Владимир Мау «Конституционная экономика»

Вид материала

Документы

Содержание Общие принципы права в контексте конституционной экономики

Подобный материал:

• Торгово-промышленная палата россии, 1082.95kb.
• М. А. Федотов доктор юридических наук, профессор конституционная реформа: синхронизация, 499.53kb.
• Мау дод дши «Арт-перспектива» города Тобольска, 17.48kb.
• Елгин Владимир Васильевич Роль нефтегазового сектора в развитии регионов Севера, 503.05kb.
• Шеров-Игнатьев Владимир Генрихович, 60.65kb.
• Агафонов владимир Анатольевич Методология стратегического планирования развития кластерных, 1115.24kb.
• Оглавление, 4200.69kb.
• Название :   Королевство Бельгия, 218.12kb.
• Тогда порешило начальство республику создавать, 307.64kb.
• Рубежа 19-20 вв, 384.57kb.

Глава 6
^ ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ ПРАВА В КОНТЕКСТЕ КОНСТИТУЦИОННОЙ ЭКОНОМИКИ

§1. О природе и экономических основах общих принципов права

Человечество давно уже знакомо с какими-то объективными процессами, которые происходят в окружающем нас мире, т.е. происходят независимо от воли и сознания людей.

Фиксируя эти закономерности, человек формулирует законы природы и общества. Законы физики, например, имеют объективный характер. Есть ли такие же объективные закономерности в области права, и если есть, насколько они обязательны для законодателя?

В среде экономистов бытует мнение о том, что в юридической сфере нет ничего объективного, там существует полное усмотрение законодательных органов, которые порой не замечают объективную экономическую природу отношений, подвергающихся правовому регулированию.

Между тем и в правовой сфере значение объективных процессов столь же велико, как и в физике или экономике.

Отражением этих объективных закономерностей в сфере права являются правовые принципы, роль которых в механизме правового регулирования пока недооценена.

На наш взгляд, изучение правовых принципов является одной из самых важных частей юридического источниковедения, т.е. такого направления в науке теории права, которое призвано исследовать систему источников действующего права. А объективно обусловленный характер правовых принципов повышает их значение в системе источников права и требует их безусловного учета и применения судами и другими правоприменителями.

Большинство из принципов гражданского права имеют объективную экономическую природу. В качестве примера можно сослаться на п. 2 ст. 258 ГК РФ, в котором содержится конкретная норма, в соответствии с которой земельный участок и средства производства, принадлежащие крестьянскому (фермерскому) хозяйству, при выходе одного из его членов из хозяйства разделу не подлежат. Вышедший из хозяйства имеет право на получение только денежной компенсации, соразмерной его доле в общей собственности на это имущество.

Очевидно, что при этом происходит известное ограничение прав того члена крестьянского хозяйства, который намерен выйти из него. Однако оно носит объективно-необходимый характер, поскольку вытекает из потребности считаться с законными интересами других членов хозяйства. Поэтому подобное ограничение не противоречит ни ч. 3 ст. 16 Конституции РФ (в соответствии с которой «осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц»), ни ч. 3 ст. 55 Конституции РФ (в соответствии с которой права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом, но только в той мере, в какой это необходимо в целях достижения шести перечисленных в этой статье целей). К такому выводу пришел, Конституционный Суд РФ в своем постановлении от 16 января 1996 г. по делу о проверке конституционности ст. 560 ГК РСФСР¹¹¹. Тем самым Суд признал необходимым учитывать определенные объективные экономические закономерности в сфере, например, сельскохозяйственного производства. Дело в том, что в целях рационального и эффективного ведения хозяйства недопустима избыточная парцелляция (дробление на крохотные участки, отрезки земельных участков. Не случайно рассматриваемая юридическая норма не является плодом субъективной деятельности законодателя; она сложилась объективно в силу выявленной потребности обеспечить целостность экономического субъекта; она «выросла» из обычаев и обыкновений, сложившихся у народа.

На особый порядок наследованию у крестьян и на то, что возникающие при этом отношения могут регулироваться не законами Российской империи, а сложившимися в недрах народной жизни обычаями, обращалось внимание в дореволюционной русской юридической литературе и в решениях Правительствующего Сената. В случае ссылки сторон на местный обычай судам дозволялось принимать его во внимание при рассмотрении споров, связанных с выходом одного из членов крестьянского двора¹¹².

И.Я. Ефименко в своих «Исследованиях народной жизни» писал об особенностях крестьянского наследственного права, обусловленных тем, что «соискатели крестьянского наследства являются прежде всего членами одной трудовой ассоциации.. Участие в общей собственности, по мере труда, вложенного на приобретение этой собственности, — вот основной принцип крестьянского наследственного права»¹¹³. А И.М. Тютрюмов отмечал, что «порядок наследования по обычному праву крестьян, по самому своему основанию, представляет существенное отличие от того порядка, который находит применение в наших гражданских законах ибо если нельзя отрицать значения начала кровного родства в области крестьянского наследственного права, то во всяком случае по обычаям бесспорное в этой области существование приобретает другое начало, начало экономическое, трудовое»¹¹⁴.

Является ли норма обычного русского крестьянского права о недопустимости раздела земельного участка и средств производства оригинальной и присущей только России? Нет, как известно, в странах Западной Европы в период феодализма сложились юридические нормы, в силу которых земельные владения не дробились, а передавались по наследству старшим сыновьям, младшие же были вынуждены искать приключений в крестовых походах.

