Энциклопедия обрядов и обычаев

Вид материала

Реферат

Содержание День свадьбы

Подобный материал:

• Энциклопедия обрядов и обычаев, 5815.38kb.
• Ть система исторически обусловленных ритуалов, обрядов и обычаев, выступающих всеобщим, 39.22kb.
• Положение о проведении XVI российского детского фестиваля «Казачок», 57.47kb.
• Очаровательный край, окутанный древними мифами и легендами, …сокровищница старинных, 300.87kb.
• Очаровательный край, окутанный древними мифами и легендами, …сокровищница старинных, 307.33kb.
• -, 2715.91kb.
• Энциклопедия Серия «Современная школьная энциклопедия», 73.78kb.
• Новинки за серпень Природничі науки, 585.24kb.
• Надходження за вересень Природничі науки Екологія, 806.76kb.
• Кравченко А. И. Социология: справочное пособие. М.: Моск. Лицей,1996. Горкин А. П.,, 28.47kb.

Выбор пал на Соломониду Сабурову, дочь незначительного дворянина.

Невесты выбирались нередко из бедных и простых родов. Отец первой жены Алексея Михайловича - Марьи Милославской (матери царевны Софьи) служил кравчим у посольского дьяка Ивана Грамотина. Дочь его, будущая царица, хаживала в лес по грибы и продавала их на рынке. О царице Евдокии Стрешневой, супруге первого Романова - Михаила Федоровича - ее же постельницы говаривали: "Не дорога-де она государыня; знали они ее, коли она хаживала в желтиках (по В. Далю, желтики - простые женские чеботы); после-де ее государыню Бог возвеличил!". А о матери Петра I, царице Наталье Нарышкиной, Шакловитый, предлагавший погубить ее, говорил царевне Софье:

"Известно тебе, государыня, каков ее род и какова в Смоленске в лаптях ходила". Можно представить, с какой ненавистью и завистью встречали возвышение нового рода, и какие страсти и интриги возникали при выборе невесты во дворце.

Поэтесса Н. Кончаловская описывает известный исторический случай, как расправились с полюбившейся царю Алексею Михайловичу дочерью помещика.

По снегам, дорогой дальнею,

Через всю Сибирь в Тюмень,

Под дугою песнь печальную

Бубенцы поют весь день:

"Ой, да нанесли обиду нам

В царском тереме в Москве!

Ой, в позоре мы в невиданном -

В неудачном сватовстве!".

На возок метель бросается,

Бубенцы поют в тоске

О Ефимии красавице,

Что сидит одна в возке,

О красе, царем замеченной -

Алексеем молодым,

О судьбине изувеченной

Царским дядькою седым.

Царь, послушный и безропотный,

Но Морозов - дядька опытный,

Все дела прибрал к рукам,

Знал он, на кого надеяться,

Знал, кому наказ шепнуть -

В день смотрин венец на девице

Туго-натуго стянуть.

И когда к ней темной тучею

Дурнота подкралась вдруг,

"У Ефимии - падучая!" -

Зашептали все вокруг.

"Уж родней царю не станете! -

Втайне рад,

А Ефимию без памяти

Выносили из палат...

В городах к середине XIX в. люди друг друга все-таки знали, чему способствовало посещение церкви, балы, молодежные домашние вечера, благотворительные мероприятия.

Смотрины проходили в доме невесты, но, случалось, и на гуляньях, в театре. Когда происходили они в доме невесты, жених с родителями и свахой ехали не прямым путем, а заезжали дальше и делали круг - по обычаю, "запутывали дело". В купеческой и зажиточной мещанской среде смотрины могли тянуться не одну неделю, причиной чему были споры о размере приданого. На смотринах сохранился старинный обычай, по которому жених и его родители выходили на крыльцо обменяться мнениями. У дворян в день смотрин устраивался званый обед, и никакого торга из-за приданого в этот день не велось. Опись приданого включалась отцом невесты в брачный контракт, на который можно было либо согласиться, либо нет.

Обычным ритуалом для всех сословий был совместный молебен двух семей и круговой обход стола.

