Geum.ru

И. Г. Фихте  (1762-1814), представитель субъективно-идеалистического направления философской мысли. Сидеями Фихте были связаны многие основные положения философско-эстетической системы ранних немецких романтиков

Вид материалаЗакон

Содержание


РЕВОЛЮЦИОННАЯ ПОЭЗИЯ ФРАНЦИИ 30-40-х годов.
Эжезипп Моро
Шарля Жилля
Подобный материал:
1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   21

РЕВОЛЮЦИОННАЯ ПОЭЗИЯ ФРАНЦИИ 30-40-х годов.


Исторические судьбы Франции после 1830-х годов сказались не только на особенностях развития романтизма, на блистательно-стремительном развитии реалистической прозы, но и на специфике формирования структуры литературного процесса Франции в целом, когда на «левом» его фланге отчетливо выделилось течение, непосредственно связанное с революционным движением, воссоздающее его политический, социальный, [241] нравственный опыт. Это течение настойчивее всего давало о себе знать в периоды общественного подъема (революции 1830 и 1848 гг.).

Особая роль внутри этого течения принадлежит поэзии как очень оперативному роду литературного творчества, способному немедленно откликнуться на потребности и события дня и к тому же, благодаря своей форме, легко войти в устную традицию, что было немаловажным, ибо революционная литература не имела ни большой прессы, ни влиятельных издателей и жива была созвучностью своего идейно-эмоционального содержания настроениям массы, ее сочувствием, признанием.

Революционной поэзии Франции первой половины века свойственно внимание к факту, непосредственность его эмоциональной оценки, порой не чуждой иллюзий. Такой иллюзией, например, была вера в то, что «Три славных дня», как называли современники Июльскую революцию 1830 г., открывают эру благоденствия. Многие поэты слагали востороженные приветствия во славу будущего, которое будто бы утвердится под эгидой нового правителя - «короля-гражданина» Луи Филиппа Орлеанского, возведенного на трон после свержения династии Бурбонов. Правда, так думали не все. Беранже, например, в частных письмах критически отзывался о новом правительстве. Однако не он, а безвестный дотоле молодой поэт Огюст Барбье (1805-1882) первым выступил с обличением новых хозяев Франции. 19 сентября 1830 г. в журнале «Ла Ревю де Пари» была опубликована сатира «Раздел добычи», написанная еще в августе, т. е. менее чем через месяц после «Трех славных дней». Поэт противопоставляет героизм революционного народа, его патриотический пыл, его подвиг своекорыстию стяжателей, которым достались плоды победы. Возмущение, охватившее тех, кто отдавал свою кровь во имя свержения Бурбонов и был обманут новыми правителями Франции, кипит в обличениях этой великой поэмы. Сатирический пафос неотделим от прославления «святой голытьбы», той, что свергла троны, шла победным -шагом по всей Европе, а теперь, пусть даже обманутая, оттесненная, по-прежнему полна отваги. Поэт ощущает свою близость к этой массе, ее глазами смотрит на прошлое и в грядущее, укреплен ее силой, ее правотой. Великолепен образ Свободы, музы революции, рожденной в час штурма Бастилии, а в дни [242]Июля представшей в трехцветной косынке у иссеченных картечью стен, чтобы вдохновить повстанцев на победу. Так в зримом, многими нитями связанном с действительностью символе предстает преемственность революционных традиций - важная тема демократической поэзии Франции XIX в.

Вскоре после публикации «Раздела добычи», отражая растущее недовольство итогами Июльской революции и откликаясь на возникавшие в начале 30-х годов народные волнения и восстания, появляется довольно большое число поэтов-сатириков. Среди них особой популярностью пользовался участник баррикадных боев Июля, республиканец Огюст Бартелеми (1796- 1867). Начиная с марта 1831 г. Бартелеми стал выпускать «еженедельную сатиру» (брошюру на восьми листах каждую неделю) «Немезида». В ней он касался фактов и конкретных лиц и одновременно поднимался до создания широких социально-поэтических обличений. Автор «Немезиды» сочувствует рабочим, говорит об их нищете, лишениях, протестует против того, что буржуа называют повстанцев-пролетариев «каторжниками» (сатира «Поэт и восстание», «Всеобщее восстание»). Примечателен отклик Бартелеми на восстание лионских ткачей в ноябре 1831 г. В сатире «Лион» о восстании говорится как о «войне рабов, этих новых Спартаков», сила которых столь велика, что даже расстрелы, поражения - залог их будущих побед. Правда, поэт не без опасения относится к восставшим, но главным художественным итогом его произведения является образ грозной рати - «рекрутов голода, тысячами выходящих из мастерских».

В этом образе революционной массы, как и в сатирах Бартелеми, звучит гнев сатирика, недавнего бойца парижских баррикад. Но Бартелеми недолго выражал такие настроения. В начале 1832 г. «Немезида» прекратила свое существование. Однако ее традиция сохранилась. В 1833 г. два молодых поэта - Луи Агат Берто (1810-1844) и Жан Пьер Вейра (1812-1843) - в течение нескольких месяцев, пока правительственные преследования не обрушились на них, издавали в Лионе еженедельную сатиру «Красный человек», само название которой, по ассоциации со знаменитой песней Беранже, говорило о ее тираноборческом пафосе.

