Государственно-церковные отношения в 1958-1964 гг. (по материалам Кировской области)

Вид материала

Диссертация

Содержание Кировской области и руководством Кировской епархии

Подобный материал:

• Соглашени е между Федерацией профсоюзных организаций Кировской области, объединениями, 270.2kb.
• Равительство кировской области постановление, 33.44kb.
• Глобальными и региональными процессами социального и экономического развития прогнозно-аналитический, 695.39kb.
• Андрея Вениаминовича Решетникова и члена-корреспондента рамн, доктора медицинских наук,, 148.21kb.
• Концепция создания туристско-рекреационных зон на территории Кировской области, 456.61kb.
• Положение о литературной премии правительства кировской области имени русского поэта, 56.65kb.
• Анализ работы филиала иро кировской области в г. Вятские Поляны в 2011 год, 129.39kb.
• Итоги деятельности департамента экологии и природопользования Кировской области и подведомственных, 315.21kb.
• Государственно-церковные отношения в Российской Федерации сегодня развиваются в принципиально, 4099.81kb.
• Правительство кировской области постановление от 13 декабря 2005 г. N 49/290 об утверждении, 1456.29kb.

1.2. Нарастание конфликта между гражданскими властями

^ Кировской области и руководством Кировской епархии

в 1958-1959 гг.


На всесоюзном уровне подготовка новой антирелигиозной кампании началась еще в конце 1957 г., когда по запросу отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС председатели Совета по делам Русской Православной Церкви и Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР представили в ЦК КПСС справки об активизации религиозных организаций и состоянии научно-атеистической работы в стране.¹ При подготовке этих справок была использована информация, собранная местными уполномоченными Совета. Обобщив и проанализировав полученные сведения, 19 апреля 1958 г. отдел пропаганды и агитации подготовил докладную записку секретарю ЦК КПСС Е.А.Фурцевой, курировавшей, среди прочих, и вопросы развития государственно-церковных отношений.² Эта же информация была положена в основу секретной справки «О религиозных культах в СССР», направленной в регионы заведующим отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС по РСФСР В.Московским и полученной Кировским обкомом КПСС 4 марта 1958 г.³

Анализ этого документа показывает, что он был составлен специалистами, не только владеющими богатой информацией о современном состоянии основных религиозных конфессий Советского Союза, но также способными грамотно, со знанием дела ее изложить, акцентируя внимание на тенденциях развития государственно-церковных отношений. Первый из шести разделов справки был посвящен Русской Православной Церкви, второй – сектантским объединениям, третий – старообрядческим церквам, четвертый – протестантским, пятый – католической церкви, шестой – исламу, иудаизму и буддизму. Состояние Русской Православной Церкви анализировалось по параграфам: структура и устройство, монастыри, духовные учебные заведения, церковная деятельность в РСФСР. Кировская область упоминалась в документе дважды: первый раз – в связи со случаями заказа молебнов учащимися перед экзаменами, второй раз – в связи с существованием на территории области незарегистрированных групп старообрядцев, совершающих богослужения в частных домах.¹ Через весь документ красной нитью проходила мысль о том, что в последние годы религиозные объединения активизировали свое влияние на советское общество. Особенно, Русская Православная Церковь. Это нашло выражение в росте дохода монастырей и приходов, увеличении притока заявлений от желающих обучаться в духовных учебных заведениях, активизации проповеднической деятельности духовенства и усилении его влияния на молодежь, создании «благолепия» в уже переданных общинам церквях и подстрекании верующих к подаче ходатайств об открытии новых церквей. Документ не содержал конкретных указаний или рекомендаций по противодействию этим явлениям. Поэтому, ознакомившись с ним, первый секретарь Кировского обкома КПСС А.П.Пчеляков направил справку в отдел пропаганды и агитации с резолюцией «ознакомить работников отдела»,² которая не предполагала немедленных действий в отношении религиозных объединений области, но означала, что при получении дополнительных указаний, работники отдела пропаганды и агитации обкома КПСС должны быть готовы к их выполнению.

Информация о деятельности религиозных общин, поступающая в 1958 г. в Кировский обком КПСС и облисполком от уполномоченного П.Л.Смирнова, подтверждала факт упрочения позиций Кировской епархии.

В январе-феврале 1958 г. П.Л.Смирнов посетил приходы Нолинского района, ознакомившись с деятельностью православных общин в г.Нолинске, селах Сырчаны, Сретенское, Чигирень, Манылово и Зыково, отметив, что доходы всех церквей выросли по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Нарушений советского законодательства о культах и каких-либо антисоветских проявлений уполномоченный не нашел.³ В Пасхальные дни 1958 г. П.Л.Смирнов лично наблюдал за ходом торжеств в Серафимовской и Феодоровской церквях г.Кирова, а секретари райисполкомов – в храмах городов Вятские Поляны, Зуевка, Котельнич, Белая Холуница, Нолинск и Халтурин. Отмечая рост дохода церквей в пасхальные дни, уполномоченный подчеркивал, что молодежи в храмах почти не было. Главной причиной тому он называл успехи в научно-атеистической пропаганде, к которым относил в том числе и полет советского искусственного спутника Земли, который, по его словам, наблюдали в предпасхальные дни над г.Кировом тысячи горожан.¹

Продолжая информировать Совет по делам Русской Православной Церкви о важнейших событиях в религиозной жизни области, 12 июня 1958 г. уполномоченный направил в Совет отчет о Великорецком паломничестве, в котором сообщал о том, что в нем приняли участие до 6 тыс. чел. из разных районов Кировской области, а также из Костромской области, Удмуртии, Украины и других регионов Советского Союза. Молодежь составляла не более 2-3 % от числа паломников. Не только в дни торжеств, но с 31 мая по 9 июня местное население не работало, готовясь к приему паломников. В самый же разгар торжеств - 5 и 6 июня - хозяева пускали на ночлег до 100 паломников в один дом, получая с каждого из них по 2-3 рубля за ночь. Великорецкая церковь за два дня паломничества получила, по данным церковного старосты А.Н.Новоселовой, 221100 рублей – сумму, превосходившую годовой доход многих сельских церквей епархии. После богослужения настоятель церкви священник Петр Лысков пригласил уполномоченного П.Л.Смирнова в алтарь и пытался вручить ему завернутые в газету деньги в знак благодарности за помощь в организации паломничества, но уполномоченный «отстранил» протянутую к нему руку. Сумму предложенной «взятки» - две или три тысячи рублей – автор справки назвал ориентировочно, оценив «на глаз» толщину протянутой пачки.²

Особое внимание уполномоченного привлекли трагические события, случившиеся в с.Великорецком и сыгравшие впоследствии определенное значение в судьбе паломничества. Сначала 24-летний Петр Агалаков, тракторист, член ВЛКСМ, приехавший с родителями из г.Кирова, в драке зарезал перочинным ножом Колпащикова Германа Васильевича, тоже комсомольца, недавно демобилизовавшегося из армии и приехавшего в с.Великорецкое «на гулянку». Затем в подобной же пьяной драке кочегар паровоза Маракулин нанес ножевое ранение молодому кировчанину Леониду Агалакову, как и остальные, приехавшему в с.Великорецкое «в гости, на праздник». Все четверо друг друга раньше не знали и впервые встретились на реке Великой. Игнорируя этот факт, уполномоченный обобщил увиденное следующих словах: «Этот религиозный праздник все более перерастает для местного населения в какую-то пьяную гулянку и легкую наживу для паломников».¹

К сожалению, о причинах этой трансформации уполномоченный умалчивал. Между тем, справедливым будет предположить, что во многом это происходило благодаря тому, что в течение нескольких десятилетий Великорецкое паломничество совершалось без должного духовного руководства и административного регулирования со стороны местных властей. Решить проблему можно было, по крайней мере, двумя способами – или объединить усилия светских и церковных властей ради должной организации паломничества, или решительно ликвидировать его как явление. Примечательно, что в справке от 12 июня 1958 г. уполномоченный П.Л.Смирнов, описывая все недостатки Великорецкого паломничества, еще не призывает к его запрету, а лишь предлагает устроить «большой народный дом» (клуб) в здании Никольской церкви села Великорецкое, временно переданной под склад местному детскому дому.²

