Доклад Р. С. Гринберга на конференции «Государственно-частное партнерство в инновационных системах»

Вид материала

Доклад

Содержание В итоге в 2005г в Российской Федерации было произведено меньше чем в 1992г Модель КООПЕРАЦИЯ

Подобный материал:

• «Сибирский характер» инвестиций, 41.9kb.
• 24. 03. 2010, Vremyan ru Конференция поставщиков Российских железных дорог на тему, 20.29kb.
• Тема: Государственно-частное партнерство в развитии инфраструктуры как средство повышения, 884.47kb.
• Государственно-частное партнерство как инструмент в решении эффективного обеспечения, 142.3kb.
• Игорь Анатольевич Ракитин, Руководитель Управления Роспотребнадзора по городу Санкт-Петербургу, 47.94kb.
• Резолюция пятой общегородской конференции «бизнес и власть: стратегическое партнерство», 20.92kb.
• Задачи конференции: анализ государственно-правовых, экономических, социально-психологических, 35.87kb.
• Программа региональной научно-практической конференции, 48.23kb.
• О IV цивилизационном форуме и Международном конкурсе инновационных проектов, 160.27kb.
• Доклад на VII международной конференции «Право и Интернет», 54.79kb.

«Эффективное взаимодействие государства и бизнеса как основа новой промышленной политики России»

(доклад Р.С. Гринберга на конференции

«Государственно-частное партнерство в инновационных системах»)


1. Несмотря на то, что в последние годы российская экономика демонстрирует устойчивый и динамичный рост, более высокий, чем среднемировой или западноевропейский. (2006 году он составил около 7,0%,) в реальности Россия по-прежнему остается страной с примитивной, низкотехнологичной индустрией, неэффективным госаппаратом и экономикой "сырьевой трубы".

Призывы к диверсификации, национальной экономики, в том числе в рамках поставленной еще в 2003 году задачи удвоения ВВП, пока не нашли своего воплощения на практике, вектор сырьевой направленности экономики по-прежнему остается доминирующим, (сегодня 40% ВВП формирует нефтегазовый сектор) а тон в экономическом росте в 2006г задавали строительный сектор (рост на 14,2%) и быстрое расширение внутренней торговли (13%)¹, товарное наполнение которой по прежнему в значительной степени происходит за счет импорта. В то же время прирост промышленного производства более чем в двое уступал динамики отмеченных секторов национального хозяйства.

Начавшийся после кризиса 1998г. динамичный промышленный рост продолжался лишь три года, а с 2003г темпы роста промышленного производства стали уступать темпам общей экономической динамики. Что и предопределило дальнейшее снижение доли национальной промышленности как в национальном хозяйстве, в целом так и в структуре экономического роста.

В то же время с 1989г Росстатом отмечается дальнейшее снижение. выпуска технологического оборудования для литейного производства, металлорежущих станков, кузнечно-прессовых машин, деревообрабатывающего оборудования; доменного и сталеплавильного оборудованию; прокатного оборудования; прядильных и ткацких станков, швейных машин; неустойчивые ( колеблющейся по годам) масштабы выпуска нефтеаппаратуры, тракторам на колесном и гусеничном ходу.²

^ В итоге в 2005г в Российской Федерации было произведено меньше чем в 1992г :

• электрических турбин (по мощности) на 42% (но в 2,28 раза больше чем в 2000г);
  
• станков металлорежущих в 11,1 раза меньше чем в 1992г и на 46% меньше чем в 2000г.;
  
• кузнечно-прессовых машин в 15 раз меньше чем в 1992г ( и лишь на 300шт. больше чем в 2000г., что обеспечило прирост на уровне 25% по сравнению с 2000г);
  
• тракторов на колесном ходу 13,2 раза;
  
• тракторов на гусеничном ходу в 15,6 раза;
  
• комбайнов зерноуборочных меньше в 5,6 раз;
  
• комбайнов кормоуборочных меньше в 17,5 раз.
  
• экскаваторов меньше в 4,3 раза;
  
• прядильных машин меньше в 50,3 раза;
  
• ткацких станков меньше в 126,5 раз;
  
• швейных машин меньше в 464 раза;
  

Наиболее высокими темпами в последние годы развиваются производства, которые по новой классификации Росстата включают часть электротехнической промышленности, оптического и электронного приборостроения   «производством электрооборудования, электронного и оптического оборудования».

