Хуторской В. Я. История России. Советская эпоха (1917-1993). 2-е изд

Вид материала

Книга

Содержание Рифы либеральной экономики Геополитическое положение России и что из этого следует О формировании общенациональных целей Россия в мире XXI века

Подобный материал:

• История Александра Македонского / Отв ред. А. А. Вигасин. М., 1993. Плутарх. Сравнительные, 401.54kb.
• И. Е. История книги. Книга, 1984. 248 с. Аннотация: Изложена история книги в России, 4089.18kb.
• Шабельникова Н. А. Д36 История России : учеб пособие. 2-е изд, 12178.55kb.
• Булавка Людмила Алексеевна, 654.73kb.
• Программа по истории россии (с древнейших времен до 1917 года), 609.33kb.
• Класс: 12 Зачёт №2 «Русская литература 1917-1941», 186.43kb.
• Революция 1917 г. И советская история в освещении русской религиозной эмигрантской, 743.01kb.
• Революция 1917 г. И советская история в освещении русской религиозной эмигрантской, 743.17kb.
• История россии, 922.4kb.
• Правовое регулирование таможенных отношений в россии (1917-1991 гг.), 359kb.

^

Рифы либеральной экономики

Но если утвердится власть, осознающая общенациональные цели, способная их сформулировать, донести до сознания людей и реализовать меры, необходимые для их достижения, то история страны имеет шанс перейти на новые рельсы. Однако этой власти предстоит еще провести страну над опаснейшими рифами. Проход над которыми, тем не менее, просматривается.

Первое — это создание эффективно работающего госкапиталистического сектора. В любой либеральной экономике (американской, английской — на то она и либеральная) госкапиталистический сектор производит значительную долю валового национального продукта (ВНП). А в нашей стране в обозримом будущем госсектор — до госкапитализма ему еще далеко — будет производить львиную долю продукции. Иного не может случиться (если страна вообще будет существовать), каково бы ни было правительство. Мощный госкапиталистический сектор будет существовать независимо от воли правительства. Для такого утверждения Англия дает хорошие аргументы, и ее пример весьма поучителен. За все годы правления консерваторов под началом весьма умной и энергичной мадам Тэтчер, стремившейся предельно сократить значение госсобственности в английской экономике, консервативному правительству удалось лишь на несколько процентов сократить удельный вес госкапиталистического сектора в структуре английского ВНП. А теперь он снова начинает расти! Правда, между Россией и Англией есть существеннейшее различие — никогда никому в Англии не приходило в голову выходить из Великобритании и объявлять от нее суверенитет. А вот Россия, в силу своей особенности (лучше — исключительности менталитета ее ведущих политиков), сумела не только подковать блоху, но и объявить суверенитет от самой себя.

Укрепление организационных структур госкапиталистической промышленности — это закономерный процесс поиска рациональной организации либеральной экономики. Если угодно, того самого компромисса, о котором говорилось в начале этой главы. На то экономика и либеральная, что она допускает соревнование самых разных форм организации производительных сил.

Вот почему путь к либеральной экономике в нашей стране не может миновать этапа «развитого госкапитализма». Но государственный сектор в нашей стране должен быть кардинальным образом перестроен. Система отраслевых монополий действительно должна быть до конца разрушена. А сам сектор должен превратиться в настоящий госкапиталистический сектор с ориентацией на корпоративную форму организации и многоотраслевые конгломераты, способные вести успешную конкурентную борьбу на рынке. Последнее особенно важно, и именно это и есть основная задача конверсии. Ориентация должна быть и на акционирование, но очень постепенное, и только тогда, когда возникает реальная необходимость привлечь деньги населения на расширение или модернизацию производства — единственное, ради чего на начальном этапе приходится выпускать акции. Одним словом — приватизация по мере необходимости, а не в угоду антибольшевистской идеологии!

Значит, первейшей задачей сильного правительства окажется задача развития государственной промышленности и включение ее в структуру рыночных отношений. А не разрушение госсектора и его растаскивание во имя торжества рыночных принципов, которые и так будут играть определяющую роль в либеральной экономике.

