Моей матери, Кэнди, которая научила меня, что в любой истории главное любовь
| Вид материала | Документы |
- Из города Ткварчели, которая научила меня работать, когда я работаю, Аркадию Иосифовичу, 31629.42kb.
- Жизни, обучившим меня волшебной науке превращения вожделения в любовь: моей матери, 2578.05kb.
- Как получить то, чего ты действительно хочешь Моей матери, которая всегда верила, 3370.59kb.
- Любовь да не умрет любовь и не убьет, 863.74kb.
- Праздник «Песни для моей мамы», 46.01kb.
- 1. я благодарна бабушке за её теплоту, за то, что она растила, воспитывала меня. Она, 20.41kb.
- Избавление (Автор – Джеральдина Хьюз) Посвящение, 1577.77kb.
- Фукалова Светлана Алексеевна. Она научила меня жить, и я решил в своём сочинении рассказ, 19.18kb.
- Сердце матери, 35.59kb.
- Элис Сиболд Почти луна, 2781.05kb.
Необходимость
Я недоуменно замерла, а затем быстро обернулась, проверяя, кто стоит сзади.
— Он жену зовет, — едва слышно прошептал Джей ми. — Ее поймали.
— Глэдис, — обратился ко мне Уолтер, не замечая моей реакции. — Представляешь, меня угораздило где то подхватить рак. Ну ты подумай, а! В жизни ни одного больничного не брал… — Голос его становился все тише и тише, пока не замолк совсем, хотя губы продолжали шевелиться. Он так ослабел, что не мог поднять руку, и его пальцы бессильно тянулись к краю койки, поближе ко мне.
Иен подтолкнул меня.
— Что мне делать? — выдохнула я. Выступивший на лбу пот не имел никакого отношения к влажной жаре.
— …Дед до ста одного годка дожил, — прохрипел умирающий. — Ни у кого в семье не было рака, даже у двоюродных братьев и сестер. Хотя, кажется, у твоей тети Ре ган был рак кожи?
Он доверчиво взглянул на меня в ожидании ответа. Иен ткнул меня в спину.
— Хм… — промычала я.
— Или это была тетя Билла…
Я в панике метнула взгляд на Иена, но тот лишь пожал плечами.
— Помоги, — одними губами прошептала я.
Он пододвинулся ко мне и перехватил ищущие пальцы Уолтера.
Под побледневшей, прозрачной кожей на тыльной стороне ладони Уолтера слабо пульсировали синие жилки. Осторожно, помня о том, что Джейми сказал про хрупкость крошащихся костей, я коснулась его руки: ладонь невесомая, словно кости внутри полые.
— Ах, Глэдис, как же я по тебе соскучился! Тут хорошо, тебе понравится, даже когда меня уже не будет. Столько людей, с которыми можно поговорить. Ведь ты у меня болтушка… — Голос постепенно стих, сошел на нет, как будто кто то подкрутил ручку громкости до минимума. Только губы все шевелились, проговаривая слова, обращенные к жене. Рот Уолтера двигался даже после того, как глаза закрылись, а голова скатилась набок.
Иен нашел влажную тряпку и провел ею по блестящему от пота лицу.
— Я не сильна в… искусстве обмана, — прошептала я, не сводя глаз с лепечущих губ умирающего. — Не хочу его расстраивать.
— Тебе не нужно ничего говорить, — успокоил меня Иен. — Он в полубреду.
— Я на нее похожа?
— Ни капли, я видел фотографию. Она рыжая и маленького роста.
— Дай ка сюда…
Иен передал мне тряпку, и я принялась промокать пот с шеи Уолтера. Заняв руки, я чуть успокоилась. Уолтер продолжал бубнить. Мне показалось, я слышу слова: «Спасибо, Глэдис, так хорошо». Храп дока как то незаметно прекратился. Внезапно сзади зазвучал знакомый мягкий голос.
— Как он?
— Бредит, — прошептал Иен. — Может, из за бренди, а может, из за боли.
— Из за боли, полагаю. Эх, правой руки не пожалел бы за несколько ампул морфина.
— Может быть, Джаред явит нам еще одно чудо, — прошептал Иен.