Однако рекордный рост в данной классификации видов деятельности в последние годы показывают производство видеомагнитофонов телевизоров. Производство видеомагнитофонов, которое к 2000 г. вообще прекратило свое существование, к в 2005г возросло до 361 тыс. штук, что, правда, составило только 79% от объективно весьма невысокого уровня выпуска 1992 г. Выпуск телевизоров в 2005г достиг 6807 тыс. и, по сравнению с 2000г., возрос в 6,1 раза. Такие темпы позволили в 1,8 раза превысить уровень производств 1992г. по общему количеству и в 3,3 раза по выпуску телевизоров цветного изображения.

Однако следует иметь в виду, что в современной России практически свернуто производство элементной базы для современной электронной бытовой техники. Производство современных цветных телевизоров и видеомагнитофонов по сути представляет собой «отверточную сборку» из импортных компонентов под традиционными национальными марками и брендами иностранных фирм. Аналогичная ситуация отмечается и с производством персональных ЭВМ, объем выпуска которых сих пор отстают от уровня производства 1990г. При этом, как и в случае с телевизорами и видеотехникой речь идет о сборке продукции из иностранных компонентов на иностранном технологическом оборудовании. Собственная технологическая база электронной промышленности (выпуск технологического оборудования для производства элементной базы) близка к исчезновению, хотя в советское время все отечественное производство электронной продукции (сосредоточенное в трех специализированных министерствах) осуществлялось на отечественном технологическом оборудовании на разработке и изготовлении которого специализировался Минэлектронпром СССР.

С 1999г продолжалось устойчивое снижение выпуска радиотехники, фотоаппаратов и часов, которые по новой квалификации Росстата так же относятся к данному виду деятельности. Так выпуск устройств радиоприемных с 2000 г сократился еще в два раза, фотоаппаратов в восемь раз и часов в три раза, составив к уровню 1992г соответственно от 1.1% до 4,3 процентов (!). Такие масштабы падения объемов производства так же могут свидетельствовать о практической утрате этих высокотехнологичных отраслей приборостроения. Вряд ли их потерю может компенсировать наблюдавшейся все эти годы устойчивый рост выпуска электрических счетчиков и водосчетчиков для холодной воды ( прирост которых с 2000 по 2004гг составил соответственно и 2,7 и 2,4 раза ).³

В то же время (с 2000 по 2005гг) тенденция к снижению масштабов выпуска доминировала и в производстве основных видов медицинской техники (аппаратов наркозно-дыхательных, электрокардиографов, аппаратов искусственной вентиляции легких, приборов для функциональной диагностики (и даже кресел-колясок для инвалидов), производство которых непосредственно связано с реализацией национальной программы по развитию здравоохранения.⁴

Стабилизация доходов федерального бюджета позволила улучшить финансирование оборонного заказа. Однако его объемы не обеспечивают ни реальные потребности Вооруженных Сил в новой военной технике, ни загрузку имеющихся мощностей в рациональных объемах, что является дополнительным фактором удорожания изделий, закупаемых МО и другими силовыми ведомствами.

В результате можно констатировать, что к настоящему времени в России уже практически исчезла не только собственная технологическая база для легкой промышленности, но и общая технологическая основа национального машиностроительного комплекса и современного приборостроения в целом, поскольку станкостроение производит «материнские машины» и определяет технологический уровень всех прочих машиностроительных производств, выпускающих оборудование для других отраслей промышленности, а без технологической базы для современной электроники, трудно рассчитывать на возможность развития современного приборостроения, которое определяет современный уровень не только машин и оборудования, но и современных товаров.

В то же время при относительно неплохих стоимостных показателях роста объемов промышленного производства, продолжает оставаться крайне низкой интенсивность качественных сдвигов в состоянии большинства отраслей обрабатывающей промышленности. Объективно многие из них продолжают страдать от хронического недоинвестировання, следствием чего являются слишком медленные темпы модернизации их технологической базы.

Таким образом, начавшийся после кризиса 1998г восстановительный рост не принес новые качественные изменения в структуру российской промышленности и не остановил тенденцию к технологической примитивизации национального промышленного производства.

Главной проблемой остается то обстоятельство, что рост практически не затронул производство технологического оборудования за исключением оборудования для пищевой промышленности и общественного питания. В производстве оборудования для других секторов экономики наблюдается в лучшем случае стагнация или дальнейшее снижение объемов выпуска, как это наблюдается в станкостроении, которое обеспечивает технологический уровень и конкурентоспособность всей промышленности.