В современном нам праве есть множество юридических норм, имеющих целью обеспечить целостность имущественной базы той или иной организационно-правовой структуры предпринимательской деятельности.

В соответствии с п. 1 ст. 78 ГК РФ участнику, выбывшему из полного товарищества, выплачивается стоимость части имущества товарищества соответствующая доле этого участника в складочном капитале. И только по соглашению выбывающего участника с остающимися участниками выплата стоимости имущества может быть заменена выдачей имущества в натуре.

Действующее законодательство в рассматриваемой сфере допускает неограниченное право участника на выход из ООО независимо от согласия других участников, причем такое право закрепляется в императивной форме законом и не подлежит ограничению учредительными документами общества. Подобное законодательное решение нередко приводит к тому, что выход отдельных участников из ООО с последующей выплатой реальной стоимости доли провоцирует выход из ООО и других участников, при этом последний из участников вынужден нести бремя по управлению ООО и поддержанию его деятельности либо осуществить его ликвидацию. Под угрозой оказывается экономическая целостность общества.

Более того, существующий порядок выхода участника из ООО, а также выплаты реальной стоимости доли участника зачастую приводит к тому, что даже в отсутствие массового выхода остающихся участников выплата реальной стоимости доли может повлечь уменьшение уставного капитала ниже минимально установленного законом размера. Это в свою очередь, является основанием для принудительной ликвидации общества. Таким образом, выход ряда участников ставит под сомнение существование до того стабильно функционировавшего общества, что негативно сказывается не только на интересах контрагентов таких обществ, но и стабильности гражданского оборота в целом.

Не случайно Министерством экономического развития и торговли РФ был разработан и представлен в Совет при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства проект Федерального закона о внесении изменений в Федеральный закон об ООО, направленный на ограничение свободного выхода участников из общества с ограниченной ответственностью.

Поскольку российский законодатель проигнорировал в этом Законе объективный юридический принцип необходимости обеспечения неприкосновенности имущественной базы экономической единицы, правовая действительность тут же начала «сигнализировать» о допущенном законодателем сбое: на практике вместо ООО стали широко создаваться закрытые АО, т.е. такая нетипичная организационно-правовая форма, которая не свойственна континентальному акционерному праву.

Недостатки нормы Федерального закона об ООО отражаются на правоприменительной практике.

Согласно п. 2 ст. 14, п. 2 ст. 26 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» размер доли участника общества в уставном капитале общества определяется в процентах или в виде дроби. Размер доли участника общества должен соответствовать соотношению номинальной стоимости его доли и уставного капитала общества. В случае выхода участника общества из общества его доля переходит к обществу с момента подачи заявления о выходе из общества. При этом общество обязано выплатить участнику общества, подавшему заявление о выходе из общества, действительную стоимость его доли, определяемую на основании данных бухгалтерской отчетности общества за год, в течение которого было подано заявление о выходе из общества.

При этом возникает неопределенность в связи с тем, что указанные нормы не учитывают изменений, которые могут произойти в обществе с момента подачи заявления участником о выходе из общества до окончания финансового года, по результатам которого и определяется действительная стоимость доли к выплате. Как правило, в этот период происходит увеличение уставного капитала за счет внесения дополнительных взносов действующими участниками общества и вновь принятыми. Такая ситуация возникла при выходе ЗАО «Транс Нафта» из ООО Московский коммерческий банк «Евразия-Центр».

В письме от 15 июля 1999 г. № 415/07 ЗАО «Транс Нафта» обратилось к Московскому коммерческому банку «Евразия-Центр» (общество с ограниченной ответственностью) (в настоящее время в результате преобразования путем изменения организационно-правовой формы — Московский коммерческий банк «Евразия-Центр» (закрытое акционерное общество) с просьбой о выкупе им своей доли в полном объеме.

На момент выхода (получения письма) участника — ЗАО «Транс Нафта» из МКБ «Евразия-Центр» (ООО) уставный капитал последнего составлял 62385118 руб. 28 коп. и был полностью оплачен. Размер доли ЗАО «Транс Нафта» в нем составлял 11,68% номинальной стоимостью 7286485 руб. В период между выходом участника и расчетов с ним по состоянию на 1 января 2000 г. уставный капитал МКБ «Евразия-Центр» был увеличен на 83014881 руб. 74 коп. и составил 145400000 руб. Увеличение уставного капитала произошло за счет внесения дополнительных взносов действующими и вновь принятыми участниками общества.

Удовлетворяя исковое требование ЗАО «Транс Нафта», апелляционная инстанция Арбитражного суда г. Москвы 22 января 2001 г. определила действительную стоимость доли ЗАО «Транс Нафта» как часть стоимости собственных средств (капитала) общества МКБ «Евразия-Центр» (по данным финансовой отчетности на 1 января 2000 г., расчет которых произведен с учетом роста уставного капитала на 83014881 руб. 74 коп. за счет дополнительных взносов участников) пропорционально размеру доли истца в уставном капитале до его увеличения, следующим образом.