— Может быть, — вздохнул док.
Я рассеянно обтирала бледное лицо Уолтера, прислушиваясь изо всех сил, но больше они о Джареде не говорили.
«Здесь его нет», — прошептала Мелани. «Ищет лекарство», — согласилась я. «Один», — добавила она.
Я подумала о нашей последней встрече: поцелуй… и как он поверил…
«Наверное, ему нужно побыть одному».
«Надеюсь, он не попытается убедить себя, что ты талантливая актриса и Ищейка в одном лице…»
«Очень даже может быть…» — Мелани тихонько застонала.
Иен с доком негромко перешептывались на посторонние темы — в основном Иен вводил доктора в курс произошедших в пещерах событий.
— Что у Анни с лицом? — шепнул док, но я прекрасно разобрала слова.
— Все то же самое, — глухо произнес Иен. Док недовольно хмыкнул и щелкнул языком.
Иен рассказал ему о сегодняшнем трудном уроке, о вопросах Джефри.
— Вот если бы в Мелани вселили Целителя… — протянул доктор.
Я вздрогнула, но они стояли сзади и вряд ли заметили.
— С Анни нам повезло, — шепнул в мою защиту Иен. — Никто другой бы не…
— Знаю, — добродушно перебил доктор. — Жаль только, что Анни совсем не интересовалась медициной.
— Простите, — промямлила я. Бездумно пользуясь преимуществами прекрасного здоровья, я никогда не интересовалась причинами.
Мне на плечо легла рука.
— Тебе не за что просить прощения, — сказал Иен.
Я оглянулась: Джейми свернулся калачиком на койке, где недавно дремал док.
— Уже поздно, — отметил док. — Уолтер никуда не денется, а вам нужно поспать.
— Мы вернемся, — пообещал Иен. — Скажи, что вам принести.
Я осторожно отпустила руку Уолтера, погладила ее. Его глаза распахнулись, в них горела тревога.
— Уходишь? — прохрипел он. — Уже, так быстро? Я снова взяла его за руку.
— Нет нет, я тут, с тобой.
Он улыбнулся и закрыл глаза. Хрупкие пальцы с силой сжали мне руку. Иен вздохнул.
— Иди, — обратилась к нему я. — Я тебя отпускаю. Иен оглядел помещение.
— Секундочку! — Он ухватился за ближайшую койку, без труда приподнял легкую раму и перетащил поближе к постели Уолтера. Стараясь не задеть Уолтера, я вытянула руку, показывая, куда ставить. Иен с той же легкостью подхватил меня и усадил на придвинутую койку. Веки Уолтера не дрогнули. Я тихонько охнула: Иен обращался со мной так по свойски, словно я была человеком.
Иен дернул подбородком в сторону ладони Уолтера, обхватившей мою.
— Заснуть сможешь?
— Да, конечно.
— Тогда сладких снов. — Он наградил меня улыбкой, повернулся и поднял Джейми с соседней койки.
— Пойдем, — пробормотал Иен, легко, будто младенца, унося мальчика на руках. Тихие шаги растворились в тишине.
Док зевнул, прихватил с собой тусклую лампу и направился к самодельному столу, сооруженному из деревянных клетей и алюминиевой дверцы. В темноте лица Уолтера было не разглядеть, словно он уже умер. Я занервничала, но жесткие пальцы по прежнему крепко сжимали мои, и беспокойство улеглось.
Док возился с бумагами на столе, еле слышно напевая себе под нос. Под тихий шелест страниц я задремала.
Утром Уолтер меня узнал.
Иен вернулся за мной — нужно было убрать сухие стебли с кукурузного поля. Я пообещала принести завтрак доку и, как ни оттягивала этот момент, в конце концов аккуратно высвободила онемевшие пальцы из хватки Уолтера. Его глаза распахнулись.
— Анни, — прошептал он.
— Уолтер? — Я точно не знала, как долго он сохранит ясность сознания и осталась ли у него в памяти прошлая ночь. Его рука хваталась за воздух, поэтому я протянула ему левую ладонь: правая совсем онемела.
