Жанры журналистики немного истории
| Вид материала | Документы |
- М. В. Ломоносова факультет журналистики Курсовая, 971.61kb.
- Красовский Вячеслав Евгеньевич, кандидат филологических наук, доцент кафедры истории, 367.58kb.
- Примерная программа дисциплины история отечественной журналистики федерального компонента, 600.38kb.
- На правах рукописи, 389.68kb.
- Автореферат диссертации на соискание учёной степени, 680.15kb.
- Жанры древнерусской литературы, 22.54kb.
- А. С. Собенников; члены комиссии: зам председателя учебно-методической комиссии факультета, 1839.89kb.
- Программа печатается по решению учебно-методической комиссии, 211.76kb.
- Программа курса «История отечественной журналистики. Ч. 1-3», 1120.36kb.
- Методические материалы к курсу «История зарубежной литературы 20 века» для студентов, 616.47kb.
ЖУРНАЛИСТИКА – ОПАСНОЕ ОРУЖИЕ
Итак, что перед нами – статья, эссе, информация, корреспонденция, фельетон? Какой представлен жанр или вид? Как его определить и для чего это нам нужно? Вопросы не риторические.
Человек, занимающийся созданием своего или чужого имиджа в современном мире не может обойтись без помощи журналистики, без газет, радио и телевидения, иными словами без средств массовой информации, называемых коротко СМИ. А для того чтобы наиболее эффективно пользоваться помощью этих самых СМИ, нужно хорошо понимать, что же это за сила, которую часто называют третьей властью в стране.
По поводу целенаправленного разрушающего влияния, так называемого, чёрного пиара на нашу страну писатель Михаил Михайлович Попов в сборнике «Государственная идея» написал следующее:
« Десятки воинственных народов выступали против римского имперского монстра и погибали в теплых объятиях римской роскоши.
Китайцы побеждали степняков, всех этих гуннов, монголов, манчжуров чаще не на полях сражений, а из-за прилавка, умело внедряя в их быт шелковые ткани, нефритовые побрякушки, печенье из тонкой просяной муки. Они делали степняков почти китайцами и постепенно переваривали.
Однажды подобный способ борьбы с нами пришел в голову и американцам. Изучив шведско-французско-немецкий опыт, они пришли к выводу, что наваливаться на нас военной силой бесполезно. В самом деле, порядок, трудолюбие, даже трезвость обнаруживаются в России только тогда, когда на нас нападают. Лучше всего мы себя чувствуем, когда нас берут за горло.
Американцы решили не идти по этой дорожке, разбитой ботфортами Карла 12 и Наполеона, и гусеницами Гитлера. Они начали бомбардировать нас джинсами, жвачками и битлами.
Оказалось, что наши генералы умеют бороться с крылатыми ракетами и вражескими космическими спутниками, но ничего не могут поделать с видаками, которые демонстрируют порнуху их собственным деткам на их собственных дачах. "Рыба начинает гнить с глаз", - как говорят китайцы. Честно говоря, мой личный опыт общения с запрещенной видеопродукцией начался в обществе самых, что называется, цековских отпрысков. Выбор в пользу чужого "образа жизни" состоялся в среде тех, кто должен был стоять на охране своего.
Видеомагнитофоны, сниккерсы, тампаксы и кока-кола, это, так сказать, товары народного потребления. Американцы учли и такую тонкую особенность конструкции нашего общества, как наличие интеллигенции. Никто не знает, что это такое, долгое время в мире считалось, что это просто русская выдумка, на которую как на легкую психическую болезнь не стоит обращать внимания. Но потом поняли, что все не так просто. Интеллигенция - это группа людей, которая управляет обществом посредством мнений. Поэтому, если научиться влиять на формирование мнений в этой группе, то можно многого добиться. Замечено было также, что центральное положение в среде нашей интеллигенции занимают литераторы. Культура России литературоцентрична, так уж исторически сложилось. Мир западный давно уже переболел этой болезнью. Они давно поняли, что слишком зависеть от книги - это опасно. Достаточно вспомнить историю с так называемой "Вульгатой" архиепископа Иеронима. Стоило Лютеру перевести эту книгу, то есть Библию, на немецкий язык, началось в Европе такое...
