Н. И. Яковкина история русской культуры

Вид материала

Книга

Содержание

Глава первая просвещение в россии во второй половине xix века

Подобный материал:

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 43

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ПРОСВЕЩЕНИЕ В РОССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА

§ 1. НАЧАЛЬНАЯ ШКОЛА

Экономическое и социальное развитие России во второй половине XIX века требовало определенной культурной среды. Между тем к середине XIX века страна имела чрезвычайно низкий уровень народного образования, грамотные составляли лишь 6% от всего 70-миллионного населения. Поэтому одним из главных вопросов педагогического и общественного движения тех лет стал вопрос создания начальной народной школы. В подготовке проекта реформы начальное школы приняли участие видные педагоги — К. Д. Ушинский, В. И. Водовозов, Д. Д. Семенов. Завершенный к 1860 году проект был опубликован в печати и подвергся широкому обсуждению. В 1862 году министерством народного просвещения был составлен новый «Проект устройства общеобразовательных учебных заведений», учитывавший некоторые итоги обсуждения и содержавший ряд прогрессивных положений, в частности о преемственности между низшей и средней школой.

Однако изданное в 1864 году «Положение о начальных народных училищах» существенно отличалось от проекта 1862 года. Согласно «Положению» 1864 года начальная школа изымалась из ведения директоров гимназий и смотрителей уездных училищ (как это было по уставам 1804 и 1828 годов) и передавалась под контроль уездных и губернских училищных советов. При этом народные училища могли создаваться как правительством, так и частными лицами или обществами, могли быть платными или бесплатными. Целью народных училищ объявлялось утверждение в народе «религиозных и нравственных понятий и распространение первоначальных полезных знаний». Училищные советы принимали решения об открытии или закрытии училищ, занимались подбором учителей. В учебную программу начальных училищ входили: закон Божий, чтение гражданской и церковной печати, письмо, четыре действия арифметики и церковное пение. Таким образом, преемственность учебных программ начальной и средней школы была уничтожена. В то же время «Положение», предоставляя народу возможность образования, значительно расширяло в нем степень общественного участия. Устраняясь от финансовой поддержки начальной школы, правительство по существу передавало дело ее создания в руки общественности, то есть прежде всего, земств и крестьянских обществ.

Крестьянские школы

Еще по уставу 1804 года поместные крепостные могли с согласия помещика создавать собственными силами школы в своих деревнях. Эти так называемые крестьянские школы продолжали существовать и во второй половине XIX века.

Положение их в этот период мало изменилось по сравнению с прошлым. Как и раньше, школы ютились в тесных, а подчас непригодных для занятий помещениях, чрезвычайно низок был в большинстве случаев и культурный уровень учителей.

Воспоминания бывших учеников этих школ рисуют достаточно красочную картину их деятельности. Так, в одной из деревень Виленской губернии в 80-х годах XIX века крестьяне приняли решение устроить школу. Учителем был избран отставной солдат, который раньше служил псаломщиком при военной церкви. Под школу была отведена заброшенная изба. «С каждого дома было собрано по связке соломы, крыша была залатана, двери и окна починены». Те из крестьян, кто стали посылать детей в школу, платили учителю «за труды»: 5 гарнцев ржи, 1 фунт овечьей шерсти, 2 пары яиц и 20 копеек. «В школу собралось до 60 мальчуганов, девочек не принимали, да и не в обычае было тогда посылать девочек в школу». Отставной солдат Андрюша не имел ни малейшего понятия о методике обучения грамоте, к тому же ни учебников, ни каких-либо других учебных пособий в школе не было. «Идя первый раз в школу, мы захватили с собой все, что только было в доме поучительного... тут были и буквари, и сказки лубочной торговли, часословы, псалтири и Евангелие; старинные неизвестных авторов романы, отдельные номера журналов... запачканные и изорванные экземпляры». Затем каждый мальчик начинал учиться по своей книге. «Ведено было читать всем вслух, как кто умеет... Поднялся в классе вой и стон, слившийся в один протяжный гул, отголоски которого далеко были слышны за пределами школы...». Учитель «подсаживался» к каждому из 60 учеников и выслушивал его ответы. Остальные же ученики, предоставленные самим себе «старались тихонечко ущипнуть друг друга или, подкравшись к соседнему столу, рвануть кого-либо за волосы и незаметно скрыться, наложить в воротник соседу тертого картофеля или сыпануть нечаянно в физиономию сухим толокном».¹