— Ты пришла меня навестить. Так приятно. Теперь, когда… остальные вернулись… должно быть, тяжело… знаю… Лицо у тебя…
Его губы с трудом выговаривали слова, а взгляд никак не мог сфокусироваться. Как это было похоже на Уолтера: в первых же словах, обращенных ко мне, слышалась забота.
— Все хорошо, Уолтер. Как ты себя чувствуешь?
— М м м… — Он тихонько застонал. — Не очень… Док?
— Я здесь, — пробормотал доктор у меня над ухом.
— Есть еще выпить? — просипел Уолтер.
— Конечно.
Док поднес горлышко бутылки к слабым губам Уолтера и осторожно наклонил: темно коричневая жидкость тонкой струйкой полилась в рот. Уолтер морщился при каждом глотке, обжигающем гортань. Часть жидкости стекала из уголка рта по подбородку и на подушку.
— Лучше? — спустя долгое время поинтересовался док.
Уолтер что то невнятно промычал в ответ и закрыл глаза.
— Еще? — спросил доктор. Уолтер скривился и застонал. Док едва слышно выругался.
— Где же Джаред? — пробормотал он.
Услышав знакомое имя, я напряглась. Мелани встрепенулась и снова задремала. Лицо Уолтера обмякло, голова откинулась назад.
— Уолтер? — прошептала я.
— Потерял сознание от боли. Так даже лучше… — сказал доктор.
К горлу подкатил ком.
— Что мне делать?
В голосе дока сквозило отчаяние:
— То же, что и мне. А именно — ни че го. Я бессилен.
— Не переживай ты так, — пробормотал Иен. — Твоей вины здесь нет. В мире многое изменилось. Никто не ждет от тебя невозможного.
Я обреченно сгорбилась. Да, в их мире многое изменилось.
Мне в плечо ткнулся палец.
— Пойдем, — прошептал Иен.
Я кивнула и попыталась высвободить руку. Веки Уолтера приподнялись, невидящий взгляд смотрел на меня.
— Глэдис? Ты тут? — В голосе умирающего звучала мольба.
— Э э… тут, — нетвердо произнесла я, чувствуя, как его пальцы вновь переплетаются с моими.
Иен пожал плечами.
— Я принесу вам еды, — прошептал он и вышел из комнаты.
Я нервничала, ожидая возвращения Иена: Уолтер принимал меня за жену, снова и снова бормотал ее имя, хотя, похоже, ничего от меня не хотел, за что я была ему признательна. Прошло около получаса, и я нетерпеливо вслушивалась в звук шагов, не понимая, что задержало Иена.
Все это время док стоял у стола, вперив взгляд в пустоту. Каким же беспомощным он себя чувствовал!
И тут послышался какой то звук — не шаги.
— Что это? — шепотом спросила я у дока. Уолтер снова затих — возможно, впал в беспамятство, — и мне не хотелось его тревожить.
Док склонил голову набок и тоже прислушался.
Непривычный тарахтящий звук, быстрое, монотонное гудение. Мне показалось, оно стало громче, а потом вдруг вновь стихло.
— Странно. Похоже на… — Доктор замолчал и сосредоточенно наморщил лоб: незнакомый гул удалялся.
Мы напряженно вслушивались и различили приближающиеся шаги. Только это была не размеренная, неторопливая походка Иена. Кто то бежал — нет, несся со всех ног.
Док немедленно отреагировал на опасность и выскочил навстречу. Я сгорала от любопытства, но мне не хотелось убирать руку и расстраивать Уолтера. Оставалось лишь слушать.
— В чем дело, Брандт? — удивленно спросил док.
— Где она? Где тварь? — послышался запыхавшийся мужской голос.
Бег прервался и возобновился снова, чуть медленнее.
— О чем ты? — окликнул доктор у самой двери.
— О паразите! — нетерпеливо прошипел Брандт, врываясь в арочный проем.
Брандт уступал в росте Кайлу или Иену. Всего на несколько дюймов выше меня, он был толстым и крепким, как носорог. Беспокойными глазами Брандт прочесал комнату, на миг задержал взгляд на моем лице, глянул на лежащего без сознания Уолтера, еще раз оглядел помещение и уставился на меня. Он собрался было шагнуть в мою сторону, но тут доктор нагнал его и вцепился ему в плечо.
