История философии: Запад Россия Восток

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39

Глава русских исихастов стал вождем нестяжательского направ-

ления, полемизировавшего с иосифлянским. Вассиан Патрикеев,

Гурий Тушин, Артемий Троицкий и другие представители первого

течения выступали за монастыри как центры духовного просвещения,

живущие исключительно трудом своих насельников и доброхотными

подаяниями извне. Преображающая сила фаворского света представ-

лялась достигаемой при максимальном удалении от забот внешних и

предельной сосредоточенности на жизни внутренней. Идеалом "заволж-

ских старцев" был бедный, затерянный в лесах монастырь, богатый

лишь Духом Святым, каким был скит пр. Пила.

Программа преподобного Иосифа Волоцкого (1440-1515), в ми-

ру Иоанна Майкова, ориентировалась на создание монастырей -

крупных феодальных центров с обширными владениями, книгопис-

ными, иконописными и иными мастерскими, активно влиявших на

общественную жизнь, воспитывавших духовных пастырей для мирян,

сотрудничавших с государством в общем деле укрепления страны,

нередко бывших даже укрепленными крепостями.

В советской историографии, одержимой идеей социальной конфрон-

тации, преувеличивались расхождения между двумя течениями. Между

тем оба они развивали единую программу "игумена земли Русской"

пр. Сергия Радонежского, сочетавшего монашеский подвиг, духовную

аскезу со служением родной земле, ее народу, но акцентируя по мере

необходимости различные функции. В реальной действительности древ-

нерусские монастыри стали одновременно и подлинными очагами духов-

ности, и процветавшими центрами феодального хозяйства и средне-

векового искусства, и оборонными твердынями.

Более того, при отсутствии центров образования, подобных универ-

ситетам, они выполняли их культуртрегерскую функцию на обшир-

ных пространствах мало освоенных земель, особенно на севере Руси.

В них как в цветущих "вертоградах" вырастали зодчие, книжники,

певчие, иконописцы, музыканты, садовники, просвещенные деятели

культуры. На Западе подобную роль до XI в. играли бенедиктинские

монастыри во главе с обителью в Монте-Кассино. В России деятельность

монастырей была более обширной и продолжительной. Даже после

основания университетов они вплоть до революции служили оплотом

духовности, носителями традиций, прибежищем народным. "Северная

Фиваида" представляет одну из ярких страниц истории отечественной

культуры, духовности и практической жизнестроительной мудрости

[5, с. 171-176].

Примером процветающей обители, устроенной в удивительно

живописном уголке родной природы, может служить Успенский мо-

настырь под Волоколамском, который основал пр. Иосиф Волоцкий.

С ним связано много эпизодов отечественной истории, из него вошли

в хранилища многие творения культуры, в том числе богатое собрание

рукописей. Сам же пр. Иосиф был незаурядным церковным писате-

лем, автором нескольких десятков сочинений, главным из которых

является <Просветитель>, направленный против умножившихся ере-

тических движений, вносивших в умы смятение и соблазн вольномыс-

лия (стригольники, новгородско-московская ересь, Матвей Башкин,

Феодосии Косой).

Еретичество как любое инакомыслие представляет сложный неод-

нозначный феномен. С одной стороны, оно вносит дестабилизирую-

щий момент и потому преследуется официальной идеологией; с дру-

гой - нестандартное мышление инициирует свободу интеллектуального

поиска, обогащает культурный контекст новыми версиями, если под

еретичеством не скрывается откровенное богохульство, злобствующая

ненависть и экстремистские разрушительные устремления и действия.

Во всяком случае, и ранее и всегда, чтобы понять общую идейную

ситуацию, необходимо принимать во внимание всю совокупность факти-

чески наличествующих течений мысли, включая оригинальные и оппо-

зиционные, охранительные и освободительные, догматические и ерети-

ческие, без субъективного преувеличения роли каждого из них, но

путем создания объективно взвешенной по всем параметрам и адекват-

ной исследовательской модели.

