Трибуна молодого ученого

Вид материала

Документы

Содержание Правовая природа

Подобный материал:

• Трибуна молодого ученого, 381.17kb.
• Трибуна молодого ученого, 38.96kb.
• «Принципы определения размера алиментных платежей», в рамках которого было предложено, 62.29kb.
• Анкета молодого ученого-медика, 66.23kb.
• Резолюция Международного съезда противников спортивной охоты («Трибуна-13»), 41.33kb.
• -, 10119.1kb.
• Первое информационное письмо томский государственный педагогический университет, 46.86kb.
• Большой географический фестиваль в спбГУ, 759.25kb.
• Философия как основа, 2740.42kb.
• Программа вступительного экзамена в аспирантуру Составители, 382.6kb.

ТРИБУНА МОЛОДОГО УЧЕНОГО


Z.M. KAMAEV,

competitor


LEGAL NATURE AND FEATURES OF HISTORICAL DEVELOPMENT OF CONSTITUTIONAL RIGHT

OF OWNERSHIP

ON EARTH IN RUSSIA


The largest internal cataclysms are in domestic history of XVII–XX ages one of the primary causes was every time have some difficultly removed contradictions in the field of civil relations concerning earth. To the attempts to find the optimum decision of the landed question and provide progress in agriculture the most bright pages of history of the landed reformer are related.


Key words: relations of domination and submission, succession of rights of earth, sphere of purchase-sale of earth, socio-economic development of Russia.


З.М. КАМАЕВ,

соискатель


^ ПРАВОВАЯ ПРИРОДА

И ОСОБЕННОСТИ ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ НА ЗЕМЛЮ В РОССИИ


Самые крупные внутренние катаклизмы в отечественной истории XVII–XX вв. одной из своих первопричин всякий раз имели какие-либо трудноразрешимые противоречия в сфере гражданских отношений по поводу земли. С попытками найти оптимальное решение земельного вопроса и обеспечить прогресс в сельском хозяйстве связаны наиболее яркие страницы истории земельного реформаторства.


Ключевые слова: отношения господства и подчинения, право наследования земли, сфера купли-продажи земли, социально-экономическое развитие России.


Любое историческое событие является следствием цепи прежних, и оно же будет следствием событий будущих. Поэтому имеет смысл сделать краткий исторический обзор существовавших форм собственности на земельные участки, ибо наше государство, совершив возврат к многообразию форм собственности на земельные участки, могло бы опереться на исторический опыт и тем самым избежать многих затруднений, которые возникли в настоящий период развития земельной реформы в России.

До IX в. в России земельные участки находились в собственности родовых или соседских общин. Письменные источники свидетельствуют, что с этого времени начинает складываться феодальная земельная собственность – экономическая основа господства класса феодалов¹. Первичной формой экономической реализации феодальной земельной собственности явилось «полюдье», представлявшее собой институт прямого внеэкономического принуждения населения, где в обнаженной форме выступали отношения господства и подчинения, как и начальная фаза превращения земли в феодальную собственность.

В большинстве случаев на раннем этапе развития Русского государства предшественниками частной собственности на землю были княжеские земли, земли, пожалованные в личное, затем в наследуемое владение за воинскую службу, за участие в княжеских дружинах. Крестьянам земли предоставлялись в общинное пользование. Помимо этого, имел место захват пустующих земель. Историк В.О. Ключевский считал, что к XII в. уже существовала частная собственность на участки земли. Такими собственниками являлись князья и члены их семейства, княжие мужи (бояре), церковные учреждения, монастыри и епископские кафедры².

Во времена феодальной раздробленности (XIII–XIV вв.) в России сложились две формы земельной собственности:

1. Вотчина (европейский аналог – аллод). Земельный участок находится в полной безусловной собственности владельца. Источник возникновения: заимка, сохранившаяся с древнейших времен; пожалование от князя; купля и мена; давность владения (не менее 15 лет). Основной субъект – боярин, князь.

2. Поместье (европейский аналог – бенефиции). Земельный участок передается вышестоящим по иерархической лестнице феодалом в условное владение нижестоящему за службу без права отчуждения. Имущественные права ограничены. Основной субъект – помещик, дворянин.

Особый случай – служилая вотчина: земля, переданная князем за особые заслуги своему служилому вассалу в наследуемое владение.

К концу XV в. поместная система стала ведущей формой землевладения, а дворяне-помещики считались самостоятельным слоем русского общества. Собственником земли являлось государство в лице великого князя, а затем царя. Помещик получал поместье пожизненно, пока мог нести военную службу, оно передавалось по наследству, если сын ко времени смерти отца достигал 15 лет и мог служить государству. Располагая собственностью на поместную землю, государство неукоснительно взыскивало за нее подать. Помещик, в свою очередь, имел право на оброк со стороны крестьян.

Следующий этап развития земельных отношений был обусловлен политикой Петра I. Именно он окончательно уничтожил различие между поместьем и вотчиной (частично шаги к такому уничтожению предпринимали его предшественники на российском престоле). В дальнейшем права на земельные владения то расширялись, то вновь ограничивались. Так, Указом «О единонаследии» (1714 г.) был существенно ограничен оборот земельных участков, принадлежавших дворянам. Запрещался заклад земли, ограничивалось право отчуждать землю через продажу, кроме как по «нужде», т.е. при чрезвычайных обстоятельствах. Право наследования земли принадлежало сыновьям, при отсутствии завещания землю наследовал старший сын (по принципу майората)¹. Именно Петр I, вошедший в историю как реформатор, придал крепостному праву законченные черты, введя «подушный оклад», прикреплявший крестьянина не только к земле, но и к «лицу землевладельца». Ориентация на решение вопроса о собственности на землю, характерная для первых трех аграрных реформ в России, не представляется случайной. С.Н. Максимов, определяя содержание критериев и границ хозяйственных реформ, высказывает мысль о том, что реформационные преобразования не предполагают радикального изменения типа собственности на средства производства, хотя и допускает возможность воздействия реформы на отношения собственности в целом².