Но мы отвлеклись. Мы говорили о литературе и её месте в государственном устройстве. Традиционно в России это место было чрезвычайно, можно сказать, ненормально важным. Литература являлась не просто изящной словесностью, то есть способом развлечения, она была и церковной кафедрой, и университетом, и политическим вождем. Октябрьская революция мало что изменила в этом смысле. Конечно, пришлось худо отдельным писателям: кого-то расстреляли, кого-то изгнали за границу, но в целом центральное положение литературы в культуре государства сохранилось. Достаточно привести один пример - Сталин лично читал все книги, заслуживающие внимания, и сам решал какие из них награждать своей премией.
Среди интеллектуалов Запада и в 20-30-е, и 40-60-е годы от Арагона до Сартра авторитет Советского Союза был очень велик. Художник, и в особенности художник слова, по природе своей антибуржуазен. Так вот эти художники из старых буржуазных демократий с восхищением взирали на нашу страну как на реализовавшуюся утопию. На государство, где впервые в истории человечества в центре всего были не деньги, а нечто другое. Пусть даже сама коммунистическая идея не всем, и не полностью нравилась, она давала иллюзию победы над главным врагом духа - властью золота.
Наши догадливые вожди стали приглашать к нам западных властителей дум, и те уезжали отсюда потрясенные зрелищем наших успехов. Кто-то писал восхищенные книги, как Барбюс и Фейхтвангер, кто-то сдержанные, как Жид, но в целом образ страны победившего социализма рисовался весьма привлекательным. Общий энтузиазм был так велик, что ворчунов типа Шоу, Уэллса, а позднее Набокова никто не слушал.
Так вот, присмотревшись к своим интеллектуалам, правители Запада поняли, что в борьбе с Советским Союзом они им не помогут. И тогда они додумались - это уже начало 70-ых – до гениального хода: они решили активно, на государственном уровне поддержать тех советских писателей, которые были по разным причинам настроены антисоветски. Что значит "антисоветски" в данном контексте? Это значит приверженность не к советскому, а к иному "образу жизни". Смешно сказать, но чаще всего диссидентство исчерпывалось любовью к джазу и Хемингуэю. И вот за какие-нибудь двадцать лет в сознании народа руками собственных умников была внедрена совершенно идиотическая уверенность, что ИХ образ жизни БЕЗУСЛОВНО лучше нашего. Все, что оттуда, вне всякого сомнения, хорошо, все, что мы имеем здесь, - беспредельная дрянь! Мы сплошь в дерьме, они столь же сплошь в белых фраках. Что после этого остается - штык в землю!
Косвенным, а может быть и не косвенным, подтверждением того, что имело место и государственное участие в этих играх, может служить то, что в определенный момент даже послом США в СССР стал литератор господин Мэтлок. Никогда прежде и никогда позже эту работу человеку пишущему не доверяли.
Результат всей этой деятельности хорошо известен. Советский Союз потерпел поражение в войне и был разрушен. То, что война называлась "холодной", ничего не значит, она все равно оставалась войной в полном смысле этого слова».
Так что, по мнению писателя Попова, да и не только его, литература в широком смысле слова, куда входит и журналистика в частности, настолько сильна, что может приравниваться к военным действиям. Но это мы приводим лишь в качестве аргумента в пользу осознания важности использования журналистики при формировании имиджа человека. Поэтому, обращаться к средствам журналистики следует весьма осторожно, памятуя о том, что она легко может, как помочь, так и навредить человеку.
Любопытно, что ещё Михаил Ломоносов писал о том же в своих назиданиях журналистам на латинском языке. На русском языке они были впервые опубликованы в 1865 году. Советы великого учёного интересны и полезны даже сегодня. Приведём их полностью.
