Е. Н. Чернозёмова

Вид материала

Документы

Содержание Два пути познания. И теперь я могу написать о том, что я видела на маршруте крупнейшей экспедиции нашего столетия, о чем думала и к каким выводам п Переживание путей Вы спросите меня

Подобный материал:

• Навчальна програма факультативу для учнів 10-11 класів Зерцало юності, 494.29kb.
• Навчальна програма факультативу для учнів 10-11 класів Зерцало юності, 493.97kb.
• Е. Н. Черноземова, 10927.02kb.
• Редакционная коллегия: академик раен, кандидат исторических наук Л. В. Шапошникова,, 5346.62kb.
• Черноземова Е. Н. История английской литературы: Планы. Разработки. Материалы. Задания., 2910.66kb.

Т.П.СЕРГЕЕВА,

кандидат технических наук,

старший научный сотрудник
Главной астрономической обсерватории НАН Украины,

заместитель председателя
Международной общественной организации
«Украинское Рериховское общество» – отделения МЦР,

Киев, Украина


ДВА ПУТИ ПОЗНАНИЯ.
ВЕЛИЧАЙШАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ ХХ ВЕКА
ГЛАЗАМИ СОВРЕМЕННЫХ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ


«Как примирить Учение с наукой?». Если наука преподает достоверное знание, то Учение и есть наука. Какую цель имеет наука, если она распухла от предрассудков? Тот, который так обеспокоен торжественностью утверждений, тот понимает науку как логово мещанства. Тому, кто мыслит об общине, тому нет вреда от ползущих гадов.

Община (Рига)


Продвигаясь по маршруту, я все больше убеждалась, что экспедиция была главным свершением в жизни Николая Константиновича Рериха. Вся предыдущая его жизнь была подготовкой к ней, вся последующая – работой над ее результатами. Тогда я окончательно поняла, что нужно пройти по маршруту Центрально­Азиатской экспедиции спокойно, не спеша, внимательно вглядываясь в то, что открылось Рериху на этом пути, о чем он писал и размышлял…

И теперь я могу написать о том, что я видела на маршруте крупнейшей экспедиции нашего столетия, о чем думала и к каким выводам пришла.

Л.В.Шапошникова


Центрально­Азиатская экспедиция Рерихов (1923–1928) стала уникальным явлением в истории исследований этого региона¹. Одно из самых масштабных путешествий XIX и XX веков, эта экспедиция выделяется как задачами, которые ставили перед собой ее участники, так и результатами. Современные исследования, основанные на новой мировоззренческой позиции, показали, что она является ключевым моментом в эволюции всего человечества [1].

Однако, как это часто случается с необычными явлениями, не укладывающимися в узкие рамки старого социального мышления, появились примеры неверного восприятия этого явления. В настоящее время мы имеем два противоположных подхода в истории исследования Центрально­Азиатской экспедиции Рерихов. Один из них можно назвать эволюционно-космическим, а другой, противостоящий ему по своей сути, целям и задачам, – социально­политическим.

Первый подход основан на методологии познания Живой Этики. Таким путем планировали и осуществляли задуманное Рерихи, так изучала Центрально­Азиатскую экспедицию Л.В.Шапошникова. Суть такого подхода – углубленное одухотворенное познание на основе нового космического мышления с учетом пространственно­временной взаимосвязи изучаемых событий и явлений. Цель – увидеть, понять и проявить реальную действительность, а в ней то «непреходящее», что является вехами космической эволюции планеты и человечества.

Другой подход основан на социальном типе мышления, ориентированном на социально­политические цели, – отсюда плоское, ограниченное восприятие, часто окрашенное пристрастностью, а иногда и вовсе диктуемое запросами определенных кругов социума. Речь идет о докторских диссертациях В.А.Росова [2] и И.В.Отрощенко [3], в которых деятельность Н.К.Рериха в Центральной Азии вырвана из контекста всей его жизни, посвященной созиданию культуры, и, вопреки сформулированным им самим целям и задачам экспедиции, представлена как политическая.

Чтобы охватить и осмыслить суть Центрально­Азиатской экспедиции Рерихов, ее масштаб и результаты, необходимо в первую очередь обратиться к самим Рерихам, их путевым заметкам, сделанным во время экспедиции, к тому, как они сами формулировали задачи экспедиции.

В предисловии к своим путевым заметкам «По тропам Срединной Азии» старший сын Елены Ивановны и Николая Константиновича Юрий Николаевич Рерих пишет: «Главной целью экспедиции было создание живописной панорамы земель и народов Внутренней Азии. Пятьсот полотен Н.К.Рериха <…> являются одним из самых больших ее достижений. Вторая задача экспедиции состояла в проведении археологической разведки, с тем чтобы подготовить основу для дальнейших серьезных исследований этих малоизученных районов Внутренней Азии. И, наконец, большое значение мы придавали сбору этнографического и лингвистического материала, характеризующего древние культы региона» [4, с. 29]. «Одной из задач нашей экспедиции была регистрация обнаруженных нами курганов и других следов кочевой культуры, расположенных вдоль северной границы Тянь-Шаня, Джаировых гор и Алтая, еще не описанных в научной литературе» [5, с. 110], – записывает он 16 мая 1926 года на маршруте экспедиции. Отметив художественную задачу экспедиции как основную, Юрий Николаевич с присущей ему четкостью формулирует ее конкретные научные задачи.