Согласно финансовой отчетности МКБ «Евразия-Центр» (ООО) на 1 января 2000 г. собственные средства составляли 227916000 руб., размер доли (в уставном капитале до увеличения) — 11,68%. Таким образом, действительная стоимость доли ЗАО «Транс Нафта» составила 26620588 руб. 80 коп. Следовательно, суд не исключил из стоимости собственных средств МКБ «Евразия-Центр» (ООО) дополнительные взносы участников в сумме 83014881 руб. 74 коп. и тем самым завысил действительную стоимость доли ЗАО «Транс Нафта» на 9696138 руб. 19 коп., применив процентный размер доли 11,68% (в уставном капитале до увеличения) и к дополнительным взносам участников.

Общество и его участники были лишены своего имущества и права свободно распоряжаться им.

Аналогичные решения приняты судами и по делу ООО КБ «Ижкомбанк» (решение Арбитражного суда Удмуртской Республики от 18 ноября 1999 г. А71-186/99-Г14, постановление апелляционной инстанции Арбитражного суда Удмуртской Республики от 20 января 2000 г., постановление кассационной инстанции Федерального Арбитражного суда Уральского округа от 29 марта 2000 г.), что свидетельствует о сложившейся правоприменительной практике по данному вопросу.

Таким образом, правоприменительная практика ст. 26 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» допускает определение действительной стоимости доли вышедшего участника без учета изменений, которые могут произойти в обществе с момента подачи заявления участником о выходе из общества до окончания финансового года, по результатам которого определяется действительная стоимость доли. В частности, такие изменения, как увеличение уставного капитала за счет дополнительных вкладов прежних участников или новых участников общества, получение эмиссионного дохода и т.д.

Наиболее важно выявлять и учитывать экономические закономерности с помощью адекватных юридических принципов в сфере корпоративного, и в частности акционерного, законодательства.

На особенности акционерной собственности, обусловленные определенными экономическими закономерностями, обращает внимание С.С.Алексеев¹¹⁵. Проведенный им анализ приводит к вполне обоснованной критике приватизированного законодательства, которое основывается на применении организационно-правовой формы акционерного общества при превращении государственных и муниципальных предприятий в частные компании.

Как известно, традиционно акционерные общества выступают как формы концентрации капитала. «Приватизационная» модель акционерных обществ, напротив, используется в целях децентрализации ранее единой публичной собственности.

Не нарушаются ли при этом какие-то объективные юридические закономерности? Можно согласиться с мнением С.С. Алексеева, что пренебрежение юридическими принципами имело место. Однако будем последовательными и проследим за рассуждениями С.С. Алексеева. Начнем с окончательного вывода. Он сводится к тому, что акционерные общества по самой своей природе не могут быть способом приватизации. Они способны дать блестящий эффект только при полностью сложившемся капиталистическом хозяйстве, находящемся на весьма высокой стадии развития¹¹⁶.

В Федеральном законе от 26 декабря 1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (с посл. изм.)¹¹⁷ содержится легальное определение АО — это «коммерческая организация, уставный капитал которой разделен на определенное число акций, удостоверяющих обязательственные права участников акционерного общества». За этими акциями — обособленное имущество АО, являющееся его собственностью. Все это имущество, а точнее — «денежное выражение», как раз и заключены в акциях. Как очень тонко подметил С.С.Алексеев, «причем так и в такой направленности, чтобы акции в своем денежном выражении образовывали работающий капитал». Объясняя смысл понятия «работающий капитал», он указывает, что это реальный капитал, когда стоимость должна создавать новую стоимость.

«Стало быть, — делает вывод С.С.Алексеев, — положение о том, что обособленное имущество акционерного общества, выраженное в работающих (размещенных) акциях, — знак того, что имущество общества функционирует в качестве капитала, призванного приносить доходы (для акционеров — дивиденды). Экономические и правовые категории здесь полностью смыкаются — объектом права собственности акционерного общества выступает капитал как экономическая категория»¹¹⁸.

Важность данного научного вывода, с нашей точки зрения, состоит в том, что именно акционерное общество является той организационно-правовой формой, в которой объектом юридического права собственности является собственность на капитал, т.е. собственность в экономическом его значении.

Отсюда следует, что в силу объективных экономических закономерностей данная организационно-правовая форма приемлема только в том случае, если сложились капиталистические отношения, т.е. когда имеется рынок товаров, рынок труда, рынок ценных бумаг и т.д.

Не допустил ли ошибку российский законодатель, используя столь широко форму акционерного общества в приватизационном законодательстве? Само по себе огромное количество «акционерных обществ» (кавычки приходится ставить не случайно) в России, при том, что в Германии только 3000 акционерных обществ¹¹⁹, свидетельствует о том, что, мягко говоря, у нас функционируют нетрадиционные акционерные общества, акции которых не котируются на рынке ценных бумаг, капитал которых нередко не приносит дивидендов, т.е. является «неработающим». Вот чем оборачивается игнорирование объективных юридических закономерностей!

Впрочем, почему бы не сформулировать вывод о том, что из ряда упомянутых выше гражданско-правовых норм, имеющих целью обеспечить неприкосновенность, единство, целостность имущественной базы различных экономических единиц, можно извлечь общий правовой корень, который и будет в чистом виде принципом неприкосновенности частной собственности (или одним из его важных аспектов)?

На наш взгляд, это не только принцип гражданского права, но и конституционный принцип¹²⁰.