В дальнейшем, до начала XIX в., можно отметить лишь два события, имевшие значение для рассматриваемого вопроса. Это решение императора Петра III о секуляризации церковно-монастырских земельных владений, т.е. о передаче их в распоряжение государства, и подписание Екатериной II в 1775 г. «Грамоты на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства». В ней утверждалось право неограниченной собственности правящего класса на свои имения и земельные владения с их недрами. Таким образом, в Российской империи существовали две формы собственности на земельные участки – государственная и дворянская.

Первые попытки проведения земельных реформ в России связаны с правлением императоров Александра I и Николая I. Всем свободным подданным было предоставлено право покупать незаселенные земельные участки вне городов (т.е. сельскохозяйственные угодья без крестьян) в частную собственность. В 1803 г. по Указу «О вольных хлебопашцах»³ помещики получали право отпускать на волю крестьян целыми семьями, наделив их землей. Необходимо, однако, отметить, что помещики не были настроены исполнять этот Указ. Всего по нему освободилось менее 0,5% крепостных¹.

В 1825–1855 гг. были проведены реформы: отменено крепостное право в Молдавии и Валахии, проведена реформа управления государственными крестьянами и т.д. Но отношения собственности на земельные участки не были затронуты. По мысли И.А. Покровского, общество, если оно не хочет прийти к итогу, подобному гибели римской цивилизации и распаду Римской империи, должно научиться управлять лежащими в его основе имущественными отношениями. А для этого надо «прежде всего понять их, то есть понять их историческое происхождение, их сущность и отношение к высшим идеалам человечества»². Задача эта ложится главным образом на плечи политической экономии и гражданского права.

Гражданско-правовые институты землевладения и землепользования непрерывно претерпевают изменения практически в каждом государстве, это происходит под воздействием динамики правовых, социально-экономических, политических и других факторов. Однако процессы смены владельцев, пользователей и собственников земельных участков дополняются крупными мероприятиями общенационального и регионального масштаба, именуемыми земельными реформами.

В России выделяется крестьянская земельная реформа второй половины XIX в., охватывающая раскрепощение земли и освобождение крестьян от феодально-земельной зависимости. Данная реформа проводилась волнообразно, поэтапно, в силу сложности и масштабности земельного реформирования усложненных форм земельной собственности и их комбинации, дифференцированной по регионам огромного государства Российского. Земельный вопрос для преимущественно крестьянской России XIX – начала XX вв. был центральным для народа, разночинной интеллигенции. К нему вновь и вновь возвращались писатели, государственные деятели, юристы, экономисты.

Раскрепощение земли означало прогресс в общественном развитии и одновременно создавало основу ускорения рыночных форм хозяйствования на земле, включало огромную массу крестьян-землевладельцев в сферу купли-продажи земли, в конкурентные отношения предпринимательства, по кредитно-ссудным операциям.

Демократическому землевладению и землеустройству соответствует демократичный характер общества. Феодально-крепостническое землевладение обусловливает и характер общественных отношений. Проблемы решения земельного вопроса стояли не только перед Россией XIX в., но и быстро развивавшихся Европы и Северной Америки. В 1889 г. в США вышла книга Генри Джорджа «Прогресс и бедность». Автор доказывал распространившуюся бедность главным образом феодальной, частной собственностью на землю, владельцы которой аккумулировали земельную ренту для своего обогащения, обрекая безземельное население на нищету. Выход он видел в национализации всей земли.

Одной из характерных черт российской действительности было постоянное отставание от европейской цивилизации в решении такого насущного вопроса, как гражданские отношения, возникающие по поводу земли. Воплощенный сконцентрированно в лозунге «Земля и воля», он и после отмены крепостного права оставался актуальным, поскольку сохранила свою остроту такая глобальная проблема, как крестьянское малоземелье.

Самые крупные по масштабам внутренние катаклизмы в отечественной истории XVII–XX вв. одной из своих первопричин всякий раз имели какие-либо трудноразрешимые противоречия в сфере гражданских отношений по поводу земли. С попытками найти оптимальное решение земельного вопроса и обеспечить прогресс в сельском хозяйстве связаны наиболее яркие страницы истории земельного реформаторства. Аграрные реформы XIX и XX вв. по-своему отразили многогранность социально-экономического развития России.

Эволюция гражданского строя России представляет собой диалектическое взаимодействие двух векторов развития, отражающих цивилизационные особенности европейского и азиатского мира, что связано с «промежуточным» положением России между Европой и Азией, это предопределило и ее тяготение к европейским правовым и политическим ценностям, и постоянную зависимость от традиции восточного деспотизма.

Неспособность России оптимально решить вопрос о земле как объекте гражданского оборота была обусловлена спецификой исторического пути на протяжении тысячи лет. Русский историк С.М. Соловьев обнародовал свое видение «особого русского пути» в «Публичных чтениях о Петре Великом». Сравнивая европейские государства и Россию, он отметил разницу в два века в пользу Европы при переходе «из древней истории в новую, из возраста, в котором господствует чувство, в возраст, когда господствует мысль»¹.

Наряду с формированием сословия служилых людей и поместного землевладения возникают и определяются в своей социальной роли другие сословия и группы. Соборное Уложение 1649 г. подводит правовую базу под сложившейся социальной структурой русского общества и регламентирует функции сословий, прикрепляя крестьян к земле, посадских людей – к городским повинностям, служилых – к несению военной, гражданской и придворной службы. При этом поместье дворянина, жалованное за службу, сохраняло скорее черты западноевропейского бенефиция, нежели феода.

В то время как Европа переживала переворот гражданских отношений и активизировала торгово-промышленную деятельность, в городах России наблюдается усиление крепостничества как одной из основ государственности. В данном случае стремление провести границу между социальной революцией и хозяйственной реформой непроизвольно обедняет содержание и возможности последней. Логически оправданным было первоочередное обновление отношений собственности, на базе которой возможно реформирование экономического, правового механизма. Стереотипы сознания связывают реформу 1861 г. только с освобождением крестьян, хотя ведущее значение в ходе подготовки реформы приобрела проблема наделения крестьян землей.

Понимание необходимости упразднения крепостной зависимости в середине 50-х годов XIX в. получало распространение в различных слоях российского общества, не исключая придворные круги и царскую фамилию. После смерти Николая I, на протяжении 1855–1857 гг., в адрес правительства поступили 63 записки с предложением отменить крепостное право¹.