Второе — это организация сельского хозяйства на основе рынка. Полный отказ от кооперативного ведения сельского хозяйства (то есть коллективизация наоборот) был бы смертелен для нашей страны, которая не способна себя прокормить без высокотоварного земледелия. Сегодня в России необходимо должен существовать весь спектр организационных форм: и коллективные хозяйства (колхозы), и государственные (бывшие совхозы), и фермерские, и мелкие крестьянские хозяйства. В каком соотношении — это покажет время, точнее рынок и конкуренция. Задача, которую придется решать сильному правительству, будет состоять в выработке и реализации стратегии поддержки такого сельского хозяйства, которое уже сегодня будет способно накормить страну. Если говорить об общенациональных целях, то нет цели приоритетней, чем уберечь нацию от перманентного голода, который неизбежно наступит, если страна откажется от импорта продовольствия. Развитие города и рынка должно прежде всего решать проблемы села! А такая задача без целенаправленной деятельности правительства и государства в целом — неразрешима!

Третье — создание новой государственной, прежде всего региональной структуры власти, сочетающие объективные тенденции консолидации и кооперации регионов для образования целостного экономического организма, со стремлением к развитию цивилизационных потребностей наций и местной самостоятельности. Вот эти проблемы невероятной трудности, решать которые нынешняя власть пока не собирается. И не способна. Вот почему по всем этим конструктивным вопросам необходима апелляция к общественному сознанию, широкие публичные дискуссии и деполитизированная пресса, проникнутая идеей необходимости формирования общенациональных целей. То есть пресса, по-настоящему патриотичная.

Наконец, нам предстоит еще понять, что такое современная Россия. Это ведь тоже не просто географическое понятие, не просто вырванная из единого организма часть тела. И для нее выработать свою национальную политику, как политику к собственному государству и тому культурному, а не географическому пространству, которое сегодня естественно именовать Россией.
^

Геополитическое положение России и что из этого следует

По какому бы сценарию ни разворачивались события, какие бы ни возникли непредвиденные ситуации, развитие России неизбежно будет направлено на утверждение социально ориентированной либеральной экономики — такова поступь человеческой истории. Но какова окажется цена такого перехода, быстро ли он произойдет или растянется на многие десятилетия, какие из нынешних ценностей нам удастся сохранить — это уже другой вопрос. Да и в какой форме утвердится на русской земле эта либеральная экономика, каким окажется у нас и России тот компромисс между полярными устремлениями людей, о которых я говорил в начале главы, сказать очень трудно. Каково будет направление усилий государства и народа, удастся ли их объединить? Многое будет зависеть от того, насколько народ, насколько мозг нации — ее интеллигенция, да и правительство страны, поймут особенности современной ситуации и какой будет сделан выбор экологической, экономической и политической ниши в мировом сообществе. Выбор реалистичный, лишенный иллюзий.

Я думаю, что любому правительству сейчас очень важно понять особенности современной геополитической ситуации и суметь целенаправленно ею воспользоваться. Это один из наших шансов, упустить который мы не имеем права.

А сейчас на планете действительно разворачивается совершенно новая «игра». Ни на что прежнее не похожая. Рождаются новые тенденции, и их еще мало кто осознал. Хотя они уже начинают «работать».

Прежде всего, вместо двух центров военной силы реально возникают три центра экономической власти: США и их американские сателлиты, Объединенная Европа (точнее, Европейский Полуостров) и Тихоокеанский регион. Подчеркну — не Япония, а весь Тихоокеанский регион, поскольку в современной технологической революции кроме Японии участвуют не только «новые тихоокеанские тигры» — Тайвань и Корея, — но и стремительно прогрессирующий Китай — двенадцать процентов годового роста его ВНП весомо заявляют об этом. Отношения между этими тремя центрами экономического могущества будут очень сложными, многоплановыми и неоднозначными. Будут и противоречия, и конфронтации, но будет и вес возрастающая кооперация — ибо таково веление времени, требование экономики, глобальной экологии и самой возможности сохранения цивилизации на планете.

Россия в этом треугольнике занимает совершенно особое место: она связывает его в единое целое. Через российские просторы проходят самые короткие и дешевые пути сообщения и связи. Но дело не только в ее географическом и очень выгодном сегодня «северном расположении». Ее ресурсы — это один из важнейших источников процветания всего мирового сообщества.

