближайшее время месячный бюджет считается с дефици­том в 15000-17000 золотых марок.

Эти вещи накладывают сильный отпечаток и весьма отягощают душу; ведь всё устроено, и есть учительская коллегия, состоящая из сорока преподавателей, и есть восемьсот учеников. Но развивать всё это дальше с таки­ми хозяйственными предпосылками чрезвычайно тяже­ло, да ещё на фоне имеющейся в Германии общей эконо­мической перспективы.

С помощью пожертвований антропософских друзей стало, возможно в ближайшие три, четыре или пять меся­цев покрывать из этого ежемесячного дефицита по 10000 марок, так что в последние месяцы осталось непокрыто только около 6000-7000 марок ежемесячно. Они тоже могли бы быть покрыты, но сложилось так, мои дорогие друзья, что именно в Антропософском Обществе, когда надо было бы проявить практичность, поступают совсем непрактично.

Следовало бы только подумать о моём предложении, кратко высказанном на одном собрании вальдорфского школьного союза, которое, надеюсь, распространилось и дальше — ведь распространять дальше именно такие вещи гораздо важнее, чем то, что иногда распространяют ан­тропософы — я говорил: у нас в Германии по крайней мере 10000 антропософов.

Если еженедельно повсюду будут сборы и каждый даст всего лишь 50 пфеннингов в неделю, то за неделю от 10000 антропософов поступит 5000 марок, и это было бы легко сделать, если бы это вообще делалось.

Также я говорил: в Антропософском Обществе зачастую происходит так, что в наши инициа­тивы вкладывается так мало денег, а люди, которые охот­но дали бы деньги — это тоже факт — абсолютно не зна­ют, как они могли бы ими распорядиться.

Да, эта ситуа­ция в Вальдорфской школе очевидно невыносима, и я позволю себе упомянуть, что в последнее время благода­ря пожертвованиям наших швейцарских друзей было до­стигнуто, и весьма значительное, пополнение ежемесяч­ного бюджета, отчасти за счёт прямой помощи, а также из сборов от «крёстных» детей — «крёстным» становился тот, кто платил за ребенка Вальдорфской школы 25-27 марок в месяц.

Но, конечно, все же перспектива остает­ся неясной, и это очень, очень удручает, такое положе­ние в Вальдорфской школе.

Если бы нашлось ещё 250-300 «крестных» для наших детей, лучше поступали бы членские взносы и осущест­влялись сборы, было бы не так трудно. Конечно, надо сказать, что в настоящее время в Германии денежное ос­кудение не поддается описанию.

Не то чтобы деньги обес­ценились, но их недостаточно для денежного оборота. Так что хозяйственная жизнь в Центральной Европе находит­ся в крайне плохом состоянии.

Вот мой отчёт, который я хотел дать вам. Все эти вещи показывают, что всё происходящее на антропософ­ском поприще и само исходящее из антропософского дви­жения может сильно проявляться в современности. Весь образ Вальдорфской школы в целом выявляет те мощ­ные, весьма мощные силы, которые живут внутри антро­пософского течения. Это проявляется и в остальном.

Существует потребность в том, что может дать ан­тропософия. Состоялся «Курс о речи», то есть курс худо­жественного построения речи, который пришлось уло­жить в несколько часов, так как совершенно не было вре­мени на что-то большее.

Но туда записались, я думаю, примерно 160 человек. За пять часов невозможно дать речевые упражнения для 160 человек, так что всё при­шлось устроить так, что сидящие впереди 30 человек дей­ствительно получили речевые упражнения, а другие толь­ко слушали.

Так что потребность существует повсюду, глубокая, интенсивная, далеко идущая потребность. Нам надо все эти силы, как говорится, снять с мели, мы долж­ны по-настоящему двигаться дальше в антропософском деянии.

Ведь это факт, что всё произошедшее в Бреслау со­стоялось именно благодаря деянию, как я уже говорил, «железного» графа и «железной» графини Кайзерлинг, и благодаря нашим старым друзьям, которые действуют с момента возникновения антропософского движения, бла­годаря ректору Барчу, который ещё в юности стал антро­пософом, а сейчас — школьный ректор пенсионного воз­раста, который, однако, ещё так молодо себя чувствует среди других, что в своём приветственном слове, с кото­рым он обратился ко мне в первый вечер на собрании членов Общества, он назвал меня отцом — ну и досталось ему за это в течение всех десяти дней!

