Вальтер Скотт. Собр соч в 8 томах. Том М

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38

Глава XXXVIII

...Спасайся, милый Флиенс!

Беги и отомсти!

"Макбет"*

______________

* Перевод Ю.Корнеева.

Одним из многочисленных средств, которыми пользовалась Норна, чтобы

поддерживать веру в свое сверхъестественное могущество, было ее близкое

знакомство со всеми потайными ходами и убежищами, как естественными, так и

искусственными, о которых ей удавалось узнать либо по сохранившимся о них

преданиям, либо каким-нибудь иным образом, и это знание часто позволяло ей

совершать такие вещи, какие могли казаться совершенно необъяснимыми. Так,

когда в Боро-Уестре она исчезла из шатра, устроенного для гадания, то просто

скрылась за подвижной панелью, открывавшей тайный проход в стене, известный

только ей и Магнусу, который, как она была уверена, не выдаст ее. С другой

стороны, щедрость, с какой она раздавала свои весьма значительные доходы, ни

на что другое ей, впрочем, не нужные, позволяла ей прежде других получать

какие угодно сведения и обеспечивала любую помощь, необходимую для

осуществления задуманного. Кливленд в данном случае имел полное основание

восхититься как ее прозорливостью, так и средствами, находящимися в ее

распоряжении.

Когда она нажала небольшую пружину, дверца в перегородке, отделявшей

восточное крыло от остальной части собора и скрытая богатой деревянной

резьбой, открылась и обнаружила темный, узкий и извилистый проход, куда

Норна вошла, шепотом приказав Кливленду следовать за ней и тщательно закрыть

за собой дверцу. Он послушно пошел по темному ходу, куда не доносилось ни

единого звука, то спускаясь вниз по ступенькам, о точном числе которых Норна

всегда предупреждала его, то поднимаясь и часто делая крутые повороты.

Воздух был свежее, чем можно было ожидать, так как в проход, очевидно,

открывались во многих местах незаметные, ловко спрятанные отдушины. Наконец

их долгий путь кончился: Норна отодвинула в стене подвижную панель, скрытую

позади деревянной кровати, или, как говорят в Шотландии, кровати-шкафа, и

оба очутились в старинном, но убогом помещении с потолком, сложенным

крестовым сводом, и окном, забранным частым свинцовым переплетом. Обстановка

была самая ветхая, и единственным убранством комнаты служили висевшая на

одной из стен гирлянда из полинялых лент, какими обычно украшают китобойные

суда, а на другой - щит с гербом и короной ярла, окруженный обычными

эмблемами смерти. По кирке и лопате, брошенным в углу, а также по фигуре

присутствовавшего там старика в порыжелом черном кафтане и шляпе с

опущенными полями, который сидел за столом и читал, нетрудно было

догадаться, что они находятся в жилище церковного сторожа и могильщика.

Когда шум отодвигаемой панели привлек внимание этого почтенного лица,

он поднялся с места с большой почтительностью, но нисколько не удивившись,

снял широкополую шляпу с редких седых волос и остался стоять перед Норной с

непокрытой головой с видом величайшей покорности.

- Будь мне верен, - сказала Норна, - и смотри, чтобы ни единый смертный

не узнал потайного хода в святилище.

Старик поклонился в знак послушания и благодарности, ибо с этими

словами Норна вложила ему в руку монету. Дрожащим голосом выразил он

надежду, что она не забудет его сына, отплывшего к берегам Гренландии, и

сделает так, чтобы он вернулся счастливо и благополучно, как и в прошлом

году, когда привез с собой - тут старик указал на стену - эту самую

гирлянду.

- Я вскипячу свой котелок и произнесу над ним заклинания ради его

благополучия, - ответила Норна. - А что, Паколет уже ждет нас с лошадьми?

Старый сторож ответил утвердительно, и Норна, сделав знак Кливленду

следовать за ней, вышла через боковую дверь в небольшой сад, столь же

заброшенный, как и только что покинутое ими жилище. Через низкую и

полуразрушенную стену они без труда перебрались в другой сад, больших

размеров, но такой же запущенный, а затем, через калитку, закрытую на одну

щеколду, вышли в длинный и извилистый переулок - единственный, как шепнула

Норна своему спутнику, участок пути, где могла им грозить опасность, - по

которому и пошли быстрыми шагами. Было уже почти совсем темно, и немногие

жители жалких лачуг по ту и по другую сторону улочки уже разошлись по домам.