XVI столетие богато видными культурными деятелями и мыслите-

лями, многие из которых упомянуты выше. Из неназванных можно

указать на Зиновия Отенского (автора обширного богословского труда

<Истины показание к вопросившим о новом учении>), Федора Кар-

пова (боярина-западника, дипломата, сторонника гражданской спра-

ведливости, апеллировавшего к авторитету Аристотеля), Ивана Пе-

ресветова (мелкопоместного дворянина, обратившегося к Ивану Гроз-

ному с проектом реформ в <Большой челобитной>, указывавшего на

"мудрость греческих философов и латинских докторов"), Ермолая-

Еразма (книжника из окружения митрополита Макария, составив-

шего трактат <Благохотящем царем правителница и землемерие> и

литературно обработавшего старинное муромское предание - житий-

ную <Повесть о Петре и Февронии>).

Крупнейшим же отечественным мыслителем века расцвета русско-

го средневековья предстает Максим Грек (ок. 1470-1556), в миру

Михаил Триволис. Выходец из знатного греческого рода, проживший

в юные годы несколько лет в Северной Италии, где сотрудничал с

Иоанном Ласкарисом, Анджело Полициано, Альдо Мануцием и дру-

гими деятелями Возрождения; бывший одно время поклонником

Савонаролы и монахом доминиканского ордена; уехавший затем на

Афон, где принял постриг в Ватопедской обители, и спустя несколь-

ко лет приглашенный в Москву Василием III для перевода греческих

книг, он именно в России стал европейски известен как писатель, бо-

гослов, мыслитель, претерпевший немало страданий и получивший

высокое признание и качестве авторитетного филолога и философа.

Подобно своему небесному патрону Максиму Исповеднику, он удосто-

ился высокого имени Философа, о котором в древнерусских источни-

ках сообщалось: "дивный философ", "изящный в философех", "зело

мудрый в философии" [9, с. 173-174].

Перу Максима принадлежит огромное число переводов, толкова-

ний, посланий, повестей, догматических, нравственных, философских

сочинений, часть из которых издана, но многие еще не опубликованы.

Он перевел фундаментальную <Толковую Псалтырь> двадцати четырех

толковников, написал <Главы поучительны начальствующим право-

верно> специально для вразумления вступившего на престол Ивана

IV. В <Беседовании о пользе грамматики> подчеркивал единство фи-

лологии и философии, выработанное эллинской школой, создал в тра-

дициях философского диалога лучшие свои творения <Беседа души и

ума> и <Беседует ум к душе своей>, где показал борения мятущейся

человеческой натуры, необходимость просветления и очищения души

с целью нравственного восхождения: "Нашея славы высоту, о душе,

познаим и не уподобляим без ума себе безсловесным скотом". Изуче-

ние жизни и творчества Максима необходимо для понимания русской

средневековой мысли, ее связи с византийской и европейской тради-

циями, для уяснения образа философа и стиля философствования,

признанных на Руси в качестве положительного образца.

Глава 2. ЭПОХА БАРОККО

В истории России XVII столетие зовется "бунташным". Началось

оно со "Смутного времени" и великого разорения страны, закончи-

лось стрелецкими мятежами и кровавой расправой Петра над против-

никами его реформ. Вместе с тем последний допетровский век был

одарен великолепным закатным светом угасавшей древнерусской куль-

туры, постепенно трансформировавшейся из традиционной средневе-

ковой в новоевропейскую. Особую роль при этом сыграл стиль барокко.

Бывший в Европе католической реакцией на ренессансные и реформа-

ционные веяния, в России он сыграл совершенно иную роль, став

постмедиевистским, переходным к секуляризованной культуре Ново-

го времени [16, с. 165-214].

Барокко было не только стилем художественного творчества, но

также стилем мышления, объяснения бытия, интерпретации происхо-

дивших событий и выражения идейных установок. Вместо монумен-

тального, обращенного к вечности, берегущего традиции отношения к

миру барочное сознание увлечено экспрессивным его переживанием,

возрастанием субъективного начала, пристрастием к декоративности,

изощренности форм, игре света и тени, созданию иллюзорного про-

странства, обмирщению культуры. В эволюции отечественного барок-

ко выделяют три этапа: первоначальный XVII в., иногда называемый

"нарышкинским", сдержанный петровский и пышный елизаветинский.

