Предисловие

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 38

правительство "молодых выскочек". Дума блокировала законопроекты, профсоюз

угольщиков устроил настоящую "рельсовую войну", перекрыв сибирские

магистрали, губернаторы выносили на Совете Федерации жесткие и неприятные

резолюции. В этих политических условиях девальвация казалась правительству

немыслимым, невероятным риском...

Я вспоминаю то психологическое состояние, в котором находился Сергей

Кириенко в летние месяцы 1998 года. Он пытался выглядеть

снисходительно-спокойным. Старался дистанцироваться от прежней

либерально-экономической команды Чубайса, Гайдара. В любой другой ситуации

эта тактика была бы, наверное, единственно правильной. Для начала премьеру

нужно было избавиться от своих комплексов, обрести привычку к власти. С

другой стороны, Сергей Владиленович видел, как все плотнее, тяжелее на

страну накатывает жуткий финансовый кризис. Ему необходима была поддержка со

стороны крупных банкиров, финансовой элиты. Но и с этой стороны премьер

оказался как бы жестко отрезан: ему попросту не доверяли.

Я видел перед собой такую картинку: на атомной станции случилась

авария, и здесь были необходимы не большие академические знания, а

многолетний опыт работы с "кнопками".

Вот с этими-то "кнопками" правительство разобралось далеко не сразу!..

Одновременно несколько кризисов с разных сторон обрушилось на

правительство Кириенко.

Может быть, сейчас уже мало кто помнит знаменитую "рельсовую войну"

лета 98-го года, но уверен, что Сергей Кириенко, кстати, как и я, с

содроганием вспоминает ту волну шахтерских забастовок.

Летом 98-го года началось жесткое противостояние шахтеров Кузбасса с

правительством. Они уже несколько месяцев не получали зарплаты. Продолжали

ходить в забои, руководство шахт каждый раз обещало им выплатить

причитающиеся деньги. И в очередной раз обманывало. Взрыв открытого

недовольства пришелся на лето, когда приближались отпуска, когда дети должны

были отдыхать и набираться сил, а денег в шахтерских семьях не было совсем.

...Главный парадокс состоял в том, что эти шахты уже давно не входили в

государственный сектор экономики. Они были акционированы, иногда уже не раз

поменяли своих собственников, но шахтеры не хотели разговаривать с новыми

хозяевами или с местными начальниками, которые были не в состоянии

справиться с ситуацией. Главными виновниками всех своих бед они по-прежнему

считали тех, кто находится далеко, в Москве. Министерство. Правительство.

Забастовки шахтеров в стране происходили и до этого. Реформы в угольной

отрасли шли туго, приходилось с огромными усилиями закрывать

бесперспективные, экономически нерентабельные шахты. Чаще всего ни

политической воли, ни денег на эти преобразования не было. Уголь, который

добывали шахтеры с глубоких пластов, имел такую себестоимость, что

потребитель был не в состоянии платить за него необходимые для нормального

функционирования шахт деньги.

Поэтому к сезонному обострению в шахтерских регионах прежнее

правительство как-то уже приспособилось. Обычно председатель правительства

весной собирал у себя губернаторов, руководителей отрасли, профсоюзных

шахтерских лидеров. Правительство выделяло шахтерам кредиты, списывало их

долги, и с грехом пополам каждый раз удавалось шахтерский кризис смягчить. В

этот раз только что назначенный и утвержденный Думой Кириенко упустил

надвигающуюся опасность.

Шахтерская солидарность - вещь уникальная. За одними регионами

последовали другие. Буквально за несколько дней шахтерские волнения охватили

почти все угледобывающие районы страны.

Но это еще не все. Шахтеры стали перекрывать железнодорожные

магистрали. Это уже был совсем другой уровень противостояния.

Поезда не ходили. Оборвались связи между регионами. Предприятия несли

огромные убытки - не доставлялись грузы. Люди не могли уехать в отпуск.