Итоги своей работы и состояния государственно-церковных отношений в Кировской области в первом полугодии 1958 г. П.Л.Смирнов подвел в отчетно-информационном докладе, направленном секретарю ОК КПСС В.Д.Летягину. Уполномоченный сообщал, что за этот период провел 53 дня в командировках и ознакомился с деятельностью 12 православных приходов, принял 101 посетителя - 9 раз его рабочий кабинет в облисполкоме посещали епископ Поликарп и секретарь Кировского епархиального управления Константин Костров, 22 раза представители духовенства, 14 раз члены церковных советов, 23 раза рядовые верующие и 33 раза партийные и советские работники.¹

За этот же период в Кировский облисполком поступило 8 просьб об открытии церквей из сел Вымск Лальского района, Верхолипово Верхошижемского района, Вихарево Кильмезского района, Архангельское Нолинского района, Первомайское Слободского района, Высоково Яранского района, Макарье и Боровка Котельничского района, причем жители первых шести сел просили об открытии церквей впервые. Через Совет по делам Русской Православной Церкви поступила жалоба 250 прихожан церкви с.Нестино Сунского района на затянувшееся освобождение местной действующей церкви от расположенного в ней склада зерна. П.Л.Смирнов отказал пяти церквям епархии в приобретении легковых машин, отклонил жалобу священника Александра Ташевского на отключение Белохолуницкой церкви от энерголинии местного завода и просьбу священника Леонида Медведева о постройке жилого дома в ограде Падеринской церкви, помог передать в Вознесенскую церковь с.Сметанино Санчурского района иконостас из подлежащей разборке соседней Великореченской церкви, изучил предложение церковного совета Богоявленской церкви г.Малмыжа о выделении 350 куб.м. круглого леса для укрепления берега реки Шошмы возле храма, предполагая, что поможет в этом деле.²

Эти примеры подтверждают, в основном, запретительный характер деятельности уполномоченного Кировского облисполкома. Но обращают на себя внимание также и приведенные выше факты помощи П.Л.Смирнова православным общинам. До осени 1958 г. советское законодательство о культах, преимущественно запретительное, все же оставляло уполномоченному определенную свободу действий в тех случаях, когда в зависимости от ситуации или настроения людей отказ мог оказаться большей ошибкой, чем положительный ответ.

По-прежнему, одной из самых насущных проблем епархии продолжала оставаться кадровая проблема. Для решения ее в 1958 г. было сделано немало. В течение года произошли серьезные передвижения духовенства: 9 пожилых священников были выведены за штат епархии, 4 священника приняты в штат из других епархий, 1 священник вернулся к служению из-за штата, 5 кандидатов были рукоположены в сан пресвитера - Василий Подузов (59 лет) к церкви села Великорецкое, Иван Пленкин (31 года) к церкви с.Луптюг, Павел Новоселов (35 лет) к церкви с.Аджим, Александр Караваев (25 лет) к церкви г.Нолинска и Николай Огородников (24 лет) к Феодоровской церкви г.Кирова.¹

В результате этого движения духовенства на 1 января 1959 г. в штате Кировской епархии число молодых клириков (в возрасте до 40 лет) увеличилось и достигло 12,² что вселяло определенные надежды. Заметно укрепился молодыми священниками штат второй Кировской церкви – Феодоровской, которую летом 1958 г. возглавил новый настоятель - священник Герман Дубовцев (1931 г.р.). Все это позволило сократить до минимума число церквей, в которых не служили из-за нехватки священников – летом 1958 г. не служили только в селах Лутошкино и Березник.³

Деятельность епископа Поликарпа по решению кадровых проблем, а также внимание, оказанное новым епископом молодому духовенству епархии, были сразу отмечены уполномоченным Кировского облисполкома. Летом 1958 г. П.Л.Смирнов докладывал в обком КПСС о том, что, подыскивая кандидатов к рукоположению, епископ уже посетил 19 приходов епархии, во многих из которых верующие не видели своего правящего архиерея более 30 лет. В частности, он сообщал: «Епископ Поликарп определенно взял курс не только на быстрое замещение всех вакантных мест, а, что называется, и на ремонт кадров духовенства – наряду с приглашением священников и диаконов из других епархий он очень смело посвящает в сан молодых людей. Все они прошли специальную подготовку в Котельничской церкви (эту церковь епископ, видимо, сделал чем-то вроде базы подготовки молодых священников). В начале там они были то истопниками, то плотниками, то чтецами, потом – псаломщиками - на это уходит 3-4 месяца. Из псаломщиков посвящаются в диаконы, и теперь … стали священниками. Наблюдения за деятельностью молодого духовенства показывают, что оно действует, в сравнении со стариками, наиболее активно, службу ведет наиболее ревностно и аккуратно с соблюдением канонических правил».¹

Судя по этой информации, деятельность нелегальных пастырских курсов при Котельничской церкви была П.Л.Смирнову хорошо известна. Тем не менее, до конца года решительных мер к пресечению этой деятельности он так и не принял - во втором полугодии 1958 г. при Котельничской церкви были подготовлены к рукоположению еще 3 кандидата.² Важно отметить, что этот факт не испортил отношений между уполномоченным и епископом. Подводя итоги 1958 г., П.Л.Смирнов сообщал Совету по делам Русской Православной Церкви: «Отношение Поликарпа к уполномоченному я считаю нормальным».³ Епископ соглашался с этим, докладывая Патриархии: «С местным уполномоченным работа протекает в полном контакте. Вопросы церковной жизни, подлежащие совместному решению, обсуждаются или непосредственно или через секретаря».⁴ Этот факт косвенно подтверждает мысль о том, что ом того, что до начала этапа активных антицерковных действий уполномоченный располагал не только определенной самостоятельностью, но и определенной свободой действий в отношении церковных инициатив.

Тем временем, тема активизации научно-атеистической пропаганды все громче звучала со страниц областных газет. В передовице газеты «Кировская правда», опубликованной 7 февраля 1958 г., руководитель лекторской группы Кировского обкома КПСС Г.Собенин замечал, что исправление ошибок в антирелигиозной пропаганде не должно привести к ее ослаблению, и критиковал за плохую постановку научно-атеистической пропаганды руководителей ряда районов - Лальского, Подосиновского, Нолинского, Немского, Верховинского, Кайского, Зюздинского, Арбажского, Медянского, Шурминского, а также областное отделение Общества по распространению политических и научных знаний, которое, по мнению автора, «крайне слабо» работает в этом вопросе.¹ 8 апреля газета предлагала читателям статью бывшего украинского священника Петра Дарминского «Почему я порвал с религией»,² автор которой после посещения научно-атеистических лекций стал атеистом и оставил церковное служение. Теме Великорецкого паломничества была посвящена статья А.Бердникова, критикующая постановку антирелигиозной пропаганды в Кичминской МТС Советского района, колхозники которой в «Николин день» 6 июня 1958 г. не вышли на работу, считая его еще одним выходным днем.³

«Фоном» этих публикаций служили репортажи о новых успехах социалистического строительства, меняющих облик областного центра – строительстве нового моста через реку Вятку, здания областной филармонии, сносе последнего деревянного дома на Октябрьском проспекте. Примечательна статья В.Могильникова в номере газеты от 23 августа, рассказывающая о реставрации Успенского собора Трифонова монастыря, к которой летом 1958 г. приступили специалисты пермских реставрационных мастерских – намечено было перекрыть кровлю собора и выполнить «обвязку» здания, препятствующую дальнейшему разрушению здания собора.⁴

Еще более наступательную позицию занимал коллектив областной молодежной газеты «Комсомольское племя», опубликовавшей в январе – августе 1958 г. 8 материалов на антирелигиозную тему. Среди них – фрагменты доклада секретаря обкома ВЛКСМ А.В.Смирнова на состоявшейся в январе 1958 года Х областной конференции ВЛКСМ, констатировавшего «запущенное» состояние научно-атеистической пропаганды в области,¹ статья о «неутомимом пропагандисте атеизма» Емельяне Ярославском,² размышления над выпущенной в 1957 г. книгой бывшего священника Евграфа Долумана «Почему я перестал верить в бога?»,³ критическая статья о запущенности антирелигиозной работы в Яранском районе⁴ и другие печатные материалы. Заслуживает внимания опубликованная 20 июля статья Д.Большова «Коммунизм и христианство», в которой автор выступал против любой религии и решительно критиковал идею «полезности» церкви делу коммунизма.⁵

