Антон Иванович Первушин. Оккультные войны нквд и сс москва, 2004 г. Тираж 000 экз. Предисловие. Сколько стоит ключ к власти, или к вопросу о современном мифотворчестве книга

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 42

диаграммами. Люди в униформе, сидевшие в кабинете, подробно конспектировали

лекции. Среди слушателей Барченко были практически все руководители других

подразделений спецотдела.

Иногда эти лекции проходили в более приватной обстановке, вне

стен ОГПУ. Тогда к постоянным слушателям присоединялись: член ЦК партии

товарищ Москвин и заместитель народного комиссара Иностранных дел Борис

Стомоняков, курировавший в своем ведомстве направление Синьцзян-Тибет.

Среди других поручений, которые давал начальник спецотдела

Александру Барченко, была, например, задача подготовки большой операции по

привлечению на сторону Советской власти различных оккультных организаций.

Еще с 1921 года в кулуарах Коминтерна муссировалась идея создания еще

одного Интернационала, который объединил бы на базе борьбы с колониализмом

все мистические конспиративные общества Азии и Африки. Барченко составил

проект воззвания советской власти к мистическим сектам и объединениям,

включавшим послания к хасидам, суфийским и дервишским орденам Саади,

Накшбенди, Халиди, к тибетским и монгольским ламам. Но особые надежды

возлагались на мусульманскую секту исмаилитов и ее лидера Ага-хана.

Ага-хан был одной из наиболее влиятельных фигур во Всеиндийской

лиге мусульман, и привлечение его на сторону СССР могло иметь большие

перспективы в борьбе с Англией. Однако переговоры с ним закончились

безрезультатно.

По-настоящему же большим проектом из тех, которыми руководил

Барченко, стала организация экспедиции в Шамбалу, которая, согласно планам

ЕТБ, должна была отправиться в Афганистан и Синьцзян в конце лета 1925

года.

+ + +

Планировалось, что экспедиция под видом паломников, выйдя из

района Рушан на советском Памире, преодолеет горные кряжи афганского

Гиндукуша и попытается выйти на заповедное место в одном из каньонов

Гималаев, где, по утверждению, Барченко, находится искомая Шамбала.

Подготовка экспедиции шла полным ходом. Барченко вспоминал:

"Мне при содействии Бокия удалось добиться организации экспедиции

в Афганистан. Экспедиция должна была побывать также в Индии, Синьцзяне,

Тибете, и на расходы экспедиции Бокию удалось получить около 100 тысяч

рублей (по тогдашнему курсу - 600.000 долларов. - А.П.)".

Деньги на экспедицию выделялись по линии ВСНХ согласно личному

распоряжению Феликса Дзержинского, выступавшего одним из самых горячих

сторонников будущего предприятия.

Базой для подготовки экспедиции стала арендованная спецотделом

дача в подмосковном поселке Верея.

К концу июля 1925 года все приготовления в целом были завершены.

Наступил наиболее ответственный момент, когда было необходимо провести

документы через ряд бюрократических советских учреждений. Чтобы

нейтрализовать нежелательную реакцию народного комиссара иностранных дел

Георгия Чичерина, у которого были свои виды на Тибет, Бокий предложил

Барченко обратиться к нему с рекомендательным письмом от сотрудника Отдела

международных связей Коминтерна Забрежнева, являвшегося членом масонской

ложи "Великий Восток Франции". Забрежнев еще с 1919 года занимался связью с

Французской компартией и был одинаково известен как в Наркомате иностранных

дел, так и в спецотделе. Идея оказалась удачной. "Чичерин вначале отнесся к

моим планам доброжелательно", - будет вспоминать Барченко.