Вот тот отчёт, который я хотел вам дать, мои дорогие друзья, о том начинании, которое без сомнения заинте­ресует вас, заинтересует хотя бы потому, что здесь в оп­ределённую область, в непосредственную жизнь вносит­ся то, что исходит из антропософии.

Ведь видно, что на область антропософического оказывает воздействие как высочайшая спиритуальность, с одной стороны, так и всецело практическое — с другой; и с той и с другой сто­роны оказывается воздействие.

И только тогда воздейст­вие будет правильным, если обе эти стороны пронизы­вают друг друга и сочетаются в полной гармонии.

Ошибка, которая очень легко может возникнуть в антропософском деянии, состоит именно в том, что, с одной стороны, не происходит перехода спиритуального в действительную жизнь; всё остается своего рода тео­рией, своего рода, я бы сказал, верой в слово, не в мысль, а в слово, с другой же стороны, недостает верного пони­мания того, что спиритуальное способно интенсивно про­никать в непосредственные практические действия.

Вы только подумайте, мои дорогие друзья, сегодня, по сути дела, уже никто не понимает больше сущность удобрения. Конечно, инстинктивно, по традициям древ­них времен, это делают. Но понять сущность удобрения сегодня не может, собственно, ни один человек.

В прин­ципе, никто, за исключением тех, кто могут познавать духовно, никто не знает, что означает для пашни удобрение, почему оно в некоторых местностях совершенно не­обходимо, и как его применять.

Сегодня никто не знает, что все минеральные удобрения являются одной из суще­ственных причин ухудшения, дегенерации сельскохозяйст­венной продукции, о которой я говорил. Ведь сегодня думают просто; ну да, для роста растений надо опреде­лённое количество азота, и люди сегодня считают, что совершенно безразлично, каким образом приготовлен этот азот, откуда он взялся.

Но это совсем не всё равно, отку­да он взялся: речь идёт о том, что существует большая разница между одним и другим азотом, азотом, который содержится в воздухе с кислородом, между этим мертвым азотом и другим азотом.

Вы не будете, наверное, отри­цать, мои дорогие друзья, что есть разница между челове­ком, который живёт и движется, и трупом, человеческим трупом. Один из них мёртв, другой имеет жизнь и душу.

То же самое имеет место и у азота, и у других веще­ств. Есть мертвый азот. Это тот, что находится в окружа­ющем нас воздухе, к которому примешан кислород и ко­торый играет роль во всём процессе нашего дыхания, в процессе взаимной жизни с воздухом.

Он и не должен быть живым по той простой причине, что если бы мы жили в живом воздухе, мы постепенно лишились бы сил.

То, что воздух мёртв, кислород мёртв, азот мёртв — тако­вы свойства воздуха, которым должны дышать люди, что­бы они могли сознательно, разумно мыслить.

Тот азот, который содержится в земле, который вно­сится с удобрением, который должен образовываться под влиянием всего неба — этот азот должен быть более жи­вым.

Так что есть два различных азота, тот азот, который находится выше уровня земли, и тот, который ниже уров­ня земли; один из них — это мёртвый азот, другой — оживлённый азот.

Так обстоит дело со всем, всё, что необходимо для дальнейшей заботы о природе, в ходе нашего материа­листического времени перешло в область непознанного. Именно важнейших вещей не знают.

Эти вещи делаются по инерции, исходящей из весьма хорошего инстинкта, но этот инстинкт постепенно исчезает. Исчезают тради­ции. Люди удобряют пашню по науке. Картофель, овощи становятся все хуже и хуже.

Люди знают, что это становится хуже, это констати­рует статистика. Сегодня только противятся всем практи­ческим правилам и мероприятиям, которые добыты из духовного созерцания.

Исключительное значение имеет сейчас то, чтобы эти вещи рассматривали, видели правильно. Здесь я уже час­то говорил, что если мы имеем магнитную стрелку, кото­рая всегда ориентирована в одном направлении, у кото­рой острие направлено на северный магнитный полюс, а другой конец на южный, то было бы совсем по-детски говорить, что в самой стрелке заключена причина, по которой она показывает одним концом всегда на север, а другим на юг.