Дело научно-атеистической пропаганды не ограничивалось одними только публикациями в областных газетах. В течение первой половины 1958 г. шла активная работа по созданию научно-методического центра будущей антирелигиозной кампании. Им стала научно-атеистическая секция областного отделения Общества по распространению политических и научных знаний (далее - ОРПНЗ), созданная 14 января 1958 г. Председателем секции был избран доцент Кировского государственного педагогического института Иван Минеевич Сметанин (в будущем – заведующий кафедрой философии КГПИ). Среди ближайших задач секция наметила подготовку научно-атеистических лекций в помощь сельскому лектору, издание брошюр и статей для «Блокнота агитатора», газеты «Кировская правда», областного радио и районных газет.⁶

Уже вскоре секция начала активную работу. 21 января 1958 г. прошло общее собрание научно-атеистической и биологических секций ОРПНЗ, участники которого заслушали доклад «Об итогах совещания в ЦК КПСС по научно-атеистической пропаганде» и сообщение уполномоченного Кировского облисполкома П.Л.Смирнова о религиозной обстановке в области.⁷ 3 февраля бюро научно-атеистической секции ОРПНЗ утвердило тематику популярных лекций и бесед на антирелигиозные темы, работа над текстами которых началась незамедлительно, и уже 16 апреля бюро научно-атеистической секции обсуждало первые из них.¹ Подобные ей методические центры антирелигиозной работы были созданы и в других регионах СССР. Вышедшее 27 июня 1958 г. постановление президиума Общества по распространению политических и научных знаний РСФСР «О работе вечерних университетов научно-атеистических знаний в гг.Тамбове и Мичуринске» отметило положительный опыт этих городов в подготовке лекторов-атеистов и послужило ориентиром для подобной работы в Кировской области.²

Приведенные выше примеры свидетельствуют о том, что набирающая ход новая антирелигиозная кампания явилась логическим продолжением принятых в 1954 г. постановлений ЦК КПСС, посвященных вопросам научно-атеистической пропаганды. В январе-августе 1958 г. антирелигиозная кампания еще не получила окончательного организационного оформления, но некоторые ее инициативы уже открыто осуществлялись, побуждая епархиальное руководство действовать активнее и решительнее, как это было с организацией нелегальных пастырских курсов при Котельничской церкви.

Тем временем со всей очевидностью определилось одно из важнейших направлений предстоящей антирелигиозной кампании в Кировской области – борьба с паломничеством в с.Великорецкое и к другим святым местам Вятской земли. Работу над планом мероприятий по этому вопросу уполномоченный Кировского облисполкома П.Л.Смирнов начал еще летом, отвечая на запрос Совета по делам Русской Православной Церкви от 30 июня 1958 г.³ Тогда же, в июле 1958 г., во время одной из бесед с управляющим епархией, уполномоченный впервые спросил епископа Поликарпа, поддержит ли тот запрет на Великорецкое паломничество, которое сопровождается большим количеством суеверий? Но прямого ответа на свой вопрос не получил, епископ лишь обещал «подумать».¹ 10 сентября П.Л.Смирнов вновь повторил свой вопрос, и снова не получил твердого ответа - епископ Поликарп отвечал уполномоченному, что, по его мнению, бороться надо не с паломничеством, а с искажением христианских обрядов во время этой традиции (поклонением сосне, горе, камням, бросанием белья в воду), однако, пообещал в ближайшее время побывать «инкогнито» в Великорецком и высказать свое мнение более определенно.²

Понимая, что дни паломничества сочтены, староста Великорецкой церкви Анна Новоселова решилась на отчаянный шаг - 13 сентября, через три дня после разговора П.Л.Смирнова с епископом Поликарпом, оставшись один на один с уполномоченным в его рабочем кабинете, Новоселова попыталась передать ему «за беспокойство» деньги, от которых уполномоченный отказался 6 июня в алтаре Великорецкой церкви. П.Л.Смирнов вызвал свидетелей, зафиксировал дачу взятки в акте на имя прокурора и лишил регистрации не только Новоселову, но также и настоятеля Великорецкой церкви священника Петра Лыскова.³ Дело о взятке было передано в суд, богослужения в Великорецкой церкви прекратились.⁴

Еще через два дня, 15 сентября 1958 г. П.Л.Смирнов направил свои предложения по вопросу закрытия Великорецкого паломничества председателю Кировского облисполкома С.В.Кальченко и секретарю обкома КПСС В.Д.Летягину.⁵ Уполномоченный рекомендовал, «в целях резкого ограничения, а вслед за этим и полного устранения паломничества на реку Великую»,⁶ включить место явления иконы в территорию Великорецкой больницы, огородить его и в дальнейшем никаких паломников на огороженную территорию больницы не пускать.

Среди других его предложений, примечательна мысль о необходимости добиться запрета Великорецкого паломничества высшим священноначалием Русской Православной Церкви, так как, использовав то обстоятельство, что паломничество «сопровождается обрядами, ничего общего не имеющими с православием» - уполномоченный предлагал «через Московскую Патриархию» запретить Великорецкой церкви проводить в дни паломничества специальную службу, а также принимать какие-либо пожертвования от граждан.⁵ Эти предложения, один экземпляр которых был направлен П.Л.Смирновым в адрес Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР, свидетельствуют – каким большим влиянием на Церковь обладал этот всесоюзный орган и его уполномоченные.

Еще одним знаковым событием сентября 1958 г. стала напечатанная газетой «Кировская правда» статья Овидия Любовикова «Из подворотни», в которой автор, не скупясь на резкие выражения, писал о Борисе Владимировиче Талантове, как о «клеветнике и анонимщике», «фабриканте сажи», который «поет с пресловутого «Голоса Америки» и «шутя, переплюнет любого верблюда», поскольку «запасы слюны у него неистощимы, и каждый плевок – это настой желчи, клеветы, злобы».¹ Журналист не объяснял, какой именно деятельностью Б.В.Талантов заслужил подобную оценку. Между тем, эта статья появилась не на пустом месте, а что называется, по горячим следам, и со всей определенностью преподносила урок всем, кто знал Б.В.Талантова и дело, которому он посвятил жизнь.

Из автобиографических материалов Бориса Владимировича Талантова² известно, что на день выходы статьи О.Любовикова его имя было уже хорошо известно, в том числе сотрудникам госбезопасности. В 1937 г. 62-летний отец Б.В.Талантова, священник, был осужден «тройкой» и помещен в Темниковские лагеря, где умер в марте 1940 г. Еще раньше в лагере на строительстве Беломорско-Балтийского канала погиб старший брат Б.В.Талантова Серафим, работавший до ареста гидротехником в г.Вологде. По свидетельству самого Бориса Владимировича, все эти годы он непрерывно подвергался угрозам со стороны органов госбезопасности, под давлением которых в 1954 г. был уволен из Кировского государственного педагогического института имени В.И.Ленина, где работал преподавателем математики. Причем, как считал сам Б.В.Талантов, уволен он был по религиозным убеждениям, хотя формально причиной увольнения была выставлена инвалидность. Устроившись на работу в Кировский филиал Всесоюзного заочного экономического института (ныне – Вятский государственный университет), Б.В.Талантов откликнулся на разоблачение культа личности И.В.Сталина письмом в редакцию газеты «Правда» от 18 июля 1957 г., в котором описал известные ему примеры произвола и беззаконий сталинской эпохи. Примечательно, что реакция на это письмо последовала только через год - 14 августа 1958 г. Б.В.Талантов был уволен из Кировского филиала ВЗЭИ, а 21 сентября в газете «Кировская правда» появился посвященный ему фельетон О.Любовикова «Из подворотни». Дело в том, что одним из аспектов критики Б.В.Талантовым сталинского режима была критика гонений на Церковь. Сам – сын священника, верующий человек, Б.В.Талантов проживал вблизи кафедрального Серафимовского собора, часто бывал на службах и был знаком со многими прихожанами. С определенной степенью уверенности можно предположить, что фельетон О.Любовикова мог, в контексте надвигающейся антирелигиозной кампании, послужить предупреждением всем, кто посмеет усомниться в правильности избранного государством курса на ограничение церковного влияния.

