Сергей Кара-Мурза и другие Коммунизм и фашизм: братья или враги?

Вид материала

Документы

Содержание Социалистический фронт или диктатура?

Подобный материал:

• С. Кара-Мурза, А. Александров, М. Мурашкин, С. Телегин, 6654.45kb.
• С. Кара-Мурза, А. Александров, М. Мурашкин, С. Телегин, 6654.32kb.
• Сергей Анатольевич Батчиков Сергей Георгиевич Кара-Мурза Неолиберальная реформа в России, 1016.62kb.
• Сергей Георгиевич Кара Мурза, 2029.44kb.
• Сергей Георгиевич Кара-Мурза Гражданская война 1918-1921 гг. - урок, 3012.93kb.
• Сергей Георгиевич Кара-Мурза Манипуляция сознанием, 13635.55kb.
• С. Г. Кара-Мурза Жизнеспособность России как цивилизации, 386.54kb.
• Кара-Мурза С. Г, 3824.53kb.
• Тема: Политическая конфликтология, 47.1kb.
• Сергей Георгиевич Кара Мурза Второе предупреждение. Неполадки в русском доме www rus crisis, 4064.23kb.

^ Социалистический фронт или диктатура?

Но пока Ленин находился в розыске, возник новый шанс достичь соглашения большевиков и социалистов. После краха корниловского мятежа большевики вышли из изоляции — ведь они были одной из наиболее крупных организаций, участвовавших в борьбе против Корнилова. Более того, дальнейшее ухудшение экономической ситуации и неубедительность антибольшевистской агитации привели к значительному росту влияния большевиков в крупных индустриальных центрах.

342

Уже 31 августа начался процесс, который затем был расценен Лениным как «большевизация советов». Петросовет принял предложенную большевиками резолюцию «О власти». Она была составлена в умеренных тонах, характерных для правых большевиков, и рассчитана на компромисс с радикализировавшимися эсерами и меньшевиками. Резолюция требовала отстранения от власти цензовых элементов (а не только кадетов) и создания ее на новой основе. «Нетерпимы далее ни исключительные полномочия Временного правительства, ни его безответственность. Единственный выход — в создании из представителей революционного пролетариата и крестьянства власти», которая провозгласит демократическую республику, отменит частную собственность на землю и передаст ее в распоряжение крестьянских комитетов, введет в общегосударственном масштабе рабочий контроль, национализирует важнейшие отрасли, введет налоги на сверхдоходы, отменит тайные договоры и др.¹⁰¹ Практически все эти требования уже высказывались лидерами меньшевиков и эсеров. Такие предложения большевиков были явным шагом к компромиссу с социалистами.

Ленин тоже оценил открывшиеся возможности. В первых числах сентября Ленин выступил с серией статей, открывавшихся работой с откровенным названием «О компромиссах». Ленин писал: «Союз большевиков с эсерами и меньшевиками против кадетов, против буржуазии... испытан только по одному фронту, только в течение пяти дней, 26—31 августа, во время корниловщины, и такой союз дал за это время полнейшую, с невиданной еще ни в одной революции легкостью достигнутую победу над контрреволюцией, он дал такое сокрушающее подавление буржуазной, помещичьей и капиталистической, союзно-империалистической и кадетской контрреволюции, что гражданская война с этой стороны развалилась в прах, превратилась в ничто в самом начале, распалась до какого бы то ни было "боя"...

Если есть абсолютно бесспорный, абсолютно доказанный фактами урок революции, то только тот, что исключительно союз большевиков с эсерами и меньшевиками, исключительно немедленный переход всей власти к Советам сделал бы гражданскую войну в России невозможной»¹⁰². Таким образом будет «возможно и вероятно» мирное развитие революции.

Но умеренные социалисты оттолкнули протянутую руку. 8—10 сентября «Рабочая газета» и «Дело народа» выступили с критикой ленинской инициативы.

