Гиро п. Частная и общественная жизнь римлян

Вид материала

Документы

Содержание 8. Торговля в эпоху Августа 9. Ремесленные корпорации 11. Аферист в I веке до Р. X. 13. Римские богатства

Подобный материал:

• Статья 24 Конституции РФ "Частная жизнь", 129.74kb.
• Предмет: Послання до Римлян Викладач: Капустін, 53.19kb.
• Частная гостиница "Катрин" Частная гостиница "Катрин", 52.71kb.
• Религия, частная жизнь, 207.05kb.
• Билет36 Общественная жизнь России во второй половине 19 века, 159.75kb.
• План работы: История термина «религия». Возникновение и развитие религоведения, 423.8kb.
• О. Э. Мандельштам в московской (вдоль Загородного проспекта), Литейной и Рождественской, 611.19kb.
• Лицензионный договор г. Москва 2012 года Общероссийская общественная организация «Российская, 47.03kb.
• План что такое частная жизнь и частное право. Понятие «гражданское общество», 81.01kb.
• Н. Г. Чернышевского Л. Н. Чернова повседневная и частная жизнь горожан в XIV-XVI веках, 1605.19kb.

^

8. Торговля в эпоху Августа

Обыкновенно говорят, что в Риме относились с презрением к торговле. Может быть, это верно по отношению к римлянам первых веков, хотя и они заключали торговые договоры с Карфагеном; но этого ни в коем случае нельзя сказать о римлянах времен империи. Как, в самом деле, объяснить иначе, что более чем за полвека до битвы при Акциуме * в Азии оказалось 80 000 италиков, которых нашел там Митридат, а в Утике набралось 300 крупных торговцев, у которых было столько рабов, что их было достаточно для охраны города? Не успел еще Цезарь закончить завоевание Галлии, как туда уже явились римские торговцы. Когда встречаешь римских торговцев у сикамбров, у маркоманнов [1], у ирландцев, в каменистой

__________

* 2 сентября 31 г. до н. э. состоялась морская битва у мыса Акциум (побережье Греции) между флотами Октавиана и Антония. Последний был разбит, и единовластие закрепилось за Октавианом Августом.

[1] Германское племя сикамбров жило около Рейна, маркоманнов в теперешней Богемии. — Ред.

307

Аравии и в Тавриде, когда знаешь, что ежегодно 120 кораблей за счет римских торговцев посещали берега Индии, что Помпей заботился об исследовании пути в эту страну через Каспийское море, Оксус и Бактриану, то не скажешь, что в Риме к торговле относились с презрением. Страбон свидетельствует об очень оживленном состоянии мореходства по всему Средиземному морю, а Светоний [1] говорит, что в эту эпоху народ делился на 3 класса: городскую чернь, земледельцев и торговцев.

Рим в те времена был главным рынком всего света. Здесь скопились большие запасы драгоценных металлов, здесь развивалось громадное потребление, тем большее, что городское население и потребляет относительно больше деревенского. Но Италия производила мало: вино, причем вывозились лишь низшие сорта его, масло, превосходный хлеб, но в небольшом количестве, и шерсть (тарентская и цизальпинская шерсть принадлежали к самым лучшим сортам, какие только тогда знали). Кроме того, в Италии была развита шерстяная мануфактура, существовали эргастрии, на которых выделывалась посуда, сера, шафран, медь; но всего этого было слишком мало в сравнении с тем, что ввозилось в страну, и эту разницу приходилось оплачивать деньгами. Таким образом, .благодаря торговле и ремеслу, провинции получали обратно из Рима то, что они давали ему в виде подати. Один только тот товар, который ввозился из Китая, Индии и Аравии, стоил империи ежегодно 20 миллионов.

В Италии, впрочем, бывали большие ярмарки; самая знаменитая из них та, которая происходила в Феронии [2]. Страбон говорит также о складах италийских товаров в Эфесе (но они, вероятно, были собственно испанского или галльского происхождения), об италийском вине, которое, вместе с вином из Лаодикеи и Сирии, служило предметом меновой торговли в гаванях Красного моря. Свидетельство о римской вывозной торговле мы находим и у Горация, который высказывает опасение, как бы его книга не пошла на обертку товаров, предназначенных для Утики или Лериды. Как и в современном Париже, и по тем же самым причинам, в Риме развились главным образом те отрасли, которые производили предметы роскоши. Здесь было много чеканщиков, литейщиков, красилен, золотошвейных и позументных мастерских, здесь выделывались в большом количестве разные вещи из черного дерева, гипса, бронзы, золота и т. д. Книжная торговля была очень развита; существовали бумажные и стеклянные мастерские.

__________

[1] Страбон, знаменитый географ, умер в 24 г. по Р. X. Светоний Транквилл, автор многочисленных сочинений, из которых наиболее известное «Жизнь двенадцати цезарей», умер около 140 г. по Р. X. — Ред.

[2] Собственно в роще богини Феронии, в Этрурии, у горы Соракте. — Ред.

308

Через Аримунум [1] в Рим шли товары из Цизальпинской Галлии;

через Остию и Путеолы — африканский хлеб, а также разные продукты Испании, Галлии и Востока. Чтобы избежать неудобств Остии, которая в то время представляла собой лишь плохую якорную стоянку, Август велел прокопать параллельно Аппиевой дороге в понтинских болотах канал, который служил в одно и то же время и для осушения, и для проезда судов; канал этот доходил до Террацины. Из Путеол морем ехали до канала, а там купцы со своими не очень громоздкими товарами пересаживались в барки, которые тянули на бечеве мулы, и ехали каналом до места, расположенного в 45 км. от Рима; тут уж было близко до столицы [2].

Из Цизальпинской Галлии вывозилось громадное количество проса, смолы, вина, мягкой моденской и грубой лигурийской и медиоланской шерсти, наконец, многочисленные стада свиней. Падуя была центром значительного производства плащей и ковров.

Из Сицилии шел хлеб, скот, шерсть, гиблский мед, который соперничал с гиметским, прекрасные вещи чеканной работы, ткани с о. Мальты. Сардиния давала лишь хлеб.