Если петровское барокко начала XVIII в. отразило суровый дух

становления новой России, ориентировалось на культуру балтийских

стран и лучше всего воплощено в ансамбле Петропавловской крепо-

сти; если елизаветинское тяготело к утонченной моде роскошных ев-

ропейских резиденций вроде Версаля и прекрасно манифестировано в

творениях Растрелли, особенно в Зимнем и Царскосельском дворцах,

то допетровское барокко отличает творческий синтез традиционных

русских образцов с умелым и тактичным использованием западных. С

середины XVII в. происходила плавная, постепенная европеизация

436

российского общества и органичное усвоение современных достиже-

ний Запада. Петр 1 не начал, а лишь ускорил, насильственно интенси-

фицировал, нетерпеливо подталкивал те процессы, которым осторож-

но давал дорогу его отец "тишайший" царь Алексей Михайлович, сим-

патизировавший западной культуре в польском ее варианте.

Смутное время

Проследим вкратце ход отечественной мысли. Тяжкие испытания

"Смутного времени" вызвали обостренную историософскую оценку

кризиса "Третьего Рима", едва не утратившего независимое существо-

вание. В созданном до освобождения Москвы <Плаче о пленении и о

конечном разорении Московского государства>, напоминающем <Сло-

во о погибели Русской земли>, происшедшая катастрофа рассматри-

вается как наказание за грехи неправедных правителей и всего народа

русского. В <Ином сказании> самозванец Лжедимитрий сравнивается

со "зломудренным" Арием, недобрая память о котором как изощрен-

ном философе-антитринитарии сохранилась с 1 Вселенского собора.

Он выступает карающим мечом по отношению к политическому ин-

тригану Годунову, хитростью захватившему престол, но сам падает

жертвой собственных преступных замыслов.

Наиболее глубоким произведением эпохи "Смуты" является <Вре-

менник> дьяка Ивана Тимофеева, где описывается ход событий от

царствования Ивана Грозного до воцарения Михаила Романова. В

нем даются яркие, порой нелицеприятные описания правителей, обна-

жается безнравственность борьбы за власть, проводится идея о леги-

тимности и моральном основании избрания нового царя, о важности

общенационального согласия. Происшедшие трагические события обо-

стрили и углубили политическое самосознание россиян. Они показали

пагубность тирании, необходимость законности в управлении стра-

ной, важности Земских соборов и других представительных учрежде-

ний [8, с. 213-214].

Новым элементом культуры становится существовавшая ранее лишь

в устной форме народная демократическая литература, в том числе

сатирическая, пародировавшая судопроизводство (<Повесть о Ерше

Ершовиче>), спаивание народа (<Служба кабаку>), нищету низов

(<Азбука о голом и небогатом человеке>). Записываются духовные

стихи о пустынножительстве, о терзаниях души, чающей спасения в

жестоком и немилосердном мире (<Прими мя, пустыни, яко мати чадо

свое>). Весьма интересна в натурфилософском отношении <Голуби-

ная книга>, распевавшаяся "каликами перехожими", где содержатся

космогонические идеи о сотворении мира и человека, символическая

интерпретация стихий, зашифрованные философемы апокрифического

происхождения.

К XVII в. в древнерусской среде накопилось значительное количе-

ство апокрифов (от греческого "апокрифос" - скрытный, потаенный),

в которых истолковывались наиболее волнующие сознание средневеко-

вого человека коренные вопросы: сотворение Адама и Евы, описание

рая и ада, устройство мироздания, загадки мировой истории, обычаи

и нравы народов. Существовали специальные индексы почитаемой и

осуждаемой литературы, которые дают ценные сведения о полноте

книжного репертуара, что видно на примере обширного списка книг,

приведенного в <Кирилловой книге>, изданной Московским Печат-

ным двором в 1644 г. В апокрифах о сотворении Адама в опосредо-

ванной форме содержалось изложение натурфилософского учения о

стихиях, или элементах.