Путники заметили одну только женщину, которая выглянула было за дверь, но

перекрестилась и тотчас же бросилась обратно, увидев высокую фигуру Норны,

которая пронеслась мимо нее большими шагами. Переулок вывел беглецов за

город, где немой карлик, спрятавшись за стеной покинутого сарая, ждал их с

тремя лошадьми. Не теряя времени, Норна вскочила на одну, Кливленд - на

другую и, сопровождаемые Паколетом, взобравшимся на третью, они быстро

понеслись в ночную тьму, ибо их резвые и горячие коньки были гораздо более

крупной породы, чем обычные в Шетлендии пони.

После часа с лишним скорой езды по пути, который указывала Норна,

беглецы остановились перед лачугой, столь убогой на вид, что она походила

скорее на хлев, чем на человеческое жилище.

- Оставайся здесь до рассвета, когда с судна смогут различить поданный

тобой сигнал, - сказала Норна, поручив лошадей Паколету и предлагая

Кливленду последовать за ней в жалкую хижину, где тотчас же зажгла небольшой

железный светильник, который постоянно носила с собой.

- Это бедное, но надежное убежище, - продолжала она, - явись только

сюда преследователи - земля разверзнется под нами и мы скроемся в ее недрах,

прежде чем нас смогут схватить. Знай: место это посвящено богам древней

Валгаллы. А теперь отвечай, человек, погрязший в преступлениях и крови, друг

ты или враг Норне, единственной жрице этих отвергнутых ныне богов?

- Как могу я быть твоим врагом? - сказал Кливленд. - Уже из самой

обычной благодарности...

- Обычная благодарность! - перебила его Норна. - Это слишком обычные

слова, а слова - обычная дань, которую глупцы принимают из рук обманщиков.

Нет, Норне нужна благодарность действием, жертва!

- Хорошо, матушка, скажи, чего ты требуешь?

- Чтобы ты никогда больше не пытался увидеть Минну Тройл и покинул бы

наш берег в течение двадцати четырех часов, - ответила Норна.

- Это невозможно, - сказал Кливленд, - я не смогу так быстро снабдить

шлюп всеми необходимыми припасами.

- Сможешь! Я позабочусь, чтобы вам доставили все, что нужно, а Кэтнесс

и Гебридские острова - недалеко. Если вы захотите, то сможете уйти.

- Но почему я должен уйти? - воскликнул Кливленд. - А если я не желаю

этого?..

- Потому что твое присутствие опасно для других и тебе самому грозит

гибелью. Но выслушай меня внимательно. С первого же мгновения, как я увидела

тебя распростертым без чувств на песке под утесам Самборо, я прочитала в

твоих чертах, что судьба твоя связана со мной и с теми, кто дорог мне; но к

добру или злу - то было скрыто от моих глаз. Я помогла вернуть тебя к жизни

и спасти твое имущество. Я помогла в этом тому самому юноше, которому

впоследствии ты встал на дороге и уязвил его самые сокровенные чувства,

оклеветав его своими россказнями.

- Как! Я оклеветал Мертона! - воскликнул Кливленд. - Бог мне свидетель,

что я почти не упоминал его имени в Боро-Уестре, если только это вы имеете в

виду. Коробейник Брайс, желая, как мне кажется, заручиться моим

расположением, ибо он надеялся иметь от меня кое-какую выгоду, в самом деле,

как я слышал, нашептал кое-что старому Магнусу, ложь или правду - не знаю,

но потом это подхватила молва чуть ли не всего острова. Но сам я не думал о

Мертоне как о сопернике, иначе я избрал бы более благородный путь, чтобы

избавиться от него.

- Так, значит, лезвие твоего обоюдоострого кинжала, направленное в

грудь безоружного юноши, и пыталось проложить этот более благородный путь? -

сурово спросила Норна.

Совесть жестоко уязвила Кливленда; на мгновение он умолк, затем

продолжал:

- Тут я действительно был виноват. Но он, слава Богу, поправился, и я

готов дать ему удовлетворение, какого он потребует.

- Нет, Кливленд, - возразила предсказательница, - нет! Враг, в чьих

руках ты служишь лишь орудием, могуч, но со мной ему не тягаться. Ты человек

такого склада, который силы мрака любят избирать для исполнения своей воли:

ты смел, высокомерен, тебя не страшат и не сдерживают никакие нравственные

основы, вместо них тобой руководит чувство неукротимой гордыни, которое

люди, подобные тебе, называют честью. Такова твоя сущность, и она определила

весь твой жизненный путь - стремительный и неудержимый, кровавый и бурный.