Кроме таких принципов, являющихся одновременно отраслевыми и конституционными, есть основания выделять отраслевые (гражданско-правовые) принципы, имеющие конституционную значимость. В иерархии правовых принципов их место — на ступеньку ниже. Такого рода принцип может быть выведен из совокупности однородных гражданско-правовых норм, определяющих особенности правового положения обществ.

Так, в силу п. 3 ст. 87 ГК РФ особенности правового положения кредитных организаций, созданных в форме ООО, права и обязанности их участников, определяются нормативными актами не ниже уровня федерального закона.

Особенности правового положения АО, созданных путем приватизации государственных и муниципальных предприятий, определяются также законами (п. 3 ст. 96 ГК). Аналогичные нормы содержатся в п. 6 ст. 116 ГК, в п. 3 ст. 117 ГК применительно к потребительским кооперативам и общественным и религиозным организациям. Федеральный закон от 26 декабря 1995 . «О некоммерческих организациях» также предусматривает, что особенности правового положения таких организаций могут предусматриваться только федеральным законом (ч. 3 ст. 6).

Из совокупности данных норм может быть извлечен общий для них правовой принцип, коррелирующий с конституционным принципом допустимости ограничения прав и свобод только федеральным законом (ст. 55, ч. 3 Конституции РФ). Как нарушение этого правового принципа, имеющего конституционное значение, можно рассматривать норму п. 2 ст. 87 Кодекса торгового мореплавания РФ (КТМ)¹²¹, которая предусматривает. что негосударственные организации по лоцманской проводке судов создаются с учетом особенностей, определяемых постановлением Правительства РФ, что и послужило основной причиной признания этой нормы неконституционной¹²².

§2. О соотношении общеправовых и конституционных принципов

Объективным по своей сущности является большинство конституционных принципов.

Конституционные принципы не изобретаются людьми, они ими обнаруживаются, как и всякие объективно существующие законы — естественные, экономические. На объективную природу базовых правовых принципов обратил внимание Г.В. Мальцев, полагающий, что как экономические законы, так и законы права относятся к сфере объективных закономерностей социального развития¹²³.

«В сущности одна и та же реальная связь в обществе может быть часто охарактеризована и как экономическая, и как правовая. Познать экономический закон, — считает Г.В. Мальцев, — и закон права — это не два различных акта. Всякое научно добросовестное и точное исследование экономических требований общественного развития предполагает познание имманентных им юридических императивов, попытку сформулировать соответствующий данной ситуации закон права»¹²⁴. Исследуя принципы гражданского правительства, Г.А. Свердлык также отмечал, что они, как и само гражданское право, по своей глубинной сути — результат отражения экономических отношений¹²⁵.

Объективная природа таких конституционных принципов, как свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, свобода экономической деятельности, единство экономического пространства и др., очевидна. Их отсутствие в Конституции не позволило бы создать рыночную экономику.

Конституционные принципы рыночной экономики имманентно присущи этому типу экономики. Если в Конституции не закреплены в качестве принципов свобода договора, неприкосновенность частной собственности, свобода передвижения т.д., в обществе не смогут функционировать экономические законы рынка.

Конституционной норме о свободе передвижения, выборе места пребывания и жительства (ст. 27 Конституции РФ) коррелирует такая экономическая категория, как свобода рынка труда.

Право иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами (ст. 35 и 36 Конституции РФ), соответствует таким экономическим категориям, без которых рыночная экономика немыслима, как свобода обладания недвижимостью, рынок недвижимости и свобода рынка земли.

Юристам еще предстоит освоить приемы интерпретации конституционных принципов рыночной экономики с учетом коррелирующих им экономических категорий. Во всяком случае «смычки» с экономической теорией представляются нам при этом крайне полезными и перспективными.

Особое значение имеет такой сверхимперативный конституционный принцип, как свобода экономической деятельности (ст. 8, ч. 1 Конституции РФ). Объективная потребность в конституционно закрепляемой свободе экономической деятельности обусловлена тем, что она представляет такой экономический стимул, без которого рыночная экономика просто немыслима. Совершенно неслучайно экономисты либерального толка так много внимания уделяют экономической свободе¹²⁶.

По всей видимости, одним из важных направлений развития конституционной экономики как комплексной области науки является анализ обусловленной экономическими закономерностями объективной природы конституционных принципов.

Чрезвычайно важно выявить связь между объективной природой конституционных принципов и основными правами и свободами человека. Во всяком случае вполне уместна гипотеза о том, что конституционное право на предпринимательскую деятельность (ст. 34 Конституции РФ) носит естественный характер и потому в нем, в качестве сущности, проявляется конституционная свобода экономической деятельности.

Любая правовая система базируется на характеризующих ее принципах.

В Германии судья вряд ли рискнет положить в основу решения по конкретному делу только конституционный принцип. Иная ситуация в США, где судьи применяют их более решительно. Именно поэтому правообразующая, регулятивная функция суда в Соединенных Штатах более развита, наглядным проявлением чего является откровенное признание прецедентного права. Т.К. Хартли вообще считает, что ссылка суда на общие принципы права представляет собой маскировку открытого судебного нормотворчества¹²⁷.

Значение конституционных принципов, общих принципов права велико и в Германии (как и в других странах континентального права). Однако в Европе суды пока еще не обладают той властью, которая по праву принадлежит американским судам¹²⁸.

Итак, суды могут обладать большей или меньшей свободой в применении правовых принципов при решении конкретных юридических дел.