Открытое обсуждение вопросов научно-атеистической пропаганды на страницах областных газет, состоявшееся летом 1958 г. выступление уполномоченного Кировского облисполкома П.Л.Смирнова с докладом о церковной обстановке на семинаре секретарей районных комитетов КПСС, проведенные обкомом КПСС пятидневные курсы пропагандистов-атеистов – эти и другие мероприятия атеистической направленности¹ способствовали нарастанию антирелигиозных настроений не только в областном центре, но и на местах - в городах и районах области. Вероятно, как одно из проявлений подобных настроений можно рассматривать решение Шарангского РК КПСС от 25 сентября 1958 г. об исключении из кандидатов в члены КПСС Седых Егора Ивановича за «совершение религиозного обряда» в соответствии с параграфом 18 Устава КПСС.¹

Однако, встречались и обратные примеры, когда в ряде мест власти не только не стремились ограничить влияние православных приходов, но и планировали сотрудничество с ними. В августе 1958 г. городской совет г.Омутнинска разрешил местной православной общине перестроить тамбур молитвенного дома, в результате чего его площадь значительно увеличивалась, и только вмешательство уполномоченного П.Л.Смирнова не позволило общине осуществить эти планы.² В сентябре 1958 г. Кильмезский райисполком разрешил настоятелю местной церкви начать капитальный ремонт церковного здания, что было также с неодобрением отмечено уполномоченным.³ Как «ненормальность» П.Л.Смирнов оценил тот факт, что в пос.Лальске приход, с согласия местных властей, нес затраты по содержанию поселкового кладбища, на котором находилась одна из двух действующих в поселке церквей.⁴ В г.Советске секретарь райкома КПСС и председатель райисполкома договорились с местным приходом о выделении 50 тыс. руб. на благоустройство города, что стало предметом обсуждения на одном из заседаний бюро областного комитета партии.⁵ Все эти «неправильные отношения местных органов власти к церковным общинам»⁶ свидетельствовали о том, что далеко не сразу и не везде на местах идеи новой антирелигиозной кампании были восприняты со всей очевидностью.

Между тем, к октябрю 1958 г. подготовка новой антирелигиозной кампании вступила в фазу принятия решений и документов, в соответствии с которыми на общесоюзном, республиканском на областном уровнях должна была развернуться борьба с религией. Последовательность принятия этих документов и их краткая характеристика изложена в монографии М.В.Шкаровского¹ и труде протоиерея Владислава Цыпина,² авторы которых едины в мнении о том, что «старт» новой антирелигиозной кампании был дан 4 октября 1958 г. секретным постановлением ЦК КПСС «О записке отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС по союзным республикам «О недостатках научно-атеистической пропаганды», предписывающим развернуть решительное наступление на «религиозные пережитки». Еще 26 августа 1958 г. комиссия ЦК КПСС по вопросам идеологии, культуры и международных партийных связей приняла решение подготовить проекты постановлений Совета Министров по вопросам нового налогообложения церковных предприятий, а также о православных монастырях. Эти постановления Совета Министров СССР «О монастырях в СССР» и «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а также доходов монастырей» были приняты 16 октября 1958 г. Совету по делам Русской Православной Церкви поручалось в шестимесячный срок внести в Совет Министров СССР предложения по вопросу сокращения в СССР монастырей и скитов. Монастырям, где преобладали пожилые насельники и насельницы, было запрещено применять наемный труд.

Снова вводились отмененные в 1945 году налог со строений и земельная рента, резко повышались ставки налога с земельных участков. Православным приходам было запрещено повышать цену на свечи, изготовленные свечными мастерскими, что немедленно сказалось на доходах церквей и привело к закрытию свечных мастерских, роспуску церковных хоров, прекращению каких-либо ремонтно-восстановительных работ на храмах.³

Перечисленные выше постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР обязывали власти Кировской области всей решительностью проявить свою политическую волю в церковном вопросе. 29 октября 1958 г. вопрос «О недостатках научно-атеистической пропаганды» был вынесен на заседание бюро обкома КПСС. Из протокола¹ и стенограммы² заседания бюро известно, что этот вопрос обсуждался одним из последних, в отсутствии первого секретаря обкома КПСС А.П.Пчелякова и уполномоченного Кировского облисполкома П.Л.Смирнова В обсуждении проекта постановления, подготовленного под руководством секретаря обкома КПСС В.Д.Летягина, приняли 9 членов и кандидатов в члены бюро, среди них - председатель Кировского облисполкома С.В.Кальченко, заместитель председателя облисполкома М.В.Булатов, первый секретарь Кировского горкома КПСС В.А.Мощаков, заведующий отделом пропаганды и агитации обкома КПСС А.Д.Шаров, редактор газеты «Кировская правда» Л.Д.Мокеров. Итог обсуждению подвел второй секретарь обкома КПСС Г.И.Шаталин. Все выступающие обнаружили единство в решимости активизировать научно-атеистическую работу, включив в нее все подведомственные учреждения, но окончательного решения по этому вопросу не приняли. Было решено переработать проект решения с учетом обмена мнениями на бюро обкома КПСС.³

Уже через четыре дня, 3 ноября 1958 г., вопрос «О недостатках и мерах улучшения научно-атеистической пропаганды» был снова вынесен на заседание бюро обкома КПСС. Вопрос снова обсуждался одним из последних, но на этот раз по нему было принято развернутое постановление,⁴ определившее основные задачи и методы антирелигиозной работы на несколько лет вперед. В этом постановлении, подписанном вторым секретарем обкома КПСС Г.И..Шаталиным, бюро призвало горкомы и райкомы партии к серьезному улучшению постановки научно-атеистической пропаганды и наметило широкий спектр мероприятий, реализация которых должна была привести к ограничению влияния религиозных организаций на территории Кировской области. Областное отделение Общества по распространению политических и научных знаний должно было создать в городах и районах области широкую сеть научно–атеистических лекториев, подготовить кадры лекторов; редакция газеты «Кировская правда», редакции радиовещания и телевидения – систематически освещать вопросы естественнонаучной пропаганды; областное управление культуры и областной совет профессиональных союзов – всесторонне использовать свои учреждения для целей антирелигиозной работы, демонстрировать фильмы антирелигиозного содержания, пополнить фонды библиотек научно-атеистической литературой, проводить вечера вопросов и ответов на атеистические темы; областное управление образования совместно с областным институтом усовершенствования учителей – подготовить инструктивно-методическое письмо об организации и проведении антирелигиозного воспитания в школах и разработать ряд методических пособий в помощь учителям, организовать курсы по вопросам антирелигиозного воспитания в школах; обком ВЛКСМ - в целях улучшения научно-атеистической пропаганды среди молодежи вовлекать молодых людей в коллективы художественной самодеятельности, спортивные кружки, устраивать комсомольские свадьбы и атеистические вечера, «уделив особое внимание работе среди той части молодежи, которая еще находится под влиянием церкви».¹

Руководящей и направляющей силой в осуществлении антирелигиозных мероприятий на территории Кировской области становилась местная партийная организация, в лице областного комитета КПСС, а координатором этой работы выступал отдел пропаганды и агитации обкома партии, которому под руководством заведующего отделом А.Д.Шарова было поручено провести в ноябре 1958 г. совещание со всеми указанными выше представителями, заслушав их отчеты о выполнении принятых в 1954 г. постановлений ЦК КПСС.¹

Характеризуя площадки, которые могли оказаться задействованы для проведения в массы идей антирелигиозной пропаганды, следует отметить, что к началу осуществления комплекса антицерковных мероприятий в Кировской области издавалось 2 областных, 44 районных, 25 многотиражных газет, работало 284 радиоузла, 1087 клубов, 64 дома культуры, 983 библиотеки, 360 изб-читален, 678 киноустановок.² 22 июля 1958 г. начал регулярное вещание Кировский телецентр. В области действовало более 2 тысяч общеобразовательных школ, 2 высших учебных заведения, 27 средних специальных учебных заведений и более 800 дошкольных учреждений.³ Посредством этой сети учреждений, научно-атеистическая пропаганда могла охватить значительную часть населения Кировской области, войти в каждый трудовой коллектив и каждую семью.