Галлия слишком недавно была приобщена к культурному миру, и ее вывоз не мог быть поэтому особенно значительным. Впрочем, Нарбоннская провинция производила все те плоды, которые росли в Италии, а также масло, вино, шерсть; остальные области Галлии — хлеб, который вывозили в Италию, просо, желуди и скот. «Здесь ни одна пядь земли не пропадает даром, — заявляет Страбон, несколько преувеличивая, — а удивительное расположение рек дает возможность перевозить товары, как внутри страны, так и из Океана в Средиземное море и обратно». Марсель и Нарбонна были главными портами, из которых вывозились галльские рубашки — обычное одеяние рабов в Италии, полотно от кадурков, соленую свинину от секванов [3], военную одежду из Арраса и красное сукно, лучшие сорта которого ничем не уступали пурпуру Востока. Эти порты сообщались с внутренними областями при посредстве других городов, ставших уже весьма заметными торговыми центрами, как, например, Тулуза и Бордо на Гаронне; в долине Роны — Арль, Ним, Виенна, Лион, Отен; на Луаре — Генабум [4], на Мозеле — Трир, и наконец

__________

[1] Приморский город в Умбрии. — Ред.

[2] Позднее Клавдий и Траян соорудили в Остии, немного севернее устья Тибра, две большие гавани, которые по размерам своим превосходили все три гавани нынешнего Марселя вместе взятые (старая гавань, Жолиетта и новая гавань). Корабли свободно проходили в эти гавани, сообщавшиеся друг с другом; далее они могли по каналу проехать в Тибр, миновав таким образом песчаные отмели в устье реки. — Ред.

[3] Кадурки — галльское племя, жившее на севере от среднего течения Гаронны; секваны — между р. Соной и горой Юрой. — Ред.

[4] Genabum — теперешний Орлеан. — Ред.


309

Реймс. Страбон говорит, что галльские товары шли по Соне и Сене на о. Британия, которая давала в обмен кожу, железо, олово, овец, рабов и превосходных охотничьих собак.

Испания поставляла хлеб, вино, отличное масло, медь, воск, растительную краску, смолу, солонину, устриц, киноварь и соль. Испанская шерсть славилась, и за тамошних баранов-производителей платили очень дорого; ткани из Сетаба и Эмпорий отличались необыкновенной тонкостью. В огромном количестве вывозился также исполинский дрок, растение, из которого делали канаты. Кантабрская ветчина ценилась очень высоко, а астурийские лошади, маленькие и резвые, пользовались не меньшей славой, че'м парфянские. Но главное богатство страны заключалось в золотых, серебряных, медных и железных рудниках.

На севере Италии ретийское вино соперничало с лучшими сортами вин полуострова; кроме того, жители Альп вывозили медь, воск, древесную смолу и сыр. Через гору Окру товары доставлялись из Аквилеи в Навпорт на одном из притоков Савы, а оттуда водным путем на Дунай. Аквилея, в которой добывалось золото, была центральным рынком этой торговли: она доставляла варварам вино, солонину и масло, получая в обмен рабов, скот, меха, железо из Норика [1], которое очень ценилось для выделки мечей, и янтарь с берегов Балтийского моря.

Из Греции и греческих островов Рим получал лошадей, медь из Гимета и Спорадских островов, хиосское и лесбосское вино, медь и сушеные смоквы с Кипра, афинские и коринфские благовония, и разные лакомства для пиров римских богачей, как, например, павлинов с Самоса, журавлей с Мелоса, разную птицу с Делоса, рыбу с Родоса, Хиоса и берегов Черного моря; кроме того, пентеликонский и паросский мрамор, коринфскую бронзу, эвбейскую медь и драгоценные ткани.

Города Азии, богатые, густо населенные, с развитыми ремеслами, много потребляли, но еще больше производили. Главные их продукты были: выбойка, разные материи из Милета, множество художественных изделий, статуи, бронза, золотые и серебряные вещи, вифинские кольца, железные изделия из Кибиры, лаодикейские ковры, синнадский мрамор с красными жилками, глиняная посуда из Тралл, ткани из Гиерополя, вина со склонов Тмола. Через эту страну проходила также большая часть товаров востока. Произведения Китая, Индии и Аравии, шерсть, меха, драгоценные камни, рабы и шелковые ткани направлялись по Оксусу (ныне Аму-Дарья), Каспийскому морю и через Кавказский перешеек в Диоскурий, где, по словам Плиния Младшего, «сходятся торговцы семидесяти народов».

__________

[1] Область на севере от Адриатического моря вплоть до Дуная. — Ред


310

Вавилонские ковры и ткани, а также товары, прибывавшие через Персидский залив и из северной Аравии и Сирии, направлялись в Пальмиру и Тапсак, а оттуда на Мазаку (на р. Галисе) и Эфес, бывший центром азиатской торговли. Такое же значение имели для прилегающих областей Танаис, Пантикапея и Фанагория на Меотийском Болоте (Азовском море). Скифы доставляли сюда меха, рабов, золото с Урала и Алтайских гор; кроме того, было очень развито рыболовство в богатых илом водах Танаиса (Дона) и Азовского моря.

Финикия по-прежнему производила тирский пурпур, кедровое дерево и масло, которые, как думали, никогда не портились; финикийские купцы снабжали также Египет и берега Красного моря сидонскими стеклянными изделиями и вином из Сирии и Италии.

Из Египта вывозились: хлеб в огромном количестве, ткани, цветное стекло, папирус, квасцы. Предметами ввоза в эту страну служили: асфальт из Мертвого моря, который употребляли при бальзамировании покойников, из Палестины — иерихонский бальзам; из Африки — рабы-негры, страусовые перья и слоновая кость; из Аравии благовония, ладан и золотой песок; из Индии — пряности, корица, перец, инбирь, кассия, смирна, нард, киноварь, красильные вещества, черепаха, мурринские вазы и кубки (быть может, из китайского фарфора), жемчуг, драгоценные камни, шелковые и бумажные материи. На одной карте времен империи между двумя малабарскими городами отмечен храм Августа, из чего можно предположить, что в этой местности существовала римская торговая контора. Любопытно отметить, что римляне, пользуясь неумением индусов отличать фальшивую монету от настоящей, охотно платили за покупаемый товар фальшивыми деньгами.

Карфаген был одной из житниц Рима; этот город, начинавший возрождаться из развалин, мало-помалу возобновлял свои прежние торговые сношения с внутренними областями. В Италию он доставлял диких зверей для игр в амфитеатре, нумидийских лошадей, дорогие породы дерева, золотой песок, слоновую кость, негров, мрамор. Караваны из Судана и из Сахары привозили в Карфаген и в Лептис произведения центральной Африки.