2. При такой структурной направленности экономического роста трудно рассчитывать на переход к инновационной модели развития, поскольку в российской экономике пропадает субъект-потребитель инновационных технологических решений, способный трансформировать их в конкурентный продукт для конечного использования.

Не случайно, доля инновационной продукции в экономике оценивается в 4-5% ВВП против 30-35% в развитых странах. Финансирование НИОКР составляет около 1% ВВП против 2-3% ВВП у ведущих конкурентов. Очень низка коммерциализация отечественных НИОКР. По данным Федеральной службы по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам, в экономическом обороте находится всего 0,4% результатов научно-технической деятельности, тогда как в развитых странах этот показатель равен 70%.

Что же касается производства массовой продукции обрабатывающей промышленности, то в этом сегменте Россия уже не сможет конкурировать по затратам с Китаем, Индией и рядом других стран, уступая им не только зарубежные, но и национальный рынок

Для того, чтобы включиться в мировое хозяйство в качестве производящей страны, а не превратиться окончательно в сырьевой придаток для развитых стран, необходимо осуществить ускоренный перевод российской экономики на инновационные рельсы, а также создать условия для повышения конкурентоспособности отечественных производителей.

«Опыт успешных индустриальных стран показывает, что необходима принципиально новая модель организации производства, модель, ориентированная на создание инноваций и опирающаяся на конкурентную среду, причем и разработчиков, и поставщиков, и дилеров. России нужна модель промышленного развития, органично ориентированная в межрегиональные и глобальные кооперационные связи» (из стенограммы заседания президиума Государственного совета 19.02.2007 г. в Волгограде).

Складывается впечатление, что и российское правительство, наконец, начало осознавать опасность происходящей примитивизации и технологической деградации экономики и негативные последствия таких тенденций не только для конкурентоспособности страны, но и ее военной безопасности. В течение последнего года даже в официальных кругах, прежде жестко отметавших любые призыва к каким- либо изменениям экономического курса, заметно некоторое оживление дискуссии по отдельным проблемам экономического роста, вплоть до обсуждения и таких ранее «запретных тем», как структурная и промышленная политика.

Правительством приняты долгосрочные стратегии развития российского автопрома и авиационной промышленности, судостроения определены национальные приоритеты (проекты) развития на среднесрочную перспективу. Однако они не подкреплены эффективными механизмами стимулирования инновационной и инвестиционной активности в приоритетных сферах деятельности и пока не привели к заметному изменению общего вектора экономической политики, осознание необходимости которого нарастает как в обществе в целом, так и в экспертном сообществе.

Более того, до сих пор не существует четкого представления о приоритетах ни в области национальной инновационной, равно как и в области политики развития промышленности в целом.

На сегодня в стране отсутствует комплексная национальная инновационная система (НИС), формируются лишь ее отдельные элементы, которые вместе еще не работают; управление инновационным развитием раздергано по ведомствам, счет компаний, ставших на рельсы инновационного пути развития, пока идет на единицы. В то же время, существует угроза, что дискуссия о перспективах российской промышленной и инновационной политики может превратиться в очередную «модную тему», по аналогии с «удвоением ВВП» так и не подкрепленную адекватной системой мер.

Не меньшую опасность может представлять и бессистемное наращивание вмешательства государства в экономическую жизнь общества, которое не будет способствовать устранению системных препятствий, мешающих переходу к качественному экономическому росту, но начнет сдерживать предпринимательскую инициативу.

Как показывает мировой опыт целесообразность проведения активной государственной структурной промышленной и инновационной политики имеет три причины. Первая связана с недостаточной экономической (рыночной) мотивацией у сложившихся хозяйственных структур в решении задач технологической и структурной модернизации производства (формирования и освоения новых товарных рынков).

Вторая связана со слабостью или отсутствием в национальной экономике хозяйствующих субъектов, способных в необходимых масштабах решать задачи структурной диверсификации национального промышленного производства.

И, наконец, как показывает и опыт развитых государств, переход на инновационное развитие не может быть осуществлен без участия государства прежде всего потому, что сама инновационная деятельность не является предпринимательской в чистом виде. Государство должно выступать в роли гаранта доли риска, который предполагается в этих видах деятельности. Особенно, когда речь идет о первых стадиях инновационного процесса, которые связаны с большим риском не достижения желаемых результатов и участие в них предпринимателей явление весьма редкое.