Представляется важным отметить, что по числу действующих культовых зданий и штатных клириков в 1958 г. Кировская область заметно выделялась на фоне граничащих с ней автономных республик и областей. Из восьми сопредельных с ней регионов лишь два обладали близкими количественными показателями – Костромская область (80 церквей, 90 клириков) и Пермская область (63 церкви, 109 клириков). В штате 48 церквей Горьковской епархии состояло 102 священнослужителя. Показатели остальных регионов были значительно ниже: в Удмуртской АССР было 29 церквей и 59 клириков, в Архангельской области – 25 церквей и 35 клириков, в Марийской АССР – 16 церквей и 20 клириков, в Татарской АССР – 15 церквей и 36 клириков, в Коми АССР – 4 действующих храма и 7 штатных священнослужителей. Вместе с тем, следует заметить, что по числу поданных в 1958 г. ходатайств об открытии церквей Кировская область (11 ходатайств) находилась в конце списка, который возглавляли Горьковская область (127 ходатайств), Пермская область (77 ходатайств), Татарская АССР (63 ходатайства) и Марийская АССР (55 ходатайств).³

Первым шагом, призванным ограничить влияние религии Церкви в Кировской области, стали мероприятия по ликвидации Великорецкого паломничества во исполнение постановления ЦК КПСС «О мерах по прекращению паломничества к так называемым «святым местам» от 28 ноября 1958 г. Этот вопрос получил освещение в статье Н.В.Шабалина¹, хотя и не во всей полноте событий, начало которым было положено постановлением бюро Кировского обкома КПСС от 17 декабря 1958 г.² Перед властями районов, на территории которых находились почитаемые верующими святые места, была поставлена задача решительно пресекать любые нарушения духовенством советского законодательства о культах, в том числе попытки организовать несанкционированные паломничества. Редакциям газет, радио и телевидения предложено систематически выступать с материалами, разоблачающими лиц, которые используют паломничество в своих корыстных целях, прежде всего для наживы. Одним из главных исполнителей этих мероприятий становился уполномоченный Кировского облисполкома П.Л.Смирнов, которому в беседе с епископом Поликарпом 30 декабря 1958 г. удалось добиться заверения, что управляющий епархией и священнослужители примут участие в ликвидации паломничества на реку Великую. Уполномоченный проинформировал об этом областные власти.³ Переломным в этом вопросе должен был стать новый 1959 год.

По времени начинающаяся антицерковная кампания совпала с другим эпохальным событием в истории Советской страны – внеочередным XXI съездом Коммунистической партии Советского Союза, названным «съездом строителей коммунизма», который начал свою работу в г.Москве 27 января 1959 г. Это не было случайным совпадением. Называя идеологическую причину главной в антирелигиозной кампании 1958-1964 гг., М.В.Шкаровский подчеркивал: «В партийных верхах все более зрели убеждения в возможности построения в СССР, в скором будущем, коммунистического общества. Значительная часть советского руководства, вполне добросовестно заблуждаясь, полагала, что, отрешившись от негативных черт сталинизма, можно, наконец-то, воплотить в действительность «светлое будущее всего человечества». Считалось, что коммунистическая идеология жизнеспособна, еще далеко не исчерпала своих потенций и теперь, очистившись от сталинского наследия, проявит их. А раз она, несомненно, победит, то в каких-либо альтернативах, в том числе религиозной, ей необходимости нет».¹ В целом, разделяя эту мысль, протоиерей Владислав Цыпин обратил внимание на свойственное политическому стилю Н.С.Хрущева «прожектерство», вдохновившее руководителя страны, как на скорое строительство коммунизма, так и на легкую победу на атеистическом фронте.² Символично, что накануне открытия XXI съезда КПСС – с 17 по 28 января 1959 года в г.Москве работало Всесоюзное совещание уполномоченных, которое осудило прежнюю примиренческую политику руководства Совета по делам Русской Православной Церкви, и в котором принял участие уполномоченный Кировского облисполкома П.Л.Смирнов.³

Тем не менее, обращает на себя внимание тот факт, что ни в отчетном докладе первого секретаря ЦК КПСС Н.С.Хрущева XXI съезду КПСС,⁴ ни в посвященном идеологической работе партии выступлении на съезде секретаря ЦК КПСС Е.А.Фурцевой,⁵ ни в итоговой резолюции XXI съезда⁶ не было сказано ни слова о борьбе с религией и Церковью. Не обсуждался этот вопрос также и состоявшейся 10 декабря 1958 г. XI областной партийной конференции и предшествовавших ей конференциях в районах области.⁷ Антирелигиозная работа понималась, как производная от задачи воспитания человека коммунистического будущего, но исключительно важная на этапе «развернутого коммунистического строительства».¹

Главным координатором работы по ликвидации паломничества к святым местам выступил уполномоченный Совета по делам Русской Православной Церкви по Кировской области П.Л.Смирнов. Вернувшись из Москвы со Всесоюзного совещания уполномоченных, он в течение февраля 1959 г. неоднократно поднимал этот вопрос: 13 и 14 февраля – на семинаре пропагандистов при Кировском горкоме КПСС, 16 февраля – на собрании областного партийного актива, 18 февраля – на консультации с лекторами-атеистами в г.Слободском, 19 февраля – на областном совещании заведующих отделами пропаганды райкомов КПСС.² Все это время вопрос содействия епископа Поликарпа закрытию святых мест П.Л.Смирнов считал решенным, тем более, что по этому вопросу Совету по делам Русской Православной Церкви удалось добиться соответствующих рекомендаций Московской Патриархии.³

Неожиданно, 21 февраля, во время встречи с секретарем Кировского епархиального управления Константином Костровым, уполномоченный узнал, что епископ Поликарп до сих пор никаких указаний духовенству о закрытии Великорецкого паломничества не сделал, поскольку считает, что полученные из Патриархии рекомендации касаются только закрытия святых мест, официально не признанных руководством Московской Патриархии, а Великорецкое паломничество, хотя и не внесено в церковный календарь, но издавна почитаемо верующими, которые «к нему привыкли и видят в нем пользу».⁴ Узнав об этом, 23 февраля П.Л.Смирнов потребовал от епископа немедленно направить всем священникам епархии письмо о ликвидации Великорецкого паломничества.⁵. Вечером того же дня П.Л.Смирнов выехал в Верховинский район, где провел 5 дней, собирая необходимую информацию к ликвидации паломничества. По всей видимости, эта поездка и напряженная работа подорвали здоровье уполномоченного. Вернувшись из Великорецкого, 1 марта он заболел и слег в больницу на целых 45 дней.¹

Между тем, кампания по ликвидации святых мест набирала ход по всей стране. 31 марта 1959 г. на заседании Совета по делам Русской Православной Церкви при рассмотрении вопроса «О ходе реализации Постановления ЦК КПСС «О мерах по прекращению паломничества к так называемым «святым местам» был обобщен опыт властей Курской области по ликвидации паломничества в Коренную пустынь, где в послевоенные годы собиралось до 15-20 тысяч паломников.² Паломничество к «водным источникам» на территории бывшего монастыря было запрещено специальным решением Свободинского райисполкома, опубликованным в областной и районных газетах. Участок земли, на котором находились источники, был передан местному ремесленному училищу и огражден. На семинаре специально организованном Курским обкомом КПСС листовки с решением о запрете паломничества были переданы во все райкомы партии для последующего распространения в домах культуры, поездах, трамваях и других общественных местах. По настоянию гражданских властей управляющий Курской епархией епископ Роман провел совещание благочинных, на котором довел до их сведения содержание листовки и объявил об отмене богослужений на месте бывшего монастыря в дни паломничества. Все эти мероприятия по ликвидации паломничества к бывшей Коренной пустыни координировал уполномоченный Совета по делам Русской православной Церкви по Курской области Володин.³

Подобные же решения были приняты по вопросам ликвидации паломничеств в Ульяновской, Сталинградской, Тамбовской областях.⁴ А вот в адрес властей Кировской области на этом заседании Совета по делам Русской Православной Церкви прозвучала резкая критика: «В Кировской области имеет место массовое паломничество до 15 тысяч человек к определенному месту на реке Великой. До сих пор ни областные организации, ни уполномоченный Совета тов. Смирнов реальных мер к прекращению паломничества не приняли. Для проведения мероприятий по прекращению паломничества необходим выезд в Кировскую область работника Совета».¹ По сути, этим решением Совет по делам Русской Православной Церкви ставил вопрос ликвидации Великорецкого паломничества под свой контроль. Это во многом объясняет решительные усилия уполномоченного П.Л.Смирнова, предпринятые им против Великорецкого паломничества в апреле-мае 1959 г.