Главная проблема заключалась не в том, освобождать ли крестьян, а в вопросе о том, освободить их с землей или безземельными. Консерваторы (барон М.П. Позен и др.) в обоснование своей позиции приводили в пример аграрную реформу 1807–1821 гг. в Пруссии, не затронувшую помещичьего землевладения, как и аналогичную инициативу Александра I в Прибалтийских губерниях в 1804–1814 гг.

Ссылка на прецедент уступала аргументации либералов (Н.Д. Кавелин, Ю.Ф. Самарин и др.) В подготовленной в 1855 г. «Записке об освобождении крестьян в России» К.Д. Кавелин высказал мысль о том, что и у крестьянских и у помещичьих хозяйств сохраняются перспективы для дальнейшего развития при условии устранения крепостного права, препятствующего усилению связей с рынком и утверждению частной поземельной собственности². Отсюда он выводил главные основания освобождения крестьян:

1. Крепостных следовало бы освободить вполне совершенно, из-под зависимости от их господ.

2. Их надлежало бы освободить не только со всем принадлежащим им имуществом, но непременно с землей, и освобождение может свершиться лишь с вознаграждением владельцев.

В результате эволюции подходов к решению гражданского вопроса о земле от содержательно неопределенных видов деятельности учрежденного в январе 1857 г. Секретного комитета по крестьянскому делу, а также губернских Дворянских комитетов и умеренно радикальных рескриптов Александра II виленскому генерал-губернатору В.И. Назимову¹ до признания на высшем уровне «мнения» Тверского комитета во главе с либералом A.M. Унковским о том, что право выкупа следует распространять не только на усадебные, но и на полевые земли, отводимые крестьянам, была сформулирована целевая установка реформы 1861 г. В ноябре 1857 г. в своде принципов, которыми следовало руководствоваться Редакционным комиссиям по сбору и обработке предложений губернских комитетов, Александр II записал: «Необходимо стараться, чтобы крестьяне постепенно делались поземельными собственниками. Для этого следует: а) соображать какие именно способы могут быть предоставлены со стороны Правительства для содействия гражданам к выкупу поземельных угодий; и б) определить условия превращения срочнообязательного положения крестьян».

Завершение подготовки реформы было подчинено необходимости достижения компромисса в вопросе о том, сколько земли дать бывшим крепостным. Хотя за основу был взят существенный надел, часть земли, находившейся в пользовании, крестьяне должны были потерять. Согласно ст. 6 «Общего положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» от 19 февраля 1861 г. и ст. 9 «Местного положения о поземельном устройстве крестьян, водворенных на помещичьих землях в губерниях: Великороссийских, Новороссийских и Великорусских»², размер надела закреплялся по добровольному соглашению крестьян с помещиком, но на случай отсутствия согласия размер надела закреплялся законодательно для каждой из полос – Нечерноземной, Черноземной и Степной.

В результате, если установленные «Местным положением…» нормы оказывались в данной местности ниже реальных наделов (размеров), излишки отчуждались в пользу помещиков. Несмотря на то что ст. 19 предусматривала прирезку помещичьей земли крестьянам, если их наделы оказывались выше нормы, ст. 20 и 22 предоставляли помещику дополнительное право на отрезки в случае, когда ему после наделения бывших крепостных землей оставалось менее одной трети общего количества удобной земли, а в Степной полосе менее половины. На Урале, согласно вышеуказанным статьям, бывшие помещичьи крестьяне Вятской губернии получили дополнительно 252 десятины (1,092 га), или 0,4 % дореформенной надельной земли, в то время как в Пермской губернии крестьяне потеряли 103,6 тысяч десятин, в Оренбургской – 2,9 тысяч десятин, в Уфимской – 32,9 тысяч десятин¹. Механизм реализации реформы 1861 г. определялся «Положением о губернских и уездных по крестьянским делам учреждениях» от 19 февраля 1861 г. Повсеместное образование дополнительных «присутствий» хотя и обеспечивало гарантии необратимости реформаторского процесса, но одновременно усиливало бюрократический контроль над жизнью деревни. Необходимость первоочередного учета интересов дворянского сословия как опоры трона предопределила в качестве ключевого элемента концепции «освобождения» наличие идеи выкупа крестьянами своего дореформенного надела и так называемого военнообязанного состояния, т.е. владения наделом до 1870 г. за повинности в пользу бывшего помещика с учетом неплатежеспособности основной массы владельческих крестьян правительство взяло на себя расходы по выкупным операциям, тем самым, с одной стороны, весь процесс землеустройства остался под финансовым контролем и было нейтрализовано недовольство противников освобождения, а с другой – автоматически погасился хронический помещичий долг казне в сумме 450 млн. руб. серебром. В свою очередь, крестьяне, обязанные погашать предоставленный государством кредит на выкуп в течение 49 лет при 6% годовых, вынуждены были заплатить за надел цену, далекую от реальной рыночной стоимости.

В среднем по Европейской России выкуп превышал цену земли на одну треть, но следует учитывать, что цена земли в пореформенный период имела тенденцию к росту. По подсчетам П.Н. Першина, цена одной десятины с 17,96 руб. в 1863–1872 гг. увеличилась до 103,2 руб. в 1903–1912 гг.¹ Желающие могли получить землю безвозмездно, выйти «на дар» (ст. 123 «Местного положения…»), но только в пределах одной четвертой части предусмотренного нормами надела. Для крестьян, стремившихся наиболее безболезненно сменить род занятий (не рассматривать землю как основной источник средств к существованию), это был вполне приемлемый выход. Четвертные наделы предпочли получить в Пермской губернии более 100 тысяч ревизских душ, а в прочих уральских губерниях – свыше 10 тысяч ревизских душ в каждой².

Более щадящие условия были предусмотрены для выкупа земли удельным крестьянам, ранее находившимся в крепостной зависимости у царской фамилии. Согласно ст. 26 «Положения о крестьянах, водворенных на землях имений Государевых, дворцовых и удельных» от июня 1863 г.³, ранее оброк превращался в выкупные платежи, исчисляемые в размере 6% годовых от выкупной суммы, и выплачивался в течение 49 лет.