Мне, однако, ты должен будешь покориться, - закончила Норна, воздевая жезл и

тем самым словно утверждая свою непреклонную волю, - да, да, хотя бы демон,

который владеет тобой, появился сейчас во всем своем ужасном обличье!

Кливленд иронически улыбнулся.

- Послушай, матушка, - сказал он, - прибереги подобные речи для

невежественного моряка, который просит послать ему благоприятный ветер, или

для бедного рыболова, молящего об удачном улове. Я давно уже недоступен

чувству страха и нисколько не суеверен. Вызывай своего демона, если таковой

у тебя имеется, и пусть он встанет здесь передо мной. Тот, кто провел долгие

годы среди дьяволов из плоти и крови, вряд ли оробеет, увидев бестелесного

черта.

Спокойствие и безнадежная горечь этих слов своей силой и

убедительностью поколебала даже порожденные болезнью иллюзии Норны.

- За кого же ты тогда меня принимаешь, - глухим и дрогнувшим голосом

спросила она Кливленда, - если отрицаешь могущество, за которое я так дорого

заплатила?

- Ты мудра, матушка, - ответил Кливленд, - во всяком случае, ты очень

искусна, а всякое искусство - могущество. Я вижу, что ты прекрасно умеешь

плыть по течению событий, но отрицаю, что ты в силах изменить это течение.

Не трать поэтому слов, перечисляя различные ужасы - они меня не пугают;

скажи просто: почему ты требуешь, чтобы я уехал?

- Потому что я хочу, чтобы ты не видел больше Минну, - ответила Норна,

- потому что Минна предназначена тому, кого здесь зовут Мордонтом Мертоном,

потому что, если ты не скроешься отсюда в течение двадцати четырех часов,

тебя ожидает верная гибель. Ну вот, эти слова просты, в них нет никакого

тайного смысла; отвечай же мне так же кратко и ясно.

- Хорошо; итак, говоря кратко и ясно, - ответил Кливленд, - я не покину

этих островов по крайней мере до тех пор, пока еще раз не увижу Минну Тройл!

И пока я жив, не достанется она твоему Мордонту!

- Послушайте только его! - воскликнула Норна. - Послушайте, с каким

презрением смертный отвергает возможность продлить свое земное

существование! Послушайте, как грешник, великий грешник, отказывается от

срока, который судьба предоставляет ему для раскаяния, для спасения

бессмертной души! Посмотрите - вот он стоит, гордо выпрямившись: как он

смел, как уверен в своих молодых силах и мужестве! Даже я, никогда не

знавшая слез, даже я, у которой так мало причин сожалеть о нем, чувствую,

как глаза мои затуманиваются при мысли о том, во что превратится этот

молодой, полный сил человек, прежде чем солнце зайдет дважды.

- Матушка, - сказал Кливленд твердо, однако с оттенком грусти, - до

некоторой степени я понимаю твои угрозы: ты лучше нашего знаешь, куда идет

"Альциона", и, может быть, обладаешь средствами направить ее по нашим

следам, ибо должен сознаться, что ты показала удивительное умение вести

подобного рода дела. Пусть даже так, но я все же не откажусь от своих

намерений из-за подобной опасности. Если фрегат появится здесь - ну что же,

мы сможем отойти на мелководье, где ему нас не настигнуть, а шлюпки его вряд

ли сумеют захватить и отвести в открытое море наш корабль, как какую-нибудь

испанскую шебеку. Да, снова поднимем мы тогда тот флаг, под которым плавали

до сих пор, используем тысячу средств, которые помогали нам еще в худших

случаях, и будем биться до конца, а когда люди не смогут уже более бороться

- ну что же: один выстрел из пистолета в пороховой погреб, и мы умрем так

же, как жили.

Кливленд кончил, и наступило гробовое молчание. Потом он снова

заговорил, но гораздо более мягким тоном:

- Ты слышала мой ответ, матушка; не будем же больше спорить и

расстанемся в мире. Мне хотелось бы оставить тебе что-нибудь на память,

чтобы ты не забыла несчастного, которому оказала большую услугу: он уходит,

не питая к тебе недоброго чувства, хотя ты и противишься самым заветным его

желаниям. Нет, не отказывайся принять от меня такой пустяк, - продолжал он,

вкладывая в руку Норны небольшую табакерку из чеканного серебра, послужившую

когда-то поводом для ссоры его с Мордонтом, - не ради металла - я знаю, что

ты его не ценишь, - но как память о встрече с тем, о ком долго еще будут

говорить в морях, бывших свидетелями его удивительных приключений.