— Что ты делаешь? — Голос дока походил на рычание.
Внезапно странный гул вернулся, то затихая, то становясь оглушительно громким, то стихая вновь. Мы замерли. Тарахтящий гул нарастал, сотрясая воздух.
— Это… вертолет? — шепотом спросил док.
— Да, — прошептал Брандт. — Ищейка — та самая, что искала эту тварь. — Он мотнул головой в мою сторону.
У меня вдруг сжалось горло — дыхание перехватило, закружилась голова.
«Нет. Только не сейчас. Не надо».
«Да что ж ей неймется то? — заворчала в моей голове Мел. — Почему она не оставит нас в покое?» «Она не должна до них добраться». «Но как нам ее остановить?» «Не знаю! Это я во всем виновата!» «Ятоже, Анни. Мы обе».
— Ты уверен? — спросил док.
— Вертолет завис, Кайл его в бинокль разглядел. Тот же вертолет, что и в прошлый раз.
— Над нами завис? — Док ужаснулся. — Где Шэрон? Брандт покачал головой.
— Вертолет прочесывает местность в разных направлениях от Пикачо. Похоже, ищет вслепую. Нарезает круги над местом, где мы закопали машину.
— Где Шэрон? — снова спросил док.
— Она с детьми и Люсиной. Все в порядке. Ребята начали паковаться на случай, если придется переезжать, но Джеб говорит, что это маловероятно.
Док выдохнул, медленно подошел к столу и облокотился на него, тяжело дыша, словно только что пробежал стометровку.
— Значит, ничего нового, — пробормотал он.
— Угу. Но на несколько дней придется залечь, — предупредил Брандт.
Его взгляд снова шарил по комнате, то и дело возвращаясь ко мне.
— Есть под рукой веревка? — Брандт сдернул простыню с незанятой койки и теперь вертел ее в руках.
— Веревка? — непонимающе отозвался док.
— Для паразитки. Кайл велел ее связать.
По моему телу прокатилась судорога; я непроизвольно сжала пальцы Уолтера, и он захныкал. Я постаралась расслабить мышцы, не спуская глаз с сурового лица Брандта. Тот выжидающе смотрел на дока.
— Ты явился сюда, чтобы связать Анни? — жестко спросил доктор. — А с какой стати вы решили, что это понадобится?
— Ладно тебе, док, не дури. У тебя тут полно трещин в потолке и металлических поверхностей. — Брандт указал на шкаф у дальней стены. — Стоит тебе на минуту отвлечься, и эта тварь подаст сигнал Ищейке.
Я едва не задохнулась от обиды и с громким шумом втянула воздух.
— Видишь? — оживился Брандт. — Расстроилась, что ее план разгадали.
Я готова была погибнуть в пустыне, лишь бы скрыться от неумолимого взгляда выпученных глаз моей Ищейки, а Брандт считает, что я приведу ее сюда, погублю Джейми, Джареда, Джеба, Иена… Я чуть не поперхнулась.
— Ступай, Брандт, — ледяным тоном заявил док. — Я присмотрю за Анни.
Брандт разозлился:
— Да что с вами, ребята? С тобой, с Иеном, с Труди, с остальными? Загипнотизировала она вас, что ли? Если б не ваши глаза, я бы подумал…
— Ступай и думай, сколько тебе влезет. Только, желательно, где нибудь подальше отсюда.
Брандт мотнул головой.
— Что приказано, то и делаю.
Док скрестил руки на груди и встал между мной и Брандтом.
— Ты к ней не прикоснешься.
Вдали затарахтели, приближаясь, лопасти вертолета. Мы замерли и затаили дыхание, дожидаясь, пока стихнет гул.
Наконец звук вертолета умолк. Брандт еще раз покачал головой, подошел к столу дока, передвинул стул к стене возле шкафа и плюхнулся на сиденье всем весом. Металлические ножки заскрежетали о камень. Брандт нагнулся вперед, положил руки на колени и уставился на меня, как стервятник, который дожидается последнего вздоха умирающей жертвы.