343

Уже при обсуждении большевистской резолюции лидеры социалистов стали демонстративно искажать ее содержание, подчеркивая свои разногласия с большевиками. Так, Церетели, опровергая ее, стал доказывать, что нельзя передавать власть одному пролетариату, хотя большевики выступили за власть рабочего класса и крестьянства. Представитель эсеров Болдырев стал спорить с аграрным пунктом резолюции, который практически повторял предложения Чернова. Это выглядело как ревность¹⁰³.

Такая реакция свидетельствовала, что умеренные социалисты не готовы к созданию реального левого фронта. Победа большевиков в Петросовете была еще неустойчивой — в голосовании приняло участие меньше половины депутатов, так как большинство членов солдатской секции отсутствовало — ведь еще сохранялась угроза наступления корниловцев.

И тогда эсеровско-меньшевистский президиум Петросовета вместо поиска компромисса попытался перейти в контрнаступление. Он подал в отставку, чтобы заставить депутатов отказаться от поддержки большевиков. В ответ Троцкий и Каменев выдвинули проект создания президиума не большинством совета, как раньше, а из представителей всех фракций. Таким образом они получили поддержку малых фракций и моделировали будущую советскую коалицию. Но меньшевики и эсеры не оценили и этой уступки.

Троцкий и Каменев стремились к сдвижке власти в Петросовете, но лидеры меньшевиков и эсеров, поставив на карту свои посты в президиумы, спровоцировали серьезный сдвиг.

9 сентября, когда в Петросовете собрался убедительный кворум — 1000 депутатов, большевики одержали решительную победу. Их резолюцию поддержали 519 депутатов. 25 сентября Петросовет возглавил Троцкий.

Большевизация Петросовета не облегчила дело компромисса — умеренные социалисты, потерпев поражение, не желали дальше отступать. Теперь большевики согласились бы только на роль равноправных партнеров, а на это «вожди демократии» не рассчитывали. Эсеры и меньшевики лишний раз убедились, что их позиции советах ослабевают, что на советы опасно опираться правительству. Но, разумеется, не это тактическое поражение определило позицию социалистов.

344

Сложившаяся в сентябре ситуация рассматривалась в партии большевиков по-разному. Умеренная часть руководства РСДРП(б) добилась фактического восстановления лозунга «Вся власть советам!». В то же время воплощение в жизнь этого лозунга до II съезда Советов было уже невозможным.

Как только появились первые признаки того, что социалисты все же не пойдут на создание однородного правительства, Ленин снова резко повернул политический руль и взял курс на вооруженный захват власти. Следовало торопиться. Нужно было до выборов в Учредительное собрание продемонстрировать стране, кто способен на практике предпринять решительные меры по борьбе с кризисом. Это может обеспечить большевикам поддержку широких масс, прежде всего рабочих, победу и на всеобщих выборах, и в советах, которые станут основой новой системы власти.

Идее многопартийной советской власти Ленин противопоставил план установления авторитарной диктатуры, опирающейся на те советы, которые поддержат военный переворот. Диктатура радикального крыла большевиков, опирающаяся на «свои» советы и воинские части должна запустить необратимый процесс «пролетарской революции».

Идея немедленного восстания, на которой Ленин настаивал начиная с 14 сентября, первоначально не получила поддержки партийного руководства. Н.Бухарин вспоминал о первой реакции на ленинские письма с призывом к восстанию: «Мы все ахнули, никто не знал, что делать. Все недоумевали первое время»¹⁰⁴. ЦК постановило не оглашать ленинские письма. Но информация о его позиции постепенно распространялась в партии. Радикальные партийные массы были готовы к немедленному выступлению, даже если это грозило большевикам поражением. В обстановке 1917 г. политическое искусство требовалось не для того, чтобы применить насилие, а для того, чтобы его избежать.

Итоги Демократического совещания означали крах политической линии Каменева. Троцкий оперативно переориентировался на подготовку восстания с порой на Петросовет, который он как раз возглавил. 7 октября при открытии Предпарламента большевики демонстративно покинули его.