Для того чтобы окончательно закрепить успех, 31 июля Бокий,

Барченко и начальник лаборатории спецотдела Гопиус пришли на прием к

Чичерину, и после недолгого разговора с ними тот составил для Политбюро

положительное заключение по поводу предстоящей экспедиции. Приведу фрагмент

из этого весьма примечательного документа:

"Некто Барченко уже 19 лет изучает вопрос о нахождении остатков

доисторической культуры. Его теория заключается в том, что в доисторические

времена человечество развило необыкновенно богатую культуру, далеко

превосходившую в своих научных достижениях переживаемый нами исторический

период. Далее он считает, что в среднеазиатских центрах умственной

культуры, в Лхасе, в тайных братствах, существующих в Афганистане и тому

под., сохранились остатки научных познаний этой богатой доисторической

культуры. С этой теорией Барченко обратился к тов. Бокию, который ею

необыкновенно заинтересовался и решил использовать аппарат своего спец.

отдела для нахождения остатков доисторической культуры. Доклад об этом был

сделан в Коллегии Президиума ОГПУ, которое точно так же чрезвычайно

заинтересовалось задачей нахождения остатков доисторической культуры и

решило даже употребить для этого некоторые финансовые средства, которые,

по-видимому, у него имеются. Ко мне пришли два товарища из ОГПУ и сам

Барченко, для того чтобы заручиться моим содействием для поездки в

Афганистан с целью связаться там с тайными братствами.

Я ответил, что о поездке в Афганистан и речи быть не может, ибо

не только афганские власти не допустят наших чекистов ни к каким секретным

братствам, но самый факт их появления может повести к большим осложнениям и

даже к кампаниям в английской прессе, которая не преминет эту экспедицию

представить в совершенно ином свете. Мы наживем себе неприятность без

всякой пользы, ибо, конечно, ни к каким секретным братствам наши чекисты не

будут допущены.

Совершенно иначе я отнесся к поездке в Лхасу. Если меценаты,

поддерживающие Барченко, имеют достаточно денег, чтобы снарядить экспедицию

в Лхасу, то я даже приветствовал бы новый шаг по созданию связей с Тибетом

при непременном условии, однако, чтобы, во-первых, относительно личности

Барченко были собраны более точные сведения, чтобы, во-вторых, его

сопровождали достаточно опытные контролеры из числа серьезных партийных

товарищей и, в-третьих, чтобы он обязался не разговаривать в Тибете о

политике и, в особенности, ничего не говорить об отношениях между СССР и

восточными странами. Эта экспедиция предполагает наличие больших средств,

которые НКИД на эту цель не имеет.

...Я безусловно убежден, что никакой богатейшей культуры в

доисторическое время не существовало, но исхожу из того, что лишняя поездка

в Лхасу может в небольшой степени укрепить связи, создающиеся у нас с

Тибетом".

Бокий сообщил наркому, что документы членов экспедиции давно

лежат в визовом отделе посольства Афганистана и уже решена дата отъезда.

Чичерин удивился такой поспешности и поинтересовался перед самым уходом

посетителей, согласованы ли планы экспедиции с начальником разведки

Михаилом Трилиссером. Бокий ответил, что еще на коллегии в декабре

проинформировал Трилиссера о плане этой операции, и глава ИНО голосовал в

ее поддержку, и что в принципе этого достаточно.

Это заявление насторожило Чичерина, и он, позвонив начальнику

разведки, в двух словах пересказал разговор с Бокием. Трилиссер был

взбешен.

"Что вообще себе этот Бокий позволяет?!" - кричал он в трубку.

Трилиссер попросил Чичерина отозвать свое заключение. И сразу же

после телефонного звонка посетил заместителя председателя ОГПУ Генриха

Ягоду и рассказал о случившемся. Несмотря на то что Бокий пользовался

прямой поддержкой Дзержинского и некоторых членов ЦК, Трилиссер и Ягода

договорились о совместных действиях по блокаде экспедиции. Тогда же они

навестили Чичерина и заставили его полностью пересмотреть свои взгляды на

экспедицию.