Доктор стиснул челюсти.
— Глэдис, — пробормотал Уолтер, выныривая из полудремы. — Ты здесь.
Под неотрывным взглядом Брандта я осторожно погладила пальцы умирающего. Уолтер затуманенным взглядом всматривался мне в лицо, видя несуществующие черты.
— Больно, Глэдис. Так больно.
— Знаю, — прошептала я. — Док? Доктор уже стоял рядом с бренди наготове.
— Открой рот, Уолтер.
Где то вдали — и в то же время слишком близко — затарахтел вертолет. Док вздрогнул, и бренди пролилось мне на руку.
Это был ужасный день, худший день моей жизни на этой планете: хуже, чем первый день в пещерах и даже хуже, чем последний знойный день в раскаленной пустыне в ожидании смерти.
Вертолет все кружил и кружил. Иногда наступала тишина, и казалось, что кошмар закончился. Но звук неумолимо возвращался, и перед глазами вставало упрямое лицо Ищейки, глаза навыкате, прочесывающие пустыню в поисках малейших признаков человеческого присутствия. Я попыталась отогнать навязчивый образ и сосредоточилась на воспоминаниях о бесцветном однообразном пейзаже пустыни, словно мои мысли могли передаться Ищейке, нагнать тоску и заставить улететь.
Брандт не сводил с меня подозрительного взгляда. Я все время его чувствовала, хотя почти не смотрела на Бранд та. Иен вернулся, принес одновременно и завтрак, и обед. Стало чуть легче. Иен перепачкался, пока упаковывал вещи, готовясь к эвакуации — что бы это ни означало. Куда им было податься? Брандт в двух словах объяснил, зачем пришел. Иен так разозлился, что стал похож на Кайла. Он притащил еще одну койку и сел рядом со мной, заслонив меня от Брандта.
И вертолет, и Брандта с его недоверием можно было вытерпеть. В обычный день — если он еще когда нибудь настанет, обычный день, — любая из этих двух неприятностей доставила бы мне невообразимые мучения. Сегодня же они не значили ничего.
К полудню док споил Уолтеру остатки бренди. Почти сразу после этого Уолтер начал ворочаться, стонать и задыхаться. Его пальцы сдавили мои, оставляя синяки, а едва я убирала руку, стоны переходили в пронзительный крик. Один раз я улизнула в туалет; Брандт увязался следом, и Иен, соответственно, тоже. Всю дорогу я почти бежала, но к нашему возвращению стоны Уолтера превратились в звериный вой. Док осунулся от переживаний. Как только я заговорила с Уолтером, он затих — решил, что жена рядом. Это была невинная ложь, ложь во спасение. Брандт раздраженно фыркнул, но злость его ничего не значила. Рядом с болью, которую испытывал Уолтер, меркло все.
Уолтер корчился и стонал, а Брандт метался из угла в угол в другом конце комнаты, не находя себе места.
К вечеру в лазарет заглянул Джейми, принес еды на четверых. Я побыстрее отправила его с Иеном ужинать на кухню, но предварительно взяла с Иена обещание, что ночью он останется с Джейми, чтобы тот тайком не прокрался сюда. Уолтер заворочался и душераздирающе закричал — похоже, случайно задел сломанную кость. Мне не хотелось, чтобы эта ночь навеки врезалась в память Джейми, потому что в нашей с доком памяти боль Уолтера словно выжгли каленым железом. Возможно, и в памяти Брандта тоже, хотя он и старался отгородиться от криков умирающего, заткнув уши и насвистывая неразборчивую мелодию.
Док же не пытался отстраниться; напротив, он страдал вместе с Уолтером. Крики боли прокладывали на лице врача глубокие борозды, похожие на следы от когтей. Как ни странно, оказалось, что люди, и в частности доктор, способны на подобное сопереживание. В ту ночь я взглянула на дока другими глазами: его сочувствие было так велико, что сердце обливалось кровью. Доктор пропускал через себя чужую боль, и невозможно было представить, что он способен на жестокость. Язык не поворачивался назвать его палачом. Я постаралась вспомнить, на чем основывались мои догадки — как я могла его винить? Должно быть, я просто ошиблась от испуга. После этой кошмарной ночи я больше никогда не усомнюсь в доке! Впрочем, лазарет пугал меня по прежнему.