Главное несоответствие целевой установки и концепции реформы заключалось, однако, не в полуграбительском характере вышеуказанной операции. Изъяв наделы из помещичьей собственности, реформаторы так и не сделали земельным собственником крестьянина, несмотря на торжественные заявления. Земля переходила не каждому домохозяину в отдельности, а крестьянской общине. В результате анализа генезиса феодализма в России Н.П. Павлов-Сильванский доказал, что первоначально члены древнерусской волостной общины, как и в Европе, владели землей на праве частной собственности (dominium directum) и на них распространялась лишь территориальная власть «мира» (dominium eminens) как органа самоуправления¹. Возникновение института земельных переделов, свидетельствовавшее о переходе от частной крестьянской собственности к общинному землепользованию, было обусловлено нехваткой земель для прирастающего населения. Если в центральных регионах первые переделы наблюдались уже в XV в., то в Сибири – в XIX в., спустя 200–250 лет. Своеобразие русской поземельной общины заключалось в том, что она соединяла функции регулятора земельных отношений с административными и фискальными. Источник власти общины над своими членами содержался не в делегировании полномочий, а в праве самостоятельной раскладки податей. По образному выражению К.Д. Кавелина, подать лежала не на земле, а на душе. По словам С.Ю. Витте, объяснение сохранения общинных порядков в пореформенный период «с точки зрения технического осуществления реформы община была более удобна, нежели отдельный домохозяин»².

Решение о наделении крестьян землей в соответствии с фиксированными нормами превращало проблему малоземелья в российской деревне в глобальную. Более 100 лет считается общепринятым сделанный Ю. Янсоном расчет, согласно которому для достаточного обеспечения крестьянской семьи землей требовалось 15–20 десятин на двор³.

Итоги земельной переписи 1905 г. показывали, что по 50 губерниям Европейской России средний крестьянский надел составлял 11,1 десятин, варьируясь от 3,8 десятин в Подольской губернии на Украине до 63,1 десятины. В 48 губерниях официально малоземельными числились 38,5 млн. ревизских душ с 86,2 млн. десятин земли, или две трети крестьянских наделов¹.

Проблема малоземелья в европейских губерниях Российской империи явилась одним из ведущих источников перманентного состояния напряжения в деревне. П.Н. Першин² на основе разработки статистических данных подсчитал, что через каждые 2–3 года голодало по 10–15 млн. человек сельского населения. Первая тенденция в решении земельного вопроса была заложена в концепции реформы 1861 г.

Противоречие между стремлением правительства получить на месте бывшего крепостного свободного домохозяина-собственника и опорой на общину как инструмент реализации выкупной операции должна была стать ст. 36 «Общего положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», гласившая: «Каждый член семьи общества может требовать, чтобы из состава земли, приобретенной в общинную собственность, ему был выделен, в частную собственность, участок, соразмерный с долей его участия в приобретении сей земли…» Утвержденное тогда же «Положение о выкупе крестьянами, вышедшими из крепостной зависимости, их усадебной оседлости, и о содействии Правительства к приобретению сими крестьянами в собственность полевых угодий»³ регулировало финансовые пробелы, неизбежно возникающие при выделении крестьян-собственников из общины, так как на нее легла вся тяжесть выкупных платежей, и потеря каждого члена сказывалась на платежеспособности «общества» в целом.

В соответствии со ст. 165 «Положения о выкупе…» домохозяин мог выделяться только в случае, если он вносил в уездное казначейство причитающуюся на его участок выкупную ссуду. До ее уплаты выделиться можно было лишь с согласия «общества», при этом приобретенный участок выделявшийся был обязан продать (ст. 175) либо (до 1870 г.) члену своей общины, либо (после 1870 г.) любому лицу, способному заплатить числящийся долг за участком по выкупной ссуде (ч. 1, 2 ст. 169).

Наряду с усложненной процедурой выхода из общины формированию индивидуальной крестьянской собственности на землю препятствовало характерное для общественного менталитета негативное отношение к более предприимчивым соседям. Несколько проще проблема собственности на землю решалась у государственных крестьян. По закону от 24 ноября 1866 г. «О поземельном устройстве государственных крестьян в 36 губерниях»¹ земля переходила во владение «обществ» с выплатой оброчной подати, а отдельные домохозяева могли выкупить свои участки в полную собственность.

Таким образом, реформа 1861 г., сделав бывших крепостных крестьян коллективными землевладельцами, открыла перед ними некоторые возможности для участия в операциях по купле-продаже земли. Учреждение в 1883 г. Крестьянского поземельного банка позволило активизировать процесс приобретения земли в собственность. Банку предоставлялось право на следующие операции:

• выдачу крестьянам ссуд по добровольным соглашениям с владельцами земли;
  
• покупку земель на свое имя и за свой счет для перепродажи их крестьянам;
  
• выдачу ссуд под купленные крестьянами без содействия банка земли для погашения обеспеченных на этих землях долгов при их покупке.
  

За 1883–1894 гг. банк выдал 13 064 ссуды на сумму 76 091,3 тыс. руб. Среди клиентов банка преобладали сельские «общества» (42,4%) и различные товарищества (56,3%). После обновления устава крестьянского поземельного банка в 1895 г. с целью содействия развитию частной собственности размер ссуд на душу или двор стал определяться земельными нормами, установленными для каждой местности с расчетом, чтобы содействие банка оказывалось приобретению земельного участка в размерах, не превышающих возможности его обработки силами покупщика и его семьи, т.е. с ориентацией на оптимум¹.

Сдерживающие факторы, заложенные в нормативную базу реформы 1861 г., не позволили обеспечить высокие темпы и широкие масштабы движения земли, тем не менее земельная площадь в индивидуальной частной собственности увеличилась в 2,3 раза². Вялотекущее развитие одной тенденции, сопровождавшееся в эпоху «контрреформ» Александра III дальнейшим ужесточением порядка выхода из общины, было не в состоянии компенсировать наметившийся к началу XX в. новый рост революционных настроений в деревне. Снова встал вопрос о переустройстве аграрного строя страны. Наиболее значимый вклад в подготовку становившейся все более актуальной земельной реформы внесло учрежденное в 1902 г. «Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной промышленности» под представительством С.Ю. Витте, которое обобщило большой объем материалов о положении в деревне.