В России, где позитивистский подход к праву традиционно очень силен, суды раньше редко применяли правовые принципы. А.Л. Кононов верно подметил, что понятие принципов права в советской правовой доктрине существовало лишь как сугубо теоретическое, предельно идеологизированное; под принципами понимались не столько правовые, сколько политические идеи, которым отводилась роль ориентира лишь для законодателя, но не для судов¹²⁹.

Интерес к принципам права возник сравнительно недавно. По мнению Р.З. Лившица, принципы права надо выводить не из идеологических категорий, а из самой правовой материи. «Признавая в праве систему общественного порядка, средство общественного согласия, путь и средство предотвращения и разрешения разногласий, нужно соответственно конструировать и принципы права. Принципы охватывают всю правовую материю — и идеи, и нормы, и отношения — и придают ей логичность, последовательность, сбалансированность. В принципах права как бы синтезируется мировой опыт развития права, опыт цивилизации. Принципы — как бы «сухой остаток» богатейшей правовой материи, ее суть, освобожденная от конкретики и частностей. Принципы играют роль ориентиров в формировании права. Напомним, эволюция права идет от идей к нормам, затем через реализацию норм — к общественной практике. И вот, начиная с появления идеи, а идея очень часто формируется в виде правового принципа, принцип определяет, направляет развитие права»¹³⁰.

Существует и другая точка зрения на генезис правовых принципов, которая и будет рассмотрена нами ниже.

На объективность конституционных принципов обратил внимание и Д.А. Ковачев, который рассматривает эти принципы как «объективно существующую политическую и кибернетическую закономерность, а также закономерность самой правовой материи»¹³¹.

России предстоит «определяться» — либо предоставить судам в значительно большей степени право апеллировать к правовым принципам в процессе защиты прав, либо по-прежнему полагаться на «мудрость законодателя».

На наш взгляд, это один из самых важных вопросов осуществляемой в России судебной реформы. Как и много лет назад, имеются и сторонники, и противники усиления судебной власти.

Обратим внимание на то, что судьба вопроса во многом зависит от простой презумпции или даже установки, присущей различным теоретикам права. Те, кто не склонен расширять практику решения конкретных дел на основе правовых принципов, по всей видимости, исходят из не очень высокой оценки существующего корпуса судей. Понятно, что сторонники расширения применения судами правовых принципов более высоко оценивают профессионализм судей.

§3. Особенности применения общих принципов права при рассмотрении дел в Конституционном Суде РФ

В свое время Р. Иеринг выступал в качестве оппонента Эннекцеруса в споре о возможности применения судами правила о недопустимости злоупотребления правом, т.е. шиканы. Его мотивами были опасения за прочность правопорядка, субъективных прав, легкость смешения права с моралью при обсуждении конкретных вопросов о шикане, оценка интеллектуальных возможностей судей.

В русской литературе эти опасения разделял известный русский юрист И.А. Покровский, который писал: «Предоставляя судам возможность определять наличность злоупотребления правом по соображениям справедливости (выделено мной. — Г.Г.), предоставляя им возможность взвешивания коллидирующих интересов по степени их важности, Швейцарское Уложение выводит всю область осуществления прав из-под действия юридических норм, отдавая ее под контроль некоторых внезаконных критериев. Мы видели, какую степень объективности имеют все эти «внезаконные» критерии, и мы знаем, что, по существу, применение их обозначает только установление субъективного судейского усмотрения»¹³².

При всей спорности этой проблемы нельзя не признать, что применение принципов права для решения конкретных дел высшими судами Российской Федерации — это реальность. Уже в первых своих решениях Конституционный Суд РФ продемонстрировал принципиально новое отношение к правовым принципам.

В постановлении КС РФ от 27 января 1993 г. № 1-П об оплате вынужденного прогула при незаконном увольнении¹³³ рассматривались ситуации, связанные с применением законодательства о труде, когда суды удовлетворяли иски уволенных граждан о восстановлении на работе, но при этом принимали решения об оплате им времени вынужденного прогула в пределах трех месяцев или одного года, независимо от его фактической продолжительности.

Оценивая сложившееся обыкновение правоприменительной практики, Суд пришел к выводу, что оно «вступило в противоречие с принципами договорных отношений, нашедших отражение в содержании ряда конституционных прав и свобод граждан. Итак, незаконное увольнение работника работодателем является несправедливым и нарушает принципы равенства и согласования общей воли сторон трудового договора, добросовестного выполнения договорных обязательств и недопустимости одностороннего необоснованного отказа от их соблюдения»¹³⁴.

Это решение расценивается нами как первый случай применения общих правовых принципов, выведенных в данном случае из частного права. КС РФ пришел к выводу, что анализируемое обыкновение правоприменительной практики противоречит «общеправовым принципам и принципам договорных отношений, отраженным в содержании прав и свобод, которые закреплены в ст. 32, 37, 38, 55, 56 Конституции Российской Федерации в редакции от 12 апреля 1978 г...»¹³⁵. Эти принципы «обладают высшей степенью нормативной обобщенности, предопределяют содержание конституционных прав человека, отраслевых прав граждан, носят универсальный характер и в связи с этим оказывают регулирующее воздействие на все сферы общественных отношений. Общеобязательность таких принципов состоит как в приоритетности перед иными правовыми установлениями, так и в распространении их действия на все субъекты права»¹³⁶.

