Geum.ru

Если день рождения лучшей подруги вместо легкого похмелья оборачивается переходом в сказочное Средневековье это еще полбеды

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   20   21   22   23   24   25   26   27   ...   33

Сдается мне, эротикой здесь и не пахнет. Скорее всего, какая-нибудь кровожадная образина, проживавшая здесь пару веков назад, закусила десятком местных жителей, за что удостоилась чести быть увековеченной на карте королевства. И с тех пор нет покоя обитателям этих мест, так и тянет в Большую Глотку всякую нечисть. Вот и сейчас здесь было не все слава богу.

За оградой не было видно ни души, на улице не играли босоногие детишки. Казалось, все затаились, напуганные сообщением о появлении кровожадного маньяка.

Моя догадка была недалека от истины. Деревню уже не меньше недели третировал медведь-людоед. Первой его жертвой стал здешний охотник Сайрес, а там уж зверь, отведавший человеческой крови, стал подбираться все ближе к деревне.

— И вот ведь чего в толк взять не могу, — дивился наш рассказчик Рой, местный кровельщик лет пятидесяти. — Сайрес больше десятка медведей на своем веку одолел. Уж ему-то страх был никогда не ведом! Первый лез в бой, зверя никогда не боялся, на нежить в одиночку ходил, а тут оробел, как девка. Мальчишки говорят, — они неподалеку ягоду собирали, — что наш смельчак даже не пытался медведя ранить. Застыл от ужаса и даже кинжала не вынул — так и стоял, пока его медведь не растерзал. Просто не верится! Непостижимо!

Не верится — согласна, хотя после нескольких подобных случаев поведение охотника уже не казалось мне таким невероятным. Непостижимо — а это мы еще посмотрим. Держись, неизвестный маг!

— Днем он возле деревни появляться боится, а в лес мы с той поры и не ходим — кому ж охота прямиком в пасть троглодиту отправиться? — продолжал Рой. — Зато ночью слышим, как он за забором топчется. Пока не решается войти, а ну как решится? Вояк-то у нас, почитай, и не осталось. Только земледельцы с бабами. Так что вовремя о нас король вспомнил, подмогу прислал.

Веснушчатый кровельщик с надеждой воззрился на нас.

— Разберемся, — заверил Ив, не спросив меня.

Мне ничего не оставалось, как выразить полную боевую готовность.

— А что Каролина? — вспомнила я.

— Так она в жизни с медведями не воевала, — простодушно удивился Рой. — Даже за травами в лес ходила в сопровождении охотника. Страшно зверя боялась.

— Да я не об этом... Кто-нибудь знает, как она пропала?

— А как же не знать! Деревня-то у нас маленькая, а люди — шибко любопытные. Плотник, который по соседству живет, видел, как к дому ведуньи подъехали трое всадников. Наутро дверь ее избы нашли распахнутой, а сама хозяйка исчезла.

Опять какие-то неизвестные всадники, будь они неладны! Но с ними будем разбираться позже, сейчас предстоит охота на медведя.

Сумерки уже начинали сгущаться, и мы, не теряя времени, отправились в лес, оставив Полли на попечение подруги.

Пройдя в глубь леса, мы решили разделиться. Точнее — решил сумасшедший Ив, а мне ничего не оставалось, как выкрикивать ругательства вслед ломанувшемуся в чащобу рыцарю.

— Если что, кричи! — обронил он напоследок, и я осталась одна, в окружении дубов и осин.

Похоже, мой верный спутник решил взять огонь на себя и уберечь мою нежную психику от свидания с кровожадным зверем. Неужели я ему все-таки не безразлична? Насладиться этой мыслью как следует я не успела.

Медведь появился так внезапно, что нарушил все законы саспенса. Я не успела ни углядеть горящих в чащобе глаз, ни услышать зловещий хруст веток, возвещающий о приближении маниакально настроенного лесного зверя, ни испугаться толком. Только что лес был тих, освещен закатными лучами и сказочно хорош, и вот уже меня с головой накрыла туча — тень несущегося на меня медведя, и вечер сразу перестал быть томным.