Ценнейшим источником философской и общекультурной терминоло-

гии являются <Азбуковники> - лексикографические справочники

энциклопедического состава, возникшие на основе словарей-ономасти-

конов, словарей символики и словарей, объясняющих термины из грече-

ского, латинского, древнееврейского, немецкого, польского и других

древних и новых языков. Приведем некоторые примеры: "Софист -

мудрец", "Епикур - во Афинах 6е некий философ", "Имство - ка-

чество пребывательно", "Материя - естество", "Диалектика - двое-

словесного стязания книга", "Парение ума - обношение повсюду",

"Етимология - истиннословие", "Вселенная - весь свет", "Мета-

морфозис - преображение", "Акростихида - краестрочие" (Рук.//

РГБ. Ф. 299, № 445; Рук.//РГБ. Ф. 228, № 197). В обширных

приложениях нередко встречаются сведения о мудрецах древности,

дефиниции философии, истолкование символики икон, образа Сессии

Премудрости Божией, масса всевозможной информации просветитель-

ского, необыденного характера.

Существует несколько редакций <Азбуковников>, каждый список

из них уникален, имеет глоссы, маргиналии, вставки, дополнения.

Однако как философский источник они слабо изучены, что лишний

раз свидетельствует о недостаточном знании подлинных памятников

русской средневековой мысли, в то время как филологи (А. Карпов,

М. Алексеев, Л. Ковтун) издавна исследуют эти уникальные тексты,

свидетельствующие об уровне мышления, терминологии отвлеченной

лексики, связях отечественной лингвистики с зарубежной еще п до-

петровский период [14].

В XVII в. появляются первые трактаты по эстетике. Среди них

<Послание Иосифа Владимирова к Симону Ушакову>, где знамен-

щик Печатного двора и иконописец Оружейной палаты отстаивает

принцип "живоподобия", индивидуализации образа и выступает про-

тив "мрачных и неподоболепных образов святых". Барочное видение

в живописи аргументирует Симон Ушаков (1626-1686), крупнейший

мастер и теоретик искусства, иконописец, гравер, портретист, руково-

дивший царской мастерской. В целом древнерусская эстетика, воспри-

нявшая византийские каноны и претерпевшая длительную эволюцию,

способствовала развитию национального "мышления в образах" и "умо-

зрения в красках", дала мощный импульс визуальным, невербальным

методам богословствования и философствования, отражающим восточ-

но-православную традицию (В. В. Бычков).

Не всем нравились новые веяния в культуре. Против тенденции

приближения к натуре, аллегоризации, чрезмерной декоративности,

десакрализации выступили ревнители древлего благочестия. Протопоп

Аввакум (1620-1682) иронически писал о манере письма Ушакова,

который Спаса Еммануила изобразил с одутловатым лицом, перстами

надутыми, "яко немчина брюхата" учиненного, "лишо сабли той при

бедре не писано". Старообрядцы стояли за сохранение высокой духов-

ности, бережное отношение к традициям, против цезарепапистского

подчинения церкви государству. Как покажут последующие события,

они выступили в качестве главного хранителя древнерусского наследия,

испытавшего большие утраты от пренебрежительного к нему отношения.

Протопоп предстает в своих сочинениях как противник внешней образо-

ванности, стремящийся к "премудрости внутренней", страдалец и муче-

ник за свои убеждения, автор исповедального жизнеописания, нового

жанра в отечественной литературе. Вопреки распространенному заблу-

ждению старообрядцев отличают не только позитивный консерватизм,

но и предприимчивость, социальный динамизм, умение сочетать привер-

женность традициям с адаптацией к современным достижениям, чему

их научил выстраданный многовековой опыт [8, с. 237-241].

Церковные реформы патриарха Никона (1605-1681), в миру Ни-

киты Минова, сына простого крестьянина мордовской деревни Ниже-

городского уезда, честолюбивого и небесталанного церковного деяте-

ля, осуществленные резко, волюнтаристским путем, вызвали первый

великий раскол единого прежде древнерусского общества, имевший

далеко идущие негативные последствия. Второй раскол осуществил

Петр 1, отделив европеизированную элиту от остальной части населения;

третий произошел в советское время, когда многовековое единство

сакральной и светской сторон жизни было деформировано.