О ДОЛЖНОСТИ ЖУРНАЛИСТОВ В ИЗЛОЖЕНИИ ИМИ СОЧИНЕНИЙ,
НАЗНАЧЕННЫХ ДЛЯ ПОДДЕРЖАНИЯ СВОБОДЫ РАССУЖДЕНИЙ
Всякий знает, как стали значительны и быстры успехи наук с тех пор, как было сброшено иго рабства и место его заступила свобода суждения. Но нельзя не знать также, что злоупотребление этой свободы было причиною весьма ощутительных зол, число которых однако ж далеко не было бы так велико, если б большая часть пишущих не смотрела на своё авторство, как на ремесло и на средство к пропитанию, вместо того чтоб иметь в виду точное и основательное исследование истины. <...)
<...) Вот правила, которыми нужным считаем заключить это рассуждение и которые советуем затвердить хорошенько как лейпцигскому журналисту, так и всем его собратьям:
1. Кто берётся сообщить публике содержание новых сочинений, должен наперёд взвесить свои силы, ибо он предпринимает труд тяжёлый и весьма сложный, которого цель не в том, чтобы передавать вещи известные и истины общие, но чтоб уметь схватить новое и существенное в сочинениях, принадлежащих иногда людям самым гениальным. Говорить о них неверно и нерассудительно — значит подвергать себя презрению и посмеянию, значит уподобляться карлу, который захотел бы поднять на своих плечах горы.
2. Чтобы быть в состоянии произнести приговор искренний и справедливый, надобно освободить свой ум от всякого предрассудка, от всякого предубеждения и не требовать, чтобы авторы, которых мы берёмся судить, рабски подчинялись идеям, господствующим над нами, считая и без того этих писателей нашими истинными врагами, с которыми мы призваны вести открытую
войну.
3. Сочинения, о которых отдаётся отчёт, должны быть разделены на два разряда: к первому принадлежат сочинения одного автора, писавшего их как частное лицо; к второму — труды, издаваемые целыми корпорациями с общего согласия, по тщательном их рассмотрении. И те и другие заслуживают, конечно, всякого внимания и уважения со стороны критика. Нет такого сочинения, которое не требовало бы соблюдения естественных законов справедливости и приличия. Нельзя однако ж не согласиться, что нужно вдвое больше осторожности, когда дело идёт о сочинениях, уже носящих на себе печать уважительного одобрения, просмотренных и признанных достойными издания от лиц, которых совокупные знания естественно превосходят сведения журналиста, и прежде, нежели он решится указывать недостатки и осуждать, он должен неоднократно взвесить то, что намерен сказать, для того, чтобы быть в состоянии поддержать и оправдать свои слова, если в том встретится надобность. Так как сочинения этого рода бывают обыкновенно тщательно обработаны и предметы в них рассматриваются систематически, то малейшие пропуски или неточности могут подать повод к опрометчивым суждениям, которые уже и сами по себе постыдны, но становятся такими ещё более, когда в них ясно высказываются небрежность, невежество, поспешность, дух партии и недобросовестность.
4. Журналист не должен торопиться-порицать гипотезы. Они позволительны в предметах философских, и это даже единственный путь, которым величайшие люди успели открыть истины самые важные. Это как бы порывы, доставляющие им возможность достигнуть знаний, до которых умы низкие и пресмыкающиеся в пыли никогда добраться не могут.
5. Особенно же пусть журналист запомнит, что всего бесчестнее для него красть у кого-либо из своих собратьев высказываемые им мысли и суждения и присваивать их себе, как будто бы он сам придумал их, тогда как ему едва известны заглавия книг, которые он уничтожает. Так бывает часто с наглым рецензентом, который отваживается делать извлечения из сочинений физических и медицинских.