Товары не доходили до потребителей. Волнение в обществе нарастало. В нашей

огромной России перерезать железные дороги - все равно что отрубить

электричество. Это уже было уголовное преступление. Раздавались голоса -

арестовать, посадить, разогнать с помощью спецподразделений. Но очень не

хотелось создавать неприятный прецедент уголовного преследования отчаявшихся

людей, отягченный к тому же массовыми столкновениями с органами

правопорядка. В аварийном режиме начались переговоры молодого правительства

с шахтерами.

Надо сказать, шахтерские лидеры быстро оценили ситуацию. Они поняли,

что в условиях надвигающегося кризиса их действия вызывают громадный

политический резонанс, подобный тому, какой вызывали их забастовки в мою

поддержку в 1990 году. Тогда они выдвинули лозунг: Горбачева в отставку,

Ельцина в президенты! Десять лет назад шахтеры возлагали огромную надежду на

частную собственность - мол, с ее помощью шахты можно будет модернизировать

и даже получать процент от прибыли. Я обещал всеми силами содействовать этим

реформам.

При этом мы тогда не учли одного обстоятельства: отрасль была морально

устаревшая, малорентабельная, и надеяться на какое-то экономическое чудо

было наивно... И шахтерские протесты продолжались все эти годы.

Но в 1998 году шахтеры использовали уже не только привычные

экономические лозунги - возвращение долгов по зарплате и так далее. Впервые

за последние годы, в столь массовом порядке, согласованно они вновь

выступили с полномасштабной политической программой. Долой правительство!

Ельцина в отставку!

...Это тяжелое противостояние продолжалось больше трех месяцев.

Шахтерский пикет, который расположился в Москве, прямо у Дома правительства

России, на Горбатом мосту, стучал касками, объявлял голодовки, развлекал

журналистов. Постепенно бастующие шахтеры стали мощным информационным

поводом для атаки на правительство: к ним приезжали на Горбатый мост

депутаты и артисты, с ними встречались представители всех партий и

политических движений. Скандал разрастался.

Надо сказать, москвичи реагировали на шахтерский пикет весьма

своеобразно. Эстрадные артисты и политики использовали визиты на Горбатый

мост в основном для своей собственной рекламы. Сердобольные московские

женщины кормили и поили шахтерских лидеров, приглашали в гости. Все вокруг

шахтеров было настолько спокойно, я бы сказал, лениво, что явно никто не

собирался поддерживать их протест. Но за шахтерами, уныло сидевшими на

Горбатом мосту, стояла огромная сила: озлобившиеся шахтерские регионы,

начавшие "рельсовую войну" с правительством.

...Вице-премьер Олег Сысуев, отвечавший за социальные вопросы, мотался

из одного угольного региона в другой, почти не глядя подписывал любые

соглашения, лишь бы договориться. В одном из таких подписанных им документов

я с интересом обнаружил пункт о том, что да, правительство согласно с тем,

что Ельцин должен уйти в отставку.

Конечно, юридически этот договор был нелепым, я попросил сохранить его

как историческую ценность. Но вместе с тем было понятно: правительство

находится уже почти в невменяемом состоянии.

О том, что шахтерские акции просто гипнотизировали молодых политиков,

косвенно свидетельствует тот факт, что после своей отставки Кириенко и

Немцов сразу же вышли к шахтерам и с удовольствием выпили с ними бутылку

водки, отметили свой уход. Было понятно, что теперь шахтерский бунт

постепенно рассосется - ставший для шахтеров политической мишенью премьер

побежден не без их прямого участия. Ни решения проблем, ни успокоения в

шахтерские регионы это, правда, не принесло.

Но поезда по Сибири все-таки начали ходить.

В это время на финансовом рынке ситуация немного улучшилась. Скрепя

сердце Минфин прекратил выпуск новых ценных бумаг и начал оплачивать старые

из обычных доходов бюджета, то есть за счет пенсионеров, врачей, учителей.