Под давлением снизу 10 октября ЦК поддержал курс на вооруженное восстание. Однако часть ЦК РСДРП(б) продолжала сопротивляться этому курсу — неудача вооруженного восстания на этот раз могла привести к полному разгрому

345

партии. Наиболее последовательно эту позицию отстаивали Л.Каменев и Г.Зиновьев: «мы глубочайшим образом убеждены, что объявлять сейчас вооруженное восстание — значит ставить на карту не только судьбу нашей партии, но и судьбу русской и международной революции... Дело идет о решительном бое, и поражение в этом бою было бы поражением революции... Партия пролетариата будет расти... И только одним способом может она прервать свои успехи — именно тем, что она в нынешних обстоятельствах возьмет на себя инициативу выступления и тем самым поставит пролетариат под удары всей сплотившейся контрреволюции, поддержанной мелкобуржуазной демократией. Против этой губительной политики мы подымем голос предостережения»¹⁰⁵. Правые большевики считали, что изоляция радикальной части пролетариата от большинства трудящихся приведет к перерождению и физическому поражению партии. Вооруженное восстание большевиков независимо от его удачи вело к срыву перспективы многопартийного советского правительства, за которую выступали не только правые большевики, но и левые социалисты.

Но руководство социалистов само не шло на создание левой советской коалиции. Вместо новой Парижской коммуны получалась новая «луиблановщина». В этих условиях отказ от захвата власти в 1917 г. «обрекал» партию большевиков на роль левой оппозиции в парламентском государстве, которое сохраняет свое «буржуазное» качество. Поэтому линия Каменева и Зиновьева в условиях октября 1917 г. откладывала дальнейшее продвижение к социализму на неопределенный срок, до следующей революции. Эта позиция в октябре 1917 г. выглядела как осторожная, в 20-е гг., после победы большевизма, уже казалась предательством, что стало важным «компроматом» на двух крупных деятелей большевизма.

В брошюре «Удержат ли большевики государственную власть» Ленин доказывал, что власть надо брать безбоязненно, потому что «наша революция непобедима, если она не будет бояться сама себя, если она вручит всю полноту власти пролетариату, ибо за ним стоят еще неизмеримо большие, более развитые, более организованные всемирные силы пролетариата, временно придавленные войной, но не уничтоженные, а, напротив, умноженные ею»¹⁰⁶. Надежда на мировую революцию должна компенсировать любые сомнения, любой дефицит поддержки внутри страны.

346

В ходе напряженной внутрипартийной борьбы радикальное течение возобладало, но и умеренные большевики сохранили влияние. В этих условиях центральной фигурой в руководстве ЦК оказывается недавний меньшевик Л.Троцкий, политический вес которого вырос еще и потому, что этот ветеран советского движения занял пост председателя Петросовета. Троцкий поддерживал идею скорейшего захвата власти, но настаивал, что этот акт должен быть совершен от имени Съезда советов и потому приурочен к нему. Таким образом, позиция Троцкого оказалась между линиями Ленина (захват власти военными силами радикальных большевиков) и правых большевиков (а также левых эсеров). В итоге линия Троцкого возобладала — большевики взяли курс на «мирное» и в какой-то степени даже «конституционное» восстание с опорой на Съезд советов. Съезд был удобным политическим прикрытием переворота, так как лозунг «Вся власть советам» к этому времени вновь приобрел большую популярность. В то же время переход власти не просто к большевикам, а к новому радикальному советскому большинству придавало событиям характер низового движения в масштабах страны, которое сопровождается верхушечным переворотом. В конце 1917 г. — начале 1918 г. лидерам большевиков приходилось делить власть с более широким в идейном отношении движением, поддерживавшим советы на местах. Но оно же обеспечило советской власти победу в скоротечной гражданской войне осенью 1917 г.