Наконец скрылись последние лучи солнца, и вертолет исчез.
Мы сидели в темноте, не решаясь зажечь даже тусклый голубой свет, не в силах поверить, что опасность миновала. Первым это признал Брандт: по видимому, его уже тошнило от лазарета.
— Похоже, сдалась, — пробормотал он, пробираясь к выходу. — Ночью ничего не видно. Пошел я… только прихвачу лампу, чтобы тварь до нее не добралась.
Док не ответил и даже не посмотрел в его сторону.
— Помоги мне, Глэдис, сделай так, чтобы эта боль прошла! — умолял меня Уолтер, стискивая мне руку. Я осторожно вытирала пот с его лица.
Время словно остановилось — казалось, что ночь никогда не кончится. Уолтер кричал все чаще и страшнее. Мелани улизнула, понимая, что ничем не сможет помочь. Я бы тоже спряталась, но Уолтер нуждался во мне. Я осталась наедине с собой, как когда то мечтала, но мне было очень одиноко.
Сквозь высокие трещины в потолке стал проникать тусклый серый свет. Я то дремала, то выныривала из сна, разбуженная стонами и вскриками Уолтера. Рядом похрапывал док. Я была рада, что он хоть ненадолго отключился.
Я пыталась успокоить Уолтера, бормоча в полусне слова утешения.
— Я с тобой, рядом, — повторяла я снова и снова, всякий раз как он звал жену. — Ш ш ш, все в порядке. — Слова утратили смысл, но все таки они помогали: мой голос, казалось, успокаивал Уолтера.
Крики и стоны умирающего заглушили приход Джареда.
Джаред долго смотрел, как я сижу у постели Уолтера. Едва осознав, что он в комнате, я решила, что первой его реакцией будет злость. К моему удивлению, Джаред был спокоен.
— Док, — окликнул он и потряс доктора за плечо. — Док, проснись.
Я отдернула руку, оглянулась, не понимая, что происходит, и увидела лицо Джареда — лицо человека, которому принадлежал этот незабываемый голос.
Он пытался разбудить доктора и смотрел на меня. В тусклом свете невозможно было определить выражение его глаз. Непроницаемое лицо.
Мелани встрепенулась. Она всматривалась в знакомые черты, пытаясь прочитать его мысли.
— Глэдис, не уходи! Пожалуйста! — От пронзительного вопля Уолтера доктор вскочил, едва не перевернув койку.
Я вложила онемелую руку в шарящие по простыне пальцы умирающего.
— Ш ш ш! Ш ш ш! Уолтер, я тут. Я никуда не уйду, обещаю.
Уолтер захныкал, как младенец, а я провела влажной тряпицей по его лбу; всхлип оборвался, закончившись вздохом.
— Что здесь происходит? — шепнул сзади Джаред.
— Анни — лучшее обезболивающее, какое мне удалось найти, — устало проговорил док.
— Что ж, я нашел кое что поэффективнее, чем ручная Ищейка.
У меня внутри все оборвалось.
«Упрямый идиот, — зашипела Мелани. — Скажешь ему, что солнце садится на западе, все равно не поверит». Но доку было не до моих обид.
— Неужели достал?
— Морфин — немного, правда. Я б давным давно вернулся, не кружи тут эта Ищейка.
Док немедленно начал действовать. Зашуршала бумага, и доктор восхищенно вскрикнул.
— Джаред, ты волшебник!
— Док, на минутку…
Но док с сияющим изможденным лицом уже вонзил иглу небольшого шприца в предплечье Уолтера. Я отвернулась. Как можно втыкать что то под кожу!
Впрочем, действие лекарства сказалось почти сразу. Через полминуты тело Уолтера расслабилось и обмякло, дыхание выровнялось, хрипы ушли. Стиснутые пальцы разжались, освобождая мою несчастную кисть. Правой рукой я помассировала левую, пытаясь восстановить кровообращение. От кончиков пальцев по коже разбежались иголочки.