Наконец, Россия продолжает оставаться второй ядерной державой мира и продолжает обладать могучей аэрокосмической промышленностью, тоже нужной всему миру. Но все это может стать источником процветания России лишь в том случае, если народ России осознает себя как нацию, осознает свои возможности и сможет преодолеть то состояние безнадежности, в которое он ввергнут в последние годы борьбой политиканов. Если народ снова почувствует к себе уважение, как к народу-созидателю!

Да, для реализации потенциальных возможностей необходимо честное, энергичное, образованное и умное правительство, которому народ бы поверил. Но и этого еще недостаточно. За будущее в ответе и интеллигенция, которая на протяжении всех перестроечных лет занимала в целом деструктивную позицию, содействовала не только ликвидации единомыслия (в чем ее бесспорная заслуга), но и развалу промышленности и государственности. Сейчас подобная позиция гибельна для страны и самой интеллигенции. Понимает ли она это? Понимает ли она, что сегодня нужны идеи, нужна «картина мира», видение возможностей в ней самой и понимания того, что означает сегодня само слово Россия! Не Россия времен Романовых и не Советская Россия, а страна, несущая бремя, славу и ответственность тысячелетней государственности.

Мне кажется, что состояние «эйфории свободы» начинает проходить, а интеллигенция понемногу приходит в себя и снова готовится к созидательной работе. Все большее количество людей начинает осознавать необходимость превращения территории Российской Федерации в целостный могучий хозяйственный и политический организм — единственную защиту против экономического, политического и физического геноцида, которому подвергаются те страны третьего мира, которые не усвоили подобного принципа.

Необходимы энергия и мужество для принятия реальности и формирования нового мировоззрения. Можно начать с публичного разъяснения смысла происходящего, преодоления синдрома униженного и оскорбленного своим собственным правительством, своим парламентом, своими соседями. А дальше необходима конструктивная разработка серии конкретных проектов и программ, способных цементировать Федерацию и обеспечить ее постепенное превращение в целостный организм. И, конечно, изыскание способов их реализации, даже если мы сейчас не сможем сформировать правительство, которое окажется способным это сделать. Теперь уже существует частный капитал, возникает средний класс. Страна должна стать привлекательной и для внешних инвесторов. И наконец самое главное — наступило время прямой апелляции к обществу.

Один из таких проектов я называю «северный обруч». Этот проект очень многоплановый. О его фрагментах я уже кое-что писал. Мои статьи имели определенный резонанс в Америке, Европе но, к сожалению, не дома. В чем смысл проекта или программы «северный обруч».

Когда воины ислама перекрыли путь на Восток по Средиземному морю, когда самым безопасным путем из Европы в Византию стал путь из «варяг в греки», Киевская Русь сделалась первоклассным европейским государством. Русские князья с успехом использовали геополитическое положение древней Руси. Сегодня происходит нечто подобное. Самый короткий, самый быстрый и самый дешевый путь, связывающий Тихоокеанский и Атлантический регионы, лежит через Россию. Переоценить значение этого факта нельзя. Открытие налаженного пути из Европы в Тихий океан (из англичан в китайцы!) откроет не только транзит грузов, но и полуфабрикатов, переработка которых может дать сотни тысяч рабочих мест и валютные миллиарды. Так, например, многие оборонные заводы Петербурга смогут стать терминалами по сборке высокотехнологичной продукции Японии, Тайваня, Кореи... А Северный морской путь не только в два раза короче, но и в 1,6 раза дешевле других морских путей. Я уж не говорю о перспективах воздушного транспорта. И надо начать немедленно прокладывать оптоволоконный кабель между Петербургом и Токио. Иначе он пойдет обходным путем через Ближний Восток и мы потеряем многие миллиарды долларов. Планета нуждается в кабельной связи двух океанов — никакая спутниковая связь не способна соперничать с ее пропускной способностью и дешевизной. Только волоконная оптика способна обеспечить требуемые потоки информации.

Столь же масштабными представляются проблемы, связанные с прямым выходом за рубеж ресурсов Сибири и промышленности Урала. Я имею в виду создание нового варианта Персидского залива в незамерзающем устье реки Индига. Этот проект активно обсуждался еще в 20-е годы. Но тогда еще не было воркутинской магистрали, которая проходит от Устьиндиги в 200—300 километрах. Тогда еще ничего не было известно о нефтяных и газовых богатствах Севера и не было промышленности Урала. Был только печерский лес. Сегодня этот проект необходимо реанимировать.