Выйдя с больничного, 13 апреля 1959 г. П.Л.Смирнов узнал, что в его отсутствие управляющий епархией и духовенство не выполняют ранее достигнутой договоренности о помощи в ликвидации Великорецкого паломничества. Следуя указанию уполномоченного, епископ Поликарп направил в приходы епархии письмо против паломничества, но все пожелания уполномоченного в части редакции этого письма остались не выполненными, в результате чего оно оказалось, по словам П.Л.Смирнова, «никуда не годным».² Кроме того, ему стало известно, что на местах священники отказываются открыто выступить с этим письмом перед верующими, и обещают поговорить с каждым из паломников в отдельности, во время исповеди.³ Так же и сам епископ Поликарп за все это время ни разу открыто не обратился к верующим с призывом не участвовать в паломничестве.⁴ Поэтому 28 апреля уполномоченный вновь вызвал к себе епископа Поликарпа и потребовал от него «активизировать священников против паломничества», в дни паломничества в Великорецкой церкви никакой службы не производить, отправив больного ревматизмом священника Василия Подузова на лечение в областную больницу.⁵

Ознакомившись с состоянием дел, П.Л.Смирнов убедился, что не только церковные, но и светские власти до сих пор все еще не приняли действенных мер к борьбе с паломничеством - на месте явления иконы по-прежнему стояла взорванная в апреле часовня, «святые» сосны на береговом склоне реки Великой вырублены не были, оставшийся от «сосны-матери» пень не был выкорчеван, святой родник все еще не выведен по подземной трубе в реку, а сама территория явления иконы не передана больнице и не обнесена неприступным забором. Объясняя причину этого бездействия, заместитель заведующего отделом пропаганды и агитации обкома КПСС Е.Мошкин докладывал, что Кировский облисполком все еще не выделил властям Верховинского района запрошенных ими на все эти мероприятия 100 тыс. руб., а районных денег не хватает.¹ Можно предположить, что одной из причин этой задержки с выделением денег послужило то обстоятельство, что с марта по июль 1959 г. Кировский облисполком оставался без председателя – С.В.Кальченко был уже переведен на работу в Министерство сельского хозяйства РСФСР, а И.Ф.Объедков еще не приступил к своим обязанностям.

Оценив, что намеченные им мероприятия по ликвидации паломничества находятся под угрозой срыва, П.Л.Смирнов немедленно доложил об этом секретарю обкома КПСС В.Д.Летягину и заместителю председателя облисполкома М.В.Булатову.² В этой ситуации акцент был сделан на решительные административные меры и каналы влияния, доступные силовым органам. Через имеющиеся у Комитета государственной безопасности возможности на епископа Поликарпа «было оказано соответствующее влияние», а также установлен «оперативный контакт с одним из церковных авторитетов, через которого будут осуществляться мероприятия по предотвращению службы в Великорецкой церкви во время паломничества».³ Одновременно, было начато расследование на предмет привлечения к уголовной ответственности по ст.123 УК РСФСР (совершение обманных действий с целью возбуждения суеверий) против одной из активных организаторов паломничества Наталии Белоусовой.¹ В Управления КГБ сопредельных областей были направлены соответствующие письма с просьбой «через агентуру и другие возможности распространить среди верующих слух о том, что в нынешнем году паломничества в село Великорецкое не будет, так как оно запрещено Кировским архиереем».² В последней записи примечательна не только информация о существовании у КГБ агентуры среди верующих, но и желание возложить вину за срыв паломничества на саму Церковь в лице епископа Поликарпа.

9 мая 1959 г., в день всенародного праздника Победы советского народа над фашистской Германией, Великорецкое паломничество было официально запрещено решением Верховинского райисполкома.³ В документе, напечатанном в виде листовки для распространения в «местах скопления паломников», были указаны следующие причины принятия этого решения – паломничество наносит большой материальный ущерб всем расположенным в селе Великорецком организациям, отвлекает трудящихся от сельскохозяйственных работ, приводит к заносу в район массовых инфекционных заболеваний, сопровождается пьянкой, дебошем и драками со смертельным исходом. Решение Верховинского райисполкома запрещало доступ паломникам к святым местам, расположенным на территории колхоза «Память Ильича», Великорецкой больницы и Великорецкого детского дома и обещало подвернуть нарушителей одному из следующих административных наказаний - предупреждению, штрафу до 100 рублей или исправительно-трудовым работам сроком до одного месяца. Решение вступало в силу через 15 дней после публикации и действовало в районе в течение ближайших двух лет.

12, 13, 14 и 15 мая уполномоченный П.Л.Смирнов вновь провел в селе Великорецком - торопил с уборкой кирпича разрушенной часовни; потребовал от секретаря Великорецкой парторганизации Агалакова и председателя колхоза Комаровских провести необходимую работу с людьми, запретив им принимать паломников на ночлег; порекомендовал районным властям «выявлять и сообщать органам Министерства внутренних дел всех организаторов паломничества».¹ 21 мая уполномоченный встретился с журналистом Аллой Трубниковой, сотрудницей журнала «Крокодил», получившей задание написать о паломничестве языком сатиры, после чего на три дня выехал в Халтуринский район, из которого ежегодно большие группы паломников направлялись в с.Великорецкое через соседнее с ним с.Чудиново.²

26 мая при встрече с епископом Поликарпом П.Л.Смирнов договорился о том, что настоятеля Великорецкой церкви священника Василия Подузова в дни паломничества в с.Великорецком не будет, но он не ляжет в больницу, как было оговорено ранее, а уедет к сестре в Шахунью. Не будет службы так же и в церкви соседнего с.Чудиново.³ Тем не менее, как стало ему известно от секретаря епархиального управления К.Кострова, епископ по-прежнему отказывался выступить с амвона с призывом против паломничества, считая, что ему «как приезжему» делать этого не следует. Поэтому 28 мая П.Л.Смирнов еще раз вызвал в облисполком епископа Поликарпа и потребовал от него объяснений.

Накануне этой встречи, в газете «Кировская правда» была опубликована статья «Кому это выгодно?», главная целью которой являлось стремление представить организаторов паломничества ловкачами, использующими «легенду» о явлении чудотворной иконы для вымогания народных денег.⁴ Статья была подписана именем Ю.Орехова, но подлинным ее автором являлся сам П.Л.Смирнов.⁵ Неизвестно, знал ли об этом епископ Поликарп, но во время встречи с уполномоченным он откровенно высказал свое возмущение этой публикацией, заметив, что «такие статьи задевают до глубины души, волнуют душу и даже охлаждают чувство патриотизма».¹ Тем не менее, П.Л.Смирнову удалось добиться от управляющего епархией выступления «против похода на реку Великую», которое состоялось в Серафимовской церкви в воскресенье 31 мая, за три дня до начала паломничества.² Выступление епископа Поликарпа, как правящего архиерея Кировской епархии, безусловно, не могло не возыметь силы, но прозвучало слишком поздно, так как многие паломники к этому времени уже приехали в областной центр для участия в крестном ходе на реку Великую.