В результате всех этих дрязг экспедиция была отменена в самый

последний момент: 1 августа 1925 года Чичерин дал о ней отрицательный

отзыв. В новом письме в Политбюро нарком иностранных дел заявлял, что

"руководители ОГПУ теперь сомневаются в том, следует ли вообще отправлять

экспедицию Барченко, ибо для проникновения в Тибет имеются более надежные

способы. Тов. Ягода и Трилиссер обещали мне, что всякие шаги по организации

экспедиции в Тибет будут предварительно исчерпывающим образом обсуждены с

НКИДом".

+ + +

Несмотря на провал новой попытки пройти в заветную страну

Шамбалу, Александр Барченко не пал духом. Осенью того же года он отправился

на Алтай. Цель этой поездки, организованной все тем же Бокием, состояла в

том, чтобы установить связь с представителями "русской ветви традиции

Дюн-хор" - искателями Беловодья. Маршрут путешественников был таков: через

Семипалатинск, Усть-Каменогорск, пароходом по Оби и Иртышу, а затем на

лошадях в горы. Конечный пункт - селение Катон-Карагай, расположенное в

живописной Бухтарминской долине. Там участники экспедиции рассчитывали

встретить тех, кто некогда ходил в Беловодье-Шамбалу.

В конце 1926 года Кондиайны, давно уже подумывавшие о том, чтобы

перебраться на юг, уехали в Крым. Поначалу остановились в местечке Азиз под

Бахчисараем. К ним вскоре (в марте 1927 года) присоединился и Барченко со

своей кочевой "семьей". Крымский полуостров привлекал к себе его внимание

тем, что здесь, по учению Сент-Ива де Альвейдра, находилась одна из главных

колоний Черной Расы - Таврида. Однако наибольший интерес у Барченко

вызывали так называемые пещерные города в юго-западной части полуострова.

Особенность этих "городов" заключается в том, что они состоят не только из

наземных построек в виде остатков крепостей, монастырей и жилых зданий, но

и подземных, вырубленных в толще мягких известняковых пород помещений. По

поводу происхождения этих подземных проходов существует три основные

гипотезы. Наиболее древние из "городов" (Чуфут-Кале, Тепе-Кермен, Мангуп)

датируются VI-VII веками нашей эры. Барченко пытался отыскать среди

развалин городищ следы доисторической культуры.

В это самое время к походу на Шамбалу готовился еще один искатель

этой "страны грез" - художник и этнограф Николай Рерих.

Рерихи в поисках шамбалы

Николай Константинович Рерих родился 9 октября 1874 года в

Санкт-Петербурге. Род Рерихов древний, датско-норвежский, появился в России

в первой половине XVIII века. Слово "Рерих" в переводе с

древнескандинавского на русский язык означает "Богатый славой".

Семья Рерихов со временем обрусела. Отец Николая, Константин

Федорович, управлял большой нотариальной конторой в Петербурге, был близок

к Вольному экономическому обществу, занимался вопросами народного

образования. Человек большой культуры и широких интересов, он дружил со

многими видными людьми своего времени.

Николай Рерих рос необычайно впечатлительным, любознательным и

склонным к фантазиям ребенком. Вся обстановка в доме располагала к этому.

Он неоднократно присутствовал при беседах об истории, литературе, странах

Востока. Особенно увлекали его рассказы монголоведа Позднева о путешествиях

в Азию.

В 1883 году Николай поступил в гимназию. В первые же годы он

выделился среди своих сверстников редкой одаренностью и трудолюбием. Рерих

проявлял огромный интерес к истории. В его ученической тетради за 1887-88

годы наряду с переписанным "Плачем Ярославны", записями народных сказок

есть работы на исторические темы: сочинение "Месть Ольги за смерть Игоря",

стихи "Ронсевальское сражение", "Поход Игоря", "Йоркское сражение".

Однако этот деятельный мальчик не ограничивался знаниями, которые

давала ему гимназия. Он постоянно находил для себя новые занятия и

полностью посвящал им свое свободное время. Особенно плодотворными были для

него летние месяцы в имении отца в Изваре, неподалеку от станции Волосово.

Николая привлекали к себе глухие дремучие леса, озера с густыми туманами,

заросли камышей. Все в окрестностях усадьбы казалось ему необычным,

таинственным, сказочным.