Значение этого постулата трудно переоценить.

Конституционный Суд РФ обосновал, что есть общие принципы права, получающие воплощение в конституционных принципах. Тем самым был решен вопрос о том, являются ли общие принципы права конституционными принципами. Статья 15 Конституции РФ ввела в российскую правовую систему две категории международно-правовых норм. Первую категорию составляют общепризнанные принципы и нормы международного права, установленные и признанные международным сообществом государств: нормы, содержащие основополагающие принципы международного права; нормы общего международного обычного права; общие принципы права, признанные цивилизованными нациями¹³⁷. Ко второй категории относятся нормы, содержащиеся в международных договорах Российской Федерации.

Видимо, все общие принципы права относятся в России к конституционным принципам, поскольку являются формой выражения общих принципов права. Складывается следующая иерархия — общие принципы права проявляются в конституционных принципах, которые, в свою очередь, преломляются в отраслевых принципах и нормах. Будучи конституционными, общие принципы права занимают свое специфическое место среди других источников права. Признание этого факта меняет соотношение полномочий в российской системе разделения властей: часть нормотворческих полномочий должна переходить от законодателя к суду. При наличии развитой судебной системы, применяя общие принципы права, как минимум высшие суды должны выступать в качестве «конкретного законодателя в конкретном деле».

Общие принципы права — это положения (правила) объективного права (т.е. не естественного или идеального), которые могут выражаться, а могут и не выражаться в текстах законов, но обязательно должны применяться в судебной практике.

Жан-Луи Бержель обратил внимание на такую черту общих принципов права, как их менее строгий, точный и определенный характер, чем юридические предписания, содержащиеся в юридических текстах. «Общие принципы должны быть сформулированы, по крайней мере, судебной властью; они наделены такими качествами, как власть, строгость и применимость, и именно благодаря этому такими же качествами обладают размытые желания законодателя, выражаемые и конкретизируемые общими принципами»¹³⁸.

Чрезвычайно важным представляется вопрос об источниках общих принципов права. Действительно, откуда они берутся? Если они формулируются судом, при отсутствии упоминания о них в конституционном тексте или в тексте обычных законов, то не снижается ли при этом легитимность судебных решений? Видимо, можно признать, что значение общих принципов права в сферах частного и публичного права может быть неодинаковым. Система частного права с его многовековой традицией, тщательной детализацией в текстах закона различных правил, касающихся гражданского оборота, оставляет меньше места для общих принципов права в сравнении с системой публичного права. И тем не менее и для частного права общие принципы права имеют большое значение, даже в случаях, если в тексте, скажем, Гражданского кодекса они не упоминаются.

Так, например, среди основных начал гражданского законодательства России не значится такой общий принцип права, как принцип справедливости.

На доктринальном уровне значение этого принципа пока в должной мере не оценено¹³⁹. Между тем справедливость как правовой принцип фиксируется в преамбуле Конституции РФ и выражается при конструировании целого ряда конкретных гражданско-правовых норм.

Значит ли это, что «общие принципы права на первый взгляд могут показаться «производной, синтезом разрозненных законодательных текстов» и «формулировкой правил, имплицитно содержащихся в любой законодательной системе», и тогда «силу» общих принципов следовало бы искать «в законе как таковом»? Функции судьи, отмечает Ж.-Л. Бержель, в таком случае ограничивались бы «толкованием недостаточно четко выраженных пожеланий законодателя и не имели б никакого отношения к процессу порождения принципов»¹⁴⁰.

На самом же деле, как считает Бержель, соглашаясь с Б. Жани, происхождение общих принципов права, независимо от того, проистекают они из закона или нет, остается неопределенным. Их корни можно найти в письменном праве, в обычае и в судебной практике¹⁴¹.

Суд Европейского Союза разработал концепцию, в соответствии с которой нормы права Союза могут быть выведены не только из договоров и правовых актов, но и из общих принципов права¹⁴².

Выведенная Конституционным Судом РФ в постановлении от 27 января 1993 г. «формула» конституционного принципа подчеркивает, что он отличается от иных правовых принципов тем, что обладает большей нормативной обобщенностью. Касаясь места конституционных принципов в существующем механизме правового регулирования, КС РФ отмечает, что они предопределяют содержание как конституционных, так и отраслевых прав и в силу этого носят универсальный характер.

Поскольку согласно ст. 2 Конституции РФ признание, соблюдение и защита прав и свобод человека является обязанностью всех органов государства (законодательных, исполнительных и судебных), конституционные принципы должны применяться всеми этими органами, в том числе и судами, и только в таком случае конституционные принципы будут оказывать регулирующее воздействие на все сферы общественных отношений.

Естественно, что конституционные принципы не исчерпываются теми, которые представляют собой форму проявления общих принципов права. Последние составляют только небольшую часть конституционных принципов.

§4. Основы конституционного строя и принципы «экономической Конституции»

Конституционные принципы являются основой конституционного строя (гл. 1 Конституции РФ).

Не вдаваясь в дискуссию о понятии конституционного строя, остановимся на его определении. По мнению О.Г. Румянцева, конституционный строй — это целостная система социально-правовых отношений и институтов, подчиненная безусловным нравственным и конституционным велениям. Она базируется на совокупности основополагающих регуляторов, которые содействуют закреплению в общественной практике и в правосознании стабильных, справедливых, гуманных и правовых связей между человеком, гражданским обществом и государством¹⁴³.

