Geum.ru

Перевод Антона Скобина, Макса Долгова Эта книга

Вид материалаКнига

Содержание


Анархия в США
Подобный материал:
1   ...   17   18   19   20   21   22   23   24   ...   30
Глава 34

^ Анархия в США


Боб Груэн: Когда Sex Pistols приехали в Америку, я отправился на их первый концерт в Атланте как свободный фотограф. Раньше я фотографировал их в Лондоне, до того как они стали знамениты, и тогда мы нашли общий язык. Поэтому когда стало известно, что Атланта будет первым городом в их американском турне, я решил отправиться на их выступление.

Я собирался приехать в день выступления, посмотреть концерт, переночевать и вернуться домой. Итак, я отправился туда и посмотрел концерт. В Атланте меня удивило количество журналистов. Думаю, от 60 до 75 процентов слушателей было из прессы. И не похоже было, что все оплачено звукозаписывающей компанией. Люди приехали на свои деньги или на деньги своих газет. Я подумал тогда: «Как же мы все собираемся отбить потраченные деньги?»

Когда Pistols после выступления садились на автобус, я подошел, чтобы попрощаться с Малькольмом. Он сказал мне: «Жалко, что ты не можешь сопровождать нас, Боб».

Я ответил: «Да, я бы с удовольствием поехал с вами. Уверен, у вас будет замечательное путешествие».

Малькольм продолжал: «Да, мы не можем взять тебя, потому что в автобусе только двенадцать мест, должны ехать музыканты и телохранители, секретарь, я сам и, конечно, шофер… угу, получается-то всего одиннадцать… Почему бы тебе не поехать с нами, Боб?»

Я сказал: «Повтори?»

Он сказал: «Да, почему бы тебе не сопровождать нас?»

Я сказал: «Дааа, вот это поворот! Сейчас я как раз свободен. И дел-то всего пару дней».

Мы стояли на парковке перед отелем. Я добежал до своего номера и взял сумку. У меня даже не было чемодана, ведь я не собирался никуда надолго ехать. У меня была только одежда, которая на мне, и фотоаппарат. Я быстро расплатился в отеле, вернулся к автобусу, и мы поехали. Вот так. Я оказался в автобусе с группой. Так вот просто: «Привет, ребята, как тут у вас дела?»


Дэнни Филдс: Я следил за публикациями о Sex Pistols и думал: «Вот ведь блин!». Они сильно мешали нашим планам по раскрутке Ramones –неважно, кто из них был лучше, а кто хуже. Они просто оттягивали внимание и энергию от того, что делали мы.

Ну, а что мне было делать? Молиться, чтобы их не стало? Они существовали в действительности, их вызвали к жизни Игги и Stooges. Первая песня, которую сыграли Sex Pistols, была «I Wanna Be Your Dog», которая остается величайшей песней панк-рока до сегодняшнего дня. Если выбирать единственную истинно панковскую песню, это будет она. И сам Малькольм Макларен вызван к жизни группой New York Dolls, ведь когда-то он был их менеджером.

Но стратегия Малькольма для Sex Pistols была теорией хаоса. Это неподконтрольно, это уже не музыка. Отголосок феномена террора, долетевший к нам из Англии. Они вставляли булавки в нос королеве, блевали, и матерились, и воспевали конец света. Я всегда говорил, что если музыкальные новости переползают из музыкального раздела на первые полосы газет, значит, пришла беда.


Боб Груэн: То, что я видел во время путешествия и во время концертов, представляло собой разительный контраст. Концерты являли собой полный хаос, но в автобусе все было спокойно. Обычно мы пили пиво, пускали по кругу косячок и слушали простой реггей.

Но когда автобус приезжал на место и двери открывались, когда появлялись телекамеры и толпа фанатов – начиналось безумие.

На одной из остановок Джонни Роттен открыл заднее окошко и высунулся наружу. К нему подбежали фанаты, и какой-то паренек протянул альбом и стал умолять Джонни: «Пожалуйста, автограф!»