Сразу поползли вверх долги по зарплате бюджетникам. Но другого выхода не

было. Пошли на жесткие меры и Центробанк, и правительство. На пост

руководителя Госналогслужбы был назначен Борис Федоров, пообещавший очень

круто разбираться с должниками.

В это же время состоялась известная встреча Кириенко с крупнейшими

представителями российского бизнеса, подальше от прессы, за закрытыми

дверями - в старом правительственном пансионате "Волынское", недалеко от

дачи Сталина. Кириенко был вынужден уйти от своего чуть ли не главного

постулата - не иметь дело с олигархами, ни в чем не зависеть от них.

Кириенко прямо сказал, что ему нужна их помощь. Политического ресурса

явно не хватает, чтобы исправить ситуацию.

На этой встрече было решено создать что-то типа экономического совета

при правительстве, куда должны были войти все представители крупнейших

банков и компаний. Бизнесмены дали на встрече достаточно жесткую оценку:

правительство слабое. Надеяться на финансовую помощь Запада ему не

приходится. Кто в мире будет разговаривать с малоизвестным вице-премьером

Христенко, с другими молодыми людьми из правительства Кириенко? Было

предложено на время откомандировать Анатолия Чубайса на помощь

правительству. Участники встречи в "Волынском", которая началась в четыре

часа, уже к восьми договорились о кандидатуре Чубайса, а к девяти на моем

столе уже лежал указ. Это свидетельствовало о том, что ситуация

действительно "пожарная". Чубайс, который совсем недавно в очередной раз

ушел из правительства, вновь оказался востребованным. Указ я подписал в тот

же вечер.

Чубайс был назначен спецпредставителем России на переговорах с

международными финансовыми организациями в ранге вице-премьера. Это был еще

один компромисс Сергея Кириенко - изначально он хотел опираться только на

новую экономическую команду, не контактировать с экономистами гайдаровской

школы.

Чубайс быстро добился на переговорах крупного кредита МВФ (шесть

миллиардов из обещанных десяти были привезены уже в июле). И поначалу

доходность ГКО резко снизилась. Но по всей видимости, положение уже стало

настолько угрожающим, что любые опоздания по времени в принятии решений,

любые неувязки были в состоянии добить наш рынок, сломать его окончательно.

Получи мы кредит двумя месяцами раньше... перейди Центробанк в мае на

"плавающий" курс рубля... не объяви международные агентства о падении нашего

финансового рейтинга... Сейчас легко говорить в сослагательном наклонении. А

тогда?!

Увы, как выяснилось, было уже поздно спасать положение. Рынок перестал

верить противоречивым действиям правительства и Центробанка.

В считанные недели кредит растаял: банки с такой скоростью покупали

доллары, что удержать курс рубля можно было только путем мощнейшей

интервенции на бирже. Центробанк вбрасывал доллары - они мгновенно исчезали.

Все участники рынка, в свою очередь, сбрасывали ценные бумаги.

...Вся эта история хорошо известна. Но я еще и еще раз прокручиваю ее в

голове, чтобы понять: когда и где мной была допущена главная ошибка?

Ошибка, по всей видимости, была в моей внутренней установке мая-июля:

"не мешать, не вмешиваться". Я привык доверять тем, с кем работал. Однако

удержать ситуацию ни Дубинин, председатель Центробанка, ни Кириенко не

смогли.

...Это для простых людей валютный кризис оказался как снег на голову

среди лета, а финансисты прекрасно знали о том, какой пожар горит на

Токийской бирже, как трещат национальные валюты стран Юго-Восточной Азии,

какие массовые увольнения в японских корпорациях, как люди в Гонконге

выбрасываются из окон небоскребов. Финансовая паника царила на мировых

биржах уже давно.

Упустившее инициативу правительство действовало в режиме лихорадочного

поиска вариантов. Оно догоняло ситуацию - а ситуация уходила все дальше и

дальше. Кириенко уже готов был советоваться со всеми, слушать всех, он

бросился консультироваться, разговаривать, искать выход в тот момент, когда

финансовая паника захлестнула все банки. Напряжение в его вроде бы такой

крепкой нервной системе явно зашкаливало.