Для современной России актуальны обе причины. Существующие крупные хозяйствующие субъекты сырьевой специализации (нефтегазовый комплекс) и первичной переработки сырья (металлургия, химия) не имеют достаточной экономической мотивации для серьезной отраслевой диверсификации бизнеса в силу сложившегося разрыва в уровнях рентабельности хозяйственной деятельности в экспорнто-ориентированном сырьевом секторе и обрабатывающем, прежде всего машиностроительном секторах национальной экономики.

Объемы падения производства в машиностроении и наукоемком приборостроении свидетельствуют о том что в этих секторах так и сформировались хозяйствующие структуры, способные вести конкурентную деятельность на глобальном уровне (в условиях открытого внутреннего рынка) и решать масштабные задачи структурной модернизации и инновационного развития. Результатом такой ситуации и является низкое качество экономического роста и потеря конкурентоспособности национальной экономики.


3. Следует отметить, что в то время как российские «реформаторы» активно изгоняли государство из национальной экономики, в развитых экономических странах во второй половине 80-х годы прошлого столетия открылось второе дыхание активного взаимодействия государства и бизнеса в рамках государственно-частного партнерства (ГЧП). Напомним, что вообще активное взаимодействие бизнеса и государство началось гораздо ранее, еще в 30-е годы, но в предвоенное и военное время такое взаимодействие носило скорее вынужденный характер, связанный с преодолением мирового экономического кризиса, организацией военной экономики, послевоенного восстановления национального хозяйства. Особенный интерес для современной России может представлять опыт взаимодействия государства и бизнеса в ходе послевоенной модернизации экономики в 50 – 60 ые годы прошлого века в Японии, Южной Корее и целом ряде европейских государств.

Что касается современного этапа развития ГЧП в развитых государствах, то оно главным образом связано с поиском наиболее эффективных форм использования общественных ресурсов ( государственных и муниципальных) и стимулированием инновационных процессов в экономике, как необходимого условия поддержания национальной конкурентоспособности и экономического роста. В этой связи, активная политика по стимулированию инновационных процессов (гос. инновационная политика) может рассматриваться как новый, современный этап структурной промышленной политики.

ГЧП позволяет избежать с одной стороны недостатков прямого регулирования государства, а с другой – "провалов рынка". Основной аргумент в поддержку развития ГЧП состоит в том, что и государственный, и частный секторы обладают своими собственными уникальными характеристиками и преимуществами, при объединении которых создается возможность более эффективно действовать и достигать лучших результатов именно в тех сферах, где особенно заметны "провалы рынка" или неэффективность государственного управления.

Следует отметить, что результатом такого сотрудничества бизнеса и государства является не только ускорение научного и технологического прогресса, но и дальнейшее развитие процесса (становление нового этапа) перехода от традиционного капитализма к обществу посткапиталистического смешанного типа. На этом фоне либеральный выбор российских реформаторов начала 90-х годов, ориентированный по сути на классический капитализм Х1Х и начала ХХ вв., выглядит «особо удачной идеей». В этом смысле и негативные результаты такого выбора, о которых говорилось выше, представляются вполне закономерными.

Говоря о развитии ЧГП, следует иметь в виду, что такое сотрудничество может осуществляться и осуществляется практически в различных видах или формах.

К наиболее традиционной и распространенной следует отнести КОНТРАКТ на выполнение поставок товаров и услуг, а так же работ для общественных (государственных и муниципальных) нужд. Эффективное сотрудничество в рамках данной формы предполагает разработку разветвленного контрактного права и создания соответствующей инфраструктуры госзакупок. Примером успешного сотрудничества в рамках данной формы ЧГП могут служить США.

Другой формой ЧГП является модель ОПЕРАТОР – передача государством частному предприятию на определенных коммерческих условиях функций использования, управления и финансирования общественного (государственного и муниципального) имущества, при сохранении за государством права собственности на это имущество.

Основными формами такой модели ЧГП могут выступать аренда, лизинг, соглашение о разделе продукции, концессии. В современной России эта модель широко используется в добывающем секторе национальной промышленности. В экспериментальном режиме модель проверяется в ряде регионов страны для реформирования ЖКХ.

В инновационной деятельности эта форма может широко использоваться для поддержке инновационной деятельности путем аренды помещений и лизинга необходимого оборудования на льготных экономических условиях.