Такие же цели ставил перед собой молодой поэт из Провена, участник Июльской революции и парижского [243] восстания 1832 г.  Эжезипп Моро (1810-1838). Вернувшись в 1833 г. в родной город, он приступил к изданию периодической стихотворной сатиры «Диоген». Тихий Провен не был похож на бурлящий, готовый к новому восстанию Лион, но сам Моро ощущал себя народным писателем, хотел соединить поэзию и активное революционное действие. Издание «Диогена» было, конечно, лишь наивной попыткой воплотить в жизнь эти мечты: провенские буржуа запретили сатирический листок. Моро возвратился в Париж. Изнуренный лишениями, он умер в больнице «на койке для бедных».

Однако мечта Моро обрести широкого читателя и своим стихом служить свободе не пропала втуне. Уже при жизни поэта у него была своя аудитория: его знали простые люди в парижских предместьях. Им были близки не только тираноборческий и антибуржуазный пафос поэзии Моро, героические ее мотивы, устремленные в будущее, но и сам облик поэта-бедняка. Как и Барбье, Моро продолжал традиции революционной литературы XVIII в., пересоздавая их в свете романтических веяний. Важен был для него и опыт Беранже, песни которого он ценил, опыт которого стремился воспринять.

В 30-40-х годах появилось немало сборников брошюр, листовок, в которых поэты стремились популяризировать идеи Сен-Симона, Фурье, а позднее - социалистов-утопистов Кабэ, Дезами, Бабёфа и др. В поисках формы, предельно обнажавшей идею, они обращались не только к песням Беранже, но и к такому проверенному многовековой традицией жанру, как басня. Уже в начале 30-х годов привлек к себе внимание молодой поэт-баснописец Пьер Лашамбоди (1806-1872). Его басня иногда представляет собой лаконичную, четко очерченную сатиру-уподобление, порой живописный образ-символ, овеянный мечтой о светлом будущем человечества.

Связи с басенной традицией очевидны в творчестве других французских поэтов -  Шарля Жилля (1820- 1856), Постава Леруа (1818-1880), Алексиса Далеса (1815-1893), Эжена Потье (1816-1887). И все же эти поэты, принадлежащие уже к представителям революционной литературы 40-х годов, не баснописцы, а песенники.

Песня стала в этот период ведущим жанром революционной поэзии. Продолжая традиции литературы эпохи Великой французской революции и вдохновляясь [244] опытом своего учителя Беранже, поэты-песенники, в подавляющем большинстве представители народа, часто простые рабочие и ремесленники, ставили перед собой цель прежде всего увлечь благородными идеями своих слушателей. Яркий тому пример - деятельность поэта Шарля Жилля, рабочего, революционера, сторонника идей утопического социализма. В 1841 г. он организовал гогетту (народно-певческое общество) «Ла менажери», подвергавшуюся постоянным полицейским преследованиям. В 1846 г. после ареста Жилля и ряда его товарищей гогетту запретили. Но Жилль, выйдя через полгода из тюрьмы, написал ряд новых песен.

Революционная поэзия 1848-1851 гг. часто брала на себя пропагандистскую миссию, т. е. она обращала внимание на злободневные факты, комментируя их, призывая патриотов быть на страже народных интересов. Так возникала своеобразная летопись важнейших политических событий тех лет, основные вехи которых просматривались с народных позиций.

Конечно, заслуги отдельных поэтов в этой области не равнозначны. Среди них были песенники-памфлетисты, подобные Жиллю и Леруа, поэты-философы, такие, как Лашамбоди. В их произведениях главным героем является сам автор - борец, мыслитель. Некоторые поэты, подобно Алексису Далесу, сумели с необыкновенной непосредственностью и ощущением драматизма откликнуться на революционные события, ярко и убедительно выразив чувства рядового участника революции. В 1846 г. Пьером Дюпоном (1821 - 1870) была написана знаменитая «Песня рабочих», образно воссоздавшая будни пролетариев, их нищету, тяжкий труд, рождающий не только страдания, но и гордость созидания, уверенность в своем праве требовать справедливости. После февраля 1848 г. Дюпоном как бы от имени коллективного героя написаны «Песня студентов», «Песня солдат», «Песня ссыльных», «Песня крестьян», также проникнутые революционным настроением. Но полнее всего новаторство и особенности реализма революционной литературы проявились в поэзии Эжена Потье (1816-1887), автора «Интернационала» (1871).

В статье В. И. Ленина «Евгений Потье» (1913) четко определено реальное историческое содержание творчества поэта: «С 1840 года он откликался на все крупные события в жизни Франции своей боевой песней, будя сознание отсталых, зовя рабочих к единству, бичуя [245] буржуазию и буржуазные правительства Франции»*. В 40-х годах Потье разделил с рабочим классом Франции увлечение идеями утопического социализма, ожидание социальных реформ, революционную решимость, окрашенную буржуазно-демократическими иллюзиями, разбившимися о кровавую расправу июня 1848 г. Накануне Февральской революции и в феврале - июне 1848 г. он много писал. Его песни («Пропаганда песнями», «Навоз», «Старый дом на слом!», «Пасхальные яйца» и др.) выходили отдельным» листовками, печатались в брошюрах и газетах. В них привлекает не только благородство и смелость идей, но и атмосфера радостного ожидания, молодой отваги. Поэт не говорит о себе, но песни его лиричны, ибо идеи, пропагандистом которых он выступает, близки ему.

[* Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 22. С. 273-274.]

Среди песен, написанных после Февральской революции 1848 г., есть одна под названием «Дудочка». «Я переживаю в этот момент странную метаморфозу. Я меньше человек, чем вещь, меньше поэт, чем инструмент»,- пишет Потье. Он скромен, сравнивает свое искусство с незатейливым звуком дудочки. И вместе с тем поэт уверен, что она лучше арфы или трубы найдет путь к сердцам «обездоленных, людей полей и мастерских».