Императорским указом от 12 декабря 1904 г. «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка»³ Особому совещанию было поручено привести законы о крестьянах к объединению с общим законодательством империи, облегчив задачу обеспечения пользования лицами этого сословия признанными за ними положением полноправных сельских обывателей. В данном случае проявилась закономерность, присущая кризисным периодам в социально-экономическом развитии государств: если правящая элита оказывается в состоянии выявить и оценить истоки кризиса, то в интересах сохранения власти она скорее проявит готовность изменить закон, нежели усилить санкции за его неисполнение.

Выбор реформаторской альтернативы становился жизненно необходимым в условиях усиления тенденции, предлагавшей несколько вариантов решения гражданского вопроса о земле на основе принудительного отчуждения помещичьих угодий. Первоначально в пореформенный период среди революционных демократов преобладали утопические проекты аграрного устройства. Характерной особенностью воззрений теоретиков народничества, от Петра Ткачева в 70-е годы до Н.Ф. Даниэльсона в 90-е годы XIX в.¹, было следование идее «крестьянского социализма», экспроприации частновладельческих земель и перехода к всеобщему общинному землепользованию. В потенциал русской общины поверили также К. Маркс и Ф. Энгельс: обращаясь в 1882 г. к читателям «Манифеста коммунистической партии», они высказали надежду, что если крестьянская революция в России будет дополнена пролетарской революцией на Западе, то «современная русская общинная собственность на землю может явиться исходным пунктом коммунистического развития»².

Революция 1905 г. перевела рассуждения по аграрным вопросам, до этого сугубо теоретические, в область практических действий. Предложенный главноуправляющим землеустройством и земледелием Н.П. Кутлером проект предполагал, что земли «впусте лежащие» или сдаваемые в аренду отчуждались бы без ограничений, а прочие – в зависимости от размеров имения³. Сохраняться должны были только имения «с выдающейся по местным условиям организацией хозяйства».

Перелом в ходе революции после поражения декабрьского вооруженного восстания в Москве позволил правительству сосредоточиться на программе СЮ. Витте. В апреле 1906 г. он обнародовал «Основные положения изменения в законодательстве о крестьянах», предусматривавшие уравнение крестьян в правах с другими сословиями и переход к частному крестьянскому землевладению, после чего подал в отставку, так и не связав предстоящую реформу со своим именем.

Аграрная программа И.Л. Горемыкина, сменившего С.Ю. Витте на посту первой Государственной Думы, сосредоточилась на предложениях о будущем землеустройстве России¹.

Самая многочисленная думская фракция, кадетская, выдвинувшая 8 мая 1906 г. «проект 42-х», развивала идею Н.П. Кутлера об увеличении площади землепользования населения, обрабатывающего землю личным трудом путем обязательного отчуждения за счет государства, в потребных размерах частновладельческих земель. Депутаты-крестьяне предложили «проекты 104-х и 33-х», направленные на закрепление права за каждым гражданином на получение земельного участка по трудовой или потребительской норме («столько земли, чтобы за уплатой поземельного налога осталось достаточно для здоровой жизни его и его семьи»).

Полемика, развернувшаяся в газете «Право» и нашедшая отражение в кадетском сборнике «Аграрный вопрос», свелась к противопоставлению различных методик расчета (А.А. Кауфман, А.А. Мануйлова и др.)², не дав ответа на вопрос, можно ли разрешить крестьянские проблемы путем рационального перераспределения земли «сверху»; не вызывал сомнения только вывод о необходимости передачи крестьянам земель, арендуемых ими в тот момент. Другим источником дополнительного наделения виделись земли казны и уделов¹.

В ситуации обостряющегося кризиса власти исход борьбы двух тенденций в решении земельного вопроса зависел от инициативы правящей элиты. Роспуск первой Государственной Думы в июле 1906 г., сопровождавшийся назначением на пост главы правительства П.А. Столыпина, в условиях отступления революции означал поражение концепции принудительного отчуждения и возврат к землеустроительному варианту аграрных преобразований, выразившемуся в форме реализации на практике курса С.Ю. Витте.

Согласно ст. 87 «Основных Государственных Законов», утвержденных Николаем II 23 апреля 1906 г. и явившихся шагом на пути продвижения России от восточной деспотии к европейской демократии, Совет Министров имел право издавать указы прямого действия в промежутках работы Государственной Думы, но при условии обязательного внесения их на обсуждение и одобрение в течение двух месяцев с начала заседаний Государственной Думы очередного созыва.

Результатом длительных дебатов, сопровождавшихся длительными перерывами, в том числе разгоном II Государственной Думы в июне 1907 г., стало одобрение нормативной базы реформы и ее дополнительное закрепление «Законом об изменении и дополнении некоторых постановлений о крестьянском землевладении» от 14 июля 1910 г. Стратегический замысел правительства П.А. Столыпин раскрыл в речи во II Государственной Думе. Отвечая на предложения левых фракций, он сослался на статистику землевладения: «На это ответ могут дать цифры, а цифры, господа, таковы: если бы не только частновладельческую, но даже всю землю без малейшего исключения, даже землю, находящуюся в настоящее время под городами, отдать в распоряжение крестьян, владеющих ныне надельною землею, то в то время как в Волгоградской губернии пришлось бы всего вместе с имеющимися ныне по 147 десятин на двор, в Олонецкой – по 185 десятин, в Архангельской – даже по 1 309 десятин, в 14 губерниях недостало бы и по 15, а в Полтавской пришлось бы лишь по 9, в Подольской всего по 8 десятин. Это объясняется крайне неравномерным распределением по губерниям не только казенных и удельных земель, но и частновладельческих: часть частновладельческих земель находятся в тех 12 губерниях, которые имеют надел свыше 15 десятин на двор, и лишь 1/7 часть частновладельческих земель расположена в 10 губерниях с наименьшим наделом, то есть по 7 десятин на двор»¹.