Имущественные вопросы не тяготили лишь бесприданиц, для которых смотрины сразу же становились помолвкой. И хотя приданому придавалось весомое значение, говорили в народе и так: Не с богатством жить, а с человеком. Сундук с бельем да невеста с бельмом (с горбом). Через золото слезы льются. Приданое - в сундуке, а дурак - на руке. Одеяло стеганое алого цвету, а как ляжешь спать, так его и нету. Богаты невесты - да до венца. Верь приданому после свадьбы!


СГОВОР


После смотра происходил сговор. Один из самых важных моментов в предсвадебном этапе, он носил еще название рукобитья и позднее -помолвки. Перед сговором отступало даже само торжество венчания и свадебное веселье, т.к. эти действа являлись исполнением достигнутого ранее договора двух семейств. Только при Екатерине II, в 1755 г. святейший Синод сумел соединить обряд обмена колец (обручение) с венчанием, но помолвка (по определению древнеримского юриста - mentio et repromissio nuptiarum futurarum - предварительный договор о заключении брака - сокращ. футурарум). Этот футурарум продолжал жить в народной традиции как оповещение о намерении двух любящих сердец вступить в брак.

Незаключение брака после помолвки считалось немыслимым. Помешать женитьбе могли только какие-нибудь чрезвычайные обстоятельства (вроде стихийного бедствия) или злые козни, и холостая жизнь или девичество заканчивались именно помолвкой. Нарушить сговор в допетровские времена считалось оскорблением самой невесты, и в документах о помолвке даже предусматривалась изрядная сумма за отказ от брака, отмененная в 1702 г. Петром I. А у дворян отказ от данного будущему супругу слова расценивался как нарушение кодекса чести и часто заканчивался дуэлью. За оскорбленную невесту вступался чаще всего брат.

В боярские времена сговорный день назначался родителями невесты. Родители жениха, сам жених и близкие родственники приезжали к ним в дом. Происходило это в любое назначенное родителями невесты время. Гостей с почестями принимали, кланялись друг другу до земли и усаживали на почетные места под божницей. Некоторое время, по правилам приличия той поры, надо было сидеть молча. Потом отец или родственник жениха говорил о причине приезда, а родители невесты отвечали, что приезду этому рады, после чего писалась рядная запись, где означалось, что обе стороны решили: в такое-то время жених обязывался взять за себя такую-то, а родственники ее должны ее выдать и дать за ней такое-то приданое. Роспись приданого называлась тогда рядной записью, куда подробно заносилось все, что давалось за невестой, причем в противном случае оговаривалась неустойка или попятное. Отступавшая сторона была обязана платить сумму, величина которой соответствовала состоянию и была всегда настолько велика, что тяжелым бременем ложилась на нарушителя. Следует отметить еще одну немаловажную запись, а именно: в качестве условия иногда добавлялось, что муж не должен бить свою жену, чтобы при случае можно было бы, как сказали бы сейчас, "обратиться в суд" и взыскать за обиду. К сожалению, эта мера была необходимой, поскольку иначе новобрачный мог в полной мере безнаказанно лютовать.

При сговоре невеста не присутствовала, но по окончании кто-нибудь из ее близких родственниц приносил жениху и его сопровождающим от имени невесты подарки. От сговора до свадьбы, как бы продолжителен ни был срок, жених невесты не видел. Сроки же были различные, в зависимости от обстоятельств. Иногда свадьбы совершались и через неделю, а порой между сговором и венчанием проходило несколько месяцев.

Позднее этот обычай не видеть невесту исчез, напротив, именно после помолвки жених уже мог приезжать к невесте так часто, как захочет. До помолвки (во всяком случае, так было принято) он имел право видеть свою суженую только во время смотрин. Конечно, оставались встречи в общественных местах, но любой tete-a-tete до родительского благословения был невозможен.