Единственный глаз хищника полыхнул ненавистью, широкие ноздри с шумом втянули воздух. Когтистая лапа наотмашь прошлась по моей груди, и я полетела на землю, как сломанная ветка. Удар был такой силы, что крик застрял у меня глубоко внутри, и, как в ночных кошмарах, я раскрыла рот в безмолвном вопле.

Медведь нависал надо мной, скаля желтые клыки и отвратительно брызжа слюной. И не было никакой надежды на то, что звон будильника или протяжный вопль озабоченной мартовской кошки прогонит страшное видение прочь и перенесет меня в чудесное солнечное утро того мира, где самое ужасное, что может со мной случиться,— это опоздание на лекцию сурового Матвея Артуровича или падение с лестницы на глазах красавца аспиранта Алексея Вадимовича. И где единственный из медведей, с которым я могу столкнуться лицом к лицу,— плюшевый мишка с нелепым розовым сердцем в мягких лапках, подаренный неизвестным поклонником на прошлый День святого Валентина. Все на свете бы сейчас отдала, чтобы очутиться не на холодной земле в компании с гигантским хищником, а в теплой постели с игрушечным медвежонком подмышкой.

Я уже давно (секунды три, что по меркам изголодавшегося медведя, собирающегося закусить поздним полдником,— необъяснимая проволочка) жмурила глаза, вжимаясь спиной в колючие ветки, покрывающие землю. Но косолапый людоед только рассекал мордой воздух над моим лицом и глухо рычал, нагнетая еще больше страху на и без того перетрусивший полдник.

Где-то вдалеке раздался крик Ива — верный рыцарь, ломая кусты, несся ко мне на помощь. Медведь угрожающе взревел и бросился на меня, рванув зубами за левое плечо: мое!

Я прогнулась в крике, но с губ сорвался лишь тихий хрип. Что-то теплое потекло по груди, убегая в ворот рубахи. Вот и все. Если у меня и был какой-то призрачный шанс на спасение, теперь хищник, почуявший запах крови, меня уже не отпустит. Нет, только не сейчас. Не думать о боли, не думать о смерти. Всего несколько мгновений кошмара, и я попаду в рай. А там меня уже ждут теплая постель, «Служебный роман» по видео и добрый мишка под боком.

Мягкий, маленький рыжий мишка. С черными глазами-пуговицами, с резиновым розовым носом, со смешными пятками и нежными подушечками лапок, с обшитым кружевом сердцем — анонимным признанием в любви....

На грудь мне упало что-то мягкое и невесомое, я распахнула глаза, увидела залитую кровью рубаху и улетела к ангелам.

Ангел безжалостно хлестал меня по щекам и протяжно выл, как раненый зверь.

— Ничего себе, рай! — выдавила из себя я, разлепляя глаза.

— Жива! — вскричал ангел, избавляясь от нимба над головой и обретая черты Ива.

— Правда? — разочаровалась я.

Значит, никакого «Романа» и постельки с розовыми слонами? Значит, опять вечный бой с нечистью — и покой мне только снится? Не сказать, чтобы я слишком обрадовалась.

— Добил бы, чтобы не мучилась, — простонала я, пытаясь шевельнуться.

Плохо дело. Голова тяжелой гирей тянула вниз, в бедро впилась острая ветка, правую руку я отлежала так, что при попытке поднять конечность, та заколола так, словно по ней прокатилось стадо пьяных ежиков колючками вниз.

Я оперлась на левую руку и приподнялась от земли. Каждое мое телодвижение рыцарь сопровождал нечленораздельными выражениями восторга. Я оглянулась по сторонам в поисках туши противника. Но ничего похожего в поле зрения не обнаружила. Только помятые кусты, из которых вылез хищник, и меч Ива, воткнутый в землю.

— А где медведь?