Большинство всех этих товаров направлялось по морю, по которому постоянно сновали в разных направлениях тысячи транспортных судов. Без компаса и морских часов они нередко сбивались с пути, в особенности когда туман или туча закроют звезды: так, напр., корабль, на котором плыл ап. Павел, очутился вместо Адриатического моря у о-ва Мальты. Поэтому-то навигация и прекращалась на зиму, не только вследствие частых бурь, но и потому, что в это время года небо редко бывало ясным. Чтобы моряки знали, где можно пристать к берегу, во многих местах устраивались башни с огнями и маяки; это изобретение греков весьма распространилось


311

в эпоху империи. Самый знаменитый маяк был в Александрии: есть основание предполагать, что он имел 160 метров в высоту и был виден на расстоянии 60-ти километров.

(Duruy, Histoire des Romaine, IV, pp. 71 et suiv., chez Hachette).
^

9. Ремесленные корпорации

Римские ремесленные корпорации были весьма древнего происхождения; предание приписывает Нуме учреждение девяти корпораций. Во время республики закон допускал полную свободу относительно устройства обществ: он запрещал лишь ночные и тайные собрания, которые могли нарушать общественное спокойствие, все же остальные собрания разрешались. С течением времени этой свободой стали злоупотреблять: образовались политические общества, способствовавшие смутам, так что Цезарь, а вслед за ним Август уничтожили почти все коллегии, оставив только самые невинные из них. С этих пор для открытия нового общества стало необходимо разрешение правительства, получить которое было нелегко, насколько можно судить по тому, что Траян не разрешил открыть в Никомедии коллегию из 150 столяров, которые хотели действовать также в качестве пожарной команды. «Кто учредит недозволенную коллегию, — говорит один юрист 111-го века, — тот подлежит такому же наказанию, как и совершивший вооруженное нападение на какое-нибудь общественное место или храм». Его могли, значит, по приговору судей или обезглавить, или бросить на съедение зверям, или сжечь живым.

Впрочем, эти угрозы, несмотря на их суровость, оказывались совершенно бессильными. Замечательно, что в императорскую эпоху, когда к коллегиям относились так строго, они были гораздо многочисленнее, чем во времена республики. Закон сталкивался в данном случае с властной потребностью в организации, которую чувствовали все классы общества, и поэтому его приходилось постоянно возобновлять. Правительство решалось поступать по всей строгости законов лишь в исключительных случаях. Наконец, Александр Север официально признал существование всех ремесленных объединений, назначил им дефенсоров (попечителей) и определил, у каких судей члены их должны судиться за тот или другой проступок.

Естественно, что коллегии были более многочисленны в тех местах, где процветали торговля и ремесла. Люди всех профессий от самых скромных до самых возвышенных стремились к объединению и общению друг с другом: коллегии составляли погонщики ослов и мулов, так же как и крупные торговцы вином или хлебом; кроме

312

коллегий мореплавателей были общества судохозяев и плотовладельцев. Бесчисленное множество коллегий связано было с производством одежды и обуви: тут были коллегии работников на шерстяных фабриках и сукновалов, продавцов чулок и сапожников. Корпорации владельцев кораблей (nautae) пользовались большим уважением: во всех торговых городах они занимали почетное место; в Арле, в Остии, они составляли пять обществ. Один из самых древних памятников Парижа сооружен коллегией сенских судовладельцев. В Лионе ронские nautae составляли свое общество отдельно от владельцев судов, плавающих по Соне. Обе эти корпорации были очень влиятельны и имели свои конторы во всех городах по течению обеих рек; самые значительные лица в городе гордились участием в них, в Ниме горожане отвели специально для них 40 мест в своем амфитеатре. Кроме «навт» следует упомянуть еще о fabri lignarii, или коллегии столяров, к которой принадлежали все работавшие над постройкой зданий, о коллегиях лесопромышленников (dendrophorii), суконщиков (centonarii), виноторговцев, которые, по-видимому, были особенно влиятельными в Остии, Лионе и других больших городах, и, наконец, булочников (pistores), получивших от Траяна особые привилегии.

Все эти люди объединялись для преследования и защиты своих общих интересов как против конкурентов, так и против вымогательств казны. Там, где отдельный человек был бы раздавлен, общество имело достаточно силы, чтобы устоять; если коллегии казалось, что ее права нарушены, она жаловалась провинциальному магистрату. Нередки были и непосредственные обращения к императору. Когда Страбон был в Коринфе, оттуда отправлялась в Рим делегация от общества рыболовов с целью ходатайствовать перед Августом об уменьшении подати: такую смелость им придавало сознание силы, которое имеет общество.

У каждой коллегии были свои божества, свои алтари, свои религиозные церемонии. Они устраивали общественную трапезу, носившую истинно братский характер; но впоследствии этими товарищескими пирушками стали злоупотреблять, устраивая их слишком часто по всякому малейшему поводу, и они стали источником очень больших расходов. Каждая коллегия имела свое место в разных официальных торжествах. Когда Галлиен праздновал свой триумф,* его сопровождал громадный кортеж. За сенаторами, всадниками, жрецами и пленниками шел народ; среди священных хоругвей и воинских знаков блестели на солнце 500 копий с золочеными наконечниками и развевалось 100 знамен, принадлежавших разным корпорациям. В Галлии жители Отена, желая достойным образом принять

__________

* Император Галлиен в 259 г. н. э. разгромил аланов близ Милана.

313

Константина,* украсили улицы тканями и обставили путь, по которому должен был следовать император, цеховыми знаменами и статуями богов.

Для устройства религиозных церемоний, обедов и разных торжеств нужны были деньги. Расходы эти покрывались частью складчиной, частью доходами с принадлежащих коллегии земель, а также пособиями от щедрот какого-нибудь богатого покровителя. Подобные пожертвования были довольно часты, особенно с тех пор, как Марк Аврелий разрешил делать завещания в пользу коллегий, признанных государством. Так, один из ронских «навт» отказал по 3 динария каждому из лодочников, промышлявших на этой реке; в другом случае тибрские рыбаки получили по завещанию 10000 сестерций и проценты с этого капитала ежегодно делили между собой. Секстилий Селевк пожертвовал коллегии центонариев ** 5000 динариев с тем, чтобы доход с них (6%) распределялся между членами коллегии каждый год в 8-й день перед октябрьскими календами. Иногда дар делался под условием совершать жертвоприношения и поминки в память жертвователя.

В пользу коллегии поступало также имущество ее членов, умерших без завещания и не имеющих законных наследников: государство в конце концов отказалось в их пользу от своих прав на такое спорное имущество. Кроме того, обществу принадлежал дом, в котором оно собиралось, земли и постройки, пожертвованные ему для разных целей: от одного оно получало в дар цистерну, от другого место для постройки общественного дома, от третьего землю для устро- йства кладбища, на котором хоронили членов коллегии, их детей и жен.