6. Журналисту позволяется опровергать то, что по его мнению заслуживает того в новых сочинениях, хотя это вовсе не настоящее его дело и не прямое призвание. Но кто уже раз берётся за то, должен вполне ознакомиться с мыслями автора, разобрать все его доказательства и противопоставить им действительные возражения и основательные доводы прежде, нежели он присвоит себе право осуждать другого. Одни сомнения и произвольные вопросы не дают этого права, ибо нет такого невежды, который не мог бы предложить гораздо более вопросов, нежели самый сведущий человек в состоянии разрешить. Журналист не должен особенно воображать, что непонятное и необъяснимое для него, таково же и для автора, который мог иметь свои причины к тому, чтобы сократить или опустить некоторые обстоятельства.
7. Наконец, он никогда не должен иметь слишком высокого мнения о своём превосходстве, о своём авторитете и о достоинстве своих суждений. Выполняемое им дело само по себе уже неприятно для самолюбия тех, кого он затрагивает: было бы с его стороны очень неблагоразумно оскорблять их намерения и вынуждать к обнаружению его бессилия.
ЧТО ЕСТЬ ЖАНР?
Однако сегодня нас интересует вопрос, к каким жанрам журналистики, как и в каких случаях следует обращаться. Но, прежде всего, напомним, что означает сам по себе термин «жанр».
ЖАНР (франц. genre) (в искусстве), исторически сложившееся внутреннее подразделение во всех видах искусства; тип художественного произведения в единстве специфических свойств его формы и содержания. Понятие «жанр» обобщает черты, свойственные обширной группе произведений какой-либо эпохи, нации или мирового искусства вообще.
Еще в давние времена были созданы действующие и поныне способы, или роды, литературного изображения: эпический, лирический и драматический, определившие пути разрешения тех задач, которые ставились и ставятся человечеством перед литературой. Эпический способ был основан на художественном воспроизведении внешнего по отношению к писателю мира. Лирический — на непосредственном выражении поэтом мыслей и чувств, вызванных теми или иными явлениями жизни. Драматический способ органически сочетал возможности двух первых: характеры самых различных действующих лиц выступают в пьесе в непосредственном лирическом самовыявлении.
Несмотря на взаимодействие всех этих трёх способов в литературной практике и многообразие форм их конкретного применения писателями, основные принципы трёх родов остаются неизменными и уже на протяжении тысячелетий характеризуют творения литературы. Такая устойчивость родов поэзии легко объяснима. Люди развиваются в конкретных общественных условиях, проявляют себя в определенных действиях, мыслях, переживаниях, выступают в тех или иных отношениях к природе, друг к другу, к самим себе. Эпос, лирика и драма в своей совокупности открывают почти безграничные возможности полного и глубокого воспроизведения жизни и сознания людей, начиная от изображения сложнейших общественных процессов, знаменовавших целые эпохи в жизни народов (например, в таких произведениях, как «Илиада» Гомера, «Гамлет» Шекспира, «Война и мир» Л. Толстого, «Мать» Горького, «Тихий Дон» Шолохова), и кончая передачей какого-либо одного человеческого переживания (например, в таких стихотворениях, как «Я помню чудное мгновенье» Пушкина, «Парус» Лермонтова).
Роды, или способы, поэзии сами по себе отнюдь еще не являются формами литературных произведений: они представляют собой лишь общие принципы изображения. Эти принципы реализуются во множестве возникающих и складывающихся в процессе литературного развития эпических, лирических и драматических форм. Эпическое изображение осуществлялось в эпопее, басне, поэме, балладе, рассказе, повести, романе, очерке, художественных мемуарах. Лирический способ получал применение в оде, элегии, сатире, эпиграмме... Общие принципы драмы находили выражение в трагедии, комедии, драме (в узком значении этого понятия), водевиле, шутке, сценах. Кроме того, некоторые формы каждого из родов поэзии в свою очередь в процессе развития подразделялись на отдельные группы. Так, например, мы знаем такие типы романа, как социально-психологический, семейно-бытовой, философский, сатирический, приключенческий, научно-фантастический, исторический. Исходя из всех этих фактов, теория литературы и оперирует в данной области тремя понятиями: рода, вида и жанра.