Естественно, что в подобной обстановке дело учения шло плохо, и только на второй год ученики стали писать буквы. Описанное положение было достаточно I типично для крестьянских школ. Кроме того, в них, как и вообще во всех сельских школах того времени, обучение в связи с сельскохозяйственными работами происходило лишь с ноября по начало апреля. «Когда наступает весна, — писал учитель такой школы, — сельские дети рвутся на волю неудержимо. Потянулась скотинушка в поле, поехали-запрыгали вслед за нею и сельские ребятишки пасти лошадей и овечек... к половине апреля школа пустеет».²

Первоначально крестьянские школы численно превосходили земские, и крестьяне несли основные расходы по их содержанию. Но постепенно земская школа, лучше оборудованная, с необходимыми учебными пособиями и профессиональными учительскими кадрами заняла в губерниях преобладающее положение. Значительная часть крестьянских школ объединилась с земскими таким образом, что сельская община предоставляла помещение для занятий и квартиру для учителя, а также дрова для отопления, земство же нанимало преподавателей и снабжало школу необходимыми учебниками, картами, книгами для чтения.

Земская школа

Земские учреждения сыграли огромную роль в развитии начального образования России, они по существу создали оптимальный для того времени тип сельской школы и активно способствовали ее распространению. При этом свою просветительскую деятельность земства проводили в исключительно трудных условиях, большей частью при недоброжелательном отношении, а иногда и открытом противодействии официальных властей. Наиболее тяжелым обстоятельством была крайняя ограниченность собственных средств для школьного дела. В «Положении о губернских и уездных земских учреждениях» земствам предоставлялось право попечения о народном образовании «преимущественно в хозяйственном отношении». Таким образом, финансовая сторона содержания школ возлагалась полностью на земские органы. В то же время расходы на образование были отнесены к разряду «необязательных», то есть таких, которые могли быть удовлетворены уже после реализации обязательных статей (содержания казарм, пожарных служб, дорожного строительства и т. п.). В то же время сфера школьной деятельности земств постепенно расширялась — в их ведение перешли многие церковно-приходские школы, школы волостных и сельских обществ, возникшие после 1861 года, некоторые из крестьянских школ грамоты. В 1867 году земствам были переданы и начальные училища министерства государственных имуществ. После земской ревизии состояния школьного дела на местах стало очевидным, что начинать приходилось практически на пустом месте.

Необходимо было не только строить и открывать новые школы, обустраивать уже существующие, но и готовить для них педагогические кадры.

Первоначально открытие новых школ осуществлялось совместно с крестьянскими обществами, которые строили или выделяли для школы помещение, обеспечивали отопление и освещение, сначала полностью, а потом частично оплачивали учителей. Земство же снабжало школу учебными пособиями. Позднее — жалование преподавателей и расходы на строительство школ вошли в земский бюджет. В 70-80-е годы земское финансирование школ происходило следующим образом: «Заботу о подготовке учителей, устройство педагогических курсов и учительских съездов, организацию эмеритуры^{^*} для народных учителей и выдачу ссуд на постройку школьных зданий почти везде взяли на себя губернские земства... уездные земства приняли на себя содержание учителей и снабжение учащихся учебными книгами и пособиями».³ Помимо финансовых вопросов перед земствами встали задачи и методического характера — прежде всего надо было определить, какой тип начальной школы лучше соответствует местным условиям, затем подготовить для них кадры учителей.

Земские учителя составили особую категорию русских педагогов. Начало земской деятельности совпало с периодом общественного подъема 60-х годов, когда всесословные и выборные органы вызывали большое сочувствие современников. Кроме того, сама идея народного просвещения на протяжении всей второй половины XIX века была чрезвычайно популярна в среде русской интеллигенции, которая видела в этом свой нравственный долг. Поэтому «тысячи молодежи обоего пола, бодрые верой в великое значение просвещения, бросали свои семьи, оставляли высшие учебные заведения и несли свои силы на службу темной народной массы»,⁴ — писали историки народной школы.