- Принимаю твой дар, - ответила Норна, - в знак того, что если я в

какой-то степени и оказалась причастна твоей судьбе, то лишь как невольный и

печальный исполнитель иных велений. Правильно ты сказал, что мы не властны

управлять потоком событий, который несет нас все дальше и дальше, делая

бесполезными наши самые отчаянные усилия. Так уеллы Тафтилоу* увлекают в

своем водовороте даже самые мощные корабли, невзирая на их рули и паруса.

Паколет! - позвала она затем, возвысив голос. - Эй, Паколет!

______________

* Уеллы на языке мореплавателей тех мест означают водовороты или

небольшие водоверти, которые бурлят с поразительной силой и чрезвычайно

опасны. Отсюда различие в староанглийском языке между wells и waves:

последние означают поступательное движение воды в определенном направлении,

а первые - ровные, гладкие, маслянистые на вид водовороты, сила которых

кажется почти непреодолимой. (Прим. автора.)

Огромный камень, лежавший у одной из стен лачуги, сдвинулся при этих

словах с места, и, к изумлению Кливленда, даже к некоторому его ужасу,

показалась уродливая фигура карлика, который, подобно чудовищному

пресмыкающемуся, выполз из подземного хода, ранее прикрытого камнем.

Норна, на которую, видимо, подействовали слова Кливленда о мнимости ее

сверхъестественного могущества, не только не пыталась использовать этот

случай для подтверждения своей чудесной власти, но поспешила тут же

объяснить необыкновенное явление, которому он оказался свидетелем.

- Такие подземные галереи с тщательно скрытым входом, - сказала она, -

нередки на наших островах. В минувшие годы жители спасались в этих убежищах

от ярости норманнов, пиратов того времени. Я привела тебя сюда, чтобы ты сам

в случае необходимости мог им воспользоваться. Если ты заметишь, что тебя

ищут, то можешь либо скрыться в недра земли, пока не минует опасность, либо

уйти через дальний выход, у самого озера, которым воспользовался только что

Паколет. А теперь - прощай! Подумай о том, что я тебе сказала, ибо как верно

то, что сейчас ты живой человек, двигаешься и дышишь, так же верно и то, что

твоя участь будет решена и подписана, если в течение двадцати четырех часов

ты не обогнешь мыса Боро-Хэд.

- Прощай, матушка, - ответил Кливленд, и она ушла, бросив на него

последний взгляд, в котором при свете лампы он мог различить одновременно и

печаль, и досаду.

Встреча с Норной, завершившаяся подобным образом, заставила Кливленда

весьма сильно призадуматься, хотя он и привык к постоянным опасностям и не

раз бывал на волосок от смерти. Тщетно пытался он стряхнуть с себя

впечатление, произведенное словами Норны, - оно было тем сильнее, что на

этот раз в них почти не слышалось той таинственности, которую он так

презирал. Тысячу раз укорял он себя в том, что все откладывал давно принятое

решение расстаться со своей чудовищной и опасной профессией. Тысячу раз

твердо повторял он себе, что лишь бы ему еще раз увидеть Минну Тройл, хотя

бы для того, чтобы сказать ей последнее прости, - и он покинет шлюп, как

только сумеет избавить своих товарищей от создавшегося трудного положения,

постарается добиться прощения короля и отличиться, если это будет возможно,

воинской доблестью на каком-либо более достойном поприще.

Это решение, которое он снова и снова торжественно обещал себе

выполнить, в конце концов подействовало успокаивающим образом на его

мятущуюся душу, и, завернувшись в плащ, он на время забылся тем не

приносящим полного отдохновения сном, которого истощенная человеческая

природа требует как обязательной дани даже от тех, кому грозит неминуемая

опасность. Но если преступник может до известной степени успокоить и

заглушить угрызения совести таким условным раскаянием, не будет ли это в

глазах Всевышнего скорее отягчающей вину самонадеянностью, чем искуплением

его грехов?