Сравнив требования левых партий и указав на замаскированную в проекте кадетов идею национализации земли с последующим уравнительным переделом, глава правительства предложил иной вариант – образовать за счет предлагаемых на продажу частных, удельных и казенных земель, П.А. Столыпин солидаризировался с мыслью К.Д. Кавелина о том, что существование наряду с малыми и больших хозяйств является одним из необходимых условий «процветания сельскохозяйственной промышленности».

Идея перспективного совместного развития различных типов хозяйства нашла подтверждение в современных исследования, базирующихся на применении количественных методов и ЭВМ. Академик И.Д. Ковальченко, отдававший приоритет в развитии сельскохозяйственного производства в России крестьянскому хозяйству², в результате анализа типов аграрного строя обосновал вывод о том, что в пореформенный период и «американский» и «прусский» (по терминологии В.И. Ленина) пути развития сельского хозяйства обеспечивали общий его прогресс, и потому несостоятельны попытки представить «прусский» путь аграрной эволюции как основной тормоз социально-экономического развития России¹.

Курс правительства П.А. Столыпина полностью повторял целевую направленность реформы 1861 г. на утверждение крестьянских хозяйств нового типа. Вполне в духе теории «особой устойчивости крестьянского хозяйства» и Александр II и П.А. Столыпин рассматривали крестьянина-собственника заинтересованным в повышении товарности своего хозяйства, в качестве гаранта стабильности во внутриполитической жизни в России. Можно говорить о своеобразном третьем пути развития отечественного гражданского права, при котором великий земельный передел осуществлялся бы в результате элементов купли-продажи при государственных льготах для крестьян и под правительственным контролем.

В.И. Ленин, оценивая реформу П.А. Столыпина как прогрессивную в «научно-экономическом смысле», в статье «По торной дорожке!» указывал, что в случае успеха правительства добросовестным марксистам придется отказаться от своей аграрной программы, «ибо после «решения» аграрного вопроса в столыпинском духе никакой иной революции, способной изменить серьезно экономические условия жизни крестьянских масс, быть не может»².

Низкая эффективность механизма реализации реформы предопределялась тем, что его единственной основой был бюрократический аппарат, почти не затронутый модернизацией. Учрежденный «высочайшим Указом» в марте 1906 г. Комитет по землеустроительным делам при Главном Управлении землеустройства и земледелия, а также губернские и уездные землеустроительные комиссии³, хотя и призваны были решать широкий круг вопросов, от устранения чересполосицы до организации переселения, однако, помимо директивных указаний главы правительства, не имели иных стимулов для содействия реформе.

А.В. Пешехонов прямо указывал: «Еще до революции земские начальники получили влияние в крестьянских земельных делах, но его, конечно нельзя сравнивать с той властью, какую получили теперь в этих делах те же земские начальники и землеустроительные комиссии, и эту власть они получили навсегда, – на все время пока русскою землею правит вдохновляемая первенствующим сословием бюрократия»¹.

Крестьянский поземельный банк и его отделения на местах выступали также в роли центров организации и распространения аренды, вытесняющей полуфеодальные формы использования помещичьей земли, сохраняя черты оброчной зависимости. Следует признать, что основу реформаторской деятельности банка все же составляла организация внесословного рынка земли. В отличие от Крестьянского поземельного банка, казна не обладала достаточными финансовыми и материальными ресурсами для придания динамики процессу аграрного переустройства. Критик столыпинской реформы и в то же время апологет теории «особой устойчивости крестьянского хозяйства» Н.П. Огановский справедливо отмечал, что в 1909 г. расходы на мелиорацию в России составляли 58 коп. на 1 десятину, а в Европе – несколько десятков рублей на 1 га. Указывая на несоответствие материального обеспечения грандиозным замыслам реформаторов, Н.П. Огановский ссылался на главу правительства, признавшего открыто скромность средств, выделенных на агрономическую помощь, и отмечавшего, что хуторское и отрубное хозяйство ведется «первобытными» методами².

К 1915 г. было создано 1 млн. 265 тыс. хуторов и отрубов (фермерских хозяйств). Это составило 10,2% от общего числа крестьянских дворов, а в 40 губерниях европейской части России этот показатель равнялся 22,1%¹.

Трудно однозначно оценить итоги реформы. На 1 января 1916 г. из сельских «обществ» по всей Европейской России вышло 2 678 тысяч домохозяев, укрепив в собственность 16 916 тысяч десятин. Вплоть до конца 1980-х годов декрету «О земле» от 26 октября 1917 г. отводилась роль главного законодательного акта, определившего ход и результаты земельного переустройства. На сохранение силы идейного богатства декрета указывал в феврале 1990 г. в полемике вокруг проекта «Основ законодательства Союза ССР и союзных республик» секретарь ЦК КПСС В.А. Медведев. Будучи выигрышным в пропагандистском плане, это утверждение оказалось очень уязвимым, стоило только обратиться к истории создания декрета и определить реальные последствия его принятия. Статья 1 постановления ВЦИК от 14 февраля 1919 г. «О социалистическом землеустройстве и мерах перехода к социалистическому земледелию» объявила всю землю в пределах РСФСР, в чьем бы пользовании она ни состояла, единым государственным фондом².

Реформа не успела создать развитого слоя мелких частных собственников в России до революции 1917 г. Таким образом, к октябрю 1917 г. те или иные земельные участки могли располагаться на следующих категориях земель: государственные земли, церковные и монастырские земли, майоратные земли, частновладельческие земли, посессионные земли, общественные земли³.

Политический характер изменения гражданских отношений собственности на землю прослеживался в ст. 8, определившей приоритеты в землепользовании. После землеустройства вся площадь сельскохозяйственного фонда должна была использоваться в первую очередь советскими хозяйствами и коммунами, во вторую очередь трудовыми артелями и товариществами и только в третью – для добывания средств к существованию единичных землепользователей. Таким образом, аграрным преобразованиям в подлинно большевистском духе было положено начало не в октябре 1917 г., а в феврале 1919 г., когда впервые на практике отношения собственности на землю были приведены в соответствие с теорией земельной ренты К. Маркса. В результате, вместо многообразия форм земельной собственности, включая частную собственность, в стране утвердилась всеобщая государственная собственность на землю. Итак, в 1917 г. Российская империя перестала существовать. В 1922 г. образовалось новое государство – Союз Советских Социалистических республик, которое просуществовало до 1991 г.