Джонни наклонился и просто плюнул в раскрытый альбом.

Паренек был в восторге: «Ого, спасибо! Просто не верится! Огромное спасибо!»

Именно тогда я начал думать: «Здесь что-то не так. Это ненормально».

Дело было не в безумии Sex Pistols – люди, которые поддерживали их, были куда хуже. Ребята из Sex Pistols были неагрессивными людьми, но когда на сцене они выплескивали свои отчаяние и злобу на окружающий мир, в ответ из всех щелей лезло все самое ненормальное и противоестественное.

Однажды ночью Ноэль Монк, один из менеджеров Sex Pistols, заснул. Часа в два-три ночи автобус остановился, мы с Сидом сидели на передних сидениях и разговаривали за жизнь. Потом мы вышли из автобуса, чтобы купить по гамбургеру. Мы уселись у стойки и сделали заказ. Я взял гамбургер, а Сид яичницу. Ноэль прилетел, как укушенный: «Что вы делаете? Что у вас тут?»

Я ответил: «Мы хотим поесть. Знаешь, по-моему, это совершенно нормально».

Ноэль сказал: «Ну ладно, только побыстрее возвращайтесь в автобус». Все было совершенно нормально, но потом вошел какой-то здоровенный ковбой с женой и детьми и занял соседний столик. Ковбой узнал Сида и разговорился с ним, и потом пригласил его за свой столик, поесть вместе с его семьей. Все было просто прекрасно, пока ковбой не сказал: «Раз ты – Вишес, слабо тебе сделать, как я?»

Я увидел, как ковбой взял сигарету и загасил ее о свою ладонь. А Сид просто сидел там и, пользуясь вилкой и ножом, спокойно ел яичницу. Сид равнодушно взглянул на ковбоя и сказал: «Знаешь, я могу порезать себя».

Потом Сид ткнул себе в руку ножом: рана получилась небольшая. И не очень глубокая, но кровь стала сочиться, медленно стекать вниз, потом закапала в тарелку с яичницей. Но Сид не обращал на это внимания: он был голоден и продолжал жадно есть.

Пока Сид ел, ковбой все больше приходил в ужас, пока у него совсем не съехала крыша, потом он вскочил, собрал свою семейку, и все вместе они побежали к двери.

Следующий раз мы остановились в Оклахоме. Встретили там одного местного с симпатичной дочкой. Они узнали группу. Они заметили наш большой яркий автобус. Вообще-то, он бросался в глаза.

Мужик сказал нам: «Возьмите с собой мою дочку».

Я подумал: «Классно! Девчонка – настоящая красавица!»

Ноэль сказал: «Никто посторонний не сядет в автобус».

Мы все убеждали его: «Ноэль, возьми ее! Ведь ее отец сам предлагает нам забрать ее с собой».

Но Ноэль сказал: «Нет. Никаких посторонних в автобусе».

Так что она осталась махать нам рукой.


Легс Макнил: Четыре года мы выпускали журнал Punk исключительно по приколу, а потом внезапно обнаружили, что все вокруг бредят ПАНКОМ.

Когда Sex Pistols высадились в Атланте, я жил в Лос-Анджелесе, в отеле «Тропикана», и болтался с Ramones и Элисом Купером,. Происходило что-то странное, потому что по мере того как Pistols шли маршем по Америке, ежедневные новости бились в истерике, а ребятишки в Лос-Анджелесе и, надо думать, по всей стране внезапно стали ощетинились булавками, вздыбленными волосами и прочей хренью.

Я чувствовал что-то вроде: «Эй, подождите! Ведь это не панк – вздыбленные волосы и булавки? Что все это значит?!»

Ведь, в конце концов, это мы были журналом Punk. Мы предложили это название и дали определение панка как культуры рок-н-рольного андеграунда, культуры, которая существовала уже почти пятнадцать лет и в которой жили Velvet Underground, Stooges, MC5 и куча других групп.

