Н. С. Лескова («Зверь», «Пугало», «Тупейный художник», «Человек на часах») Профессор Московской Духовной Академии М. М. Дунаев в своем многотомном труде «Православие и русская литература

Вид материала

Подобный материал:

Добро и зло в изображении Н.С. Лескова

(«Зверь», «Пугало», «Тупейный художник», «Человек на часах»)

Профессор Московской Духовной Академии М.М. Дунаев в своем многотомном труде «Православие и русская литература» пишет: «Человек обречен на выбор между добром и злом, но он усугубляет заключенный в этом трагизм своего существования еще и метаниями между различными пониманиями добра и зла. Вот эту-то смятенность души высветила русская литература, сделав ее, по сути, главным предметом своего сострадательного исследования. Она сумела приобщить читателя к таким внутренним переживаниям, таким терзаниям совести, погрузить его в такие бездны души, о каких имела весьма малое представление литература около-европейская».

Трудно не согласиться с этими словами известного литературоведа. Проследив весь путь русской литературы можно прийти к выводу, что каждый из русских писателей в той или иной степени соприкасается с проблемами добра и зла. В начале ХХ века Д.С. Мережковский в одном из своих стихотворений писал:

Зачем ты дал нам две души, Господь?

Друг друга ненавидя и страдая,

Напрасно в людях спорит дух и плоть,

Любовь небесная, любовь земная;

Одна другой не может побороть.

С Владыкой тьмы враждует Ангел рая:

Кому из них я первенство отдам,

Кто победит меня – не знаю сам.

Вот этот спор добра и зла отражен в произведениях всех без исключения русских писателях. В том числе и в творчестве Н.М. Лескова.

Он жил, всем сердцем своим стремясь “служить родине словом правды и истины” , искать лишь «правды в жизни», давая всякой картине, говоря его словами, «освещение подлежащее и толк по разуму и совести” . Каждое его произведение – это художественно развернутый факт жизни, это художественная мелодия, возникающая на основе реальных событий и как бы незримо соотносящая, связывающая эти события с прошлым и обращающая к размышлениям о грядущем.

По особому проблема добра и зла решается в рассказе Лескова «Пугало», который относится к так называемым святочным рассказам писателя. Мысленно переносясь в далекое прошлое, поэтизируя его, Лесков в непринужденной форме рассказа, предназначенного для детского чтения, пытается переосмыслить эти понятия.

Вот в Кромы пришел бывший палач со своей пятнадцатилетней дочерью, пришел по приписке. Но от него все отвернулись. Народ, живший там, не хотел даже с ним общаться. И никто не хотел протянуть руку помощи не только этому нищему человеку, но и его дочери. Хотя этот старик давно уже осознал ошибку всей своей жизни, давно уже покаялся. Ему хотелось только одного – чтобы гнев народа не перешел на его дочь, которая ни в чем не виновата. «Попросился палач в один дом, потом в другой и не стал более докучать. Он видел, что не возбуждает ни в ком ни малейшего сострадания, и знал, что вполне этого заслужил. «Но дитя! - думал он. - Дитя не виновато в моих грехах, - кто-нибудь пожалеет дитя». Да, этот человек всю жизнь творил зло и он не надеется на прощение. Но окружающие все зло, которое питали к этому человеку за его бывшую профессию, перенесли на ни в чем не повинного ребенка. Девочке была ближе и родней собака, чем люди. Эти же люди, которые называют себя православными (ибо религиозность присутствует во всех рассказах Лескова), не только не хотели помочь несчастному ребенку, но и убили собаку, которая была для девочки дороже всех на свете и «уделяла ребёнку часть теплоты, которую имела в своей шерсти». А убили животное «люди строгой нравственности» только потому, что в народном сознании собака считалась оборотнем. Не только горечью, но и большой иронией наполнены слова писателя: «Оно, конечно, так и следовало, чтобы не давать поблажки колдовству <… > и все были того мнения, что собака уничтожена совершенно правильно. Пусть колдунам не удаётся морочить правоверных». Так у умер бывший палач в нищете и горе, отвергнутый всеми.