Но чуда не произошло.

13 августа. Центробанк России принял решение сократить объем продаж

иностранной валюты российским банкам.

13 августа. Состоялся обмен мнениями по телесвязи заместителей

министров финансов стран "семерки". Они обсуждали вопрос о возможной

девальвации рубля.

13-15 августа. Финансовый мир реагирует на обвал на российском фондовом

рынке.

17 августа. Правительство объявляет о выходе из "валютного коридора" и

приостановлении обязательств по выплате внутренних долгов.

21 августа. На внеочередном заседании Госдумы была проголосована

резолюция, призывающая президента уйти в отставку. За нее проголосовали 248

депутатов. Вот комментарий Селезнева: "Всем банкротам, начиная с президента,

надо бы добровольно уйти".

В начале августа почти черные от усталости Чубайс, Гайдар, Христенко,

Дубинин, Алексашенко, уже две недели не выходившие из кабинета

премьер-министра, писали "последний и решительный" план антикризисных

действий, чрезвычайный план.

16 августа ко мне в Завидово приехали Чубайс, Кириенко, Юмашев.

Положение такое, что необходимо в пожарном порядке спасать ситуацию,

объяснили Чубайс и Кириенко. Срочная девальвация рубля, временное

приостановление выплат по ГКО - вот первые по очередности меры. Глава

правительства принялся объяснять детали, но я остановил его. И без деталей

было понятно, что правительство, а вместе с ним и все мы стали заложниками

ситуации. И выбора уже не остается: правительство цепляется за все. Я не

хотел, чтобы моя тревога передавалась им. Возможно, какими-то отчаянными

усилиями ситуацию удастся спасти, удастся удержать рубль на приемлемом

уровне.

Действуйте, сказал я. Давайте принимать срочные меры.

Пакет решений от 17 августа оказался, как это выяснилось впоследствии,

тяжелым экономическим просчетом. Экономические историки не смогли найти

прецедентов решению российского правительства: не платить по собственным

внутренним долгам. "Команда монетаристов" из Белого дома так смертельно

испугалась неконтролируемой инфляции, что побоялась ускорить обороты

печатного станка ровно настолько, насколько этого требовал рынок ГКО. Но

"двойной дефолт", то есть замораживание долгов, как для наших заемщиков, так

и для зарубежных, оказался ударом куда более страшным и куда более могучим,

чем скорость станка. Официальное понижение курса уже не смогло спасти

ситуацию.

Вкладчики кинулись в коммерческие банки, банки в Центробанк за

кредитами, а Центробанк закрыл перед ними двери... Наблюдая за глобальным

кризисом, мы незаметно для самих себя получили его в еще более

катастрофическом варианте - курс рубля упал в два, а потом и в три раза.

После 17 августа я принял решение об отставке Дубинина. Считал, что

будет абсолютно естественно, если главный банкир страны, при котором

произошел резкий обвал курса национальной валюты, уйдет в отставку.

По моей просьбе глава администрации Валентин Юмашев пригласил Дубинина

в Кремль. Попросил, чтобы он написал заявление об уходе.

В этот же день срочно собрались все участники встречи в "Волынском",

крупнейшие банкиры. Через Юмашева они передали свою просьбу: умоляем не

отправлять в отставку главу Центробанка. Именно Центробанк сейчас проводит

ряд мер, чтобы спасти от полного банкротства крупнейшие банки страны, именно

он амортизирует сейчас падение курса рубля. Для того чтобы не создавать

окончательной паники на финансовом рынке, Дубинина нужно оставить.

Подумав, я изменил свое решение. Если крупнейшие банки страны в

одночасье закроются, кризис выйдет на улицы, и ситуацию уже не удержать.

Кстати, показательно, что никто из банкиров не просит меня защитить

правительство.