Общепринятой трактовки этих понятий до сего времени пока нет. Одни, основываясь на этимологическом значении слова, вместо «род поэзии» говорят «жанр» и называют формы его употребления видами и разновидностями этих видов. Другие придерживаются того деления, которое нами, как более употребительное, и даётся. В этом случае под родом понимается способ изображения (эпический, лирический, драматический); под видом — та или иная определенная форма эпической, лирической и драматической поэзии (роман, ода, комедия); под жанром — какая-либо разновидность существующих видов поэзии (исторический роман, сатирическая поэма).
Единый принцип деления родов поэзии на виды и жанры в их развитии не так просто выявить. Многообразие форм эпических, лирических и драматических произведений соответствует многообразию возникающих и развивающихся идейно-познавательных запросов людей. В конечном счете, однако, решающую роль в создании тех или других видов и жанров играет характер предметов изображения. Сравним предметы двух жанров поэмы: героической и сатирической. Героическая поэма изображает какое-либо важное в жизни народа событие, в процессе совершения которого проявляются сила и доблесть представителей этого народа («Слово о полку Игореве», пушкинская «Полтава»).
Сатирическая поэма, напротив, избирает какое-либо низкое явление, лишь рядящееся в одежды значительности, и подвергает его осмеянию. К таким поэмам можно отнести «Тамбовскую казначейшу» Лермонтова и «Современников» Некрасова. В обоих случаях жанр определяется характером изображаемого.
Вид, или жанр, как и все остальные элементы художественной формы, является одним из средств раскрытия содержания. Однако нельзя допускать при рассмотрении данного вопроса упрощения. Выбор жанра во многом зависит и от характера дарования самого писателя. Немногие поэты могут быть одинаково велики во всех видах поэтического творчества — в романах и повестях, рассказах и сказках, стихотворениях и песнях, поэмах и драмах, свободно выбирать ту или иную форму для своего произведения. Под силу это было лишь Пушкину.
Чаще, наоборот, дарование писателя наиболее ярко сказывается в одном или нескольких поэтических видах. Тургенев, например, начал свой творческий путь с создания стихов и стихотворных поэм, затем написал ряд пьес, одновременно пробуя свои силы и в эпической прозе. Убедившись, что его сила как художника проявляется именно в прозе, знаменитый русский романист и новеллист навсегда оставил стихи и драматургию, но зато в поисках новых малых жанров обогатил русскую литературу своими чудесными стихотворениями в прозе. Некрасов писал и стихи, и прозу, но последняя не шла ни в какое сравнение со стихотворными произведениями поэта, и он в зрелый период своего творчества отказался от воплощения даже наиболее широких замыслов в прозаических жанрах. А. Н. Островский — гениальный драматург, в других областях поэзии он не чувствовал себя полноправным хозяином. Поэтому он не мог, в отличие от автора «Ревизора», переходить по желанию от драматургии к эпическому изображению.
Идейно-художественные особенности того или иного писателя определяют весьма своеобразный характер видов и жанров его произведений. Но это своеобразие тем сильнее оттеняет специфическое использование данным писателем общих свойств того или иного вида или жанра.
Об особенностях видовых и жанровых форм и их назначении хорошо сказал М. Б. Храпченко: «В жанре находят свое выражение те черты литературных явлений, которые имеют непосредственное отношение к структурно-познавательным их особенностям. В самом деле, когда мы называем те или иные жанры, например — ода, элегия, лирическая поэма, бытовая комедия,
социально-психологический роман, семейный роман, роман-эпопея, высокая трагедия и т. д., для нас это не только указание на определенные виды построения литературных произведений, но и обозначение специфического подхода к явлениям жизни. Очевидно, что характер охвата процессов жизни, их освещение в бытовой комедии и элегии, лирической поэме и романе-эпопее разный, равно как и во многих других жанрах».