Но, несомненно, главным героем лесковского рассказа является русский крестьянин Селиван, в котором писатель увидел душевную красоту и крепость нравственных устоев. Селиван, живущий в отдалении от других крестьян откруга, окруженный рассказами о его связи с «нечистой силой», что так поражало детское воображение рассказчика – вариант других «праведников» писателя. Хотя сам рассказчик не очень-то верит этим рассказам: «Я никак не мог долго верить, что Селиван делает все свои сверхъестественные чудеса с злым намерением к людям, и очень любил о нём думать; и обыкновенно, чуть я начинал засыпать, он мне снился тихим, добрым и даже обиженным».

С несомненным удовольствием писатель рассказывает о «проделках» Селивана, которые имели нем не менее странное свойство – они только пугали воображение, чары его волшебства легко разрушались при столкновении с действительностью. А затем происходит и нечто такое, что вообще меняет представление об этом странном человеке: именно он спасает заблудившихся в зимнем лесу людей. Оказалось, что его взятая на себя роль совсем не похода на рассказы легковерной дворни – он не только обычно помогает заблудившимся путникам, проходившим мимо его одинокого жилища, но и обнаруживает несомненное благородство и душевный такт, на которые способен далеко не каждый.

А в конце рассказа даже выясняется, что Селиван, которого все считали колдуном и обвиняли в связи с «нечистой силой» спас несчастную дочь умершего палача, покинув в свое время город вместе с нею. «Селиван, по нежной доброте своего сердца, был тронут горестной судьбою беспомощной дочери умершего в их городе отставного палача. Девочку эту никто не хотел приютить, как дитя человека презренного. Селиван был беден, и притом он не мог решиться держать у себя палачову дочку в городке, где её и его все знали. Он должен был скрывать от всех её происхождение, в котором она была неповинна. Иначе она не избежала бы тяжких попреков от людей, неспособных быть милостивыми и справедливыми». И, как в конце выясняется, его вечно болевшая жена и была той самой девочкой.

Селивана называли «пугалом». Но, как сказал отец Ефим, «Пугало было не Селиван, а вы сами, - ваша к нему подозрительность, которая никому не позволяла видеть его добрую совесть».

В святочном рассказе, как и в сказке, добро должно победить зло. Причем испытания, которые преодолевает герой произведения, во многом напоминают подвиги персонажей русского фольклора.

Этический аспект, не отменяя социального обличения, выдвигается на первый план и в рассказе «Зверь». Здесь происходит испытание человека на человечность. События увидены как бы двойным зрением: впечатления пятилетнего ребенка, воспринимающего мир сугубо эмоционально, передаются уже зрелым человеком как его детские воспоминания.

В мире взрослых понятия «зверь» и «человек» далеко разведены. В детском восприятии медведь Сганарель и крепостной Ферапонт уравниваются чувством любви и сострадания к ним обоим: «Нам было жаль Сганареля, жаль и Ферапонта, и мы даже не могли себе решить, кого из них двух мы больше жалеем». Но человек и зверь в лесковском рассказе уравниваются и художественно. В нем постоянно звучит мотив подобия медведя и крепостного, обрисованных почти одними и теми же словами: красавец Ферапонт – «среднего роста, очень ловкий, сильный и смелый», Сганарель был «большим, матерым медведем, необыкновенной силы, красоты и ловкости». Это сходство еще более увеличивает бессознательное подражание медведя человеку. Сганарель умел ходить на двух лапах, бить в барабан, маршировать с большой палкой, таскать кули с мукой на мельницу, надевать мужицкую шляпу. Этого-то медведя, по приказу дяди мальчика, должны были затравить собаками.

Дядя был человек бессердечный, державший в страхе всю семью, близких, и, конечно же, дворню. Любил он больше всего на свете псовую охоту и для этого держал целый медвежатник, чтобы травить его обитателей.

Но когда медведя, выбранного дядей «для потехи», хотели уже травить собаками, умный зверь нарушило праздничное ожидание гостей, съехавшихся посмотреть на это необычное зрелище, – он отказался вылезать из ямы-ловушки, куда попал, отказался, несмотря на холостые выстрелы, бросаемую в яму зажженную солому, и лишь голосу своего Храпошки, т.е. Ферапонта, доверчиво повинуется. «Медведь был не в духе и не в авантажном виде пострадавший и изнуренный, по-видимому, не столько от телесного страдания, скольк5о от тяжкого морального потрясения, он сильно напоминал короля Лира. Он сверкал исподлобья налитыми кровью и полными гнева и негодования глазами. Так же, как Лир, он был взъерошен, и местами опален, а местами к нему пристали будылья соломы…». Это смелое сравнение у Лескова вполне обоснованно – ведь затравленный «лесной царь» оказался так же жестоко обманут. Именно Храпошка, повинуясь приказанию барина, должен подставить своего четвероногого друга под выстрелы.