В эти же дни попросился в отставку мой экономический советник Александр

Лившиц. Это был единственный человек, который сам, по своей инициативе решил

уйти. Хотя как раз именно он меньше всех был виноват в этом кризисе. Все

последние месяцы он постоянно писал отчаянные экономические записки на имя

президента.

В своем прошении об отставке Александр Яковлевич попросил прощения у

меня за то, что не смог уберечь страну от экономического кризиса.

21 августа состоялась встреча Валентина Юмашева и Сергея Кириенко.

Валентин рассказал, что поехал встретить Кириенко в аэропорт - он

возвращался из какой-то плановой поездки. Сидели в пустом правительственном

зале. Долгий, трудный разговор. Вот слова Сергея Владиленовича: "Сам

чувствую, что топлю президента. Каждый наш шаг - удар по нему. Делаю все,

что только можно. Но ситуацию удержать - увы! - мы не в состоянии".

"Валютный коридор" был пробит за два дня, банки думали только о своем

собственном спасении... Именно в эти дни кризис коснулся и российских

вкладчиков. Они поняли: надо спасать свои деньги. Очереди к банкоматам и

кассовым окошечкам становились день ото дня длиннее, вкладчики рванулись

спасать сбережения. Все! Произошло самое страшное для финансов страны -

паника.

Пока правительство выясняло отношения с Центробанком, этого никто не

замечал, кроме специалистов, биржевых операторов, банкиров. Но вот кризис

дошел и до улицы. До каждого человека.

Честно скажу: страшно наблюдать за страной, когда до финансовой

катастрофы остался практически день или два. Люди по инерции догуливают

летний отпуск, загорают, смотрят футбол, ездят на дачу. Между тем тень

тотального кризиса нависла уже над каждой семьей. Ведь зарплату люди

получают в банке. Сбережения хранят тоже в банке. Предприятия, где они

работают, тоже не могут жить без банковских кредитов.

Тяжелые уроки кризиса...

Мы включились в мировую экономику, как послушные ученики. И "учитель"

жестоко наказал нас за наши двойки и тройки. Миллионы россиян впервые

оказались перед лицом этой новой реальности.

И наверное, все дальнейшие "плавные улучшения" и "стабилизации" не

смогли компенсировать этот психологический шок: взлетевшие осенью цены на

потребительские товары, увольнения и сокращения, невыплаты зарплат даже в

солидных организациях, кризис неплатежей.

Всю неделю после 17-го я пытался понять: почему Кириенко мгновенно

оказался без поддержки? Почему все элиты - и финансовая, и политическая - от

него отвернулись? Сергей Владиленович это чувствовал раньше, еще летом он

вел активные переговоры с Юрием Маслюковым, Евгением Примаковым, хотел

уговорить их стать первыми вице-премьерами в своем правительстве, чтобы

придать ему большую устойчивость, весомость. Но и тут не хватило времени.

Вообще я уверен, что, будь в запасе у команды Кириенко хотя бы полгода, все

в России могло бы повернуться по-другому. Но кризис смел их планы, жестоко и

быстро.

В такие тяжелые для страны дни проверяется административный ресурс

правительства, то есть его прочность, его надежность, его умение стукнуть

кулаком по столу и умение взять инициативу на себя. Именно сейчас, во время

кризиса, без мощной политической фигуры, которая уравновесит всю сегодняшнюю

катастрофу, ничего не получится. Такая у нас страна.

В воскресенье, 23 августа, я пригласил Кириенко. Мы оба испытывали, как

ни странно, чувство облегчения. Он поблагодарил меня за то, что я дал ему

возможность поработать, что-то сделать... Замолчал, не находя больше слов.

Чувствовалось, что у Сергея Владиленовича просто гора с плеч упала.

Мое облегчение было странным, двойственным. Я очень жалел о том, что

уходят люди, с которыми я связывал столько надежд. С другой стороны, только

Blog

Предисловие