Geum.ru

Либеральный консерватизм: история и современность. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. М.: Росспэн, 2001. 384 с

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
Либеральный консерватизм: история и современность. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - М.: РОССПЭН, 2001. - 384 с.

Рецензия


XIX век часто называют «веком идеологий»: это был период, когда сформировались и стали неотъемлемой частью политического процесса противостоящие друг другу системы идей, получившие названия либерализма, консерватизма, социализма и национализма. Эти системы идей складывались во взаимодействии, которое предполагало борьбу, противополагание по отношению к оппонентам, но в то же время, в какой-то степени, - и обмен идеями. Политическая коммуникация между группами в обществе, придерживающимися разных «верований» потому и возможна, что идеологии не являются абсолютно «непроницаемыми». Для нашего общества, решающего - и пока не вполне удачно, - проблему конструирования идеологий, способных обеспечивать успешную мобилизацию и рационализировать политический процесс, изучение проблем, возникавших и возникающих на стыках между идеологиями, по-видимому, представляет особый интерес, ибо позволяет по-новому осмыслить возможности исторически сложившихся «систем верований» и коммуникации между ними. Попыткой исследования такого рода является сборник статей «Либеральный консерватизм: история и современность», недавно выпущенный издательством РОССПЭН по материалам конференции, которая прошла в мае 2000 г. в Ростове-на-Дону.

Понятия «либеральный консерватизм», «консервативный либерализм» в отечественной литературе, и старой, и современной встречаются нередко: их используют для обозначения политических позиций, которые не являются вполне либеральными или вполне консервативными, или, во всяком случае, имеют существенную добавку идей, обычно приписываемых другой идеологии. Русская политическая мысль, усваивавшая и осваивавшая «готовые» «измы», сложившиеся на Западе, нередко стремилась работать в «пограничных областях». Вместе с тем, эти понятия не имеют устоявшихся значений, и круг «либеральных консерваторов» варьируется в зависимости от представлений исследователей о каждой из составляющих данного понятия: сюда включают и А.С.Пушкина (по определению П.А.Вяземского), и Б.Н.Чичерина, и партию «мирного обновления», и П.Б.Струве на конечном этапе его идейной эволюции. Рецензируемый сборник - попытка анализа этого «пограничного пространства» между двумя идеологиями, причем преимущественно в отечественном контексте.

Теоретический каркас обсуждения задан статьей безвременно от нас ушедшего В.Ф.Пустарнакова. Автор предлагает выстроить теоретические модели либерализма и консерватизма, ориентирующиеся на «классические» формы каждой из идеологий - а затем уже искать конфигурацию «пограничного пространства». С точки зрения Пустарнакова, «консерватизм и либерализм исторически развивались как очень разные типы мировоззрения, идеологии и общественно-политической мысли», но с течением времени «пропасть между консерватизмом и либерализмом постепенно засыпалась, и либеральный консерватизм стал одним из мостов между ними» (с.17). Причем «несущей конструкцией» этого моста, по мысли автора, «является консервативное начало, а либеральное начало является лишь частичной (в разном объеме) прививкой к нему» (с.27). Либеральный консерватизм «появляется там и тогда, где и когда происходит синтез базовых ценностей консерватизма с существенными элементами типичного буржуазного либерализма» (с.18). В размеченное таким образом поле либерального консерватизма, с точки зрения Пустарнакова, «попадают» В.П.Боткин, П.В.Анненков, Т.Н.Грановский, К.Д.Кавелин, Б.Н.Чичерин, а позже - П.Б.Струве, С.Л.Франк, Н.А.Бердяев и С.Н.Булгаков.

К сожалению, другие материалы сборника почти не отражают, возможно, имевшую место на конференции дискуссию по поводу предложенной модели. Вместе с тем, на страницах сборника вырисовывается более широкая конфигурация либерально-консервативного пространства: авторы рассматривают в этом контексте идеи П.А.Столыпина (А.П.Корелин), П.Б.Струве (С.М.Смагина, Т.И.Рябова), Л.А.Тихомирова и Б.Н.Чичерина (Э.А.Попов), В.А.Маклакова (Н.И.Детков), Д.Самарина (С.В.Римский), И.А.Ильина (И.А.Иванников), программу партии «Союз 17 октября» (А.В.Щербина), деятельность М.Н.Муравьева (М.Д.Долбилов) и предложения либералов по поводу процедур принятия законодательных актов переходного периода в канун Учредительного Собрания (А.Н.Медушевский). Определенное внимание было уделено и анализу социокультурных и идейных предпосылок отечественного либерального консерватизма. Одни авторы видят их в незрелости русского либерализма, который не прошел путь «нормального» развития, но усваивал чужие уроки в готовом виде (Л.Г.Березовая), другие - в чужеродном для либерального мировоззрения патернализме, который исторически присущ нашей ментальности (Т.Ф.Ермоленко), третьи - в социально-психологических особенностях тех социальных групп, которые оказались носителями либеральных идей в России (Д.В.Тимофеев). По-видимому, стремление многих русских мыслителей к синтезу либеральных и консервативных идей действительно в существенной мере определялось потребностью приспособления к условиям «догоняющей модернизации».