2 июня, накануне выхода паломников на реку Великую, в г.Киров приехал инспектор Совета по делам Русской Православной Церкви Антон Донатович Недведь, которому предстояло проинспектировать проделанную работу по закрытию святых мест. Этот визит подчеркивал значение, которое Москва придавала борьбе с паломничеством на реку Великую. С 3 по 7 июня 1959 г. А.Д.Недведь и П.Л.Смирнов находились в Великорецком и были свидетелями всему, что происходило в дни паломничества. Из отчета уполномоченного Совету по делам Русской Православной Церкви³ известно, что 3 июня, как и раньше, паломники отправились на реку Великую от Серафимовского собора г.Кирова. Шли небольшими группами по 10-15 человек. Преодолев реку Вятку с помощью паромной переправы, далее паломники шли по уже известному маршруту. Пройдя большую часть пути, около сел Монастырское и Горохово разрозненные группы паломников объединились в две большие колонны. Несмотря на вывешенные объявления и активность специальных агитгрупп Верховинского райкома партии, сопровождавших паломников на всем протяжении пути, назад возвратились лишь единицы. В с.Великорецкое паломники вошли одной большой колонной и остановились у закрытой церкви. Всего вместе с «созерцателями» у церкви собралось не более 1000-1200 человек. Директор местной школы зачитал паломникам в мегафон решение о «закрытии святых мест», после чего колонна распалась, и уже вечером того же дня многие паломники отправилась в обратный путь. На второй день паломничества в с.Великорецком оставалось уже не более 300 человек. Возвращаясь с реки Великой, многие паломники уже не брали с собой воду из источника, заявляя, что, раз она не освящена, то «такая вода найдется и дома».¹ Между тем, это обстоятельство, нарочито подчеркнутое уполномоченным, показывает, что его обвинения в адрес паломничества, будто бы уклонившегося от православной традиции в сторону язычества, были надуманы. В противном случае, паломники бы почитали и брали с собой великорецкую воду независимо от того, освящена она или нет.

Подводя итоги борьбе с Великорецким паломничеством, 8 июня в беседе с А.Д.Недведь уполномоченный должен был признать, что, несмотря на все предпринятые меры, Великорецкое паломничество в 1959 г. все-таки состоялось, хотя и было менее многочисленным. Вину за это, уполномоченный Кировского облисполкома возложил на епископа Поликарпа и духовенство Кировской епархии, которые «формально довели до сведения верующих, что паломничество не допустимо, но долго не делали настоящего разъяснения, тянули».²

С 25 июня по 4 июля 1959 г. П.Л.Смирнов находился в г.Москве. 30 июня на заседании Совета по делам Русской Православной Церкви был заслушан его отчет о проделанной работе, основным содержанием которой в первом полугодии 1959 г. стали мероприятия по «закрытию святых мест».³ В целом, двум наиболее массовым паломничествам – к месту явления чудотворного образа Святителя Николая на реке Великой и к месту погребения иеромонаха Матфея на кладбище г.Яранска⁴ – был нанесен ощутимый удар. При этом наибольший эффект дали именно административные меры – вынесенный Верховинским райисполкомом запрет на паломничество, оперативные мероприятия УВД и КГБ. Своими мнениями о работе Кировского уполномоченного поделились 6 членов Совета, в том числе его председатель Г.Г.Карпов и А.Д.Недведь, инспектировавший П.Л.Смирнова в г.Кирове.¹ В принятом по этому вопросу решении Совет по делам Русской Православной Церкви отметил «значительную» работу П.Л.Смирнова по изучению положения и деятельности церкви в области и призвал его «усилить наблюдение за деятельностью епископа и духовенства, добиваясь от них безусловного выполнения рекомендаций уполномоченного, а также указаний Патриархии, согласованных с Советом».²

В целом, Совет отнесся к Кировскому уполномоченному доброжелательно. Это особенно видно в сравнении с настоящим «разгромом» уполномоченного по г.Москве и Московской области А.А.Трушина на заседании Совета 19 августа 1959 г., в адрес которого было высказано 19 замечаний и признано, что А.А.Трушин, работающий в должности уполномоченного с 1944 г., «не справляется» со своей работой.³ В октябре того же года была признана «неудовлетворительной» работа уполномоченного по Ростовской области И.А.Усанова, в ноябре – названа «нецелеустремленной» работа Горьковского уполномоченного А.М.Богданова.⁴ Тем не менее, у П.Л.Смирнова не было причин для самоуспокоенности - еще в 1958 г. инспектора Совета высказывали замечания в его адрес по вопросу поступления в Московскую семинарию кировчанина В.Маркова.⁵ Вопрос о его работе оставался на контроле у инспекторов Совета и теперь. Тем более, что добиться полной ликвидации Великорецкого паломничества в 1959 г. не удалось.

В августе 1959 г., по личной инициативе П.Л.Смирнова, были привлечены к ответственности главные организаторы паломничества: бывший староста Трехреченской церкви А.Ф.Попыванов, кировчане Прокопий Клепиков и Наталья Белоусова, Петр Зорин из Костромы, Николай Серебреников из г.Слободского и Михаил Чигарских из с.Великорецкого. Все эти люди, по свидетельству уполномоченного, «систематически сами ходили паломничать на реку Великую и увлекали других, всегда были во главе больших колонн, организовывали в пути следования паломников службу».¹

Понимая, что еще больший для ликвидации паломничества может дать закрытие Великорецкой церкви, 10 ноября 1959 г. П.Л.Смирнов потребовал от епископа Поликарпа перевести ее настоятеля священника Василия Подузова на другой приход, и вновь епископ Поликарп выполнил это требование уполномоченного только после нескольких настойчивых напоминаний 9 января 1960 г., по окончании Рождественского поста. Уже 18 января, вскоре после перевода священника Василия Подузова в Екатерининскую церковь г.Слободского, П.Л.Смирнов направил в Совет по делам Русской Православной Церкви прошение об официальном закрытии Великорецкой церкви, сообщая о падении ее годового дохода в 1958-1959 г., но умалчивая, что причиной этого были принятые им административные меры.² Несколько забегая вперед, отметим, что Великорецкая церковь была закрыта решением Совета по делам Русской Православной Церкви 16 мая 1960 г.³

Если в выполнении постановления ЦК КПСС «О мерах по прекращению паломничества к так называемым «святым местам» от 28 ноября 1958 г. уполномоченному Кировского облисполкома и областным властям, действительно, удалось добиться ощутимого результата, то в выполнении других антирелигиозных постановлений 1958 г. результаты были более скромными. Постановление Совета Министров СССР «О монастырях в СССР» фактически не коснулось Кировской епархии, поскольку действующих монастырей на ее территории не было.

В результате применения постановления Совета Министров СССР «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений», отпускная цена свечей, произведенных епархиальной свечной мастерской, возросла с 60 до 200 руб. за 1 кг. Однако, вопреки ожиданиям, эта мера принесла обратный эффект - поскольку посещаемость храмов епархии оставалась по-прежнему высокой, то в условиях высокого спроса на свечи доходы мастерской не только не сократились, но, наоборот, увеличились.¹ В 1959 г. было изготовлено 10,2 тонн свечей (в 1958 г. - 11,0 тонн), а доход мастерской за тот же период увеличился в 7 раз - с 294506 руб. до 2110354 руб., из которых свечная мастерская уплатила Кировскому городскому финотделу налог в сумме 1520974 руб. и перечислила на содержание Кировского епархиального управления 45000 рублей. После этих перечислений в кассе мастерской осталось еще 108 тыс. руб. на организацию производства в новом 1960 г.² Конечно, затраты приходских церквей на приобретение свечей тоже возросли, но приходы смогли компенсировать их, предлагая прихожанам маленькие свечи - «стосороковки» (140 штук в одном фунте) по цене более крупных свечей - «соток» (100 штук в одном фунте).³ Таким образом, хотя новое налогообложение и повлияло на деятельность свечной мастерской, но не привело к ее закрытию.

Между тем, закрытие свечной мастерской, действительно, могло нанести ощутимый удар по материальной базе Кировской епархии. В православной традиции свеча является символом бескровной жертвы и непременно сопровождает все молитвенные обращения прихожан к Богу. В 1958 г. пожертвования от реализации свечей составили половину годового дохода епархии – 7,0 из 14,7 млн. руб. При этом епархия израсходовала на содержание духовенства – 5,88 млн. руб., на ремонт церквей – 2,0 млн. руб. на ремонт церквей, 1,1 млн. руб. на содержание хоров.⁴ Сравнение этих позволяет предположить, что закрытие свечной мастерской должно было бы оказать негативное влияние на все стороны церковной жизни – проведение в храмах ремонтно-восстановительных работ, содержание духовенства и церковных хоров, посещаемость храмов и количество совершенных крещений, венчаний и отпеваний. Для многих приходов епархии, особенно – малочисленных, сельских, этот удар мог оказаться непоправимым и привел бы к их ликвидации и закрытию церквей. Однако, в 1959 г. этого не произошло.