— Э э, док, вообще то тут мало, — пробормотал Джаред. Я оторвала взгляд от умиротворенного лица Уолтера.
Джаред стоял ко мне спиной, на лице доктора застыло удивление.
— Мало? Я не думал копить на черный день, Джаред. Да, скоро мы об этом пожалеем, но я не собираюсь продлевать мучения Уолта, пока у нас есть болеутоляющее.
— Я о другом, — сказал Джаред спокойным, ровным тоном. Похоже, он долго обдумывал свою мысль.
Док нахмурился, сбитый с толку.
— Тут хватит дня на три, максимум на четыре, — продолжил Джаред. — Если давать небольшими дозами.
Я не поняла, что имеет в виду Джаред, зато доктор понял.
— А а! — Он вздохнул и посмотрел на Уолтера. На глаза доктору навернулись слезы. Он словно собрался что то сказать, но не издал ни звука.
Мне хотелось понять, о чем они говорят, однако в присутствии Джареда я предпочла сдержаться и промолчать, не выказывая излишнего любопытства.
— Его уже не спасти, но можно избавить от страданий.
— Знаю. — Голос доктора дрогнул, как будто его душили слезы. — Ты прав.
«Что происходит?» — спросила я Мелани.
«Они собираются убить Уолтера, — сухо сообщила она. — Морфина как раз хватает для смертельной дозы».
В гробовой тишине мой едва слышный вздох прошелестел громче, чем следовало бы. Меня не волновало то, что подумают эти двое здоровых людей. Я склонилась над подушкой Уолтера, и к моим глазам подступили слезы.
«Нет, — подумала я. — Еще не время. Нет».
«Лучше, чтобы он умер в мучениях?»
«Япросто… не могу смириться… с концом. С неотвратимостью. Я больше никогда не увижусь с другом».
«А у тебя много друзей, с которыми ты можешь увидеться?»
«Таких друзей у меня еще не было».
Друзья с других планет смешались у меня в голове; Души так похожи — можно даже сказать, они друг друга заменяют. Уолтера же не повторить. Когда его не станет, некому будет занять его место.
Я баюкала голову Уолтера, и мои слезы заливали ему лицо. Я пыталась заглушить рыдания, но они прорывались наружу. Я не просто плакала, я оплакивала друга.
«Знаю. У тебя это впервые», — прошептала Мелани, и в ее голосе звучало сострадание. Она мне сострадала — и это тоже было впервые.
— Анни? — окликнул док.
Я лишь покачала головой, не в силах говорить.
— Ты слишком давно тут сидишь. — Мягкая, теплая ладонь доктора легла мне на плечо. — Иди отдохни.
Погруженная в скорбь, я мотнула головой.
— Ты устала. Умойся, разомнись. Поешь в конце концов. Я пристально посмотрела на дока.
— А к моему возвращению Уолтер будет здесь? — прошептала я сквозь слезы.
Доктор внимательно взглянул на меня.
— Ты этого хочешь?
— Я бы хотела с ним попрощаться. Он мой друг. Он похлопал меня по руке.
— Знаю, Анни, знаю. И мой тоже. Я не спешу. Сходи, развейся — вернешься, как будешь готова. Уолтер пока поспит.
Изможденное лицо дока светилось искренностью. Я кивнула и осторожно опустила голову Уолтера на подушку. Возможно, вдали отсюда скорбь ослабнет. Я не знала, как справляться с горем: до сих пор я ни с кем еще не прощалась по настоящему.
Я любила Джареда, пусть и не по собственной воле, и перед уходом взглянула на него. Как мне хотелось к нему прижаться! Мелани мечтала о том же, только по возможности без моего участия в процессе.
Джаред смотрел на меня. Похоже, он целую вечность не спускал с меня глаз и старался сохранить непроницаемое лицо, но я уловила в его взгляде удивление и недоверие. На меня вдруг навалилась усталость. Будь я самой талантливой лгуньей, какой смысл ломать комедию сейчас? Какой смысл «пудрить мозги» Уолтеру, который никогда не сможет за меня заступиться?
Наши взгляды встретились, потом я повернулась и пошла прочь по темному коридору, куда менее мрачному, чем выражение лица Джареда.