Многочисленные воспоминания ярко рисуют положение, в котором очутились эти подвижники просвещения. В «Воспоминаниях старого учителя» автор с горечью замечал, что за все время преподавания «кроме разных неприятностей, пришлось вдоволь натерпеться и голода, и холода» а сейчас, когда «силы слабеют, средств на существование нет».⁵ Действительно условия быта сельских учителей были очень тяжелы: плохие квартирные условия, нередко «квартирой» учителя была просто «конурка в квадратную сажень» рядом с классом; нищенское жалование — в 70-х годах XIX века оклад сельского учителя составлял 120-150 руб. в год, к 90-м годам в связи с подорожанием жизни он повысился до 200-240 руб.;⁶ оторванность от культурных центров, библиотек, презрительное отношение местной администрации. И, тем не менее, учителями народных школ становились большей частью по призванию, более того, многие — «горели желанием... потрудиться на общую пользу».⁷ Выпускники учительских семинарий, «сделавшись учителями, не прельщались представлявшимися им заманчивыми перспективами на других должностях, а оставались учителями, полагая все силы на гражданское и культурное преуспевание края».⁸ В своей работе такие люди видели выполнение высокого гражданского долга. «...Все отдадим школе, — писал другой учитель, — и здоровье, и счастье, и даже саму жизнь. Все перенесем: унижения, оскорбления, голод и холод, но по мере возможности осветим народу жизнь, чтобы увидел он свои беды и нужды в настоящем свете и собственными усилиями выбился из бедности и бесправия, чтобы проникся осознанием собственного человеческого достоинства»⁹. Такие учителя получали большое удовлетворение от своего труда. Даже автор вышеприведенных «Воспоминаний старого народного учителя» заключает свое повествование тем, что за все тяготы жизни и необеспеченную старость его «вполне вознаграждает... благодарная память учеников»¹⁰. Много радости доставляло и общение с детьми. Один из земских педагогов писал: «Последнее время, когда помещение в школе стало удобнее, у нас сильно развилась среди учеников охота к ночевкам в школе... И какие это чудные вечера, вознаграждающие нас вполне за наш действительно тяжелый труд! Тут все ребята передо мной нараспашку, каждый откровенно... подходит со своим горем и радостью, тут пробуждается мысль, высказываются планы на будущую жизнь, даются и выслушиваются советы...»¹¹. Во второй половине 70-х годов среда земских учителей пополнилась представителями народничества, которые, сначала задаваясь целями революционной пропаганды, затем оставались в школе для педагогической работы. Историк народной школы Н. В. Чехов положительно оценивал это явление: «...в деревне появился представитель интеллигентного класса, не как начальник или помещик-эксплуататор, а как простой работник... Естественное на первых порах недоверие к пионерам этого движения очень скоро сменилось любовью и уважением. Это были действительно хорошие и искренне преданные своему делу учителя... Их влияние подвинуло вперед всех учителей»¹². Так, следуя своим убеждениям, а иногда и обычному желанию как-то устроить свою жизнь, учителями земских школ становились люди очень разные не только по сословной принадлежности, но и образованию, и профессиональной подготовке. Поэтому по мере увеличения количества школ перед земствами встал вопрос о необходимости подготовки преподавательских кадров, тем более что по «Положению о начальных училищах» 1874 года назначение на учительскую должность могло производиться только после сдачи претендентом соответствующего экзамена. В связи с этим земствами Новгородским, Казанским, Вятским, Костромским, Курским, Самарским и Петербургским были открыты учительские семинарии, получившие широкое распространение. Многие земства во время летних каникул устраивали в губернском или уездном городе двухмесячные курсы. Опытные учителя в земской двухмесячной школе грамотности давали показательные уроки, на которых присутствовали съехавшиеся в город сельские учителя. После уроков происходил их разбор, «чай у председателя училищного совета. Разговоры об улучшении школьного дела...»¹³. Позднее стали организовываться съезды учителей. Постепенно стала складываться и особая методика земской школы, созданию которой способствовала деятельность прогрессивных русских педагогов К. Д. Ушинского, В. М. Водовозова, Н. А. Корфа.

Н. А. Корф, прекрасно образованный, способный человек, отказался еще в молодые годы от блестящей карьеры и отдал все свое дарование и силы общественной и педагогической деятельности. Переехав в свое имение Нескучное Александровского уезда Екатеринославской губернии, он принимал сначала деятельное участие в дворянских собраниях в период подготовки реформы 1861 года, позднее — в земских учреждениях, будучи избран уездным и губернским гласным. Добившись у земства первого ассигнования на народное образование в размере 800 руб., он совершил поездку по уезду, знакомясь с состоянием местных школ и собирая у богатых помещиков пожертвования на народное просвещение. На собранные средства Н. А. Корф начал ремонт старых и строительство новых школ, приобрел для них специальную мебель, книги, учебные пособия. Готовясь к преподавательской деятельности, предпринял путешествие в Швейцарию, родину знаменитого педагога Песталоцци, где знакомился с его деятельностью. По возвращении организовал в своем имении школу, в которой стал применять разработанный им звуковой метод обучения грамоте, составил азбуку, книгу для чтения, руководство для письменных работ. «Понемногу у него дома организуется нечто вроде своеобразной учительской семинарии;