Вместе с тем, если рассматривать «либеральный консерватизм» как пограничное пространство между двумя идеологиями, то следует признать, что история политических идей в России - видимо, не самый типичный пример реализации возможностей тех или иных «измов». В этой связи остается выразить сожаление, что в материалах сборника, озаглавленного «Либеральный консерватизм: история и современность», относительно мало места занял анализ либерально-консервативного синтеза в западной традиции. Безусловно, самым классическим примером взаимодействия и взаимопроникновения либеральных и консервативных идей могла бы служить Великобритания с ее приверженностью традициям, разделяемой не только либералами, но и консерваторами (не случайно считается, что идеи видного деятеля партии вигов Э.Берка оставили след в развитии обоих направлений). Именно в относительной консервативности, приверженности естественному ходу развития событий британские либералы усматривали свое отличие от единомышленников по ту сторону Ла-Манша. Так, известный историк и публицист лорд Эктон видел истоки этих различий в последствиях тевтонского завоевания и подчеркивал, что особенностью континентального конституционализма было стремление не к свободе, но к равенству: уничтожить «чуждую» аристократию казалось важнее, чем ограничить власть государства. Следствием этой системы, основы которой оказались заложены Французской революцией, по мнению британского теоретика, стало разрушение всех промежуточных властей - Церкви, аристократии, местного самоуправления. В результате страны, принявшие эту систему, лишились, по мысли Эктона, «хотя и в разной степени, тех посредников, которые заполняют промежуток между произволом власти и беззаконным сопротивлением ей, которые сдерживают суверенную власть и смягчают ее проявления, препятствуют тирании, не допускают дурного управления, отводят народный гнев и предотвращают бунт» (Acton J.E.E. Report on Current Events, May 1862 - Prussia //  P.469). Идея о преимуществах британского опыта воплощения свободы, связанных с постепенной трансформацией общественных институтов и сохранением аристократических традиций, разделялась многими либералами, и в действительности влияние консервативной традиции на либерализм в Великобритании было ничуть не меньшим, чем традиции социалистической (фабианской, лейбористской). Этот интересный опыт, к сожалению, лишь отчасти затронут в статье И.М.Узнародова. Поскольку, по мнению автора, «в Англии как бы естественным образом существовали достаточно простые консервативная и либеральная доктрины, которые изредка получали толкование в трудах партийных лидеров и конкретизировались в их предвыборных манифестах» (с.112), он сосредоточил свое внимание почти исключительно на перипетиях партийной борьбы. Не умаляя важности последней, следует заметить, что история британского либерализма безусловно не ограничивается партийными программами; дань консервативным идеям отдавали не только известные либеральные теоретики и политики вроде Дж.С.Милля и У.Гладстона, но и другие публицисты, чьи имена были хорошо известны современникам, но менее знакомы потомкам. Анализу западного опыта синтеза либеральных и консервативных идей посвящены также работы А.Н. Загородникова и В.П.Макаренко. В первой их них рассматривается взаимосвязь между западным либерализмом и неоконсерватизмом 80-х гг., во второй - предпринимается попытку переосмысления концепции толерантности в контексте фундаментализма. В целом, проблемы либерально-консервативного синтеза в западной политической теории освещены довольно скудно, что, с нашей точки зрения, мешает выстроить адекватную сравнительную перспективу для российских либералов-консерваторов, а вместе с тем - ограничивает возможности для разработки модели данного явления (если такая задача стоит).

Как показывает опыт изучения различных «измов» в отечественной литературе, задача конструирования общезначимых моделей тех или иных «классических» идеологий не имеет однозначного решения. Возможно, проблема заключается в том, что модели и дефиниции такого рода и сами включают идеологический момент, в том смысле, что выражают отношение определяющего к тому, что является «самым главным» в том или ином «изме». И потому одним, к примеру, минималистский подход либералов к определению функций государства кажется сущностной чертой либерализма, а другим - всего лишь инструментальным следствием из более «главных» посылок обеспечения общественного порядка, совместимого со свободой личности. Для одних традиционализм, присущий консерватизму, кажется принципиальным отрицанием идеи прогресса, другие же видят в нем скорее определенный принцип, направляющий изменение, а потому полагают, что консерватизм противостоит не идее прогресса как таковой, а лишь механистическим, универсалистским ее вариантам. Эти модели подобны дюнам на зыбучих песках, постоянно перетекающим, меняющим свою конфигурацию, но тем не менее, никогда не сливающимся в одну сплошную ровную поверхность. По-видимому, без построения такого рода моделей в изучении идеологий не обойтись: иначе стираются линии, обозначающие рельеф политического пространства. Вместе с тем, необходимо помнить об их условности и «текучести», о том, что выявленные нами «идейные ядра» - не более, чем изобретенные нами конструкции, необходимые для того, чтобы вычленять главное в многообразных и причудливых связях, пронизывающих мир политических идей.

Представляется, что задача выработки общезначимых моделей еще менее разрешима для «пограничных» зон вроде либерального консерватизма. По-видимому, эти зоны правильнее рассматривать как «экспериментальное поле», на котором происходит поиск возможных вариантов синтеза идей. Поэтому здесь нет и не может быть каких-либо типовых решений. Исследование идеологических «стыков» интересно именно тем, что оно раскрывает пределы возможного сочетания ценностей, имеющих разную «приписку», - и дает возможность оценить успех или неуспех эксперимента. Кроме того, такого рода исследования лишний раз напоминают о том, что все «измы» - лишь некие «пучки» идей, исторически и логически сцепленных друг с другом. Однако эти связи отнюдь не являются чем-то объективно предзаданным и нерасторжимым: они могут трансформироваться и развиваться (разумеется, в пределах определенных границ, установление которых как раз и составляет задачу такого рода исследований). По-видимому, сборник статей о либеральном консерватизме интересен прежде всего в качестве попытки такого рода анализа. И хотя говорить о том, что благодаря рассматриваемой нами коллективной работе данное понятие и описываемое им идейное пространство стали более четкими и понятными, вряд ли приходится, тем не менее, она несомненно является еще одним шагом к лучшему пониманию коммуникативных возможностей двух идеологий.