Стремление стать "русским папой", унифицировать православный

культ путем сближения его с греческим, западнорусским, создать все-

ленский центр "Новый Иерусалим" под Москвой было весьма амбици-

озным и потерпело поражение как целостная программа, хотя новации в

религиозную и общественную жизнь были внесены, ансамбль же Ново-

Иерусалимского монастыря привлекает своей грандиозностью поныне.

Грекофилы и латинофилы

Противоборствующие тенденции в развитии российского общества

связываются в XVII в. не только с противостоянием сторонников и

противников церковных реформ, но также с полемикой грекофилов и

латинофилов. К первым относят Епифания Славинецкого (ок. 1600-

1675), "во философии и богословии изящного дидаскала", переводчика,

гимнографа, богослова, инока Ефимия и пиита Кариона Истомина,

автора декламаций о пользе наук, училищ и мудрости философской.

Все они придерживались ориентации на византийскую православную

культуру (А.М. Панченко).

Главой латинского направления, за которым стоял мощный потенци-

ал динамично развивавшейся Европы, выступил Симеон Полоцкий

(1629-1680), в миру Самуил Ситнианович-Петровский. Талантливый

писатель, основатель русской силлабической поэзии и драматургии,

воспитатель царских детей, крупнейший представитель культуры

барокко и вместе с тем изощренный придворный, враг старообрядцев

и грекофилов, тайный униат, он оставил колоссальное наследие, был

необычайно плодовит, издал несколько книг, в том числе <Обед

душевный> и <Вечерю душевную>. Подражая польскому поэту Яну

Кохановскому, осуществил стихотворное переложение псалмов. Его

<Псалтырь рифмотворная>, которую М.В. Ломоносов относил к "вра-

там учености", положила начало многочисленным поэтическим вариа-

циям на самое популярное гимнографическое творение прошлого,

продолжающимся до сегодняшнего дня. Немало философских тем,

сюжетов, имен, идей можно обнаружить в творчестве ученого монаха

(о Платоновой академии, о смысле философии, о смеющемся Демок-

рите и плачущем Гераклите, о tabula rasa, о барочной символике и

т.д.), выраженных пестро, ярко, затейливо, порою претенциозно и

неудобопонимаемо для русского читателя.

Двойственным было отношение к Симеону Полоцкому в россий-

ской среде. Латинофилы его почитали, высоко ценя европейскую об-

разованность полонизированного белоруса, грекофилы обличали. Вид-

нейший их представитель Евфимий Чудовский написал об <Обеде

душевном> иронические строки: "Новосоставленная книга сия <Обед>

подвлагает снедь, полну душетлительных бед". Негативно относились

к Полоцкому старообрядцы за его "латинские новомышления". В це-

лом же нельзя не признать значительного воздействия на отечествен-

ную культуру и философскую мысль эпохи предпетровского барокко,

которые оказал просвещенный монах из Полоцка.

Преемником главы латинству ющих стал его ученик, подъячий Тай-

ного приказа, принявший монашество и ставший впоследствии настояте-

лем Заиконоспасского монастыря Сильвестр Медведев (1641-1691).

От учителя к нему перешла богатая библиотека, еще более дополненная

и известная как собрание Полоцкого-Медведева, в которой числилось

по описи 1689 г. свыше 350 книг; из них было много на латинском,

греческом, польском языках, в том числе <Политика> Аристотеля,

<Диалектика> Меланхтона, <Толкование древних философов> и др.

К концу XVII в. в России существовало немало переводов с запад-

ных языков книг философского содержания, осуществленных чаще

всего через польско-украинско-белорусское посредничество. Польская

образованность стала своеобразным ретранслятором западной культуры

в допетровское время. Известны переводы с польского <Экономики

Аристотелевой> Себастиана Петрици, <Проблематы> Анджея Глябера,

<Об исправлении Речи Посполитой> Анджея Моджевского, <Апофег-

маты> Беньяша Будного, <Селенографии> Яна Гевелиуса, где

излагались идеи Николая Коперника. Имели хождение с более раннего

периода апокрифические тексты вроде (<Аристо-

телевых врат>), <Сказания об Аристотеле> (краткая версия из Диогена

Лаэртского), натурфилософского <Луцидариуса> (восходящего к од-

ному из сочинений Гонория Отенского).