Конституционный строй реализует стремление к социальному порядку на основе сочетания индивидуального и группового интереса с общим, приоритет прав личности неизбежно требует гарантий самой большой и могущественной общины — государства. Что же касается понятия основ конституционного строя, то под ними следует понимать находящиеся под защитой государства сущностные социально-нравственные установки и политико-правовые правила разумной и справедливой организации общества. «Конституционный строй есть совокупность социальных отношений, а его основа — система принципов, их регламентирующих»¹⁴⁴.

Подобное понимание основ конституционного строя как модели комплекса общественных отношений и вместе с тем как наиболее крупного объекта конституционного регулирования создает довольно противоречивое представление об основах строя, поскольку неясно, то ли это правовая модель общественных отношений, то ли сами общественные отношения.

Полагаем, что под основами конституционного строя следует понимать идеальную модель, «конституционные лекала», которым должны соответствовать общественные отношения. Когда же на базе конституционных принципов, составляющих основу конституционного строя, развивающих их конституционных институтов, складываются реальные общественные отношения, соответствующие идеальным представлениям, возникает конституционный порядок. При этом степень соответствия конституционного строя и реально складывающегося конституционного порядка может быть различной.

А.Н. Кокотов придерживается сходной позиции. С его точки зрения, если иметь в виду, что «право есть формализованная в нормах модель организации общества, то правовой строй можно определить как задаваемую национальным правом в совокупности всех его отраслей юридическую модель общественно-политического строя; а также само осуществление данной модели на практике и то состояние общественно-политического строя, которое сложилось под воздействием национального права. Тогда конституционный строй — это задаваемая всем массивом конституционно-правовых норм юридическая модель общественно-политического и правового строя, реализация данной модели на практике и то состояние государства, общества, национального права, которое сложилось под воздействием конституционно-правовых норм. А основы конституционного строя суть системы базовых конституционных принципов, определяющих фундаментальные устои общественно-политического, правового, в частности конституционного, строя...»¹⁴⁵.

Как и любые принципы, конституционные принципы имеют важное методологическое значение, образуя философский аспект конституционного права. Совершенно справедливо отмечает Н.А. Богданова, что выведение и построение принципов конституционного права связано с наиболее высокой ступенью логического обобщения, выводящей конституционно-правовое знание на уровень философии права¹⁴⁶. Учение о системе конституционных принципов — это основа философии конституционного права. Правда, Д.А. Керимов критически оценивает возможность методологических функций отраслевых наук. По его мнению, только философия права, являющаяся частью общей теории права, обладает методологической значимостью, выполняя основные методологические функции в системе юридических наук¹⁴⁷.

В Конституции РФ 1993 г. основы экономической системы определяются через права и свободы гражданина. В статье 8, которая помещена в гл. 1 Конституции, содержатся важнейшие нормы об экономике и предпринимательстве:

«1. В Российской Федерации гарантируются единство экономического пространства, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержка конкуренции, свобода экономической деятельности.

2. В Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности».

Эти конституционные принципы свидетельствуют о глубинных изменениях роли государства в экономике и необходимости революционных изменений в таких отраслях законодательства, как гражданское, административное, предпринимательское.

Конституция РФ не допускает монополии государства на внешнюю торговлю, равно как не предусматривает и судебного иммунитета государства. Однако «революционный» эффект принципов, содержащихся в ст. 8, не сводится только к глубинным изменениям в сфере экономических отношений. Не меньшее влияние оказывают эти принципы на социальные отношения.

Б.Н. Топорнин связывает принцип свободного предпринимательства с конституционным принципом социального государства. Социальное государство не должно быть патерналистским. Оно не способно взять на себя полностью заботу о человеке, обеспечить все его нужды, поскольку оно не ведет объемную предпринимательскую деятельность, а удельный вес государственной собственности в экономике сравнительно незначителен¹⁴⁸.

Принципы конституционного строя не могут функционировать вне системной связи друг с другом.

Гарантируя приоритет прав и свобод человека и гражданина, основы конституционного строя в силу их целостности определяют принцип свободы экономической деятельности, который опосредованно устанавливает основы экономической системы в Российской Федерации и тесно связан с конституционным принципом единства экономического пространства.

Принцип экономической свободы может быть лучше понят с учетом как принципа приоритета прав и свобод человека, который в соответствии со ст. 2 Конституции является «высшей ценностью», так и принципа социального государства.

Принципы, устанавливающие основы экономической системы в Российской Федерации, являясь частью основ конституционного строя, представляют собой системообразующий центр подсистемы конституционных норм, которые условно можно считать «экономической конституцией».

С нашей точки зрения, в Конституции РФ имеется значительное количество конституционных принципов, норм, понятий, связанных между собой сложными логико-правовыми связями и в силу этого составляющих определенное единство. Эту совокупность конституционных положений можно именовать «экономической Конституцией». Данный блок норм и принципов включает в себя принципы основ конституционного строя о свободе экономической деятельности, о едином экономическом пространстве, о многообразии и равноправии различных форм собственности, о защите конкуренции (ст. 8), о социальном характере государства (ст. 7), о значении общепризнанных норм и принципов международного права и норм, содержащихся в международных договорах (ст. 15, ч. 4). Эти положения составляют как бы общую часть «экономической Конституции». Стержнем же ее являются нормы об основных экономических правах и свободах — о праве на использование своих способностей и имущества для предпринимательской деятельности (ст. 34), о праве на свободный выбор рода деятельности и занятий (ст. 37), о праве частной собственности (ст. 35, 36), о праве на деловую репутацию (ст. 23), о праве на возмещение государством вреда (ст. 53) и другие права, а также конституционные гарантии предпринимательства (ст. 34, ч. 2; ст. 74, ч. 1; ст. 75, ч. 2).