Но проект «северный обруч» охватывает не только чисто экономические проблемы. Северный полярный бассейн является одним из самых экологически уязвимых мест Земного шара, и его состояние влияет на ситуацию во всем Северном полушарии. А ответственность за него несут США, Канада и Россия, т.е. страны обруча.

И наконец, последнее утверждение, которое вызвало особый интерес на Западе — безопасность будущего интегрированного мира. Это большая и специальная тема. Тем не менее, об этом тоже следует кое-что сказать, ибо есть один сюжет, который органически должен войти в проект «северный обруч». Речь идет о создании космической информационной системы. Без нее говорить об экологической, политической, а тем более военной безопасности планеты особого смысла не имеет. Заметим, что такая система может играть положительную (т.е. стабилизирующую) роль лишь в том случае, если она будет коллективной. Национальные информационные системы только усиливают эффективность и наступательного и оборонительного оружия и тем самым содействуют военной дестабилизации.

Создание космической информационной системы, нужной для всей планеты, может быть реализовано только на основе кооперации русской и американской ракетно-космической техники. И конечно, такая система не может быть закрытой собственностью двух ракетных «сверхдержав». Ею должен владеть открытый консорциум, к которому может присоединиться любое государство и деятельность консорциума должна проходить под контролем, например, Организации Объединенных Наций.

«Северный обруч» (даже в форме отдельных проектов) — это огромный национальный капитал. А его реализация может вдохнуть жизнь в целый ряд регионов от Балтийского моря до Тихого океана, цементируя одновременно организм страны.
^

О формировании общенациональных целей

Я рассказал лишь об одном из возможных проектов развития российского потенциала, сочетающего его ресурсные и интеллектуальные возможности с развивающимися тенденциями изменения геополитической обстановки. Существует и целый ряд других, не менее масштабных и многообещающих замыслов. Их публичное обсуждение уже само по себе очень важно для нации. Страна, обсуждающая крупномасштабные проекты собственного развития, страна, способная смотреть вперед, — это уже не развалины коммунистического фаланстера. Это значит, что нация начинает чувствовать уверенность в своих силах. А уверенность и самоуважение — уже огромный шаг вперед по сравнению с нынешней смутой и безнадежностью.

Формирование крупномасштабных программ, вернее совокупности проектов, и анализ перспектив их реализации представляется мне важнейшей обязанностью государства. Но надо понять, что работа над подобными проектами не имеет ничего ) общего с той работой, которую проводил бывший Госплан, когда разрабатывал проекты «великих строек коммунизма». Цель анализа возможных проектов и их следствий, корреляция их с общенациональными целями — это прежде всего всесторонняя оценка перспективы, именно оценка и именно перспективы. И не больше! Такая проектная деятельность — основа для выработки определенных государственных предпочтений, структуры региональной и налоговой политики, указание направлений наиболее эффективных капиталовложений, своеобразная научная гарантия риска для частного капитала.

Последнее особенно важно. Такие масштабные проекты, как «северный обруч», не могут не привлечь внимания иностранных инвесторов и инвестиционных фондов. Но им необходимы не просто идеи, а глубокие всесторонние проработки. Причем на государственном уровне. И четкие рекомендации о необходимой внутренней политике государства. Нужно широкое публичное обсуждение подобных программ развития. Общество должно почувствовать перспективу, почувствовать собственные мускулы, почувствовать, что во главе государства стоят государственные мужи, а не политиканы. Все это и позволит поверить в будущее и стать стимулом к настоящей работе, а не только к дележу народного добра! Может быть, это и есть самое главное в подобной проектной деятельности.

Такая деятельность требует энергичного правительства и интеллигентного парламента. Заметим, что при этом существует и положительная обратная связь: проектная деятельность «цивилизует» власть. А следовательно, содействует ее укреплению. Она меняет направление мыслей власть имущих, переключая их с проблем политиканства на конкретную практическую деятельность. И еще одно соображение: такие проекты имеют четкую объединяющую направленность. Особенно, если они будут объединены с инициативами, которые идут из разных регионов огромной страны, превращая ее в единый организм — и хозяйственный, и политический.