Хотелось сказать: «Эй, ребята, если вы хотите основать собственное молодежное движение, какие проблемы, но не надо занимать чужое имя».

В ответ мы слышали следующее: «Да вы ничего не понимаете. Панк начался в Англии. Понимаете, там все сидят на пособии по безработице, им действительно есть на что жаловаться. На самом деле панк – протест против классовой несправедливости и экономических проблем, все дела…»

Я возражал: «Ну как же! Скажите только, какого хуя делал Малькольм Макларен, когда тусовался в Нью-Йорке и работал менеджером New York Dolls и вдумчиво втыкал на Ричарда Хелла в «CBGB»?

Но бесполезно соревноваться с имиджем булавок и «панковских» причесок.


Боб Груэн: Приехал Джон Хольмстром, и после очередного концерта то ли в Тулсе, то ли в Оклахоме мы позвали народ праздновать его день рожденья. Все собрались в моем номере, и у нас было бухло на любой вкус, и к нам пришли несколько местных ребят, которые тоже были на концерте. Среди них была одна потрясная блондинка, но нам шепнули: «Между прочим, девочка Лора раньше была мальчиком Ларри».

Эта яркая блондинка оказалась парнем, который с помощью операции избавился от своего члена. Все в Тулсе его знали, но мы-то нет. На первый взгляд он выглядел как симпатичная девушка.

В конце концов Сид пошел с ней в свой номер, и все, кто был на вечеринке, сказали: «Ничего себе! Сид пошел с транссексуалом».

Когда он вернулся, мы стали спрашивать: «Эй, Сид, ну, и как тебе?»

Он ответил: «Эээ, нормально».

Сид не искал приключений, приключения находили его сами. Как будто он был чем-то вроде магнита. Все валилось на него. Вокруг Сида постоянно происходили стремные вещи. В ту же ночь какой-то ветеран Вьетнамской войны предложил Сиду свою подружку, причем сам ветеран хотел наблюдать процесс.

Через некоторое время Сид вернулся и сказал: «Я просто насрал ей в рот».

Я спросил: «Что? Ты шутишь? На фига ты это сделал?»

Он сказал: «Ну, знаешь, ее друг сказал мне, что хочет, чтобы она испытала нечто незабываемое».

В той ситуации его слова показались мне не лишенными смысла. После нескольких порций бухла можно сказать себе: «Ну что же, все в порядке. В конце концов, это же не мой рот!»

Люди приходили получить встряску. Они не хотели ласки. Они приходили посмотреть, действительно ли Sex Pistols такие свирепые, и если убеждались, что так и есть, то хотели еще худшего. Те, кто приходили туда, не дружили с головой. То есть я хочу сказать, парня, который отрезал свой член, не назовешь нормальным человеком.

Раскол между Малькольмом и Ноэлем начался из-за того, что Ноэль пытался ограничить контакты группы и держать ситуацию под контролем. Он стал разбрасывать нас по разным отелям. Никто из журналистов не мог нас найти.

Малькольма это выводило из себя. Его идея, наоборот, заключалась в постоянном контакте с прессой. Он постоянно поощрял всякие инциденты. Малькольм любил, когда события выходили из-под контроля. Веселье и контроль были в его понятии несовместимы. Именно из-за этого он всем так нравился. Потому что рок-н-ролл любит бесконтрольность. Вы не должны сидеть на своих местах и бояться, кабы чего не вышло. Вы должны смело войти в хаос.

Sex Pistols выигрывали отнюдь не в музыкальности. Какие еще группы были великими в то время? Bad Company и Led Zeppelin. А Sex Pistols стали успешными, играя совсем другую музыку.


Дэнни Филдс: Каждый вечер Sex Pistols появлялись у Уолтера Кронкайта65. Можете себе представить прессинг рекламы? Уолтер вещал: «И вот теперь они прибывают в Америку!»