Важнейшими законодательными актами, решавшими вопрос земельной собственности, являлись: Декрет о земле (1917 г.)¹, Декрет о социализации земли (1918 г.)², Положение о социалистическом землеустройстве и о мерах перехода к социалистическому земледелию (1918 г.)³, Земельный кодекс РСФСР (1922 г.)⁴, Общие начала землепользования и землеустройства в СССР (1928 г.)⁵, Примерный Устав сельскохозяйственной артели (1935 г.)⁶, Основы земельного законодательства СССР и союзных республик (1968 г.)⁷, Земельный кодекс РСФСР (1970 г.)⁸.

В основе всех земельных отношений, возникавших в СССР, лежало право собственности государства на землю. Только государство как собственник земли и других ресурсов путем издания земельных законов регулировало эти отношения. Отметим, что это право позволило государству путем мобилизации ресурсов провести в кратчайший исторический период масштабную индустриализацию экономики.

Субъектами земельных отношений выступало государство и различные землепользователи. Среди последних субъектами права владения землей были государственные, кооперативные, общественные предприятия, организации, учреждения (совхозы, колхозы, подсобные хозяйства юридических и физических лиц и т.д.), а также все граждане.

Характерным для участников правоотношений было наличие у них прав и обязанностей, составлявших содержание того или иного вида правоотношений. Конкретные права и обязанности субъектов права землепользования (как участников земельных отношений) определялись земельными законами.

Вместе с тем в советском земельном законодательстве были выделены общие для всех земельных отношений принципы, выражавшие особенности правового регулирования земельных отношений в условиях национализации земли. Эти принципы, по существу, и были принципами советского земельного права. К ним относились:

1. Исключительность права государственной собственности на землю. Земля в СССР предоставлялась тому или иному лицу во владение только на праве пользования, но не в собственность. Отчуждение земли у государства запрещалось. Отсюда и все земельные отношения, которые возникали между субъектами права землепользования, имели своим содержанием осуществление не правомочий собственника на землю, а только правомочий по владению и пользованию землей, хозяйственному ведению.

2. Целевое использование земли. Земли предоставлялись землепользователю только для целевого использования. Поэтому землепользователи, вступая в те или иные земельные отношения, не вправе были выходить за пределы целевого использования земли. Использование земли не в тех целях, для которых она была предоставлена, считалось нарушением земельного законодательства.

3. Исключение земли из гражданского оборота. Землепользователи не вправе были вступать в отношения, связанные с куплей-продажей земли, передачей ее в наследство, дарение и т.д. Такие действия были запрещены законом. Земля выделялась гражданам в бессрочное (срочное) безвозмездное использование.

В последние годы существования СССР экономическая и социальная обстановка требовала незамедлительного проведения социальных и экономических преобразований, и они постепенно стали проводиться.

С принятием Закона СССР от 30 июня 1987 г. «О государственном предприятии»¹ были расширены хозяйственная самостоятельность и права государственных предприятий. В 1988 г. с принятием Закона СССР «О кооперации в СССР» кооперативам была предоставлена большая самостоятельность на основе принципа «разрешается все, что прямо не запрещено законом». Наконец, в апреле 1990 г. Верховным Советом СССР были приняты «Основы законодательства о земле»², которые хотя прямо и не ввели право частной собственности на землю, но расширили формы пользования землей, введя пожизненное наследуемое владение землей, аренду земли, положившие начало новой земельной реформы.

В последующие годы, вплоть до перестройки, развитие земельного законодательства пошло по пути регулирования направлений:

а) о порядке предоставления земель;

б) об установлении системы правовых актов удостоверяющих права на земельные участки;

в) о возмещении убытков, причиненных землепользователям;

г) о возмещении потерь сельскохозяйственного производства;

д) о порядке государственного контроля над использованием всех земель;

е) об установлении порядка использования земель для различных видов пользования;

ж) об ответственности за нарушение земельного законодательства¹.

В 1989 г. Второй Съезд народных депутатов СССР предпринял попытку провести серьезные земельные преобразования путем принятия Закона о земле вместо существовавших Основ законодательства о земле. В конце концов, не Съезд, а Верховный Совет СССР 12 декабря 1990 г. принял «Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о земле»². В ходе подготовки проекта велась ожесточенная борьба депутатских групп за сохранение монополии государственной собственности и признание частной собственности на землю. Однако предложения о праве частной собственности на землю не были приняты, а вместо них родился новый титул – «пожизненное наследуемое владение», и оставлено господствующей формой по-прежнему «пользование». Основы установили платность землепользования и аренду земельных участков. Направленность и последовательность регулирования земельных отношений можно проследить в целом ряде сборников нормативных актов³.

Таким образом, кризис земельных отношений, который возник в условиях господства административно-командной системы перед распадом СССР, и излишняя централизация в разрешении земельных проблем привели к разрушению земельного строя⁴. Резко снижался уровень сельскохозяйственного производства, и это заставило срочно искать выход в перестройке земельных отношений, что и нашло отражение в последних земельных актах СССР.

С распадом СССР и изменением социальной, экономической и правовой системы возникла необходимость разработки новых законодательных актов, регламентирующих закрепление прав собственника на земельные участки, порядок регистрации прав на земельные участки (как недвижимое имущество) и оборота земель, систему защиты прав и интересов собственника, обеспечение выполнения им своих обязанностей.

В последнее время делается попытка выделить из круга «недвижимого имущества» и «недвижимости», используемой в ст. 129 и 130 ГК РФ, особую категорию «земельной недвижимости». Критерием такого выделения считают «нерукотворность» объекта – земельного участка, а следовательно, будучи совокупностью природных объектов, она не должна восприниматься как синоним недвижимого имущества. Представляется, что такая позиция не вполне верна и не имеет практического смысла, тем более, что ее авторы подкрепляют свою позицию такими характеристиками, как «достояние народа»¹.