Помолвка обычно сопровождалась празднеством. В купеческой и мещанской среде в этот день происходило официальное знакомство родителей жениха и невесты, после чего совершалось благословение. В купеческих семьях невесту и жениха благословлял священник. Он же присутствовал и при отдаче денежной части приданого. Деньги передавал отец невесты сразу же после благословения. В средних слоях устраивалась вечеринка. Вот как живописует ее И. Т. Кокорев: "Неделю, иногда две-три тянутся предсвадебные вечера. Наконец, приданое все в порядке, жених управился с делами, приготовления к свадьбе на исходе: пора бы, кажется, положить конец томительным ожиданиям обрученных? Но требуется еще исполнить один долг, и долг этот отдается обществу, которое равно взыскательно на всех ступенях своей лестницы, на нижних и на верхних. Необходимо справить народный сговор (семейным было рукобитье), необходимо предварительно познакомить с будущими супругами людей, с которыми отцы их водят хлеб-соль. Смотря по состоянию родителей невесты, сговор или принимает размеры бала (на среднюю ногу), или просто смахивает на щедрую вечеринку; на ином бывает музыка и разряженные, непременно "по последней моде", дамы танцуют с удивительно завитыми и сильно надушенными кавалерами, - дерзают даже и на польку; на ином скромно довольствуются разлаженным органом, взятым напрокат, пляшут по-русски, и в простоте сердца забавляются теми играми, что многие презрительно привыкли называть простонародными, но которые очень любила видеть на своих эрмитажных вечерах Екатерина Великая... Как бы то ни было, а для веселья принимаются все возможные меры. Утром жених дарит своей возлюбленной шаль и кольцо, а к вечеру присылает для пира порядочное количество бутылок, конечно, не порожних; последнее обстоятельство зависит, впрочем, от большего или меньшего хлебосольства его будущего тестя. На сговор сзывают столько гостей, сколько могут вместить в себя покои; а радушие хозяев и темные сделает просторными, так что даже для посторонних людей найдется место, и в продолжение вечера немало любопытных соседок придут посмотреть жениха с невестой. Пируют долго, и какой бы церемонный вид ни имело собрание в первые часы пира, под конец русская натура возьмет свое, приветливость хозяев переспорит любое жеманство, и веселье пойдет нараспашку, не выходя, однако, из границ уважения к обрученным, которые занимают самое видное место за столом и едва успевают подслащивать вследствие бессчетных требований гостей". ("Русский очерк").

В богатых домах по такому случаю давался бал с угощением. Приглашения рассылались в виде специальных билетов, иногда давались и объявления в газетах от лица старших членов семьи, где родители "с превеликой радостью" оповещали "о помолвке сына имярек с девицей имярек".

Кроме родственников и друзей, на помолвку обязательно приглашались почетные и влиятельные члены, городского светского общества. Отец представлял жениха и невесту и объявлял о помолвке, после чего все присутствующие поочередно, по степени знатности, подходили с официальными поздравлениями. В крупных городах существовали для этой цели специальные дома с обеденной и танцевальной залами, зимним садом, специальным штатом поваров и прислуги. Некоторые дома считались наиболее престижными. В Москве - это был дом Кузина на Канаве, дом Золотарского на Долгоруковской и Оконишникова на Якиманке. Отмечали помолвки и в банкетных залах крупнейших гостиниц. А в начале XX столетия стало модно отмечать помолвки на дачах и в загородных имениях. В пригласительных билетах гостям любезно указывалось, каким поездом удобнее всего добраться до нужной станции, а там их уже непременно встречали наемные экипажи.

Впрочем, помолвки могли быть и совсем скромными, "домашними", без присутствия гостей. Родители или приглашенный священник благословляли жениха и невесту иконой, и семьи обменивались хлебом-солью. Отцы брачующихся отвешивали друг другу семь поясных поклонов и называли день свадьбы. Если отца невесты не было в живых, то вместо него выступал, по старинной славянской традиции, ее брат, крестный отец или кто-то из родственников-мужчин.

Принято было у всех сословий: в день помолвки жених дарил невесте кольцо с драгоценным камнем. В обязанности жениха входил еще заказ обручальных колец, на внутренней стороне которых гравировалась дата обручения. Также на кольцах изображались инициалы: жениха - у невесты, и невесты - у жениха. (Обычай носить обручальное кольцо, как уже говорилось, заимствован у древних римлян. Еще одна версия происхождения обручального кольца: в Римской империи было широко распространено "кольцевание" людей, которое являлось своеобразной паспортизацией рабов и полузависимых членов общества. По форме колец и знакам на них можно было установить, кто чей раб и кому принадлежит та или иная женщина.)