Я вот думаю: для кого показывали все эти новости? Зря они вытаскивали это на экраны. В Англии Sex Pistols попадали на первые полосы газет каждый раз, когда громко рыгали или пердели, а делали они это часто и со вкусом. Та же фигня получилась в Америке, и именно из-за этого вышло, что на панк-рок навесили такой ярлык. Ведь если нечто под этим названием появляется в семичасовых новостях и на первых полосах газет, именно это нечто и начинает считаться настоящим панк-роком.

Так было с Sex Pistols. Они рыгали, пердели и матерились. Было ли музыкой то, что они делали? Может быть, да, может быть, нет. Кто тратил время на то, чтобы слушать их музыку? Вы думаете, Уолтер Кронкайт когда нибудь слушал их музыку дольше двадцати секунд? В репортажах о Sex Pistols не было музыки. Просто социальный феномен из Англии, который заодно немножко поигрывает музыку.

Но они никогда не делали ничего скандального. То есть они не сделали ничего достаточно радикального, чтобы появиться в семичасовых новостях на CBC. Что они сделали радикального в музыке, сроду никто не замечал. Их не за то ценили.


Боб Груэн: Когда в конце турне мы добрались до Сан-Франциско, в группе чувствовалось напряжение. Чтобы задобрить ребят, Ноэль Монк повез их за покупками. Мы отправились в магазин для геев, гигантский супермаркет кожаных вещей, чтобы ребята купили кожаные куртки. В магазине хватало всякого: были и фаллоимитаторы, и какие-то гели. Сид накупил кожаных браслетов, кожаных ремней, и кроме того – всяких гелей, смазок для ебли в жопу – и намазал себе голову. Они были как крем, и Сид выдавил себе на волосы целый тюбик и поставил их торчком. Джонни Роттен сказал: «Отлично, Сид! Теперь ты можешь засунуть свою голову в чью-нибудь задницу».


Легс Макнил: Когда Хольмстром позвонил мне с дороги и попросил приехать в Сан-Франциско на последний концерт турне, у меня не было ни малейшего желания туда ехать. Но Джон сказал, что это моя работа, что я представитель Punk и я должен показаться там, что это нужно для рассказа, который он пишет. Кроме того, Том Форкейд, который снимал там фильм, по словам Джона, отвалил нам кучу денег, так что приехать на концерт – мой долг перед Томом.

Я прихватил с собой сотрудника Playboy, и мы отправились в Сан-Франциско.


Боб Груэн: После шоу в Винтерленде все фанаты писали кипятком от восторга. Сид вернулся на сцену, осмотрел публику и вытащил четырех симпатичных девушек, стоявших в первых рядах. Он сгреб их и сказал: «Идем со мной».

Билл Грэм, стоявший рядом, вскипел от возмущения. Конечно, музыканты часто выходили к зрителям и разговаривали с девушками, иногда договаривались с какой-нибудь подругой, но никогда не было, чтобы кто-то вытаскивал сразу четырех и говорил им: «Идите со мной».

Накануне вечером я впервые увидел Джонни с девушкой. После концерта он ушел с какой-то подругой, которая ждала его за кулисами. Это было несколько неожидано, потому что с первой минуты нашего знакомства я ни разу не видел, чтобы Джонни вообще кто-нибудь нравился.

Казалось, у него поганое настроение с первого дня турне. Казалось, все вызывает у него тошноту. Поэтому я удивился, когда после концерта в Винтерленде увидел, как Джонни со слабой улыбкой на лице идет под руку с девушкой. Это было очень по-человечески и тронуло меня, потому что это было так не в стиле Джонни – получать удовольствие от жизни.


Легс Макнил: Концерт Sex Pistols в Винтерленде был отстойным. Он был просто позорным, но, казалось, зрителям все пофиг. Казалось, все кончали от восторга по поводу того, что вот они – великие Sex Pistols. После концерта Хольмстром отловил меня за кулисами и сказал: «Пойдем поговорим с Сидом. Он тебе понравится, он похож на тебя».