Проведение земельной реформы можно разделить на три этапа. Первый – когда она развивалась на основе ранее действовавшей Конституции РСФСР 1978 г.; второй этап – когда была принята Конституция РФ 1993 г.; третий этап начался с принятием Земельного кодекса РФ 2001 г.² При этом цели и задачи земельной реформы были сформулированы в первых же актах земельной реформы. Она коренным образом меняла земельный строй, который существовал до начала 90-х годов в Союзе ССР и России и основывался на исключительной собственности государства на землю, возникшей в результате национализации земли в 1917 г.

На первом этапе реформа земельных отношений осуществлялась на базе общих законов и специальных земельно-правовых актов о разгосударствлении (приватизации), собственности, обороте земельных участков, формах предпринимательской деятельности и др.

В этот период принимались законодательные акты, направленные на децентрализацию (разгосударствление) земель, децентрализацию права собственности на земельные участки, развитие оборота земельных участков и их приватизацию¹.

22 ноября 1990 г. был принят Закон РСФСР «О крестьянском (фермерском) хозяйстве»², а 23 ноября 1990 г. Закон РСФСР «О земельной реформе»³. В них было закреплено право частной собственности на землю, причем индивидуальной, коллективной долевой и коллективной совместной. У колхозов и совхозов изымалась часть земли для создания в каждом районе фонда земли для наделения фермерских хозяйств. Был определен порядок выдела земельной доли и имущественного пая колхозников и работников совхозов. Это было сделано на основе ст. 12 Конституции РСФСР 1978 г., в которую в 1990 г. были внесены изменения и было предусмотрено право частной собственности граждан на землю⁴. Но это право было очень ограниченным, неполным: собственник земельного участка не мог отчуждать его ни в какой форме (продать, подарить и т.д.) в течение десяти лет, т.е. был установлен мораторий на распоряжение землей.

Создание крестьянских (фермерских) хозяйств осуществлялось путем выделения колхозников и работников совхозов со своей земельной долей и имущественным паем. В 1990–1991 гг. велась разработка нового Земельного кодекса. 25 апреля 1991 г. он был принят⁵. Кодекс не мог выйти за рамки Конституции РСФСР, в которой был установлен десятилетний мораторий на продажу (передачу) земельных участков. Свободно разрешалась только купля-продажа земли государством у граждан и, наоборот, гражданами у государства.

Серьезным нововведением Земельного кодекса РСФСР 1991 г. стало установление судебного разрешения всех земельных споров. Раньше они рассматривались только в административном порядке (до этого суды рассматривали лишь один спор – о пользовании земельным участком его собственниками в городе).

Конституция РСФСР и законодательные акты рассматриваемого периода не позволяли регулировать земельные отношения с учетом требований земельной реформы. Поэтому Президент Российской Федерации стал регулировать их в указном порядке.

Указом Президента Российской Федерации от 27 октября 1993 г. № 1767 «О регулировании земельных отношений и развитии аграрной реформы в России»¹ было установлено, что земля – имущество, недвижимость; все сделки с землей должны регулироваться гражданским правом с учетом земельного и экологического законодательства. Земельное законодательство в указанной части должно соответствовать Гражданскому кодексу РФ.

На всенародном референдуме 12 декабря 1993 г. была принята Конституция РФ, которая провозгласила (ст. 9), что в России закреплены частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности на землю. Статья 36 Конституции утвердила право граждан – собственников земельных участков самостоятельно или вместе с другими владеть, пользоваться и распоряжаться принадлежащими им земельными участками по своему усмотрению, не причиняя при этом вреда другим лицам ти соблюдая требования экологического законодательства. В 2001 г. был принят Земельный кодекс Российской Федерации.

Итак, сделаем следующие выводы.

В IX в. на территории России земельные участки находились в собственности родовых или соседских общин. Письменные источники свидетельствуют, что с этого времени начинает складываться феодальная земельная собственность – экономическая основа господства класса феодалов. В большинстве случаев на раннем этапе развития Русского государства предшественниками частной собственности на землю были княжеские земли, земли, пожалованные в личное, затем в наследуемое владение за воинскую службу, за участие в княжеских дружинах. Крестьянам земли предоставлялись в общинное пользование. К концу XV в. поместная система была ведущей формой землевладения, а дворяне-помещики считались самостоятельным слоем русского общества. Собственником земли являлось государство в лице великого князя, а затем царя. Помещик получал поместье пожизненно, пока мог нести военную службу, оно передавалось по наследству, если сын ко времени смерти отца достигал 15 лет и мог служить государству. Располагая собственностью на поместную землю, государство неукоснительно взыскивало за нее подать. Помещик, в свою очередь, имел право на оброк со стороны крестьян.

Следующий этап развития земельных отношений был обусловлен политикой Петра I. Именно он окончательно уничтожил различия между поместьем и вотчиной (частично шаги к такому уничтожению предпринимали его предшественники на российском престоле). В дальнейшем права на земельные владения то расширялись, то вновь ограничивались.

Впоследствии, вплоть до начала XIX в., можно отметить лишь два события, имевшие значение для рассматриваемого вопроса: решение императора Петра III о секуляризации церковно-монастырских земельных владений, т.е. о передаче их в распоряжение государства, и подписание Екатериной II в 1775 г. «Грамоты на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства». В ней утверждалось право неограниченной собственности правящего класса на свои имения и земельные владения с их недрами. Таким образом, в Российской империи существовали две формы собственности на земельные участки – государственная и дворянская.

Первые попытки проведения земельных реформ в России связаны с правлением императоров Александра I и Николая I. Всем свободным подданным было предоставлено право покупать незаселенные земельные участки вне городов (т.е. сельскохозяйственные угодья без крестьян) в частную собственность. В 1803 г. по Указу «О вольных хлебопашцах» помещики получали право отпускать на волю крестьян целыми семьями, наделив их землей. По этому приказу освободилось менее 0,5% крепостных крестьян. В 1825–1855 гг. были проведены реформы: отменено крепостное право в Молдавии и Валахии, проведена реформа управления государственными крестьянами. Но отношения собственности на земельные участки не были затронуты.