у него в имении постоянно живут молодые люди, приехавшие издалека, — это кандидаты на учительские места. Корф охотно и подолгу беседует с ними о школьном деле. В свободные от разъездов по другим школам дни он сам дает в своей школе образцовые уроки», на них присутствуют «кандидаты», которые также участвуют в последующем разборе. Затем во время праздников начали съезжаться к нему учителя со всей округи. «Они проводят у гостеприимного хозяина иногда три или четыре дня и все время посвящают оживленным беседам о разных сторонах школьного дела»¹⁴.

С течением времени деятельность Корфа приобрела популярность по всей России. Одни учителя ехали к нему, чтобы поучиться, другие вступали в переписку, третьи читали его статьи. Система Корфа, приемы Корфа распространялись по всем уездам. Просветительные общества снаряжали целые экспедиции в его школу для ознакомления с его методом.

Однако через 6 лет с начала его деятельности он был забаллотирован на съезде землевладельцев в гласные уезда, которому он принес такую пользу. Тем не менее труды Корфа вошли в историю отечественной педагогики, а система его легла в основу методики земских школ второй половины XIX века.

К 70-м годам сложился тип земской школы, отличавшийся лучшей постановкой учебного дела, чем другие начальные учебные заведения. Обучение во всех земских школах было бесплатным и длилось три года. Помимо письма, чтения, 4 правил арифметики и закона Божьего здесь преподавали элементарные сведения по географии, истории, природоведению. Передовые земства стремились снабжать школы наиболее новой учебной литературой. Особенной популярностью среди учителей пользовались «Родное слово» и «Детский мир» Ушинского, «Книга для первоначального чтения» Водовозова, «Азбука и уроки чтения» Бунакова, «Наш друг» Корфа. Кроме того, земские школы становятся своеобразными культурными центрами деревни. При них организуются библиотеки, чтение лекций. По свидетельству современника, «почти во всех 80 училищах Ярославской губернии имеется библиотеки для внешкольного чтения», «Воронежское уездное земство для удовлетворения умственных потребностей учительства выписывает журналы, рассылая и их училищам» и организовало удешевленный абонемент для преподавателей в городской библиотеке. Тамбовское земство создало хорошую библиотеку при управе, «доступную для учителей и учеников»¹⁵. Библиотеки, просветительные беседы учителей приохотили к чтению не только учеников школ, но и их взрослых братьев и отцов. Воспоминания многих сельских учителей рассказывают, как тянулся народ к книге, к знанию. Один из преподавателей выписал на свой счет около десятка книг и стал их давать крестьянам для чтения. «С течением времени охота к чтению среди крестьян развилась так сильно, что многие из них стали приносить мне деньги с просьбою достать для них „позабавнее книжек”». При этом училище составилась порядочная библиотека, которая потом была преобразована в бесплатную народную. «По временам, — продолжал тот же автор, — к нам из земской управы привозят „волшебный фонарь”. То-то радость и ликование. Народу собирается такое множество, что в продолжение вечера приходится несколько раз всех отправлять на улицу и отворять форточки, иначе от духоты и картины плохо выходят... После картин среди учеников и народа долго идут разговоры и толки о том, что кому понравилось». Кроме того, «многие крестьяне моего школьного района, возрастом от 15 до 60 лет, не довольствуясь слушанием уроков в моей бесплатной воскресной школе, очень любят в длинные зимние вечера ходить ко мне в гости „побеседовать о хорошем”, как они говорят... мы говорим и читаем о более правильной обработке земли, ...но больше всего они любят слушать мои устные рассказы из географии и русской истории...».¹⁶

Наряду с просветительной миссией земства пытаются оказать и материальную помощь ученикам своих школ. Так, в северных губерниях с редким, рассеянным населением при некоторых школах организуются «ночлежные приюты», где дети из отдаленных деревень имеют возможность переночевать. В конце 80-х — начале 90-х годов начал организовываться подвоз детей в школы. В это же время по инициативе земских врачей делаются попытки кормить завтраком детей в земских школах, а также оказывать помощь наиболее бедным ученикам (в виде пособия на одежду и обувь).¹⁷