Возвращаясь к Медведеву, заметим, что он составил <Епитафион>

в память своего учителя, <Привилей>, уставную грамоту для будущей

Славяно-греко-латинской академии и <Созерцание краткое> (<Записки

о стрелецком бунте> - знаменитой "Хованщине"), где имеется раз-

дел <Философов глаголы>, излагающий мысли Ликурга, Тиберия и

других мудрецов. Будучи выразителем идеологии служилого сословия,

Медведев уподоблял государство живому организму, требующему

равновесия и опоры на средние классы. Со ссылкой на Стагирита

отечественный его последователь писал: "Аристотель же, философ,

советовал в гражданстве, чтобы начальство и власти правление людям

мелким давали" [8, с. 249].

В письме к боярину Ромодановскому Сильвестр Медведев рассмат-

ривает учение схоластов о причинности, выделяя "четыре вины фило-

софские": творящую (Бог сотворил человека), сущностную (природа

человека), образующую (разумная душа), конечную (целевая). К ним

добавляются христианские добродетели ("правда, целомудрие, муд-

рость, мужество") и высокое предназначение человека, созданного по

образу и подобию Божиему, о чем он никогда не должен забывать.

Допетровская Россия не была изолирована от Европы, как это иног-

да неверно полагают, однако восприятие западных идей шло более

мягким, эволюционным путем. Москву XVII в. образно называли "све-

точем славянства" и "новосияющими Афинами", куда устремились не

только украинские и белорусские деятели культуры. Видную роль в

развитии философской мысли сыграл прибывший в столицу-"Трстий

Рим" молдаванин Николай Милеску Спафарий (1636-1708). Пере-

водчик с латинского и греческого, путешественник, побывавший в Ки-

тае, историк, богослов и философ, он написал несколько трактатов, в

том числе по эстетике (О.А. Белоброва). В <Хрисмологионе> Спафарий

рассматривает развитие европейской цивилизации, в <Книге глаголемой

естествословной> систематизирует естественнонаучные и натурфило-

софские знания, в <Василиологионе> обращается к социальной тема-

тике, проблеме власти и управления обществом, в <Книге иерогли-

фийской> излагает символику барокко. Работавший на стыке латин-

ской, греческой, славянской и румынской культур, Спафарий оказал

немалое влияние на российскую образованность. Многие его трактаты

до сих пор неопубликованы и слабо изучены [5].

Интересно творчество поляка Андрея Белобоцкого, получившего

образование в Западной Европе и прибывшего в Москву, где он был

принят переводчиком Посольского приказа, своеобразного аналога ми-

нистерства иностранных дел, в котором концентрировались квалифици-

рованные кадры преимущественно западнического толка. Белобоцкий

осуществил ряд переводов, в том числе части произведения Фомы

Кемпийского <О последовании Христу> и <Краткой науки> Раймун-

да Луллия. Он пропагандировал учение средневекового испанского

логика и богослова Раймунда Луллия, написав несколько трактатов с

интерпретацией его идей, из которых наибольшее распространение

получила <Великая наука>, известная по нескольким спискам XVII-

XVIII вв. Обстоятельства его жизни, даты рождения и кончины неиз-

вестны, что относится и ко многим другим деятелям культуры и мыс-

лителям допетровского времени.

Классификация знания Юрия Крижанича

Самое значительное в теоретическом отношении воздействие ока-

зал на отечественную мысль хорват Юрий Крижанич (1617-1683).

После получения степени магистра философии в Граце и обучения в

коллегнуме св. Афанасия при Ватикане, он проехал ряд стран и при-

был в Москву, где стал пропагандировать идеи славянского единства

перед лицом турецкой и немецкой экспансии, необходимости широкого

европейского образования и превращения России в подобие западных

просвещенных монархий. Вскоре его сослали в Тобольск, где он провел

пятнадцать лет, написал основные труды: <Политику>, <Толкование

исторических пророчеств>, <Духовное завещание>,
Dei> (О провидении Господнем) и др. По возвращении из ссылки в

Москву он уехал в Вильно, где вступил в члены иезуитского ордена.

Тогда же написал

Blog

История философии: Запад Россия Восток