Большевики стремились представить захват власти как ответ на угрозу реакции, и поведение Керенского как нельзя лучше способствовало этому. Он продолжал считать, что обладает военным перевесом над большевиками. 24 октября правительство объявило о закрытии большевистской прессы и приступило к стягиванию войск. По мнению А.Рабиновича, «восстание в том виде, в котором его представлял себе Ленин, стало возможным только после того, как правительство предприняло прямое наступление на левые силы... Массы в Петрограде, которые в той или иной степени поддерживали большевиков, выступавших за свержение временного правительства, делали это не потому, что как-то симпатизировали идее прихода к власти одних большевиков, а потому, что верили: над революцией и съездом нависла угроза»¹⁰⁷. Почему А.Керенский допустил столь сейчас очевидную ошибку, атаковав большевиков как раз в тот момент,

347

когда это больше всего соответствовало их планам и когда у Временного правительства фактически не было реальных сил? Керенский объясняет это тем, что он был дезинформирован офицерами штаба Петроградского округа, добивавшихся таким образом падения правительства с тем, чтобы потом разгромить большевиков и установить авторитарный режим¹⁰⁸. Но и действия Керенского в этих условиях носили авторитарный характер. В условиях подъема революции и замораживания преобразований это вело к изоляции Керенского от поддержки слева, в то время как корниловская история лишила его и поддержки справа. Большевистский переворот протекал в условиях относительного равнодушия тех сил, которые спустя год будут вести с большевиками войну не на жизнь на смерть. А осенью 1917 г. «расчетливые» политики были уверены, что большевистская авантюра не может продлиться долго. Правительство Ленина или она падет под ударами контрреволюционеров, или уступит власть Учредительному собранию.

25 октября большевики перешли в контрнаступление при поддержке левых эсеров и анархистов. Большая часть Петроградского гарнизона сохраняла нейтралитет. Никто не хотел умирать.

Одновременно с переворотом проходила работа II съезда советов. На его открытие прибыло не менее 739 делегатов, из которых большевиков было только 338. Эта конфигурация давала явные преимущества правым большевикам и левым эсерам, которые оказывались в центре политического спектра съезда.

Но представители меньшевиков и эсеров покинули съезд в знак протеста против начавшегося переворота. С ними ушла не половина, а лишь менее трети делегатов, так как левые эсеры и меньшевики-интернационалисты остались. С учетом вновь прибывших делегатов на съезде осталось 625 депутата, представлявших 402 совета. Теперь съезд представлял около половины советов страны.

После ухода правого крыла на съезде были представлены два течения — радикальное (часть большевиков и анархистов) и компромиссное (умеренные большевики, левые эсеры, меньшевики-интернационалисты, лидеры профсоюза железнодорожников Викжель). Если Ленин и его сторонники считали необходимым взять власть силами своей партии, то значительная часть делегатов, поддерживая идею власти советов в принципе, видела в однопартийной радикальной

348

власти угрозу раскола трудящихся классов, гражданской войны и реакции. Для них Октябрьский переворот был средством создания ответственного перед советами многопартийного социалистического правительства. Левые эсеры считали эту задачу вполне выполнимой: «Не большевики повинны в том, что они остались одинокими. Другая часть демократии не обнаружила готовности к объединению. Наша задача — быть посредниками между теми социалистическими элементами, которые покинули съезд советов, и между большевиками. Программа, намеченная новой властью в общем и целом могла бы объединить вокруг себя всю революционную демократию. Живое доказательство этого — последний день перед переворотом, когда на заседании Предпарламента были приняты декреты о мире и о земле»¹⁰⁹, — заявил на съезде один из лидеров левых эсеров В. Карелин. Действительно, ко времени Октябрьского переворота лидеры эсеров и меньшевиков не имели принципиальных возражений против первых декретов II съезда. Но, в отличие от своих левых коллег, центристы в ПСР и РСДРП считали, что реальные результаты революционного процесса определяются не столько программными заявлениями, сколько соотношением сил. Умеренные социалисты также, как и в июле, не собирались уступать вооруженному давлению. Признание правомерности Октябрьского переворота означало бы для них перспективу превратиться в младших партнеров большевиков, придаток режима, опирающегося на радикальное меньшинство и тыловые гарнизоны.