Общество выбирало своего главу, который назывался магистром или куратором (попечителем); срок его полномочий обыкновенно продолжался один год. Квестор или казначей заведовал имуществом коллегии, синдик представлял ее интересы в суде; кроме этих должностных лиц, был еще секретарь и письмоводитель. Нередко случалось, что коллегия владела рабами и вольноотпущенниками. Каждые пять лет пересматривался список членов и затем вывешивался на альбуме [1]. Время от времени происходили общие собрания.

Коллегии охотно выбирали себе патроном какого-нибудь гражданина, достаточно богатого, чтобы быть щедрым, и достаточно влиятельного, чтобы оказывать покровительство. Александр Север
__________

* Константин I (306—337 гг. н. э.).

** Центонарии занимались починкой одежды.

[1] Album-ом называлась доска, покрытая гипсом: на ней писали то, что предназначалось для обнародования, и затем вывешивали ее в каком-нибудь публичном месте. — Ред.


314

предоставил таким патронам, по-видимому, очень значительное влияние. Они поддерживали права и привилегии членов своей коллегии, защищали их перед городским судом, делали пожертвования. Поэтому они выбирались обыкновенно из числа самых значительных особ. У тибрских лодочников патронами были сенаторы. Патроны общества центонариев так же, как и коллегии «навт» на Роне и Соне, принадлежали к сословию всадников и были сенаторскими сыновьями и внуками. Одна надпись перечисляет 15 патронов коллегии кузнецов; с другой стороны, одно лицо было патроном всех лионских коллегий. В благодарность за благоволение и усердие общества окружали своих покровителей великим почетом.

Чрезвычайное значение, которое императоры придавали снабжению продовольствием Рима и других многолюдных городов, заставляло их все более и более накладывать руку на коллегии, занимавшиеся перевозкой и продажей съестных припасов. Давая им некоторые привилегии, они в то же время совершенно поработили их. Указ 319 г. присуждает к работе в булочных волноотпущенников, которые совершили какой-то сравнительно легкий проступок. Закон 369 г. принудил вольноотупщенников, имевших некоторый ценз, вступить в корпорацию рабочих, занимавшихся разгрузкой судов. Сын булочника самим рождением своим роковым образом был обречен заниматься ремеслом своего отца и уже двадцати лет обязан был начать свою службу в качестве булочника; то же правило применялось и к зятю. Закон 364 г. объявляет недействительным завещание булочника, если наследник откажется продолжать ремесло своего наследодателя. Пока булочник не найдет себе преемника, одобренного правительством, он остается прикрепленным к своей лавке, и ничто не может освободить его.

Те же соображения заставляли государство учреждать по всей империи казенные мастерские, на которых чеканилась монета, выделывались дорогие вазы, золотое и серебряное шитье для императорского двора, оружие и разные военные механизмы, ткани для правителя и солдат и т. п. В каждой мастерской, во главе которой ^стоял начальник, работало три разряда лиц: рабы, вольноотпущенники и свободные. Но все они, без различия происхождения, были прикреплены к своему занятию и не могли от него освободиться. Их клеймили каленым железом и, чтобы нельзя было скрыть клейма под одеждой, стали выжигать имя императора на кисти руки. В случае бегства им очень трудно было найти убежище. Закон наказывал штрафом всякого, кто укроет их. В некоторых случаях, если, например, беглец был оружейником, укрыватель или его дети должны были занять место убежавшего ремесленника на заводе. «Следует, — говорит Константин, — чтобы ремесленники на монетном дворе постоянно оставались в этом положении»; а закон 438 г., еще более суровый, гласит, что оружейники «должны быть до такой степени


315

прикреплены к своему ремеслу, чтобы, даже истощив на работе все свои силы и умирая, они не покидали занятия, в котором родились».

(Boissier, La religion romaine, II, pp. 240 et suiv., 2-e edition chez Hachette; Levasseur, Histoire des classes ouvrieres, Livre I, ch. 4, 5 et 6, chez Guillaumin)

10. Брут-ростовщик

В 56 г. до Р. X. жители кипрского Саламина, изнемогая под бременем податей и разных поборов, послали своих уполномоченных в Рим попытаться сделать заем. Но закон Габиния [1] запрещал провинциалам занимать в Риме и даже признавал недействительными долговые обязательства, подписанные ими в столице. Брут решил извлечь выгоду из этого закона, нарушив его. У него были свободные деньги, для которых он искал размещения, он пользовался влиянием в сенате и знал саламинцев. Брут предложил им денег под 4,% в месяц, т. е. 48% годовых, тогда как законный процент не превышал 12-ти в год. Саламинцы вынуждены были принять эти ростовщические условия и подписали обязательство на имя Матиния и Скаптия, подставных лиц, предложенных Брутом.

Этот заем был вдвойне беззаконным: во-первых, благодаря чрезмерным процентам, во-вторых, потому что он прямо противоречил закону Габиния. Тем не менее Бруту удалось добиться сенатского решения, которое признавало эту сделку вполне законной. Ввиду этого, он не беспокоился за свои деньги и, в назначенное время отправил Скаптия получать проценты.

Правитель Киликии, которому был подведомствен о. Кипр, Аппий Клавдий, очень притеснял население управляемой им области. Поэтому саламинцы остались без средств и не имели никакой возможности уплатить долг. Скаптий тотчас же потребовал у Аппия официальных полномочий и отряд кавалерии. Получив и то и другое, он высадился в Саламине и повел правильную осаду здания, в котором заседал местный совет. Во время этой осады пять советников умерли от голода. Совет все-таки продолжал упорствовать: если эти несчастные не платили долга, то ведь только потому, что им нечем было платить. Утомленный таким противодействием, Скаптий принужден был снять осаду и удалиться.

Когда Аппия заменил Цицерон, защитник сицилийцев против Верреса, жители Саламина сочли себя спасенными. Они отправили на
__________

[1] А. Габиния, трибуна 67 г. до Р. X. — Ред.

316

встречу ему в Эфес депутатов, которые со слезами рассказали новому правителю о своих бедствиях. Проконсул тотчас же приказал кавалерийскому отряду оставить Кипр и освободил саламинцев от обязательного подношения, которое по установившемуся обычаю провинциалы делали каждому новому правителю. Через несколько месяцев Скаптий обратился к Цицерону с просьбой оказать ему содействие при взыскании долга; по-видимому, он имел при этом рекомендацию от Брута; он решился даже требовать официальных полномочий, которые раньше с готовностью дал ему Аппий. Цицерон отказал, так как решил не давать их никакому банкиру. «Дать отряд Скаптию! — писал он. — Поистине, этот человек ни перед чем не задумывается!»