Сцена отвода Сганареля в яму, картина псовой травли и, наконец, последняя встреча Ферапонта с медведем, который своим глухим ворчанием «как бы жаловался своему другу на жестокое обхождение с ним со стороны людей», а затем в полном молчании стал обнимать и лизать своего обычного заступника, обреченного теперь неумолимым барским приказом на роль палача, – все это изображено с глубоко волнующей силой и неотразимой убедительностью.
Рациональная логика как будто оправдывает уничтожение медведя, в котором пробудились звериные инстинкты. Но против нее восстает нелогичное человеческое чувство, чувство сострадания к другому живому существу. И непосредственное душевное движение ребенка у Лескова безошибочнее рациональной логики, которая обнаруживает свою внутреннюю противоречивость. Зверь осуждается на казнь, и его приговаривают к смерти по закону, придуманному людьми для людей. Преданность зверя человеку заставляет оценить этот приговор как предательство со стороны людей. Недаром возникает неожиданная параллель, выходящий из ямы Сганарель напоминает короля Лира. А на наивный вопрос ребенка, можно ли помолиться за Сганареля, старая няня, подумав, отвечает, что «медведь – тоже Божие создание, и он плавал с Ноем в ковчеге».

Ферапонт все-таки спасает зверя, но суть рассказа в том, что, избавив от неминуемой гибели медведя, он тем самым спасает и человека, развращенного безграничной властью крепостника. Деспотизм, субъективно понимаемый как мужественная сила и непреклонная твердость духа, уступает мягкосердечию, которое раньше расценивалось как непростительная слабость.

Разгневанный хозяин, видя смятение гостей и их радость, что медведь спасся, неожиданно решает простить Храпошку и дать ему «вольную». Так крепостной слуга, по прозвищу «укротитель зверей», на самом деле укротил своего барина.

Как мы видим, святочные рассказы Н.С. Лескова не чужды нравоучения, выраженного в легкой беллетризованной форме. Они всегда отвечают строгим правилам житейской морали. Непременное условие этих произведений – добро должно победить зло, каким бы всесильным ни казалось последнее.

В основу рассказа «Тупейный художник» положены предания орловской старины, услышанные писателем от своей бабушки Алферьевой, купца Андросова и самой героини – крепостной актрисы, ставшей жертвой «неслыханного тирана и впоследствии служившей няней в семье Лесковых.

Итак, в этом произведении рассказывается о трагической судьбе талантливой крепостной актрисы и о человеке, которого она любит. Аркадий, «тупейный художник», как и другие, - жертва жестоких крепостнических нравов.

Кроме обличения крепостничества в «Тупейном художнике» затронуты и другие, не менее важные, проблемы: судьба талантливого человека в обществе, поиск смысла жизни, счастья. Отнюдь не случайно это произведение начинается с рассуждения о том, кого можно назвать истинным художником. Автор пытается доказать, что большой талант, мастерство в любом деле заслуживают уважения и поддержки. Сюжет «Тупейного художника» на первый взгляд прост. История о любви двух крепостных и о зверстве их помещика – тема, достаточно часто раскрывавшаяся в русской литературе. Это тема о борьбе зла и добра. Но если в рассмотренных ранее «святочных рассказах» писателя добро побеждает зло, то в «Тупейном художнике» все происходит наоборот. Зло слишком сильно, чтобы его победить.

Старая няня рассказывает мальчику историю своей жизни. Любовь Анисимовна была в молодости актрисой в театре графа Каменского. Там же она встретила свою единственную любовь - «тупейного художника» Аркадия Ильича, который по приказанию хозяина гримировал актрис.

Люба была не только молода и красива, но и талантлива. Граф обратил на нее свое благосклонное внимание, а все в театре знали, что это значит. Каменский был жесток, актеров, которые не знали текста роли или допустили какую-либо оплошность, он лично сек плетью, часто прямо за кулисами в антракте, так что крики наказываемого доносились до зрителей. Понравившиеся ему крепостные актрисы становились его недолгими фаворитками.

Так случилось и с Любой, которую несчастный «тупейный художник» искренне любил, Молодая девушка также тайно любила Аркадия. И вот, причесывая ее, он пообещал сделать все, чтобы спасти ее от позорной участи. Люба поверила ему, обещала ждать.