Рано привлекли внимание Рериха курганы. Как-то в усадьбе в Изваре

остановился крупный археолог Ивановский. Рерих, всегда живо реагировавший

на новое, под впечатлением знакомства с Ивановским уже девятилетним

ребенком начал раскапывать старинные захоронения в окрестностях имения

своих родителей. Будучи в последних классах гимназии, он обратился за

советом к известному археологу Спицыну и нашел у него поддержку: уже в 1892

году по поручению Археологического общества Рерих произвел раскопки

курганов между селом Брызовым и деревней Озертицы бывшего Царскосельского

уезда Санкт-Петербургской губернии. Находки этих и последовавших за ними в

1893 году вторых раскопок были переданы в гимназию.

К этому же периоду относятся и первые опыты рисования. В гимназии

Рерих принимал активное участие в любительских спектаклях как актер и

художник. Он сделал портрет Николая Гоголя для программы спектакля, эскизы

декорации для постановки живых картин из "Страшной мести" и "Майской ночи".

Первым, кто обратил серьезное внимание на увлечение Николая

рисованием, был художник Микешин, друг семьи Рерихов. С 1891 года Микешин

занимался с ним, обучая этому нелегкому искусству.

В 1893 году гимназия была успешно Рерихом окончена. Встал вопрос

о будущем. Интерес Рериха к искусству и истории настолько окреп, что он

вознамерился одновременно поступить и в Академию художеств, и на

историко-филологический факультет университета. Однако отец, собиравшийся

со временем передать сыну нотариальную контору, настаивал, чтобы сын учился

на юридическом. Николаю пришлось пойти на компромисс: вместо

историко-филологического факультета Рерих согласился поступать на

юридический с одновременной сдачей экзаменов в Академию художеств.

Осенью 1893 года Николай стал студентом университета и академии.

Понятно, что любимым стал не юридический, а

историко-филологический факультет. Даже тему зачетного сочинения "Правовое

положение художников древней Руси", за которое в 1898 году ему был выдан

диплом, Рерих взял с историческим уклоном.

Именно там, в университете, Рерих познакомился с будущим народным

комиссаром иностранных дел Георгием Чичериным.

Не забывал Николай и про археологию. В 1894 году, интересуясь

культурой племен Древней Водской Пятины, Рерих осмотрел двадцать семь

курганов и раскопал из них одиннадцать. В 1897 году он вскрыл неизвестный

могильник при мызе Извара.

Во время раскопок в Бологом Николай познакомился с Еленой

Ивановной Шапошниковой, дочерью архитектора Шапошникова, двоюродной

племянницей композитора Мусоргского. В 1901 году она станет его женой.

Столь же значительными были успехи Рериха в Академии художеств.

Отвоевав у отца право стать художником, он всей своей душой отдался

искусству. С первых же дней учебы в академии Рерих помимо общих классных

заданий пробовал самостоятельно работать над историческими композициями.

Неоднократно он обращается к широкоизвестным темам и делает эскизы. Тут и

"Плач Ярославны", и "Святополк окаянный", и "Иван-царевич наезжает на

убогую избушку", и "Вечер богатырства киевского". В 1895 году началась

работа по подготовке иллюстраций к сборнику литературных произведений

студентов университета, выпущенному в свет в следующем году. Рерих исполнил

24 иллюстрации к сборнику, обложку и оглавление.

В 1900 году Николай уехал во Францию. В Париже он посещал музеи,

выставки, художественные салоны, мастерские, познакомился с новейшими

течениями искусства. И в Париже Рерих продолжал учиться. Следуя советам

своих старших товарищей о продолжении художественного образования, Рерих

поступил в мастерскую Кормона, автора известных исторических картин.