Он ограничился тем, что разобрал это дело и постановил, чтобы саламинцы уплатили проценты за истекшие 6 лет, считая по 12% годовых, а также проценты на проценты. Жители Саламина готовы были подчиниться этому решению, но Скаптий протестовал, ссылаясь на расписку, в которой должники обязались платить 48%, и на то, что эта сделка утверждена специальным постановлением сената. С чисто формальной точки зрения он был прав, и Цицерон мог бы решить дело в его пользу. Но эта сделка показалась ему настолько отвратительной, что он не решился признать ее законную силу. Совесть его, как честного человека, возмущалась требованиями Скаптия, и он остался при своем первом решении. Цицерону и в голову не приходило, что его друг Брут может иметь какое-нибудь отношение ко всей этой истории. Ввиду такого отношения Цицерона, Скаптий прибег к последнему средству, он заявил: «Ведь это Брут потеряет деньги из-за тебя, так как он кредитор, а я только подставное лицо». Это признание поставило Цицерона .в чрезвычайно затруднительное положение. Согласиться на просьбу Скаптия — значило насмеяться над справедливостью; отказать — рассориться с Брутом, чего Цицерон вовсе не хотел. Чтобы выйти из затруднительного положения, он совсем устранился от этого дела и не хотел принимать от саламинцев, даже на хранение, денег, к уплате которых он их сам присудил. В июне 50-го года он оставил эту провинцию, и мы не знаем, чем все это дело закончилось.

Это, впрочем, не единственная история в таком роде, в которой был замешан Брут. Так, он оспаривал у Помпея, как лакомую добычу, несчастного царя Каппадокии, Ариобарзана, бывшего их общим должником. Скаптий и Габий играли роль охотничьих собак, которыми Брут травил запутавшегося в долгах царя, и Цицерон по просьбе своего друга Аттика дал им официальные полномочия (звание префекта, благодаря которому они могли действовать как агенты римского правительства), впрочем, вне пределов своей провинции. Бруту, весьма падкому на деньги, постоянно казалось, что для него делают слишком мало, и он жаловался или через Аттика или прямо

317

Цицерону на недостаток любезности с его стороны, и Цицерон писал в Рим письмо за письмом, стараясь оправдаться от этих обвинений. Он приходил в ужас от жадности Брута и, несмотря на всю свою готовность услужить, не мог решиться исполнить его требования.

(По Belot, Histoire des cheualiers remains, II, pp. 156—159 chez Pedone— Lauriel и d'Hugues, Une province romaine sous la republique, pp. 314 et suiv. chez Perrin).
^

11. Аферист в I веке до Р. X.

Рабирий, сын богатого и ловкого публикана [1], от природы наделен был духом предприимчивости. Он не ограничивался каким-нибудь одним родом торговли, так как принадлежал к числу тех людей, которым, по выражению Цицерона, знакомы все пути для добывания денег. Он занимался разного рода аферами и всегда с одинаковым успехом; многое предпринимал на собственный риск и кроме того нередко вступал в компанию с другими. Он брал на откуп сбор податей; давал деньги взаймы частным лицам, провинциям и царям. Столь же великодушный, как и богатый, он давал возможность попользоваться и своим друзьям. Он создавал должности для них, допускал к участию в своих предприятиях и в барышах, которые они приносили. Поэтому Рабирий был очень популярен в Риме, но, как это часто бывает, эта популярность его и сгубила.

Он ссудил большую сумму денег египетскому царю Птолемею Авлету, который, надо думать, платил ему хорошие проценты. Царь этот был изгнан своими подданными, и Рабирию пришлось давать ему еще денег, чтобы не лишиться тех, которые уже были даны. Все его богатство, и даже состояние его друзей ушло на это; недешево обошлось Рабирию великолепие царского кортежа, когда Птолемей явился в Рим хлопотать о поддержке сената, еще дороже — привлечение на его сторону наиболее влиятельных сенаторов. Дело Птолемея казалось верным. Так как можно было рассчитывать на благодарность царя, то многие весьма значительные лица стали оспаривать друг у друга честь или, вернее, выгоду восстановления Птолемея на престоле. Лентул, бывший в то время проконсулом Киликии, полагал, что эта честь по всей справедливости принадлежит ему; но с другой стороны заявил свои притязания и Помпей, принимавший царя в своем альбанском доме. Это соперничество погубило дело. Столкнулись самые противоположные интересы, и сенат, не желая, чтобы остальные завидовали, если кто-нибудь один воспользуется выгодами
__________

[1] Publicani — богатые люди из сословия всадников, бравшие у правительства на откуп сбор податей, а также казенные подряды. См. следующую статью. — Ред.

318

такого счастливого случая, отказал Птолемею. Тогда Рабирий, знавший хорошо римлян, говорят, посоветовал царю обратиться к одному из тех авантюристов, которых в то время было так много в Риме и которые ни перед чем не останавливались из-за денег. Бывший трибун Габиний управлял тогда Сирией. Ему обещали 10 тысяч талантов,* если он согласится открыто нарушить сенатское постановление. Сумма была значительная. Габиний согласился, и его войска ввели Птолемея в Александрию.

Как только Рабирий узнал о восстановлении Птолемея на престол, он тотчас отправился проведать своего должника. Чтобы обеспечить себе уплату долга, он согласился принять должность министра финансов при египетском царе. Он облачился в греческий плащ, к великому скандалу строгих римлян, и другие знаки своего нового достоинства. Он принял эту должность исключительно ввиду того соображения, что лучше всего ему будет заплачено тогда, когда он сам себе будет платить. Он и стал это делать; собирая деньги, обещанные Габинию, он, по-видимому, также откровенно собирал их и для себя; но народ, разоряемый таким образом, стал, наконец, выражать неудовольствие. Тогда царь, которому Рабирий стал нестерпим с тех пор, как он в нем больше не нуждался, и который, без сомнения, был чрезвычайно рад такому удобному случаю отделаться от кредитора, велел посадить своего министра в тюрьму и даже угрожал его жизни. Рабирий при первой же возможности бежал из Египта, счастливый тем, что оставил в нем только свое состояние.