Говорят: вот Земля, вот магнитная стрелка, почему магнитная стрелка одним концом всегда показы­вает на север, а другим на юг? — Потому что здесь север­ный магнитный полюс, а здесь южный, они-то и опреде­ляют направление магнитной стрелки в ту и другую сто­рону.

Всю Землю приходится брать на помощь, чтобы объяснить направление магнитной стрелки. Надо выбраться из магнитной стрелки. Было бы по-детски считать, что причина лежит в магнитной стрелке.

Но также по-детски выглядит представление о том, что всё то, что фиксирует современная наука непосредст­венно в растении или его ближайшем окружении, зави­сит от того, что можно здесь видёть. В росте растения участвует весь небосвод со всеми своими звёздами! Это надо знать.

Это надо действительно прочно закрепить у себя в голове. Надо сказать себе — оставаться в русле современной ботаники, это действительно по-детски, как по-детски говорить о магнитной стрелке в описанном выше духе.

Каждый образованный человек обязан усвоить неко­торые вещи, если только у него есть понимание простей­ших предпосылок антропософской жизни.

Чрезвычайно важно то, что я в самый первый раз говорил в прошлом году в Пенмэнмауре. Люди сегодня не знают, как питается человек и животное, не говоря уже о растении. Люди думают, что питание состоит в том, что человек съедает субстанции из своего окружения.

Он берёт их в рот, они проходят в желудок. Затем часть оста­ётся, часть выводится. Затем используется то, что было отложено. После и оно выделяется. Затем всё повторяется. Таким совершенно внешним образом представляют те­перь питание.

Но это неверно, что кости, мускулы и про­чие тканевые массы образуются из того, что как пища поступает в желудок человека. Это справедливо только в отношении головы человека.

И всё то, что окольным пу­тём, проходя через пищеварительный тракт, распростра­няется в человеке для дальнейшей переработки, образует строительный материал только для его головы и для всего того, что относится к нервно-чувственной системе, от­кладываясь в ней, в то время как, например, для двига­тельной системы или для органов обмена веществ, ска­жем, для образования трубчатых костей ног или рук, для образования кишок в системе обмена и пищеварения суб­станция формируется совсем не из пищи, поступающей в желудок через рот, но она поступает из внешнего окружения через дыхание и даже через органы восприятия.

Постоянно в человеке происходит такой процесс, что принятое через желудок поднимается и используется в голове, а то, что воспринимается через голову и нервно-чувственную систему из воздуха и другого окружения, устремляется в свою очередь вниз, и из этого возникают органы системы пищеварения или конечности.

Так что, если вы хотите знать, откуда возникает суб­станция большого пальца на ноге, вы не должны ориен­тироваться на пищу. Если же вы спросите у своего мозга, откуда берется его вещество, — тут смотрите на пищу.

Но если вы хотите знать субстанцию, из которой образуется ваш большой палец на ноге, причём не субстанцию, от­носящуюся к нервным тканям, облекающую теплом и тому подобным— она-то происходит из желудка — но ту, кото­рая является субстанцией самого остова — она восприни­мается через дыхание, через органы чувств и даже час­тично через глаза.

Всё это, как я часто говорил здесь, в течение семи лет входит в органы, так что субстанциаль­но в отношении своей системы обмена веществ и конеч­ностей, так называемых органов, человек строится из кос­мических субстанций. Теллурической, земной является только нервная система и система органов чувств, она построена из земной субстанции.

Видите ли, этот факт столь значителен и фундаментален, что только зная об этом, можно выносить суждение о физической жизни че­ловека и животного. Но ничего, ни методов, ни путей, чтобы что-нибудь узнать об этом, современная наука не даёт. С помощью современной науки узнать об этом не­льзя. Нельзя потому, что современная наука, используя свои методики, даже не может подойти к этому. Это невозможно и бесперспективно.

Об этом следует подумать. Здесь причина нынешне­го разделения теории и практики. Нынешняя практика бездуховна, это обыкновенная рутина.

Но то, что исходит из духа, не может быть непрак­тичным, если только оно действительно исходит из духа. Оно будет практичным в высшей степени.