Но это — лишь одно из направлений в сложном становлении общенациональных целей. Чаще всего они возникают как бы сами собой, отражая реальные устремления людей и их миропредставление. Но обсуждая проекты и перспективы, пробуждая энергию людей, способствуя превращению жителей страны в граждан, в нацию, интеллигенция многократно ускоряет эти процессы.

Не менее важно увидеть Россию и как культурное пространство с собственным видением своего места в развивающемся мире — мире XXI века.
^

Россия в мире XXI века

Сегодня многие в России смотрят на Запад. И не без основания, ибо западные страны открыли страницу либерализации не только экономики, но и всей общественной жизни, показали необходимость интеграции и, наконец, первыми поняли, что означает социальная ориентация экономики для образа жизни миллионов граждан этих стран. И у многих экономистов, и у людей, занимающихся проблемами развития цивилизации (у экологов, в частности), создается представление о существовании некоторых универсальных рецептов, жизненных универсалиях XXI века, если угодно. Я боюсь, что такое представление ошибочно и опасно.

Безусловно, определенные универсалии существуют. Их не может не быть, ибо человечество взаимодействует с Природой как единый биологический вид. И такие универсалии рождались в сознании людей независимо от их расовой принадлежности, места обитания и других обстоятельств их жизни, как проявление той логики универсального эволюционизма, которая привела к появлению на Земле «человека разумного». Одна из этих великих универсалий — заповедь «Не убий!», которая, в той или иной форме возникла у всех народов. Универсалии рождаются и сегодняшней практикой жизни. Разве не является универсалией — универсальность технического развития или утверждение элементов планирования в либеральной экономике.

Но, между тем, закон дивергенции (т.е. непрерывное «расхождение» особенностей человеческого общества) — это тоже универсалия. В процессе эволюции непрерывно изменяются, множатся различные формы человеческого общежития, организационные структуры деятельности, особенности духовного мира людей. Вот почему любое слепое подражание не только вредно, но и опасно.

Вот почему Запад (любой запад!) — это лишь опыт, но не объект для подражания. Так же как и Восток. Особенно для нас, для России, связывающей эти два региона экономики и культуры, два важнейших центра будущего информационного общества.

Мы говорим о XXI веке. Но отдаем ли мы себе отчет в том, что означает выражение «мир XXI века». Нам предстоит еще разобраться в том, что означает такое словосочетание, каким мы видим и хотим видеть планетарное общество на грани тысячелетий. Но одно уже очевидно — в авангарде истории окажутся не те народы, у которых сегодня наиболее устроена производственная жизнь, а те, менталитет которых окажется наиболее настроенным на потребности цивилизации XXI века.

Вот с этих позиций и следует думать о национальных интересах, наших трудностях и возможностях. И, прежде всего, попытаться ответить на вопрос — что такое Россия? Без иллюзий, со всей жесткостью и беспощадностью истинных патриотов: только так интеллигенция сможет нащупать истинное понимание ситуации, понять реальную обстановку. Только так мы окажемся способными понять, как в процессе невероятного перемешивания людей и стремительного этногенеза, охватившего всю территорию Советского Союза, огромная часть нашей нации обрела психологию люмпенов, как в ее толще рождалась «коммунальная сволочь» — и вообще все то, сегодня стоит на пути к обретению русским народом достойной ниши в сообществе XXI века. Только беспощадная честность поможет нам выработать иные стандарты, соответствующие российской реальности конца века, столь непохожего на его начало.

***

Я называю свою позицию позицией «ограниченного пессимизма». Такой термин я оправдываю тем, что вижу огромные возможности моей страны и моего народа. Но у меня глубокие сомнения в том, что мы сможем ими сегодня умело воспользоваться. Сталкиваясь с людьми, которые всю жизнь посвящали себя политике, я вижу такую ориентированность их мысли, которая не дает возможности спокойного обсуждения будущности страны, обсуждения, исключающего ориентацию на собственный и притом сиюминутный успех. Это свойство политиков современной волны, может быть одно из самых страшных наследий коммунистической эпохи.

И тем не менее, мы должны сообща думать о месте нашей Родины в мире XXI века. И делать все возможное, чтобы оно было достойным!