Теперь у него оставалась одна надежда. Управляя финансами Птолемея, он накупил за его счет разного египетского товара (папируса, льна, стекла) и нагрузил им несколько кораблей, которые своим прибытием в гавань Путеол произвели. некоторый эффект. Слухи об этом дошли до Рима, и так как все привыкли к тому, что приключения Рабирия всегда кончались удачно, то молва сильно преувеличила как число кораблей, так и ценность их груза. Потихоньку говорили даже, что среди кораблей был один поменьше, которого никому не показывали, конечно оттого, что он наполнен золотом и драгоценностями. К несчастью для Рабирия, во всем этом не было ни слова правды. Маленький корабль существовал лишь в воображении любителей новостей, а товар, которым были нагружены другие, плохо распродавался. В результате Рабирий совершенно разорился.

Его несчастье наделало много шуму в Риме: целый сезон только об этом и говорили. Друзья, которым он так великодушно оказывал услуги, покинули Рабирия; общественное мнение, до сих пор всегда благоприятное ему, теперь отнеслось враждебно. Самые снисходительные называли его дураком; более строгие утверждали, что он притво-
__________

* 1 талант около 25 кг.

319

ряется нищим, чтобы скрыть часть своего состояния от кредиторов. Несомненно, однако, что у него ничего больше не осталось, и он жил лишь милостями Цезаря, одного из немногих, оставшихся ему верным в несчастье. Цицерон также не покинул его. Он вспомнил, что во время его изгнания Рабирий предоставил в его распоряжение свое состояние и заплатил людям, которые его сопровождали. Поэтому Цицерон охотно выступил в качестве защитника Рабирия, когда его хотели запутать в процессе Габиния, и добился по крайней мере того, что сохранил ему честь и свободу.

(Boissier, Ciceron et ses amis, pp. 121—124, 3-е edition, chez Hachette).

12. Публиканы

Римские всадники были по преимуществу финансовыми дельцами. Являясь средним сословием между плебсом и сенаторами, они занимались, главным образом, банковским делом, подрядами на поставку и перевозку разных припасов, брали на откуп таможенные пошлины, сбор податей, арендовали казенные земли.

Производство банковских операций было в Риме лучшим способом обогатиться. Размеры роста были произвольны вплоть до децемвиров;* закон Двенадцати таблиц установил законный процент в размере 1 со 100 в месяц. С тех пор законный процент не менялся, но ростовщики постоянно обходили закон, так что государству неоднократно приходилось выступать в защиту должников. В 339 г. до Р. X. трибун Генуций с целью уничтожить тиранию ростовщиков предложил меру, которая всегда оказывалась бессильной, а именно: совсем запретить ростовщичество. Более действительным оказался закон 323 г. до Р. X., запретивший заключать в тюрьму несостоятельных должников и установивший, что за долг отвечает имущество должника, а не его личность.

Еще со времен царей вокруг форума стали появляться меняльные лавки. Кроме размена денег, здесь производилась также продажа драгоценных камней; сверх того, менялы несли обязанности маклеров и протоколистов на аукционах. Наконец, они получали вклады от частных лиц и пускали эти деньги в оборот. Они занимались этим также и в провинциях; так, Цицерон, оставляя Киликию, вверил эфесским менялам значительную сумму денег.

Завоевания способствовали приливу денег в Рим, и в конце концов скопились такие значительные капиталы, что нередки стали случаи отдачи денег за меньший процент, чем тот, который был установлен

__________

* Десять человек (децемвиры) в 450 г. до н. э. записали закон Двенадцати таблиц.

320

законом. В середине I века до Р. X. старый банкир Цецилий, требовавший 12% годовых, не находил более заемщиков. В обыкновенное время в Риме можно было достать деньги из 4% и из 8%, когда спрос на них значительно возрастал в дни избирательной борьбы и усиленных расходов кандидатов. Таким положением денежного рынка весьма ловко пользовались ростовщики: они получали деньги в Риме на весьма умеренных условиях и отдавали их в рост за огромный процент в провинции, где деньги были гораздо реже, — разница в % составляла их чистую прибыль. Так, П. Ситтий имел в Риме много долгов, а в провинции у него были многочисленные должники, и среди них мавританский-царь. Ввиду этого, волнения в отдаленной Азии имели своим следствием прекращение платежей в банкирских конторах форума. Война с Митридатом в 88 г. до Р. Х. вызвала в Риме денежный кризис и падение кредита.

Финансовые обороты римлян распространялись по всем странам. По словам Цицерона, не может «в Галлии ни одна монета перейти из рук в руки без того, чтобы это не было отмечено в счетных книгах римских граждан». Римлянин играл в древности ту же роль, что и еврей в средние века, с той только разницей, что еврей терпел преследования, а римлянин сам преследовал других. Зато должники не упускали случая отомстить своим притеснителям. Восстание галлов при Верцингеториксе * началось с избиения римских менял в Генабе. Позднее Флор и Сакровир, побуждая галлов к восстанию, указывали на ростовщичество, под бременем которого они изнемогали. Но ничто не сравнится с бедствиями, которые терпела богатейшая в мире страна, — Азия, — от своих хищных властителей. Здесь римский ростовщик делался сообщником римского правителя, имевшего в своем распоряжении вооруженную силу, а тот в свою очередь помогал ему при взыскании долгов. Квестор Маллеол, отправляясь в Киликию, обратил все свое имущество в деньги, чтобы отдавать их в рост за огромные проценты, и он действительно заставлял управляемое им население подписывать долговые обязательства. Некоторые проконсулы пускали в оборот даже казенные деньги.

Ростовщики не ограничивались одними банковскими операциями. Они брали также подряд на перевозку хлеба по суше и морю. Хотя римляне относились в то время к занятиям торговлей с пренебрежением, но морская торговля имела в их глазах обаяние величия и общественной пользы, потому ли что в этом случае торговец, не пускаясь сам в плавание, выступал лишь в роли владельца и арматора ** корабля, или ввиду того, что он привозил из отдаленных

__________

* Это восстание против римского владычества произошло в 52 г. до н. э. Были подавлено в 46 г. до н. а. Верцингеторикс оказался в плену и после триумфа задушен.

** Непосредственный пользователь, лично проводивший финансовые операции (закупка товара, наем экипажа и т. п.).


321

стран хлеб и другие сельскохозяйственные продукты. Так мы видим, что в 56 г. одного всадника за недостойный поступок исключили из торговых корпораций Капитолия и храма Меркурия. Всадник Преций выбрал центральным пунктом своих торговых операций Палермо. П. Граний жаловался, что Веррес захватил его корабль с товаром, возвращавшийся с востока, и наносил удары топором экипажу, который состоял из его вольноотпущенников.