Отдельный рассказ о помолвках августейших лиц; здесь существовало отступление от общепринятых обрядов. Считается, что женитьбы на иноземных принцессах ввел Петр I. Однако попытки делались и значительно раньше. Еще Иван Грозный пытался высватать (при живой 7-й жене!) племянницу английской королевы Елизаветы; Борис Годунов сватал свою дочь за датского принца Иоанна и т. д. С петровских времен браки на иностранках стали делом обычным. Как правило, это были немецкие принцессы, которых разделенная на мелкие княжества Германия в изобилии поставляла европейским венценосцам. Для этого великими князьями даже предпринимались путешествия по Германии с целью высмотреть себе невесту. Так, Александр II, тогда еще цесаревич, увидел в ложе театра совсем юную принцессу, будущую императрицу Марию Александровну. А ранее царских невест "выписывали" в Петербург, как это произошло с будущими императрицами Екатериной II, Марией Федоровной (жена Павла I) и Елизаветой Алексеевной (жена Александра I).

Для лиц царской крови законы предусматривали возможность заочной помолвки, во время которой жениха "замещал" кто-либо из его приближенных. Прежде всего учитывались интересы династии, а лишь затем - сердечная склонность. Впрочем, последний российский император Николай II проявил самостоятельность и нашел в себе твердость противостоять родительской воле в выборе супруги. Он не пожелал в жены ни Елену, дочь графа парижского, ни Маргариту Прусскую и даже пригрозил, что скорее уйдет в монастырь, чем женится на последней. А мать Николая II, датская принцесса Дагмара, была первоначально помолвлена со старшим братом Александра III, Николаем, умершим еще до свадьбы. Вместе с титулом цесаревича Александру досталась и темноволосая изящная невеста. Впрочем, брак оказался счастливым.

Вернемся к простым смертным. Во всех сословиях на 2-й день после сговора совершался обряд вручения невесте икон, которые вместе с ее приданым ввозились в дом жениха. В обряде принимали участие, кроме невесты и ее родителей, крестная мать и крестный отец, которые и благословляли ее иконой. В промежутке между помолвкой и свадьбой начиналась самая счастливая для жениха и невесты пора. Для жениха она оказывалась еще и очень хлопотной: по традиции, он должен был привозить подарки и гостинцы не только для невесты, но и для ее подруг и домочадцев. У невесты же в доме завершалась подготовка приданого - шились новые платья и метились новыми инициалами вещи. Перевозка же приданого в дом, где станут жить молодые, должна была произойти до венчания, составляла она не только важную часть свадебного обряда, но зачастую и внушительное, впечатляющее зрелище.

Приданое во все времена было важным условием свадьбы и состояло прежде в постели, платьях, домашней утвари, украшениях, в крепостных, деньгах и имениях, если девица была дворянского происхождения. От жениха ничего не требовалось. Существовал также старинный обычай давать за невестой вино, но к XVI-XVII столетиям он исчез. О том, насколько серьезно относились к приданому наши предки, можно судить по "Домострою". Гл. 20 "Как воспитать дочерей и с приданым замуж выдать" гласит:

"Если дочь у кого родится, благоразумный отец, который торговлей кормится - в городе ли торгует или за морем, - или в деревне пашет, такой от всякой прибыли откладывает на дочь (и в деревне также): или животинку растят ей с приплодом, или из доли ее, что там Бог пошлет, купит полотна и холстов, и куски ткани, и убрусы (по В. Далю - платок, фата, полотнище, полотенце и пр.), и рубашка - и все эти годы ей в особый сундук кладут или в короб и платье, и уборы, и мониста, и утварь церковную, и посуду оловянную, и медную, и деревянную, добавляя всегда понемножку, каждый год, как сказано, а не все вдруг, себе в убыток. И всего, даст Бог, будет полно. Так дочь растет, страху божью и знаниям учится, а приданое ей все прибывает. Только лишь замуж сговорят - отец и мать могут уже не печалиться: дал Бог, всего у них вволю, в веселии и в радости пир у них будет. Если же отец и мать незапасливы, для дочери своей, по сказанному здесь, ничего не приготовили, и доли ей никакой не выделили, лишь станут замуж ее отдавать - тотчас же кинутся и покупать все, так что скорая свадьба - у всех на виду. И отец, и мать впадут в печаль от свадьбы такой, ведь купить все сразу - дорого. Если же по божьей воле дочь преставится, то поминают ее приданым, по душе ее сорокоуст, и милостыню раздают. А если есть и другие дочери, таким же образом заботятся и о них".

В купеческой среде приданое перевозили на пяти подводах, на каждой из которых должны были находиться определенные вещи: на головной - иконы и самовар, на следующей - посуда, на средней - постель невесты со всеми необходимыми принадлежностями, на четвертой - мебель, на последней ехала мать или тетка невесты с росписью приданого, и там же сидела сваха, которая держала в руках живую индюшку в чепчике. Встречали приданое мать жениха или его старшая, замужняя сестра. Существовал обычай класть под перину парадную постель, которую стелила сваха, яйцо (вареное или расписное деревянное), "чтобы у молодых детки родились"; убрать его новобрачная могла лишь на четвертый день после свадьбы.

У дворян перевоз приданого и постели не сопровождался публичными обрядовыми действиями. Существовал единственный чисто православный обряд уединенного совместного моления невесты и ее матери. Выполнялся он сразу же после отъезда поезда от дома невесты.

Не изменилось отношение к приданому и в более поздние времена.

Что же касается брачного контракта, то в России он не представлял из себя того официального документа, определяющего финансовое и имущественное положение супругов, как это было раньше принято (и принято сейчас) в европейских странах. Начать с того, что значительная часть населения подобных письменных соглашений попросту не знала. Так называемые "рядные росписи приданого" не имели, строго говоря, серьезной юридической силы, и гарантией их выполнения могло быть лишь честное слово отца невесты. Подлинные брачные контракты, в западном смысле, существовали лишь в тех российских местностях, которые традиционно тяготели к западноевропейской культуре, - в остзейских губерниях, Финляндии и Польше. В Царстве Польском подобный документ должен был заверяться нотариусом, а при вступлении в брак лиц из купеческой среды брачный контракт подлежал огласке, что выражало, в первую очередь, интересы торговых партнеров брачующихся. Могли заключать брачные контракты и неправославные иностранцы, проживавшие в центральной России.

Девишник имел место только у групп населения, наиболее близких к крестьянским традициям. А вот "мальчишник" - встреча с приятелями и прощание с молодостью - был популярен во всех сословиях. Так, Пушкин перед свадьбой устроил в Москве "мальчишник", на который пригласил Вяземского, Нащокина и других друзей. Отужинав, поехали к цыганам слушать песни.

И, наконец, после исполнения многочисленных предсвадебных обрядов, инициатива переходила в руки служителей церкви, обязанностью которых было освятить союз.

Важное значение придавалось церковному оглашению.

По действующим законам, желающий вступить в брак должен был письменно или устно уведомить священника своего прихода "об имени своем, прозвании, чине или состоянии равно как об имени, прозвании и состоянии невесты" . После уведомления священник в три ближайших воскресенья по окончании литургии объявлял прихожанам имена желающих вступить в брак. Весьма полезный обычай, позволявший установить - не существует ли каких-либо препятствий браку. Помехой могло быть, к примеру, родство до определенного колена, свойство (кумовство или сватовство), отсутствие согласия (благословения) родителей. После трех оглашении священник выдавал свидетельство или билет, а на основании билетов жениха и невесты в день венчания в церкви составлялся так называемый обыск, заносившийся в специальную обыскную книгу. С 1802 по 1917 гг. в каждой православной церкви существовала для этих целей прошнурованная обыскная книга. Обыск подписывали жених, невеста, два-три поручителя и причт церкви.

Содержание