^ Модель КООПЕРАЦИЯ - модель совместной проектной компании в собственности, финансировании и управлении которой одновременно участвуют государство и частные инвесторы. Это модель используется в сферах, где трудно разделить ответственность между партнерами. К такой сфере относятся НИОКР и фундаментальные научные исследования. В США развитие этой формы партнерства привело к формированию федеральных кооперативных программ по разработке новых технологий, финансируемых бюджетом и корпорациями по принципу совместного покрытия издержек. Государственное финансирование таких программ осуществляется через специально созданное федеральное агентство «Национальный научный фонд». Кроме того, аналогичные программы реализуются и на уровне всех 50 штатов. Важнейшим условием такого сотрудничества является регулирование прав на последующее коммерческое использование результатов такой совместной деятельности.

Аналогичная модель использовалась в передовых экономических странах и для развития государственно- частного партнерства в инвестиционной сфере на предшествующих этапах их развития, в период послевоенной модернизации национального хозяйства и преодоления последствий энергетического кризиса начала 70-х годов. Поскольку Россия не прошла период такой структурной модернизации, а в экономике отсутствуют бизнес-структуры, развитие ЧГП в инвестиционной сфере представляется одним из наиболее перспективных направлений взаимодействия бизнеса и государства.

Суть такого сотрудничества состоит в государственном софинансировании на основе долгосрочного льготного кредитования структурообразующих (т.е. обладающих масштабным кумулятивным эффектом) проектов, как в сфере разработки технологических инноваций, так и на этапе их внедрения в производственный цикл.

При этом в сложившихся российских реалиях именно за государством должна оставаться инициатива создания государственно-частных партнерств (ГЧП) в сфере ключевых направлений инноваций в силу его доминирующей заинтересованности в развитии инновационной экономики страны, отсутствии достаточных макроэкономических предпосылок для перехода к широкомасштабному инновационному развитию.


4. Разумеется, как и любые инвестиционные проекты, проекты, реализуемые в рамках государственной структурной и инновационной политики, так же обладают известными рисками. Однако, следует отметить, что существует обширный мировой опыт эффективных управленческих технологий для их минимизации. При этом следует иметь в виду, что государство обладает гораздо большими возможностями, чем любая частная компания, для мобилизации национального экспертного сообщества в решении проблем отбора альтернативных направлений структурной модернизации и инновационного развития, а так же способов эффективного расходования ресурсов для их реализации.

Вместе с тем вряд ли может вызывать сомнение, что на концептуальном уровне структурной и инновационной политики основным критерием для отбора направлений структурной и технологической модернизации национальной экономики должен выступать критерий максимизации прироста ВВП в среднесрочной ( до 5 лет) и долгосрочной перспективе ( до 15 лет) с учетом имеющейся у страны ресурсной базы (ликвидные природные ресурсы, трудовые ресурсы и производственные мощности, масштабы возможных внешних инвестиций).

На проектной стадии, когда в рамках выбранных приоритетных направлений структурной модернизации осуществляется отбор конкретных инвестиционных проектов для государственной поддержки в рамках частно-государственного партнерства (ЧГП), а качестве основного может использоваться критерий минимизации общих затрат и государственных инвестиций в расчете на сопоставимую величину экономического эффекта.

При этом необходимо отметить, что важнейшая роль в разработке как общих направлений структурной и технологической модернизации, так и оценки конкретных проектов, ведущая роль должна принадлежать не отраслевым лоббистам, а научному сообществу страны, которое еще в какой-то мере сохраняет опыт разработки крупномасштабных прогнозных документов национального масштаба на долгосрочную перспективу. (Комплексная программа научно-технического прогресса; Схема развития и размещения производительных сил; Схема расселения населения; Схема развития транспортной системы страны).

Что касается участия научного сообщества в разработке направлений структурной и технической политики и экспертизе отдельных проектов с государственным участием, необходимо учитывать две достаточно автономные сферы хозяйственного бытия с несовпадающими критериями отбора конкретных приоритетов структурной политики.

В общем случае, когда рассматриваются так называемые обычные товары и услуги, не имеющие прямого отношения ни к фундаментальным потребностям обеспечения жизнедеятельности общества, ни к обеспечению его безопасности, независимая экспертиза должна давать объективные оценки состояния соответствующих секторов и отраслей национального хозяйства. После того как потенциал последних будет оценен и ранжирован по степени конкурентоспособности на внутреннем и международном рынках (соответствие международным стандартам конкурентоспособности; состоянию производственных мощностей; наличию сырьевого и кадрового потенциала; инновационного задела) появится более или менее надежная база для принятия решений о целесообразности и формах государственной поддержки.