Серый рассвет уже примешивался к сумеркам оркнейской ночи, когда

Кливленд проснулся и увидел, что находится на берегу обширного водного

пространства. Недалеко от того места, где он стоял, две узкие длинные косы

выступали с противоположных сторон озера и почти разделяли его надвое,

смыкаясь друг с другом при помощи Бройзгарского моста - длинной дамбы с

пролетами для пропуска приливных и отливных течений. Позади Кливленда и

прямо перед мостом возвышался знаменитый полукруг огромных, вертикально

стоящих камней, не имеющих себе равных во всей Британии и уступающих только

неподражаемому памятнику Стонхенджа. Громадные гранитные глыбы, достигающие

двенадцати, а некоторые даже четырнадцати и пятнадцати футов высоты, стояли

вокруг пирата в сером предрассветном сумраке, словно закутанные в саваны

призраки допотопных гигантов, вернувшихся взглянуть при бледном утреннем

свете на землю, которую они некогда угнетали своим насилием и оскверняли

преступлениями, пока не навлекли на себя возмездия долготерпеливого неба.

Но Кливленда не столько интересовал этот любопытный памятник древности,

сколько отдаленные, еще еле заметные очертания Стромнесса. Не теряя времени,

он выстрелом из пистолета добыл огонь, а влажный папоротник послужил ему

подходящим топливом для разведения условленного сигнального костра, за

появлением которого ревностно следили с судна, ибо непригодность Гоффа день

ото дня становилась все более очевидной и даже его самые верные сторонники

признали, что благоразумнее будет подчиниться Кливленду, пока они не

вернутся в Вест-Индию.

Банс самолично прибыл на шлюпке за своим любимым начальником: он

плясал, кричал, принимался декламировать, божился и чертыхался от радости,

что снова видит его на свободе.

- Мы уже начали, - сказал он, - снабжение шлюпа и могли бы здорово

двинуть дело, если бы не эта старая спившаяся свинья Гофф, который только и

способен лакать спиртное.

Команда шлюпа, охваченная теми же радостными чувствами, гребла с таким

усердием, что, хотя было время отлива, а ветер упал, быстро доставила

Кливленда на шканцы судна, которым он имел несчастье командовать.

Первым актом его капитанской власти было тотчас же довести до сведения

Магнуса Тройла, что он может продолжать свое путешествие и ему готовы,

насколько это возможно, возместить все убытки, причиненные задержкой на пути

в Керкуолл. Капитан Кливленд изъявлял также желание, если это угодно будет

мистеру Тройлу, лично засвидетельствовать ему свое почтение на борту брига,

чтобы поблагодарить его за прежние милости и принести извинения за

обстоятельства, сопровождавшие его задержание.

Бансу, которому Кливленд доверил это поручение, как самому воспитанному

из всей команды, старый прямодушный юдаллер ответил так:

- Скажите вашему капитану, что я искренне желал бы, чтобы все, кого он

останавливает в открытом море, терпели от него так же мало, как претерпел я.

Скажите также, что если мы хотим остаться с ним друзьями, то лучше нам

держаться на почтительном расстоянии, ибо мне столь же малоприятен гром его

пушек на море, как ему не понравился бы свист пули из моего мушкета на суше.

Скажите ему, одним словом, что, к сожалению, я ошибался в нем, и лучше бы он

приберег для испанцев то обращение, каким награждает своих

соотечественников.

- Так вот как ты отвечаешь, вредный старикашка! - воскликнул Банс. -

Эх, лопни мои печенки, хотелось бы мне переиначить твой ответ да проучить

тебя хорошенько, чтобы ты знал, как уважать джентльменов удачи! Но так уж и

быть, я не сделаю этого, не сделаю ради двух твоих славных девушек и

давнишнего моего приятеля Клода Холкро... Да, стоит мне только взглянуть на

него - и тотчас мне вспоминается доброе старое время, как декорации меняли и

со свечек нагар снимали! Ну, прощай, тюлений колпак, больше нам говорить с

тобой не о чем.

Как только шлюпка с пиратами отвалила от брига и пошла восвояси,

Магнус, не слишком доверяя слову джентльменов удачи, как они сами себя

называли, поспешил сняться с якоря и отвести свой бриг подальше от

пиратского шлюпа. Ветер, по счастью, переменил румб и подул в нужную

сторону; по мере того как поднималось солнце, он все крепчал, и юдаллер

приказал поставить все паруса и идти к Скапа-Флоу, где собирался высадиться,

чтобы сухим путем добраться до Керкуолла. Там он надеялся застать обеих

своих дочерей и старого друга, Клода Холкро.

Blog

Вальтер Скотт. Собр соч в 8 томах. Том М