— Он пропал, — коротко пояснил рыцарь, подавая мне правую руку и помогая подняться с земли.

Куртку он зачем-то снял и накинул поверх плеч, а сам выглядел не румяней Алена.

— Что значит — пропал? Он собирался меня съесть, а потом взял и убежал?

— Он не убежал. — Ив покачнулся и обхватил себя рукой за левое плечо. — Он просто исчез. Я видел, как он склонился над тобой, я выбежал на поляну собираясь с ним сразиться, но его уже не было. Он словно растворился в воздухе.

— Чудеса в решете, — пробормотала я, стряхивая с плеча упавшую с дерева ветку.

Ладонь скользнула по мокрой рубахе и окрасилась в алый цвет. Я ведь ранена! Да еще как! Рваная рана плеча и потеря не меньше трех литров крови. И я стою? Разговариваю? Нахожу силы острить? Вместо того, чтобы наспех составлять устное завещание и искать в кустах свою отгрызенную конечность? Кто-то должен мне все это объяснить!

— Ив! — вскрикнула я, бросаясь к рыцарю.

Тот как подкошенный рухнул на землю. Куртка соскользнула с плеча, обнажив кровавое пятно на белом рукаве.

Вот тебе и исчезнувший медведь! Да этот людоед и его успел покусать!

— Ив! — запричитала я, поворачивая рыцаря на спину.

Из плеча хлестала кровь, а рукав рубахи был полностью целым. Что за ерунда? Я рванула рубаху, разорвав ее на груди (откуда только сил взялось?), и обнажила окровавленную руку.

Рана была ужасная — глубокая, во все плечо, до самой кости. Я поспешно зажала ее оторванным лоскутом, мучительно вспоминая правила оказания первой медицинской помощи. Какая тут помощь, плечо по кусочкам собирать надо. Откуда она взялась, эта рана, ведь рубашка совсем не тронута!

Ив... Я застонала, дернув с плеча ворот своей рубахи. Плечо, прокушенное медведем, было все в кровавых подтеках, но кожа была целой, как будто ее не касались зубы хищника, как будто не было сломанных костей и выдранного мяса.

Ив... Дурак... Что же ты наделал?

И что теперь делать мне? Помощи ждать неоткуда, да и в таких случаях остается надеяться только на чудо. А единственная волшебница, способная на подобные чудеса, здесь я. Я, совершенно не подозревающая о том, как эти чудеса творить.

Рыцарь дернулся, не приходя в сознание. Я накрыла рану обеими руками, тщетно стараясь собрать разверзшиеся края воедино и чувствуя, как с каждой каплей крови его покидает жизнь. Как больно, боже, как должно быть больно ему. Но еще больней мне. Как же больно смотреть на его страдания, сознавать, что он принял мою боль на себя, и не знать, ни как забрать ее обратно, ни как исцелить его.

Очнись же! Услышь меня! Помоги мне! Скажи, что надо делать! Я все сделаю ради тебя! Все, только подскажи. Прошу...

Словно вняв моему беззвучному призыву, Ив широко раскрыл глаза, но не видел меня. Он смотрел в небо, и гримасу боли сменяла расслабленная улыбка счастья. Он прощался с жизнью у меня на руках, а я рыдала, зажимая руками его смертельную рану и не зная, как его удержать.

— Ну уж нет, ты останешься со мной. Ты не бросишь меня, ты не оставишь меня. После того, что ты сделал, я, как честная девушка, просто обязана выйти за тебя замуж. Но сперва — разузнать подробности того, как ты меня спас, — бормотала я, не соображая, что говорю. — После такого я никогда не попрекну тебя разбросанными носками, открытым тюбиком пасты и перегоревшей лампочкой в прихожей. Я все буду делать сама — собирать твои носки в корзину с грязным бельем, стирать их... Нет, пожалуй, стирать все-таки будет машина! Я буду менять лампочки! Хотя зачем самой? Всегда найдется добрый сосед, готовый помочь прекрасной даме в отсутствие законного супруга. Но пасту — так уж и быть! — я буду закрывать собственноручно! И еще я буду выносить мусорное ведро — но только раз в неделю и только до мусоропровода. И смотреть с тобой футбол, лишь бы не мыть посуду сразу после ужина. И терпеть дома твоих друзей, пока вы будете пить пиво ящиками, только бы ты сидел у меня под боком, а не шлялся по барам с женским стриптизом. Но только пока не родятся дети. Детей у нас будет трое — мальчик и девочки. Близнецы. Вопреки всем суевериям.

