Geum.ru

Зверева Галина Ивановна, доктор исторических наук, профессор (личная подпись) (расшифровка

Вид материалаРасшифровка

Содержание


Жили плохо, но было весело и радостно
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   16

ЗАКЛЮЧЕНИЕ


Целью данной работы мы поставили рассмотреть особенности саморепрезентации возрастных периодов в крестьянских рассказах о себе на примере повествований о детстве в биографических рассказах крестьян Вологодской, Ленинградской и Новгородской областей.

Для этого мы рассмотрели общие жанровые и стилевые особенности крестьянских биографических рассказов о детстве. Мы увидели, что в крестьянском биографическом нарративе в большом количестве присутствуют стереотипные формульные суждения. Подчас отдельный рассказ придерживается какого-либо одного общего лейтмотива, взятого из коллективной или индивидуальной памяти. В любом случае в биографическом нарративе, получаемом в процессе глубинного качественного интервью, мы видим тематизацию рассказа, произведенную самим рассказчиком.

В воспоминаниях респондентов 1920-1930-х г.р. часты стереотипные утверждения, что «никакого детства мы не видели» [БЕС, 1927]. Может быть реконструировано два вида отношения к такому представлению об опыте детства у представителей данной возрастной когорты. Для одних это опыт, отрицательно повлиявший на последующую жизнь. В их рассказах подробно освещаются темы голода, труда, отсутствия одежды, рассказывается об общем опыте всех поколений или всей семьи, мало присутствует тем о детской субкультуре (хотя в лейтмотивном интервью они могут появляться). Для другой группы рассказчиков детство воспринимается как «преодоленные трудности». В конце рассказа респонденты вспоминают о других, счастливых периодах своей жизни. В таких воспоминаниях автобиограф, отмечая особенности своей личности, порой обращается к своему детскому опыту, не связанному с трудностями времени.

Еще одну распространенную лейтмотивную формулу в рассказах о детстве 1930-1940-х гг. можно обозначить словами респондента «^ Жили плохо, но было весело и радостно» [РАИ, 1931]. В воспоминаниях помимо «сложностей войны» выступают также значимые темы дружбы и активного участия в общественной жизни. К опыту детства обращаются для подтверждения силы и стойкости человека в жизни вообще.

В воспоминаниях о детстве респондентов 1945-1964 г.р. опыт детства также может выступать как «преодоленные трудности», но лишь когда в рассказе большей частью повествуется о конфликтах. В большинстве воспоминаний о детстве 1950-1960-х гг. дано представление о детстве как о счастливом периоде. Центральным в рассказе становится личность рассказчика, подкрепление биографическим нарративом ощущения не зря прожитой жизни. Человек обращается к опыту детства, как «стартовой площадки», обусловившей дальнейшее течение жизни, характер и интересы человека.

В другой группе нарративов о детстве 1950-1960-х гг. детство выступает скорее как «потерянный рай». Базовым в рассказе становится сравнение современного детства с тем, которое было у рассказчика. Человек обращается к опыту детства как к счастливому, но оставшемуся в прошлом времени, иногда ассоциируемом с ушедшей в прошлое советской повседневностью. В воспоминаниях последней группы представлен больше опыт «нашего общего детства» (советского, крестьянского), в отличие от «нашего времени» в воспоминаниях респондентов 1930-х г.р., в которых повествуется большей частью об опыте всех поколений, переживших войну.

Для понимания особенностей саморепрезентации крестьянской культуры мы рассмотрели структуру стратегий ценностного запоминания опыта детства (стратегию меморизации) и его присутствия в нарративах разных возрастных когорт (стратегию репрезентации). Мы увидели, что в рассказах о детстве людей разных возрастных когорт сочетаются события разного плана: индивидуальной истории детства; события, связанные с приобщением к домашней работе и школьной периодизацией, истории семьи; с локальной историей и с «макроисторией» страны.

Воспоминания разных возрастных групп имеют и явные отличия. Рассказы о детстве родившихся в 1920е и 1930е годы имеют в своей структуре центральный эпизод, связанный с раскулачиванием, репрессиями или войной, который выступает символом детства и – нередко – всей судьбы человека. Воспоминания родившихся после войны уже не содержат такого центрального эпизода, иерархия эпизодов в их рассказах о детстве гораздо более полицентрична. Рассказчики 1945-1960 г.р. обращают внимание на более частные сюжеты, имеющие отношение к конкретной личности рассказчика. Мы увидели также, что стратегии ценностного запоминания могут отличаться у жителей разных районов.

Можно заметить, что на автобиографический дискурс в крестьянской культуре влияет и традиционная устная культура, что прослеживается в особенностях жанра и стиля в нарративах, в особенностях презентации событий; и городское представление о биографическом как линейной последовательности определенных событий.

Во второй главе мы рассмотрели также особенности репрезентации субкультуры детства в биографических рассказах крестьян. Мы увидели, что репрезентация субкультуры детства зависит от структуры рассказа, самоцензуры повествующего, разных стратегий меморизации, зависевших от различий в ценностных приоритетах той или иной возрастной группы.

Особенно различаются при сравнении воспоминаний людей из разных возрастных когорт те яркие эпизоды детства, которые описываются в форме развернутых сюжетов. В воспоминаниях респондентов 1920-х г.р. по преимуществу представлены т.н. «характерные события». Они в основном связаны с родителями и обязанностями ведения хозяйства, с подарками в виде одежды. В воспоминаниях о военном детстве эти темы также остаются актуальными, в особенности в рассказах с общим представлением о детстве как периоде «преодоленных трудностей». В рассказах респондентов 1930-х г.р., чья репрезентация детства больше склонна к лейтмотиву «было трудно, но весело и хорошо», яркими представляются воспоминания о выступлениях в художественной самодеятельности, присутствуют темы еды, игрушек в качестве подарков. Яркие эпизоды респондентов 1945-1960-х г.р. связаны большей частью с экскурсиями, поездками, школой, пионерской организацией.

Сделанные утверждения носят, конечно, гипотетический характер и требуют привлечения большего корпуса источников. В исследовании крестьянской культуры особо важно учитывать локальные особенности каждого отдельного региона, поскольку крестьянство гораздо менее гомогенно, чем городская культура.

На наш взгляд, крестьянские устные биографические нарративы о детстве дают перспективы для различных направлений исследований понимания крестьянами себя и своей культуры. Начальные автобиографические нарративы позволяют изучать то, что было значимо для ребенка в крестьянской культуре, что значимо для сельского жителя в опыте его детства сегодня, а также стереотипные представления о нормативном детстве и о том, что должно включать в себя автобиографическое повествование. Интерес представляет исследование крестьянского понимания автобиографического и детского в контексте общей советской культуры.