Николай Константинович в путевых заметках «Сердце Азии» определяет цели экспедиции так: «Кроме художественных задач, в нашей экспедиции мы имели в виду ознакомиться с положением памятников древностей Центральной Азии, наблюдать современное состояние религии, обычаев и отметить следы великого переселения народов. Эта последняя задача издавна была близка мне. Мы видим в последних находках экспедиции Козлова, в трудах профессора Ростовцева, Боровки, Макаренко, Толя и многих других огромный интерес к скифским, монгольским и готским памятникам. Сибирские древности, следы великого переселения в Минусинске, Алтае, Урале дают необычайно богатый художественно­исторический материал для всего общеевропейского романеска и ранней готики. И как близки эти мотивы для современного художественного творчества. Многие звериные и растительные стилизации могли выйти из новейшей лучшей мастерской» [6, с. 5, 6]. Прежде чем перечислить поставленные перед экспедицией задачи, связанные с конкретным ее маршрутом, Николай Константинович формулирует ее сверхзадачу, которая выявляет и поясняет сокровенную сторону происходившего, затрагивает не только те территории, по которым пролегал маршрут экспедиции, а значительно большие пространства, и связывает воедино современность и глубокое прошлое. Эта задача постоянно звучит в его мысли о будущем значении Азии. «Бьется ли сердце Азии? Не заглушено ли оно песками?» [6, с. 3], – задается вопросом Н.К.Рерих. Это по каким­то известным лишь ему причинам было важно для будущей эволюции человечества. И, несмотря на встречавшиеся на пути разрушенные города и крепости, погибшие леса и возникшие на их месте пустыни, грубость и лицемерие отдельных представителей власти, на протяжении всего маршрута экспедиции находит признаки того, что сердце Азии живо и «открыто к будущему» [6, с. 37]. Выделяя в сложном мире Азии два различных «потока жизни», Николай Константинович пишет: «Встречаясь со скучною рутиною ежедневности, встречая трудности и грубость и обременительные заботы в Азии, вы не должны сомневаться, что в самую обычную минуту у двери вашей уже готов постучаться кто­то с самою великою вестью. Два потока жизни особенно различимы в Азии, и потому пусть лик обыденности не разочаровывает вас. Легко вы можете быть вознаграждены зовом великой правды, который увлечет вас навсегда» [6, с. 83]. Он уверен, что победит тот поток, в котором звучит «зов великой правды» – той космической реальности, которая скрыта в «истории помимо историков». «Сердце Тибета бьется, и временный паралич некоторых членов этого организма пройдет» [6, с. 54], – утверждает Николай Константинович в «Сердце Азии». «Богатство сердца Азии сохранено, и час его пришел» [7, с. 14], – отмечает он и в путевых заметках «Алтай – Гималаи».

Второй важный момент в исследовании такого масштабного явления как Центрально­Азиатская экспедиция Рерихов связан с тем, что Николай Константинович Рерих называл «истинными впечатлениями действительности». Уже на маршруте экспедиции он писал: «Никакой музей, никакая книга не дадут право изображать Азию и всякие другие страны, если вы не видели их своими глазами, если на месте не сделали хотя бы памятных заметок. Убедительность, это магическое качество творчества, не объяснимое словами, создается лишь наслоением истинных впечатлений действительности» [6, с. 5]. Это высказывание Рериха относилось, прежде всего, к художественным задачам экспедиции, но не только к ним. Вторя Николаю Константиновичу, можно сказать, что никакие архивы, книги, газетные статьи или чьи­либо частные высказывания не дают права делать выводы о целях и итогах Центрально­Азиатской экспедиции Рерихов, если вы не прошли хотя бы часть ее маршрута, не приобщились тому миру, который встретили Рерихи на своем пути и который они запечатлели в художественных образах и в путевых заметках.

В Живой Этике – философии космической реальности – указывается переживание путей, как один из методов познания и развития [8, 140]. Это имеет отношение и к историческому познанию. Такое «переживание путей» нашло, в первую очередь, отражение в картинах Н.К.Рериха. Одна из самых важных – художественная задача экспедиции по созданию панорамы земель, по которым проходили Рерихи, сама по себе была необычным явлением хотя бы по своему масштабу – 500 живописных полотен, написанных в условиях экспедиции. Но не это было главным. Полотна Рериха не только отображали современное ему настоящее, на них фиксировалось и глубокое прошлое этих мест, ибо Николай Константинович обладал уникальной способностью видеть картины прош­лого, когда прикасался к историческому наследию тех эпох или пространствам, где происходили исторические события. И его картины при этом обладали поразительной исторической достоверностью. В своих экспедиционных картинах Н.К.Рерих запечатлевал неведомые пространства, их духовную энергетику прошлого и эволюционный потенциал, важный для будущего.