Мальчика ты будешь учить фехтованию и хорошим манерам — тут уж не до пива, сам понимаешь! А девочек мы отдадим в школу танцев и на курсы французского. Я всегда мечтала его выучить, но так все руки не доходили. А когда они вырастут, то станут настоящими чаровницами. Ну ты понимаешь, о чем я. Тебе придется взять в руки веник и отгонять всех недостойных кавалеров от нашего порога. Ты превратишься в настоящего папашу-тирана и станешь считать, что никто из юношей не достоин рук наших дочурок. А я все равно буду тебя любить, даже если после двадцати лет брака ты изменишь мне с компьютером и променяешь ночи любви на «Героев меча и магии-26». Разумеется, ради нашей долгой и счастливой семейной жизни тебе придется сменить место жительства и перебраться ко мне, в двадцать первый век. Это будет первым условием нашего брачного контракта. Уж извини, я забочусь исключительно о наших детях. Они должны жить в цивилизованных условиях, иметь памперсы и сникерсы, и упырей с оборотнями видеть только в кино — и то, когда подрастут, то есть не раньше шестнадцати лет!

Я болтала и болтала, представляя себе Ива, сменившего средневековую униформу воина на современный костюм от Boss, белого коня — на серую «тойоту», а походы на нежить — на посиделки у телевизора и игру в боулинг.

Переодетый рыцарь весьма органично смотрелся в декорациях Манежной площади и интерьерах ночных клубов, у прилавков супермаркета и в фойе кинотеатра. У нас впереди было столько интересного, что какая-то незначительная рана не могла перечеркнуть то счастливое будущее, которое пронеслось у меня перед глазами.

Наша совместная жизнь обещала быть радостной и безоблачной, а любовь — сладкой и страстной. Воображение рисовало Ива успешным предпринимателем и модным светским львом, заботливым отцом и добрым дедушкой.

— А когда ты станешь пенсионером и будешь ходить в Нескучный сад играть в шахматы с такими же старичками, как и ты, я буду приносить тебе бутерброды и болеть за тебя со страшной силой, мой престарелый Каспаров. А потом мы будем забирать своих многочисленных внуков, которых народят трое наших детишек, и везти их на дачу.

И там долгими вечерами мы будем рассказывать им сказки про то, как мы с тобой познакомились. И про хороняку, и про Железного Феликса, и про русалок... Про фрею, так уж и быть, не станем, не будем компрометировать дедушкину репутацию...

— Тогда про хороняку тоже не будем, — серьезно произнес будущий дедушка. — А то бабушкина репутация тоже пострадает.

— Ив! — Я разжала руки и, боясь поверить в чудо, обнажила рану.

Только аккуратный шрам и ручейки засохшей крови напоминали о недавней трагедии.

— Ив, подлец! И давно ты слушаешь?!

— С того самого момента, когда ты причитала, что я не могу умереть такой бесславной смертью, потому что ты приготовила для меня нечто погорячее — кончину от сковородки «Тефаль» после ночи, проведенной в сауне со стриптизерками. Кстати, кто такие стриптизерки? Это вид нечисти, живущей в твоем мире?

— Что-то вроде того, — буркнула я, стараясь скрыть замешательство и пытаясь подняться с земли.

Ив перехватил меня за руку и притянул к себе.

— Спасибо, — шептал он, прижимая меня к себе, а я гладила его волосы и тихонько плакала.