Когда художник попытался похитить свою любимую, их схватили слуги Каменского. Недолгое счастье героев было разрушено, они ждали жестокого наказания. Однако граф решил предоставить Аркадию шанс изменить свое положение. Он отправил его на «царскую службу». Любовь Анисимовна

осталась крепостной графа, она обещала ждать любимого, который собирался вернуться, чтобы выкупить ее. Аркадий воспользовался этим шансом, он получил офицерский чин, не забыл своей любви, вернулся, чтобы выкупить Любу.

Казалось бы, в произведении должен быть счастливый финал, но автор понимал, что в жизни все, вероятно, кончилось бы иначе. Аркадий и Люба так и не встретились вновь. На следующий день она услышала, что на постоялом дворе зарезали офицера. Это был ее Аркадий. Умение Н. С. Лескова отражать «неурядицы быта» проявилось и в том, что убийцей оказался дворник, который зарезал человека ради денег.

С тех самых пор Люба стала часто прикладываться к «плакону». Она постепенно спивалась, медленно губя себя, потому что не ждала уже счастья в жизни, стала «вечной вдовой», что автор использует слово «плакон» элемент народной речи. Ведь бывшая актриса, игравшая во многих французских пьесах, не могла не знать правильного произношения этого слова: Лесков этой деталью подчеркивает, что только неизбывное горе заставило героиню искать утешения в вине, легко восстанавливается близость «плакона» к словам «плач», «плакать».

Произведение написано темными красками. Молодой девушке сломали жизнь – высекли, сделали наложницей, затем отправили к свиньям. А потом, когда казалось что близко избавление, счастье, зарезали жениха. Нет у

героини сил даже на смерть. Выпила водочки, залила горе – и живет дальше.

Финальная фраза «Тупейного художника» символична. Кажется, говоря о том, что «более ужасных и раздирающих душу поминок он в жизни не видел, рассказчик думает уже не только об истории «тупейного художника», но о тех самых «неурядицах народного быта», непревзойденным мастером описания которых был Н. С. Лесков, Весь ужас пережитого венчает тихий домашний «плакончик» с водочкой.

В «Тупейном художнике», этом шедевре позднего Лескова, нашли отражение и взгляды писателя, и то чутье, которым он прозревал истину, которое и сделало его знатоком России, в которой добро и зло всегда живут рядом друг с другом.

Лесков культивировал и особый жанр исторического рассказа». В этом стиле выдержан его «Человек на часах». В этом рассказе писатель разрабатывает дошедшее до него известие о подлинном событии николаевского времени.

Это один из лучших рассказов Лескова по сжатости, драматизму и выразительности. Искусство писателя сказалось здесь в полной мере: исторический придворный анекдот развернулся в яркую картину военных порядков и полицейских нравов николаевской эпохи, на фоне которой, во всем своем незаметном, но великом героизме, среди казенных обликов служилого и карьерного Петербурга 30-х годов выступает фигура подлинного «праведника» солдата Постникова, сохранившего в неприкосновенности облик человека даже «на часах» перед Зимним дворцом.

Таким образом, опорное миросозерцательное начало для Лескова – это идея деятельного и самоотверженного добра. Главная черта лесковских героев – постоянная готовность прийти на помощь к другому человеку - соотносилась автором и самими героями с евангельской проповедью любви и добрых дел. Истинная вера мыслится писателем как последовательно этическая житейская ориентация: по словам Лескова, простолюдин, «худ он или хорош, но живет до сих пор с убеждением в необходимости добрых дел для спасения…». По мнению писателя, «жизнь состоит в борьбе добра со злом, и проклятие лежит над всякой неподвижностью». Наверное поэтому лучшие лесковские герои не склонны закрывать глаза на бытующее вокруг зло. Видя недостатки своего близкого, родного, они испытывают чувство глубокой тревоги и горечи.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

Гроссман Л.П. Николай Семенович Лесков. – М.: Знание, 1956.
Дунаев М.М. Православие и русская литература. Ч. I. – М.: Христианская литература, 1996.
Лесков Н.С. Повести и рассказы. – М.: Художественная литература, 1983.
Семенов В.С. Николай Лесков – время и книги. – М.: Современник, 1981.
Хализев В., Майорова О. Лесковская концепция праведничества. // В мире Лескова. Сборник статей. – М.: Советский писатель, 1983. – С. 196 – 232.

Blog