Публиканы принадлежали преимущественно к сословию всадников. Их могущество началось с тех пор, как завоевания вне Италии привлекли в Рим громадные средства и вызывали необходимость подвозить и накоплять огромные запасы продовольствия. Законы, изданные во III веке, запретили сенаторам и их сыновьям занятие какой бы то ни было торговлей или промыслом и оставили,* таким образом, все эти доходные предприятия на долю арматоров. Но римские аристократы находили способы обойти закон. Они принимали участие в торговых предприятиях в качестве поручителей и коммандиторов [1]. Так, старый Катон дал взаймы денег компании из 50-ти человек с тем, чтобы они в складчину снарядили несколько кораблей. От этого мореходного общества Катон получил громадный доход в виде процентов на занятый капитал, доход, который взимал в его пользу вольноотпущенник Квинтион.

Те, которые брали казенные подряды, назывались publicani (от слова «publicum»). Хотя каждый из них занимался обыкновенно разными предприятиями, тем не менее среди публиканов можно отметить несколько определенных категорий: одни брали подряды преимущественно на перевозку, другие на разные общественные работы и поставки, третьи являлись откупщиками податей.

Подряды на перевозку, общественные работы и поставку сдавались на форуме цензорами. Подрядчики вносили в казну задаток. Все поставки и работы принимались цензорами, причем подрядчики должны были представлять поручителей (praedes), которые обязывались вознаградить государство, если поставка оказывалась неудовлетворительной, и произвести за свой счет новые работы, если подрядчик не выполнил их как следует. Личное имущество подрядчика оставалось в залоге у государства и служило обеспечением добросовестного исполнения взятых подрядчиком на себя обязательств.

Налоги, которые взимал Рим с подвластного населения, были весьма разнообразны. Среди них были пошлины таможенные при ввозе и вывозе товара, и дорожные, которые платились на пути
__________

* Закон Клавдия 218 г. до н. э.

[1] Коммандитором называется тот, кто принимает участие в предприятии только деньгами. — Ред.

322

следования товара; а также десятина с озимого и ярового хлеба, вина и масла, которую платил натурой земледелец. Государство сдавало с торгов сбор этих пошлин публиканам. Эти последние обязывались выплатить казне известную сумму, и затем старались, конечно, не только вернуть ее, но и выжать сверх нее с провинциалов как можно больше. Их алчность не знала пределов: они не ограничивались самым строгим взысканием законного оклада; войдя в соглашение с проконсулом, публиканы произвольно увеличивали этот оклад и даже измышляли новые пошлины. Цицерон писал своему брату Квинту, правителю Азии, что нужно быть богом, чтобы примирить требования публиканов с интересами населения. Их притеснения были настолько невыносимы, что в 60 г. до Р. X. сенат решил уничтожить дорожные и таможенные пошлины по всей Италии. Цезарь возобновил пошлины на ввозимые товары. Во времена империи они возбудили такие нарекания против публиканов, что при Нероне подумывали было совсем отменить все эти пошлины, но состояние казны не позволило выполнить эту меру.

Наконец, благодаря завоеваниям, Рим был обладателем громадных пространств земли в Италии и во всем мире. Значительная часть этих земель представляла собой пастбища, которые государство сдавало в аренду за известную ежегодную плату. Публиканы и брали на откуп сбор повинностей с государственных арендаторов, а иногда и сами брали в аренду казенные земли.

Каждая компания публиканов имела в Риме своего представителя (magister), который вел отчетность, заведовал корреспонденцией, сохранял копии полученных и посланных писем. Управляющий делами в Риме избирался на год. В провинции, в которой компания производила свои операции, ее интересы представлял помощник управляющего (promagister): в его распоряжении были агенты, имевшие маленькие паи в делах компании, а также служащие из свободных на определенном ежедневном жаловании и рабы. Весь этот многочисленный штат изощрялся в ограблении провинциалов. Число компаний в той или другой провинции не соответствовало числу разного рода сборов, которые в этой провинции производились. Так, например, в Азии, Вифинии, Африке, Сицилии публиканы, взявшие на откуп какую-нибудь определенную операцию, часто соединялись с остальными компаниями, производившими другие сборы, так что составлялась одна общая компания на всю провинцию. Таким образом получались значительные сбережения в общих расходах и, кроме того, соединенные вместе, они получали больше силы и влияния.

(По Belot, Hisoire des chevaliers remains. Tome II, Livre II, Chapitre IV, chez Pedone — Lauriel).
^

13. Римские богатства

«Для римлянина он вовсе не богат», — говорил один грек про Сципиона Эмилиана. Какое же состояние нужно было иметь, чтобы считаться богатым человеком в Риме во II в. до Р. X.? Люций Павел имел 60 талантов и среди сенаторов считался не особенно зажиточным человеком. М. Эмилий Лепид, умерший в 152 г. до Р. X., писал в своем завещании: «Так как лучше всего почтить покойника можно не суетной пышностью, а воспоминанием о заслугах его и его предков, то я желаю, чтобы на мои похороны было истрачено не более миллиона ассов». Дом оратора Красса оценивался в 300 талантов. Находились богачи, которые платили хорошему повару 5 талантов жалования, покупали кубки, стоившие столько же. У трибуна Друза было серебряной посуды на 150 талантов.

Немного позднее мы встречаем еще более огромные цифры. Друг Цицерона, Аттик, нажился благодаря эксплуатации громадных имений в Италии и Эпире, а также банковской конторе, которая имела отделения по всей Италии, в Греции, Македонии и даже Малой Азии, и собрал таким образом огромное состояние. Секст Росций, погибший во время проскрипций Суллы, имел 12 имений, стоивших в общей сложности 300 талантов. Л. Домиций Агенобарб, консул 54 г. до Р. X., обещал наделить 2000 солдат, дав каждому по десятине из принадлежавшей ему земли. Помпеи обладал состоянием до 20 млн, сестерциев актер Эзоп—6 ? млн. Богач Красс начал с двух миллионов, а после его смерти осталось около 50 млн сестерциев, несмотря на баснословную щедрость его. С другой стороны, в это же время мы видим и громадные долги: Цезарь в 62 г. имел пассив в 7 млн, Марк Антоний к 24 годам наделал долгов на 11 млн, Курион должен был 17, а Милон более 20 миллионов.*

Эпоха наибольшей роскоши в Риме — это первый век до Р. X. и I в. после Р. X. до смерти Нерона. Именно к этому времени и относятся наиболее удивительные чудачества римских аристократов, которые, в опьянении своим богатством, оказались неспособными управлять ни провинциями, ни своим состоянием, ни самими собой. Лукулл и Цезарь во времена республики, Калигула и Нерон в эпоху империи являются представителями этого вновь народившегося патрициата: первые два — с утонченными вкусами знатного аристократа, художника в душе и просвещенного человека, вторые — с бессмысленным самодурством тирана, который хочет все подчинить своему капризу.