Я подумал: «Спасибо, мать твою за ногу, за комплимент. Сравнил меня с долбанутым придурком Сидом!»

Я пошел за кулисы, где встретил Боба Груэна: он угостил меня пивом и познакомил с группой. Все они выглядели просто убого. Сид, сняв рубашку, сидел в кресле. Одинокий Джонни на кушетке что-то бормотал себе под нос. Стив и Пол развалились в креслах возле большого ящика пива. Они все просто сидели кружком, поглядывая друг на друга. Прикольно было то, что те четыре телки, которых Сид вытащил из зрительного зала, просто стояли рядом и никто не обращал на них внимания. Потом Сид повернулся к ним и спросил: «Ну, так кого из вас сегодня трахнуть?»

«Может, для начала поцелуемся?» – спросила одна из девушек. Она не прикалывалась.

Тут вошла Анна Лейбовитц, фотограф журнала Rolling Stone, с помощником – оба нагруженные осветительными приборами, шнурами и белыми экранами. Они протопали через всю гримерку и начали устанавливать оборудование где-то в туалете.

Анна сказала: «Ой, извините… Джонни, можно вас попросить встать здесь вместе с Сидом, чтобы мы могли сделать снимок?»

«А пошел он на хуй, – ответил Джонни. – С какой радости я должен идти к этому ублюдку? Скажите этому идиоту, чтобы он шел сюда!»

«Ах, Сид, как ты думаешь, ты мог бы сесть рядом с Джонни на кушетку, чтобы я могла сфотографировать вас обоих?»

Сид ответил: «Отъебись!»

«Хорошо, тогда можно, Джонни, попросить встать здесь тебя одного?»

«Отвали!»

«Но это для обложки журнала Rolling Stone…» – сказала Лейбовитц.

«ТОГДА ЛАДНО. КАК МОЯ ПРИЧЕСКА, НОРМАЛЬНО?» Джонни с истерическим ржанием вздыбил свои сальные тусклые волосы, так что получилось два рога. Это было бы довольно смешно, если бы не вся тягостная обстановка. Не было ощущения, что Sex Pistols развлекаются. Мне хотелось только одного – поскорее оттуда убраться.

Я загрузил все карманы бутылками с пивом и свалил.

В тот момент я не знал, что был свидетелем последних минут существования группы Sex Pistols. Это были последние минуты, которые эти ребята провели вместе как группа.

Я вышел из гримерки и встретил Дамиту, на которой была майка Ramones. Она была на восьмом месяце беременности, и ее выпуклый живот торчал наружу через специальный разрез на майке. Я снял свой пропуск за сцену, прилепил его беременной Дамите на пузо и сказал: «Пользуйся на здоровье!»

Она сказала: «Вау, пропуск! Круто».

И вперевалку пошла в сторону гримерки.


Боб Груэн: Когда я проснулся на следующее утро, то увидел Дамиту на восьмом месяце беременности, спящую в ванной. Я сказал себе: «Какого хуя я делаю в Сан-Франциско?»

Я не был дома десять дней, все это время я не менял одежду. Чтобы опередить конкурентов, мне надо было поскорее вернуться в Нью-Йорк и проявить пленки.

Поэтому я взял телефон и задал трубке один из своих любимых вопросов: «Когда ближайший рейс на Нью-Йорк?»

На выходе из отеля я встретил в холле Джо Стивенса, фотографа. Он сказал: «Группа собирается в Бразилию. Они собираются сделать несколько записей и съемок с Рональдом Биггсом, Великим Грабителем Поездов. Хочешь поехать с нами?»

Я посмотрел на него и ответил: «Бразилия! Ты шутишь? Кто за все будет платить?»

Он сказал: «Ну, надеюсь, я уговорю свою газету оплатить мне авиабилеты». Я подумал: «Вот счастливый ублюдок!»

Я сказал: «Я бы с удовольствием поехал в Бразилию, но за меня никто не заплатит, и я не собираюсь вбухать еще две тысячи долларов в эту поездку».