По мнению американского историка, «восстание, происшедшее 24—25 октября, имело важнейшее историческое значение, поскольку, побудив большинство меньшевиков и эсеров покинуть II съезд советов, помешало созданию на съезде социалистического коалиционного правительства, в котором умеренные социалисты могли бы занять сильные позиции. Благодаря этому оно проложило путь к созданию Советского правительства под полным контролем и руководством большевиков»¹¹⁰. Спровоцировав вооруженным выступлением уход умеренных социалистов, большевики не просто обеспечили себе разовый перевес на съезде, а сумели отождествить власть своей партии (первоначально — с младшими, ведомыми союзниками) с властью советов. Советская власть стала псевдонимом коммунистического режима.

Таким образом, и в июле, и в спорах большевиков в сентябре-ноябре, и на II съезде обсуждались две модели революции.

349

Либо проведение социальных преобразований с опорой на большинство трудящихся (как организованное в советы, так и нет). Это было возможно в случае компромисса между эсерами, меньшевиками и большевиками на платформе немедленного начала аграрной реформы (с последующим утверждением ее принципов авторитетом Учредительного собрания), государственного регулирования с одновременным расширением участия работников в управлении производством. Либо — проведение аналогичных преобразований силами радикального меньшинства «демократии», опирающегося на недостроенную советскую систему и кадры активистов, лучше приспособленные к социально-политической конфронтации, чем к организации производства и обмена. Коалиционная конфигурация «однородного социалистического правительства» советов могла стать основой для целостного синтеза социалистической традиции и «разделения обязанностей» между направлениями. Но такому развитию опыта Парижской коммуны не суждено было сбыться.

Большевики представляли собой узкий социально-политический спектр, но популярная идея советской власти помогала им опираться на широкое низовое радикальное движение, не управляемое из партийных центров. Однако его влияние на верхи режима ослабевало с каждым месяцем. Система согласования социальных интересов была разрушена, конфликты стремительно нарастали, страна скатывалась к широкомасштабной гражданской войне, которая сама по себе грозила разрушить и без того слабые предпосылки социализации.

Когда партия большевиков захватила власть в Петрограде, мало кто из их противников думал, что это надолго. Сами большевики утверждали, что взяли власть до Учредительного собрания и готовы разделить ее с другими левыми партиями. Петроград тут же был парализован забастовкой служащих. Эта первая кампания гражданского неповиновения большевистской эпохи вошла в историю как «саботаж», Антибольшевистские действия в столице координировались Комитетом спасения Родины и революции (КСРР), созданным правыми социалистами Н.Авксентьевым, А.Гоцем и др. начались боевые действия между сторонниками советской власти и временного правительства.

Еще на съезде советов Всероссийский Исполком железнодорожного профсоюза (Викжель), контролируемый соци-

350

ал-демократами и беспартийными рабочими, заявил о необходимости примирения враждующих сторон. 28 октября начались консультации между большевиками и Викжелем. Под угрозой всеобщей стачки Викжель заставил сесть за стол переговоров представителей большевиков, КСРР и социалистических партий. Стремясь прекратить гражданскую войну, Викжель приостановил переброску войск по железной дороге. Страна вновь получила шанс выйти из кризиса без всеобщего кровопролития. В планы железнодорожников входило создание однородного социалистического правительства, которое отличалось бы от прежнего отсутствием кадетов и наличием большевиков. В центре такого правительства могли оказаться уже не экстремисты-большевики, а более умеренные эсеры и их лидер В.Чернов. Под давлением Викжеля даже КСРР согласился на однородное социалистическое правительство и отказался от поддержки Керенского¹¹¹.