К началу 90-х годов активизация школьного дела в земствах выразилась и в затратах их на нужды народного образования. Только 44 земства расходовали по этой статье 10% своего бюджета, 189 земств — от 10 до 20%, 113 земств — от 20 до 30%, а 13 земств — от 30 до 40% .¹⁸

По мере развития просветительской деятельности земств усиливается правительственное противодействие этой деятельности, стремление контролировать ее. Уже рескрипт 25 декабря 1873 года призывал дворянство «стать на страже народной школы», а местным предводителям дворянства в качестве попечителей начальных губернских и уездных училищ — способствовать «ближайшим своим участием обеспечению нравственного направления этих школ». В 1874 году было издано «Положение о начальных народных училищах», которое имело целью ограничить участие общественности в деле народного образования, сократить административные функции земств и уменьшить их влияние на учебную работу, в то же время сохраняя за ними обязанность по содержанию училищ и учителей. И таким образом, как отмечал исследователь, свести деятельность земств к «роли безмолвных и бесправных поставщиков материальных средств для содержания школы».¹⁹ Введение должностей инспекторов народных училищ призвано было укрепить эту тенденцию. Учебники и книги, допускаемые в народные училища, подвергались строгой цензуре ученого комитета министерства народного просвещения. Однако все эти мероприятия, по выражению историка народной школы Н. В. Чехова, опоздали и потому не имели ожидаемого результата. Земская школа к тому времени уже достаточно развилась и окрепла, пользовалась достаточно сильной общественной поддержкой. Это позволило ей быть до конца XIX века лучшим образцом народной школы и сыграть значительную роль в просвещении масс крестьянства.

Наряду с земской народной школой возникали и частные школы для крестьян. Некоторые помещики устраивали такие школы в своих имениях и сами преподавали в них. «Часть деревенской помещичьей интеллигенции, с восторгом приветствовавшая реформу 1861 года... теперь (то есть в 70-х годах — Н. Я.) с таким же жаром принялась за проведение ее в жизнь — одной из форм служения народу для них... явилось и содействие его просвещению, или путем посильной помощи крестьянским школам, или путем открытия своих школ для крестьян».²⁰

Такими помещиками были Р. Ринк, Измайлова, Рачинский, уже упомянутый Н. Корф, Н. Бунзков. Л. Н. Толстой еще до крестьянской реформы в 1858 году организовал школу для крестьян в Ясной Поляне. Живо интересовавшийся вопросами народного образования, он отправился затем в «педагогическое» путешествие по Европе, изучая опыт местных учебных заведений. В 1861 году занятия в яснополянской школе были возобновлены. Позднее окончившие ее преподавали в 17 других начальных школах.

Таким образом, система начальной школы включала разные типы учебных заведений: школы земские, начальные училища министерства просвещения, частные школы; церковно-приходские, переданные в 1862 году в ведение Синода; различные ведомственные училища; школы грамотности, национальные школы, где преподавание велось на языке местной народности.

Городская начальная школа

Во второй половине XIX века в связи с ростом потребности городского населения в образовании возникла необходимость в общедоступной школе для широких слоев горожан.

По «Городовому положению» 1870 года обязанность создания таких школ возлагалась на органы городского самоуправления. «Положение о начальных народных училищах» 1874 года определило их структуру, учебный план и уровень преподавания. По характеру руководства и внутренней структуре городские начальные школы мало отличались от земских, созданных этим же документом.

Специфика городской среды отразилась на организации учебной работы. Курс обучения в городских начальных школах длился три года, причем учебный год здесь был более продолжительным, чем в земских школах (не менее 180 учебных дней). Непосредственное руководство школами городского самоуправления возлагалось городской думой на попечителя или попечительницу, в руки которых передавались и средства на содержание школ. С 1837 года в некоторых крупных городах (Петербурге, Москве, Харькове) были учреждены особые училищные советы при городских думах. Городские начальные школы распределялись по участкам между членами советов, которые становились как бы попечителями определенного городского района.

Поскольку бюджет городских дум зависел от местных условий, то и финансирование городских училищ различалось достаточно сильно. Однако в целом расходы на городское начальное образование, отнесенные к «необязательным», составляли незначительный процент городских финансов. Поэтому даже в Петербурге условия существования этих учебных заведений были тяжелыми. В 90-х годах печать сообщала о плохих помещениях, отсутствии необходимых пособий в начальных городских школах. Преданные делу педагоги (преимущественно женщины) успешно вели обучение. Однако высокий уровень подготовки педагогического персонала не мог возместить материальной необеспеченности.²¹

Blog