— Дурак, как ты меня напугал...

— Глупая, а ты еще не верила.

— Ты о чем?

— О твоем даре, о чем же еще!

— Это не дар, — всхлипнула я. — Это чудо.

— Это ты — чудо, — с нежностью произнес он. — А я твой должник.

— Протестую! Я лишь вернула долг!

Надеюсь, он не будет требовать объяснений, потому что я сама не понимаю, что же здесь произошло. Неужели я научилась материализовывать мысли? И значит ли это, что все, что я наболтала над телом Ива, сбудется? Вспомнить бы все, что я там наболтала...


Ив поднялся с земли, увлекая меня за собой. Рыцарь был еще слаб, ведь он потерял столько крови. Да и у меня от пережитого голова шла кругом. Сейчас бы повалиться на кровать или хотя бы в кучу мягких листьев и спать, спать, спать... Но нельзя. Вдруг исчезнувший медведь явится довершить начатое, то есть доесть надкусанное до конца? Кто их знает, этих исчезающих медведей!

В траве, в паре метров от вытоптанной медведем и выглаженной моей спиной земли, мелькнуло что-то оранжевое. Я наклонилась и подняла с земли плюшевого мишку. Маленького, мягкого, рыжего. Без кружевного сердечка в Руках. И без одного глаза. С заляпанным красной краской брюшком. Игрушка была мягкой и невесомой, как тот комочек, который упал мне на грудь прежде, чем я потеряла сознание от потери крови.

Поверить в то, что разъяренный хищник превратился в безобидную игрушку, было бы сложно. Если бы только что на моих глазах смертельная рана не превратилась в аккуратный шрам. Неужели это и в самом деле сделала я? А если не я, то кто же?

— Что там у тебя? — Ив вытащил меч из земли и, легонько опираясь на него, подковылял ко мне, стесняясь своей слабости.

— Пропавший медведь. — Я протянула ему игрушку.

Он осторожно взял ее в руки, словно боясь, что в любой момент у медвежонка вырастут зубы и тот сцапает руку по локоть. Затем со смесью восхищения и ужаса посмотрел на меня.

— Ничего не говори, — предупредила я, отбирая игрушку и зашвыривая ее в кусты. — Идем.

Рой при виде нас, грязных и окровавленных, проявил неожиданную деликатность: проводил нас в крошечную чистую комнатку, велел жене нагреть воды и притащил бутыль вина, головку сыра и жареную курицу. Вопросов ни он, ни его пышнотелая супруга нам не задавали, лишь плотно прикрыли дверь и удалились, предоставив нам время прийти в себя и отдохнуть.

Я обтерла смоченным в теплой воде полотенцем затянувшиеся раны Ива, привела в порядок себя и без сил повалилась на кровать.

Рыцарь, потерявший много крови, с жадностью набросился на поздний ужин.

В ту ночь мы спали вместе, тесно прижавшись друг к другу на узкой кровати. Не знаю, что видел во сне Ив, но мне снился каток в «Меге», по которому скользим я, он... и трое наших детей.

Наутро вся деревня собралась чествовать победителей медведя. Правда, некоторые скептики-взрослые интересовались материальными доказательствами — шкурой, лапой или хотя бы клыком хищника, но детвора мигом поставила их на место:

— Да вы что! Это же ведьма! Наверняка она испепелила медведя на месте или превратила его в зайчика.

Сам местный маркиз, прослышав о наших подвигах, наведался в деревню и выразил благодарность от лица своих подданных и от себя лично, вручив бархатный кошель с золотыми монетами.

— Хороший у нас господин, — заметил Рой, когда худощавый темноволосый франт покинул деревню.

Мы решили задержаться еще на один день. Несмотря на то, что Ив рвался в бой и уверял, что здоров, как никогда, он был еще слишком слаб для поездки в Брис.

— Только невеста у него — ку-ку! — продолжил крестьянин и, понизив голос, сообщил: — У меня внучок в ихнем замке конюхом служит, так вся прислуга в курсе, что дочка графская — воровка!