Предложение переговоров было для большевиков спасительной передышкой. Это, впрочем, не значит, как полагает Д.Суэйн, что «большевики все еще были готовы к компромиссу». Автор аргументирует свою позицию соответствием взглядов таких деятелей, как Ю.Мартов и Л.Каменев, считая ее доказательством близости позиций большевиков и меньшевиков¹¹². Но умеренные большевики и левые социалисты еще не представляли доминирующих тенденций в своих партиях. Лидеры СНК и ВРК, получившие полноту власти, не собирались от нее отказываться: «Ни Ленин, ни я не возражали вначале против переговоров о коалиции с меньшевиками и эсерами, при условии прочного большинства за большевиками и признания этими партиями власти советов, декретов о земле и мире и т.д.»¹¹³. Социалистам предлагалось стать младшими партнерами большевиков, совершивших военный переворот.

После неудачи подготовленного ими выступления юнкеров, социалисты из КСРР явились на переговоры, но тоже не были настроены примирительно. Оказавшись неспособными развернуть вооруженное сопротивление, они не без оснований чувствовали за собой поддержку большинства граждан страны и поэтому требовали, чтобы новое социалистическое правительство было свободно от путчистов-большевиков. А.Гоц и Н.Авксентьев недооценивали того, что за большевиками стоят широкие массы солдат и голодных, отчаявшихся рабочих, которых тоже необходимо включить в новую систему власти. Но это понимали В.Чернов и левые

351

социал-демократы Ю.Мартов и Ф.Дан. Они настояли на компромиссе — правительство Чернова с большевиками и без кадетов.

Этот проект устроил и большевистскую делегацию во главе с Л.Каменевым. Гражданская война прекращается, большевики получают доступ к власти в коалиции с социалистами, которые сочувственно относятся к советам (но не их монополии на власть) и лучше большевиков могут провести декрет о земле. Перспектива расправы над организаторами восстания исчезает сама собой. Общее нежелание ввязываться в гражданскую войну обеспечит новой коалиции широкую поддержку, тем более, что со стороны будущих членов правительства не будет возражений и против мирных переговоров с немцами.

Эти условия, однако, вызвали взрыв возмущения со стороны Ленина и Троцкого — им в новом правительстве места не отводилось. Срыв переговоров означал отказ от сотрудничества с большинством населения страны, представленным прежде всего эсерами, раскол многопартийных советов, в конечном счете — путь к гражданской войне и террору — орудиям политики, отвергающей соглашения. Пока шли переговоры, большевики начали аресты социалистов и профсоюзных деятелей, закрытие либеральных и социалистических газет, против чего протестовали даже рабочие. Важную роль в формировании позиции большинства большевистского ЦК имело и то обстоятельство, что переговоры разворачивались в момент завершающей фазы предвыборной кампании. В этот момент было важно не «потерять лицо», не упустить голоса радикализированных масс.

Несмотря на то, что «соглашателей» поддержали многие старые большевики, из которых еще не «выветрился» дух социал-демократии, Ленин собрал большинство. ЦК большевиков отверг соглашение. Партия была готова к войне. «Правые» большевистские лидеры Л.Каменев, А.Рыков, В.Милютин, Г.Зиновьев и В.Ногин даже вышли в знак протеста из ЦК 4 ноября. Однако покинуть родную партию они не решились и вскоре вернулись с повинной. Большевикам все же удалось перебросить подкрепления в Москву и подавить сопротивление. В ноябре-декабре 1917 г. тыловые гарнизоны и вооруженные дружины большевиков захватили власть в большинстве крупных городов России. Эта серия переворотов была названа «триумфальным шествием советской власти». Многомиллионные массы крестьян отнеслись

352

к этим событиям относительно равнодушно — ждали выборов в Учредительное собрание.

Таким образом, потерпели поражение политические силы как внутри, так и вне большевистской партии, которые выступали за создание широкой левоцентристской коалиции, представляющей большинство населения. Конфронтационные методы, избранные большевиками, быстро привели к образованию диктатуры, которую поддерживало лишь меньшинство граждан России.