Такая поддержка может осуществляться в форме кредитного финансирования для создания импортозамещающих или экспортно-ориентированных мощностей; приобретения лицензий на выпуск конкурентной продукции для внутреннего рынка; льготного кредитования экспортных поставок машин и оборудования; введение целевых преференций с целью привлечения иностранных инвесторов для ускоренного развития отдельных отраслевых сегментов национальной промышленности.

В том случае, если будет выявлена нецелесообразность сохранения отдельных сегментов промышленного потенциала, в силу их чрезвычайно низкой конкурентоспособности на внутреннем рынке и отсутствия реальных предпосылок для ее наращивания, промышленная политика может быть направлена на минимизацию социальных издержек от закрытия увядающих производств.

В другом случае, когда речь идет о товарах и услугах, составляющих основу жизнедеятельности общества и его безопасности в самых широких аспектах критерий конкурентоспособности в сравнении с мировым уровнем свое значение утрачивает. В этом случае приоритеты структурной и инновационной политики определяются иерархией иных целей и критериев, которые еще в меньшей степени поддаются квантификации. Речь должна идти о целенаправленной систематической государственной поддержке не столько производства отдельных товаров и услуг, а целостных систем, обеспечивающих жизнедеятельность общества как такового и минимизацию возможных угроз для него со стороны окружающего мира. Для современной России в настоящее время в качестве таких систем могут рассматриваться ВПК в целом, аграрный комплекс, энергообеспечение населения и производства, транспортная инфраструктура, коммунальное хозяйство, производство лекарственных средств и медицинской техники.

Таким образом, развитие партнерства государства и частного бизнеса может оказаться ключевым моментом для технологической и структурной модернизации национальной экономики России.

Создание благоприятных условий для развития ЧГП в инновационной и инвестиционной сферах потребует разработки и принятия соответствующих нормативно-правовых актов и формирования таким образом, целой отрасли законодательства, регулирующего как инновационную деятельность вообще, так и вопросы, касающиеся непосредственно государственно-частного партнерства.

Однако, прежде всего, необходимо, наконец, избавиться от иллюзии, что широкомасштабная модернизация и диверсификация отечественной экономики может быть реализована спонтанно, исключительно посредством механизмов саморегулирования. Ни «нулевая инфляция», ни идеальный инвестиционный климат, ни рациональная комбинация того и другого, при всей их важности и необходимости, не смогут обеспечить преодоление системных проблем российской экономики, о которых говорилось выше.

Так же наивно думать, что в принципе существует совершенный независящий от субъективных устремлений механизм выявления и определения приоритетов структурной политики. Как не существует в реальности «совершенного рынка», обеспечивающего оптимальную аллокацию ресурсов, так и нет оптимального «научно-обоснованного» механизма установления иерархии в структурно-корректирующих потребностях общества, для удовлетворения которых требуется систематическое государственное вмешательство. Даже в странах с высоким уровнем развития гражданского общества и плюралистической демократии выбор приоритетов структурной политики может существенно отклоняться от теоретически оптимального, ибо на таком выборе всегда сказывается влияние тех или иных (мощных на данный момент) партикулярных интересов и сил. Другое дело, что «ошибки государства» ничем не хуже «ошибок рынка». Дело в том, что чем демократичнее общество, тем быстрее будет замечена ошибка в первоначально расставленных приоритетах. Исторический опыт подсказывает, что присущий любому обществу социальный иммунитет, как правило, быстрее и эффективней «срабатывает» при демократическом порядке организации власти, чем при авторитарном, сигнализируя о необходимости модификации ранее установленных приоритетов и целей экономической и структурной политики. Но хуже всего, когда государство вообще отказывается от выстраивания структурных приоритетов по соображениям ложно понятой экономической свободы. Тогда, как в современной России, в реальной практике за счет средств налогоплательщика могут реализовываться нигде не декларируемые и по сути нелегитимные предпочтения, формируемые главным образом, в соответствие со степенью влияния тех или иных групповых интересов. Расцветающая при таких условиях «экономика привилегий» на порядок вреднее, чем экономика, где общественные потребности в изменении структуры открыто формулируются правительством, обсуждаются и утверждаются парламентом, даже если в последующем и возникает необходимость в их коррекции.