В целом, по замечанию П.Л.Смирнова, в конце 1959 г. городские церкви Кировской епархии по-прежнему «чувствовали себя прочно».¹ Средний годовой доход городских церквей епархии составил 400 тыс. руб., сельских – 70 тыс. руб.² В целом по епархии, по итогам 1959 г. затраты церквей на ремонтные работы оставались на прежнем уровне, а затраты на содержание певческих хоров даже возросли. В ряде церквей в конце 1959 г. по-прежнему велись серьезные ремонтные работы - в церкви г.Советска продолжалось золочение паникадила и иконостаса, духовенство церкви г.Вятские Поляны готовилось приступить к строительству колокольни, в поселке Кильмезь велось строительство церковных домов, в церкви с.Трехречье Нововятского района готовились к проводке электрического освящения.³ Епархия по-прежнему могла выплачивать своим клирикам приличную зарплату, что отчасти способствовало решению кадровой проблемы и вызывало раздражение уполномоченного, писавшего: «Раньше ни в одном губернском городе попы зарплату больше губернатора не получали, а сейчас в Кирове рядовые священники получают по 4000 руб., а настоятель церкви получает 5000 руб. в месяц. Это намного больше первого секретаря ОК КПСС и председателя облисполкома».⁴

Добиться кардинальных изменений в положении местного духовенства также не удалось. К концу 1959 г. количество штатных клириков епархии не только не уменьшилось, но даже несколько увеличилось и достигло 98 человек.⁵ При том, что число действующих культовых зданий к концу года сократилось до 75 – были сняты с регистрации церковь в с.Березник и кладбищенская церковь в пос.Лальск, а также, при изменении границ областей, переведены Останчурская и Роженцовская церкви Шарангского района в Горьковскую область и Луптюгская церковь Шабалинского района – в Костромскую область.¹ Активность духовенства не только не уменьшилась, но, наоборот, по свидетельству уполномоченного, епископ Поликарп, благочинные и многие священники предпринимали активные меры к сохранению и укреплению положения церквей - часто выступали с проповедями, посещали с требами квартиры прихожан, служили панихиды на кладбищах.²

Местное духовенство не было деморализовано, несмотря на то, что в областных газетах уже были опубликованы письма об отречении от религии бывшего священника П.Дарманского,³ бывшего семинариста А.Созинова,⁴ несколько писем бывших верующих,⁵ вышло несколько фельетонов и очерков о жизни духовенства и верующих с характерными названиями - «До потери риз», «И рассеется мрак», «Жизнь проходит мимо тебя, Валя!», «Что скрывается под маской?».⁶ На вопрос уполномоченного об отречении профессора Ленинградской духовной академии Д.А.Осипова, епископ Поликарп отвечал, что «отступники были известны и в прошлом».⁷ Не желая оставаться безучастным к подобным случаям, 30 декабря 1959 г. Священный Синод Русской Православной Церкви изверг из сана и отлучил от Церкви бывших клириков, «публично похуливших Имя Божие».⁸

В епархии по-прежнему остро стояла проблема обновления кадров священнослужителей. Используя положение об обязательной регистрации духовенства, П.Л.Смирнов не допустил в 1959 г. перехода в Кировскую епархию до 10 священников из других епархий, чем еще более усугубил ситуацию.¹ Поэтому епископ Поликарп был вынужден продолжать нелегальную подготовку духовенства при Котельничской церкви, несмотря на замечания, высказанные П.Л.Смирновым управляющему епархией (12 августа) и благочинному Котельничского округа протоиерею Виктору Пономареву (14 сентября).² В декабре 1959 г. П.Л.Смирнов вновь потребовал от настоятеля Котельничской церкви священника Николая Селивановского уволить из церкви Г.Сандакова и Н.Новикова, проходящих под видом хозяйственных работ подготовку к рукоположению в священный сан. Однако, приехав в Котельнич 18 февраля 1960 г., он застал обоих кандидатов на месте, убедившись в том, что его указание вновь проигнорировано.³

Более того, как стало известно уполномоченному, еще одна группа кандидатов к рукоположению в священный сан сложилась при кафедральном Серафимовском соборе г.Кирова, где проходили послушание Л.Береснев, 1937 г.р., лейтенант запаса, окончивший Суворовское и авиационное училища, назначенный в ноябре 1959 г. заведующим свечной мастерской; И.Наумов, 1937 г.р., бывший протезист, работающий заведующим библиотекой епархиального управления и В.Бормотов, 1941 г.р., келейник владыки Поликарпа, оставивший ради работы в епархии учебу в средней школе № 14 г.Кирова и также готовящийся к поступлению в семинарию.⁴ Поддерживая их обучение, епископ Поликарп неоднократно получал замечания от уполномоченного, игнорирование которых грозило перерасти в конфликт, способный оказать существенное влияние на состояние государственно-церковных отношений в области.

Таким образом, выполняя принятые в 1958 г. постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР, власти Кировской области смогли в 1958-1959 гг. включиться во всесоюзную антирелигиозную кампанию и добиться в ней определенных результатов, прежде всего, в ограничении Великорецкого паломничества и развитии научно-атеистической пропаганды. Об успехах последней свидетельствует рост числа антирелигиозных публикаций в областных газетах, а также рост числа лекций на атеистическую тему, прочитанных по линии областного отделения Общества по распространению политических и научных знаний – если в 1957 г. его лекторами было прочитано 666, в 1958 г. – 1625, в 1959 г. - 2099 лекций.¹ Как определенный успех, может также рассматриваться влияние уполномоченного на управляющего епархией, которое в ситуации начавшейся антирелигиозной кампании смог он смог сохранить и даже усилить, добившись от епископа поддержки мероприятий по ликвидации Великорецкого паломничества.

Вместе с тем, следует отметить, что к концу 1959 г. гражданским властям Кировской области еще не удалось добиться должного эффекта от принятых мер. Наоборот, на этом этапе обнаружила себя пассивность многих исполнителей в вопросах антирелигиозной работы. В частности, по признанию секретаря Кировского обкома ВЛКСМ А.Костина, местный комсомол в 1959 г. не принял никаких мер к борьбе против паломничества.² Аналогичной была позиция властей тех городов и районов, на территории которых находились святые места - г.Кирова и г.Яранска, Верховинского, Слободского, Санчурского, Оричевского и Белохолуницкого районов. Показателен также тот факт, что, приняв постановления по вопросам борьбы с религией, в 1958-1959 гг. бюро обкома КПСС ни разу не обсуждало ход их выполнения. Большая часть антирелигиозных мероприятий была инициирована и осуществлена на этом этапе при участии уполномоченного Кировского облисполкома П.Л.Смирнова. В течение 1959 г. он принял более 90 посетителей и провел 34 дня в командировках по церковным общинам, лично координировал всю работу по закрытию Великорецкого паломничества и других святых мест, препятствовал решению кадровых и других проблем Кировской епархии.³ Однако, одних усилий уполномоченного было явно недостаточно для того, чтобы достигнуть существенных результатов в антирелигиозной работе.

Таким образом, подводя итог первому этапу антирелигиозной кампании, автор считает возможным констатировать, что в 1958-1959 гг. отношения между гражданскими властями Кировской области и руководством, духовенством, церковным активом Кировской епархии вступили в стадию развития конфликта. Одним из проявлений этого конфликта явилось игнорирование епископом Поликарпом, частью духовенства и верующих верующими указаний по ликвидации Великорецкого паломничества и прекращению незаконной подготовки духовенства при церквях епархии. Следует отметить, что на этом этапе растущий конфликт пока еще не принял наиболее резкие, радикальные формы. Но мог их принять по мере дальнейшего развития антицерковных инициатив гражданских властей. Тем более, что к концу 1959 г. тенденция к ограничению влияния религии и церкви обнаружила себя со всей очевидностью, и теперь от Советского государства предстояло ожидать решающих шагов в этом направлении.