Самые большие богатства, известные нам за эту эпоху, да и вообще за все время существования Рима, принадлежали авгуру Лентулу, жившему во времена Тиберия, и вольноотпущеннику Пал-

__________

* Скрибоний Курион — политический деятель середины I в. до н. э., цезарианец; Милон — трибун 57 г. до н. э., его приверженцы в 52 г. убили П. Клодия.

324

ласу, при Клавдии; каждый из них имел по 30 млн сестерций; состояние Нарцисса при Нероне доходило до 400 млн сест. Знаменитый Апиций [1] был в 4 раза беднее Нарцисса. Больших богачей нет во многих современных государствах. А между тем в те времена могущество денег было больше, чем теперь, а масса населения беднее, так что разница между положением немногих и всех остальных выступала еще резче. Отсюда удивление и соблазн, который производило такое неравенство. Впрочем, с течением времени оно заметно уменьшилось. Нажитые грабежом, эти случайные богатства не могли поддерживаться ни за счет подвластного населения, как только сенат стал заботиться о его благе и интересах, ни за счет иностранцев, так как Рим уже в эпоху республики подчинил себе все богатые страны, и при империи ему приходилось вести борьбу лишь с бедными варварскими элементами. Вместо того чтобы брать у них их золото, Риму теперь приходилось отдавать им свое путем торговли и в виде субсидий варварским вождям.

Источники, откуда римляне черпали золото, иссякли, — а отверстия, через которые оно уплывало, открывались все шире и шире, так что богатство мало-помалу ускользало из тех рук, в которые оно попало благодаря завоеваниям. Одних разорили кутежи и безумная роскошь, других — проскрипции. Часть сенаторов уже получала пенсии от Августа, и Тиберий, несмотря на свою скаредность, вынужден был прийти на помощь многим аристократам. Внук Гортензия, получивший от первого императора 1 млн сестерциев, выпрашивал и у второго, который дал по 50 тысяч каждому из его четырех детей. Аристократы нисколько не стыдились протягивать руку. Веррукоз умоляет императора уплатить его долги; другие представляют в сенат список своих кредиторов, стараясь возбудить участие к своему бедственному положению. Некоторым приходится отказываться от магистратур, потому что им не на что производить расходы, связанные с этими должностями; были и такие, что, ввиду своей бедности, радовались, когда Клавдий исключил их из сената. То же самое приходилось делать Августу и Тиберию. Почти каждый император кроме того наделял нескольких сенаторов деньгами, чтобы они имели ценз в 1 200 000 сестерций, требуемый для заседания в сенате. К тому времени, когда Веспасиан достиг власти, сословие сенаторов и сословие всадников, поредели настолько, что он должен был создавать новую знать из провинциальных семей. Нелегко было этим вновь испеченным аристократам занять видное положение в Риме, если
__________

[1] Имя Апиция, жившего при Августе и Тиберии, стало нарицательным для обозначения кутилы и лакомки. Проев свое огромное состояние, он имел еще достаточно средств, чтобы жить не нуждаясь, но скромно. Однако такая жизнь представлялась Апицию медленным умиранием с голода, и он отравился, решив, что лучше покончить с собой сразу. — Ред.

325

верить Ювеналу, который изображает их выпрашивающими подачку у дверей богатого вольноотпущенника и высчитывающими в конце года, насколько эти ежедневные подачки увеличили их скудные доходы.

Таким образом произошло интересное явление. В промежуток времени от Лукулла до Нерона золото, добытое завоеваниями, сосредоточивалось в руках немногих, что позволяло им делать всевозможные безумства; потом оно разделяется, рассеивается и благодаря развитию роскоши течет как бы по наклонной плоскости в руки тех, кто производит или доставляет издалека предметы роскоши. Куда делись миллионы Апиция и ему подобных? Они перешли в руки тех, кто помог проедать эти огромные состояния их прежним обладателям, поставляя все нужное для роскошной жизни. Октавий покупает рыбу за 20 тысяч сестерций; он делает глупость, над которой Тиберий смеется; но для рыбака — это отличное дело, благодаря которому в его хижине на целый год водворяется достаток.

Богатство не только перемещается, распределяясь в массе населения соразмерно труду и ловкости каждого, но так же прямо уменьшается количественно. Много золота и серебра пошло на художественные изделия и драгоценные украшения, уменьшив соответственно количество денег, находящихся в обращении. Торговля с востоком поглощала другую часть денежного капитала: каждый год 50 млн. сестерций уходило в Индию, и столько же, вероятно, в Аравию, — а оттуда эти деньги не возвращались. Наконец, океан хранил то, что было поглощено им во время кораблекрушений; в свою очередь и варвары не отдавали обратно тех субсидий и подарков, которые получали их вожди. Ежегодной добычи золота и серебра едва ли хватало для возмещения этой убыли. Ввиду всего этого не могло быть изобилия денег, что и видно из размеров процента: 6% в Италии, где денежных капиталов было больше, и 12% в провинции. При власти Тиберия разразился денежный кризис. Чтобы устранить его последствия, император раздал 20 миллионов беспроцентной ссуды под залог земель, ценностью своей в два раза превышавших ссуду. Такая мера показывает, что жертвами кризиса явились главным образом богатые люди. Позднее, Траян и Марк Аврелий заставляли сенаторов помещать в дома и земли болыпую часть своего состояния: это делалось с целью воспрепятствовать их обеднению. В результате всего этого земельный капитал начал приобретать все более и более значения в противоположность современному обществу, в котором богатство, состоящее в движимости и в изделиях промышленности, явно стремится к преобладанию над земельным богатством. Но там, где преобладает это последнее, землевладельцы в конце концов образуют аристократический класс, как оно и случилось в римской империи.

(Моmmsen, Histoire romaine, IV, p 139; pp. 35—38; VIII, 125—133, chez Bouillon; Duruy, Histoire des remains, V, p. 598 et suiv., chez Hachette).