В структуру «экономической Конституции» входят также нормы Конституции, устанавливающие экономический публичный порядок. Это: 1) принципы государственного регулирования экономической деятельности; 2) нормы о возможном ограничении основных экономических прав и свобод (ст. 55 и 56); 3) нормы о полномочиях федеральных органов государственной власти и органов власти субъектов Российской Федерации в сфере правового регулирования предпринимательства (ст. 71, 75).

При всей важности конституционных положений, составляющих блок «экономической Конституции», они не могут главенствовать и предопределять содержание других положений Основного Закона. На эту роль вправе претендовать только нормы, закрепляющие права и свободы человека и гражданина, и в их числе, конечно, положения о праве собственности, о свободе экономической деятельности, о праве на объединение и выбор профессии. В частности, если государство признает право индивида на свободу экономической деятельности, оно обязано гарантировать ему на своей территории единое экономическое пространство.

Этому важнейшему конституционному положению коррелирует обязанность государства обеспечить создание таких предпосылок экономической деятельности, как единая денежная система, единая система банков, свободное передвижение товаров и услуг, защита капиталов на любой территории, защита конкуренции.

От права индивидуума на свободную экономическую деятельность производны другие положения Основного Закона, например полномочия законодательных органов издавать законы в сфере экономики, исполнительных органов — регулировать экономику на основе этих законов, судебных органов — защищать права предпринимателей.

Таким образом, стержнем подсистемы конституционных норм, условно названной «экономической Конституцией», являются основные права человека и гражданина (право на свободное развитие личности, право на объединение, право свободно избирать род деятельности, право собственности и др.).

Опорные положения «экономической конституции» входят в число принципов, составляющих основы конституционного строя. В доктрине конституционного права признается наличие норм-принципов, обладающих приоритетом. Это означает, что если в ходе применения конституционных норм правоприменитель столкнется, скажем, с их коллизией, то разрешения противоречия можно достичь с использованием положений, составляющих основы конституционного строя (ч. 2 ст. 16 Конституции РФ).

Иные положения Основного Закона не могут противоречить нормам-принципам, составляющим основы конституционного строя Российской Федерации, этой своего рода «общей части» Конституции.

Однако реально могут возникнуть не только коллизии между положениями, составляющими основы конституционного строя Российской Федерации, т.е. конституционными принципами и иными положениями Конституции, но и между самими конституционными принципами.

Нередко нормативное содержание одного конституционного принципа выступает в качестве границ другого. При рассмотрении содержания принципов неприкосновенности собственности, демократии, правового государства (в сочетании с принципом социального государства) нами обращается внимание на необходимость взаимодействия конституционных принципов в процессе правового регулирования.

Этот процесс также нуждается в углубленной разработке. В основе взаимодействия конституционных принципов, предполагающего нередко и противоречия между составляющими их содержание требованиями, лежат объективные противоречия между экономическими и социальными закономерностями.

В заключение представим классификацию конституционных принципов рыночной экономики. Безусловно, это только один из множества возможных вариантов. А.С. Автономов верно заметил, что одну-единственную модель системы категорий конституционного права построить нереально, ибо согласно одному из системных принципов, а именно  имножественности описания, возможно бесконечное количество моделей одной и той же системы, каждая из которых отражает только один из ее аспектов¹⁴⁹.

Итак, с нашей точки зрения, эта система включает:

1) конституционные принципы, являющиеся выражением таких общих принципов права, как:

а) принцип справедливости;

б) принцип соразмерности (пропорциональности) и сбалансированности при ограничении субъективных прав;

в) принцип юридической безопасности;

г) принцип добросовестности и недопустимости злоупотребления субъективными правами;

2) общие конституционные принципы рыночной экономики:

а) принцип правового государства;

б) принцип демократии;

в) принцип разделения властей;

г) принцип равенства перед законом и судом;

д) принцип социальной рыночной экономики;

3) специальные конституционные принципы рыночной экономики:

а) принцип общедозволительности;

б) принцип свободы экономической деятельности;

в) принцип единства экономического пространства;

г) принцип свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств; стабильности гражданского оборота; юридической безопасности предпринимателей;

д) принцип признания и защиты равным образом разных форм собственности;

е) принцип неприкосновенности частной собственности;

ж) принцип свободы договора;

з) принцип поддержки конкуренции;

и) принцип неприкосновенности частной жизни.

Контрольные вопросы

1. В чем состоят экономические основы общих принципов права?

2. Как проявляются общие принципы права в закреплении статуса акционерных обществ?

3. Как проявляется конституционная значимость гражданско-правовых принципов?

4. В чем заключаются особенности соотношения общеправовых и конституционных принципов?

5. Укажите особенности применения общих принципов права в практике Конституционного суда РФ.

6. Опишите источники общих принципов права.

7. Дайте классификацию принципов конституционной экономики.