Я отправился в аэропорт и улетел ближайшим рейсом. Когда я вернулся в Нью-Йорк, падал снег. Снег шел два дня. Я не выходил из дома, работал день и ночь в темной комнате, а за окном продолжалась снежная буря. Я торопился, потому что сенсационные материалы о Sex Pistols готовилась выкинуть куча журналов.

Посреди одной такой бессонной ночей я сделал перерыв и пошел в «CBGB». Стоило мне войти туда, как я увидел Джонни Роттена. Он прилетел из Сан-Франциско.

Джонни сказал: «Слышал новость?»

Я спросил: «Какую новость?»

Он показал мне майку с аппликацией «Я пережил турне Sex Pistols». Джонни от руки приписал: «А группа – нет!»

Я сказал: «Ну, и что это значит?»

Он сказал: «А ты что подумал? То самое и значит. Группа распалась».

Я сказал: «Как это – распалась?»

Я только что вложил две недели своего времени и кучу денег в эти фотографии.

Он сказал: «Вот так. Малькольм и остальные ребята отправились в Бразилию, а я сижу здесь. Мы никогда больше не будем играть вместе».

Они были популярнейшей группой в мире, и они просто взяли и разошлись. Казалось, у этой группы все и всегда было не так, как у нормальных людей.


Дэнни Филдс: Когда Sex Pistols распались в Сан-Франциско, все увидели, что панк нежизнеспособен. Что панк-группы обречены на саморазрушение, и что вкладывать в них деньги и время бессмысленно.

Зачем собирать зрителей на концерт Ramones, или Sex Pistols, или Clash? Зачем делать из них кумиров, если они уже начали путь к распаду, если в их натуре заложено разрушение окружающих и разрушение самих себя?

Все вышло из-под контроля, и если раньше у Ramones был какой-никакой, но шанс пробиться на радио благодаря хорошей музыке, то Sex Pistols отняли его у них, потому что предприятие стало слишком рискованным для того, чтобы кто-нибудь захотел иметь с нами дело. Американское радио, и тогда, и сейчас, не любит принимать участия в опасных, революционных или радикальных проектах. Все предприятие превратилось в большую кучу дерьма, к которой никто не хотел приближаться.


Легс Макнил: Смешно, но слово «панк» в мировом сознании прочно соединилось с Англией. Когда мы начинали выпускать свой журнал, мы заключили договор с фирмой, которая присылала нам вырезки из газет каждый раз, когда слово «панк» появлялось в статьях, – таким образом мы наблюдали, как имя выросло до явления. Четыре года назад мы обклеили стены на улице Бауэри объявлениями: «БЕРЕГИСЬ! ПАНК ИДЕТ!»

Панк пришел, только я ему уже не обрадовался.

Панк моментально стал таким же тупым, как все остальное. Волшебная жизненная сила панка языком музыки говорила о неизбежном разложении всех формальных систем и поощряла детей устраивать жизнь в соответствии с собственными вкусами и потребностями – и плевать на чужие советы; пыталась побудить людей вновь использовать силу воображения, разрешала быть несовершенным, разрешала быть непрофессионалом и получать радость от творчества, потому что подлинное творчество начинается из хаоса; предлагала творить из того, что есть под рукой, учила обращать в преимущество все постыдное, страшное и бессмысленное в нашей жизни.

После турне Sex Pistols я потерял интерес к журналу Punk. Он перестал быть настоящим. Панк-рок перестал принадлежать нам. Он превратился в то, что мы всегда ненавидели. Казалось, что панк стал воплощением того, с чем наш журнал раньше яростно боролся. Теперь Хольмстром работал с новым штатным панком.

Меня заменили. Но меня это уже не трогало. Все осталось позади.


Артуро Вега: Когда Pistols распались, я просто охренел. Мне казалось, что это ужасно глупо. Пизданутая молодежь. Как говорил Оскар Уайльд: «Молодость! Зачем она достается молодым?».

Мудаки.