Проработав во Франции год, Николай вернулся в Петербург. И в мае

1903 года Николай Константинович вместе с женой начал большое путешествие

по России. Эта своеобразная "поездка за стариной", как называл ее сам

художник, охватила огромный район: города Ярославль, Кострому, Казань,

Нижний Новгород, Владимир, Суздаль, Ростов Великий, Москву, Смоленск и

многие другие. Рерих поставил перед собой задачу изучения древнерусской

архитектуры различных эпох и школ. Попутно он знакомился со старой

живописью, разыскивал старинные костюмы, предметы прикладного искусства,

записывал сказки, песни.

Помимо старинного русского искусства Рериха интересовало также

древнее искусство Скандинавии, Индии, Монголии и Китая. У художника

зародилась мысль о возможном использовании в искусстве богатейших наработок

Востока.

Тем временем служебная карьера Николая Рериха шла по восходящей.

В 1909 году он стал академиком. Занял пост председателя объединения "Мир

искусства" и пост секретаря Общества поощрения художеств. Солидная

должность позволила ему получить близость к царскому двору. Результат

сказался незамедлительно - ему был пожалован чин действительного статского

советника, что приравнивалось к чину генерал-майора в армии или к

контр-адмиралу на флоте.

В 1913 году Рерих опубликовал статью "Индийский путь", в которой

писал о необходимости глубокого изучения культуры Индии и организации туда

большой экспедиции. Рерих видит определенное сходство культур Индии и

древней Руси:

"Невольно напрашивается преемственность нашего древнего быта и

искусства от Индии... Обычаи, погребальные "холмы" с оградами, орудия быта,

строительство, подробности головных уборов и одежды, все памятники

стенописи, наконец, корни речи - все это было так близко нашим истокам. Во

всем чувствовалось единство начального пути".

Вместе со своим другом, археологом Голубевым, Рерих составляет

план экспедиции и начинает готовиться к путешествию, ставя перед собой

целью изучение первоисточников восточной философии и древних культурных

памятников.

+ + +

Именно в это время в жизни Рерихов появляются Учителя-махатмы.

Вот что пишет об этом П.Ф.Беликов, один из исследователей жизни и

творчества Рерихов:

"Примерно между 1907 и 1909 г. Елена Ивановна имела видение,

потрясшее все ее существо. Вечером она осталась одна (Николай

Константинович был на каком-то совещании) и рано легла спать. Проснулась

внезапно от очень яркого света и увидела в своей спальне озаренную ярким

сиянием фигуру человека с необыкновенно прекрасным лицом. Все было насыщено

такими сильными вибрациями, что первой мыслью Елены Ивановны была мысль о

смерти. Она подумала о маленьких детях, которые спали рядом в комнате, о

том, что перед смертью не успела дать нужных распоряжений. Однако вскоре

мысль о смерти отступила, заменилась необычным, ни с чем не сравнимым

ощущением присутствия Высшей силы".

Николай Константинович отнесся к видению своей жены с пониманием.

Реальная же встреча Елены Ивановны с Учителем произошла позже, в 1920 году

- в Лондоне, куда Николай Рерих приехал со своей выставкой. Она увидела

Учителя у ворот Гайд-парка. Он был одет в форму офицера англо-индийской

армии. Учитель был высок, а его "удлиненной формы глаза излучали спокойную

силу и как бы притягивали к себе". Елене Ивановне они напоминали глаза

подвижников и святых. Ей показалось, что она где-то уже видела этого

человека. Она замедлила шаг и остановилась. Офицер шагнул ей навстречу, и

только тогда она заметила его спутника. Оба Учителя приветствовали Елену

Ивановну. Беседа состоялась тут же у ворот парка.

Вообще же, сравнивая свидетельство Елены Рерих о встрече с

аналогичным у Елены Блаватской, можно подумать, что оккультный центр

находится не в далеких и неприступных Гималаях, а гораздо ближе - в

Гайд-парке, в Лондоне.

Потом встречи с Учителями случались в Нью-Йорке, где Рерихи вели

свою культурную работу, и в Индии, где они готовились к экспедиции в

Центральную Азию.

+ + +

Большевистскую революцию Николай Константинович Рерих воспринял

неоднозначно. С одной стороны, он резко осуждал революционное насилие и

Blog