— Как так? — тут же встрепенулась я.

— Да так, тащит все, что плохо лежит. Ну не дура? В своем-то замке? Дошло до того, что у служанок стала шпильки с лентами тащить — те помалкивали сперва. А потом графская дочка у кузнеца подкову стащила — так тот такой ор поднял. Обещал вора изловить и нагайкой отходить, так что мало не покажется. И не зря орал — граф с графиней перепугались и быстро ему пасть золотишком заткнули. А девки-умницы, мигом смекнули, что к чему, и давай свои вещицы по всему замку разбрасывать. Графская дочка — ясен пень! — не удержится, да и подтибрит. А служанки мигом к графине бегут, да откуп стребуют! Так что уж каждая и шляпкой новой обзавелась, и в приданое деньжат отложила. Правда, говорят, в последнее время успокоилась молодая графиня. Где девки свои ленты с перстеньками оловянными побросают — там они и лежат по три дня, никто их не трогает. Да только не верится мне в это. Разве эту бестию можно исправить? Нет, затаится чуток, а потом опять начнет шалить. Она и женихов от себя этим сколько отвадила. Приехал один свататься — так она у него перо из шляпы умудрилась стащить! Хорошо, дядька его заметил — уберег племянничка от неосторожного шага. Жалко нашего барчука, что ему такое счастье привалит, да что поделать? Наше дело — маленькое. Чай, видят, с кем породниться решили. Наши господа бедные, а за графиней Хорошее приданое дают.

— А вы ее видели?

— Невесту-то? Так она к нам вчера заезжала. Такая цаца! С нами и разговаривать не стала, только через няньку и общалась. Каролина ей зачем-то понадобилась.

Я нащупала бабочку в кармане брюк. Можно было уже не спрашивать Полли, как выглядела барыня, которую она встретила в Брисе.

К вечеру заплаканная Полли постучалась в дом Роя.

— Воровка! Змея подколодная! — кричала вслед детвора.

— Не удержалась... Ложку утащила... Уж на что она мне сдалась?! — всхлипывала бедняжка, опустив голову под неодобрительным взглядом Роя.

Тот ничего не сказал, но спать служанку отправил на сеновал. От греха подальше.

* * *


Наутро выехали в Брис, и не успели кони ступить под сень леса, как раздался оглушительный свист, и на дорогу высыпали не меньше десятка бородатых персонажей разбойничьей наружности.

Приехали. Ив слишком слаб, чтобы дать отпор этой банде средневековых уголовников. С Полли спрос невелик. С Селеной, похоже, местным гангстерам встречаться не приходилось, иначе, как следует разглядев меня, они бы не плотоядно лыбились щербатыми ртами, а улепетывали прочь, сверкая оторванными подошвами награбленных сапог. Вся надежда на антиспорин Аньес.

Я пошарила в карманах в поисках бархатного мешочка, который я всегда держала под рукой, но пальцы нащупали только три амулета. Странно, точно помню, что вчера здесь, помимо антиспорина, лежали еще и несколько монет, а амулетов было не три, а восемь!


Краем глаза я заметила, как покраснела Полли, и чуть не застонала. И как теперь прикажете призывать к совести этих лесных бандитов?

— Эй, барынька! Чего потеряла? Может, у меня поищешь? Я природой не обделен, — загоготал один из них.

— Прочь с дороги! — вскипел Ив. — Не видите, кто перед вами?!

— Отчего же, слишком хорошо видим, — осклабился рыжий бородач. — Потому и не спешим.

— А следовало бы, — огрызнулся рыцарь. — Негоже самой сильной волшебнице королевства пачкать руки о рядовых разбойников.

— Между прочим, мы не рядовые! — встрял обиженный паренек в шляпе с пером, явно снятой с какого-то богатого модника. — Мы грабим богатых бездельников и помогаем обездоленным беднякам!