Переживание путей Центрально­Азиатской экспедицией кроме реализации художественных и научных задач дало Рерихам возможность более глубоко почувствовать и увидеть то сокровенное, что хранила земля, по которой они прошли. Чутко услышать и распознать во множестве легенд, сказаний и мифов ту необыкновенную реальность космической эволюции, которая связана с древним и загадочным для европейского сознания понятием Шамбалы. Постепенно по мере продвижения экспедиции слагались грани этой реальности. «Утром приходит монгольский лама. Вот радость! То, что мы знаем с юга, то самое он знает с севера. Рассказывает, что именно наполняет сознание народов, что они ждут» [7, с. 254], – записывает Н.К.Рерих в Урумчи. И уже на Алтае, пройдя значительную часть маршрута, отмечает более определенно: «С юга и с севера, с востока и с запада мыслят о том же. И тот же эволюционный процесс запечатлевается в лучших образах. Центр между четырех океанов существует. Сознание нового мира – существует. Время схода событий – улажено, соблазн собственности – преоборен, неравенство людей – превзойдено, ценность труда – возвещена. Не вернется ли чудь подземная? Не седлают ли коней агарты, подземный народ? Не звонят ли колокола Беловодья? По Егору не едет ли всадник? На хребтах – на Дальнем и на Студеном – пылают вершины» [7, с. 281].

И завершает Н.К.Рерих свои путевые заметки «Сердце Азии» такими словами: « Вы спросите меня:

“Среди всех многообразных впечатлений и заключений, какое понятие особенно явилось для меня воодушевляющим?”

Без колебания скажу вам:

“Шамбала!”» [6, с. 55].

Метод изучения Н.К.Рерихом истории и культуры, примененный им в экспедиции, был основан на утверждаемом в Учении Живой Этики синтезе научного и художественного восприятия изучаемого явления. Как отмечает Л.В.Шапошникова [9, с. 307–312], Николай Константинович изучал исторические процессы на уровне культурно­исторической эволюции человечества с широкой, обобщающей позиции художника, ученого и мыслителя. Особенность его подхода состояла в том, что он искал и выявлял «непреходящее» – те элементы культурной традиции народов, имеющие эволюционный характер, которые и формировали механизм культурной преемственности, идущей из глубокой древности через настоящее к будущему. «Чудесное» делается «научным», писал Николай Константинович, складывая в своих путевых заметках мозаику истории мира «помимо историков» – истории иных измерений, уже не земного, а космического масштаба.

Каждая эпоха имеет свою мировоззренческую парадигму. Наше время характерно становлением нового космического мировоззрения. Но задолго до прихода нового происходят события, которые не укладываются в старые мерки, хотя именно они и подготавливают рождение этого нового. Так случилось и с Центрально­Азиатской экспедицией Рерихов, равно как и с другими делами их жизни. Как показывает анализ библиографических данных, ни во время самой экспедиции, ни много лет после эта величайшая экспедиция ХХ века не получила должного освещения в научных исследованиях. Современники не оценили масштаба произошедшего. Как будто какой­то барьер оградил экспедицию от научного мира. Барьер невидения и непонимания. Барьер незримый и неосознаваемый. Много было публикаций о живописном творчестве Н.К.Рериха, о Пакте и Знамени Мира, хотя зачастую и они не раскрывали истинной сути этих сторон творчества Мастера. Жизнь и творчество семьи Рерихов раскрывалась и отображалась в той мере и части, которая была доступна уровню сознания современников и совпадала с господствующей мировоззренческой парадигмой. Удивительно, что даже сам масштаб экспедиции, пройденные тысячи километров пути, десятки преодоленных перевалов в труднодоступных горных районах не вызвали изумления и не возбудили интереса у ученых и общественности. Как будто все, связанное с экспедицией, было бережно скрыто до сроков.

Экспедиция имела широкий комплекс задач, в том числе и необычных, не укладывающихся в рамки традиционных исследований. Область деятельности Рерихов захватывала огромное пространственно­временное поле. Круг объектов исследований включал в себя и сугубо материальные предметы культур народов, и такие понятия, как духовность, ментальность и красота. Сами исследования планировались и проводились исходя из методологии познания Живой Этики – философии космической реальности. Поэтому оценить истинное значение экспедиции можно было только с позиций космического мировоззрения, одним из основных гносеологических положений которого является целостное восприятие всех явлений в их временной и пространственной взаимосвязи.

Условия к осмыслению истинных целей и значения для будущего Центрально­Азиатской экспедиции Рерихов сложились лишь в 70-е годы ХХ века и нашли наибольшее отражение в творчестве ученого­индолога, ведущего рериховеда и русского космиста современности Людмилы Васильевны Шапошниковой. Пройдя бóльшую часть маршрута экспедиции Рерихов, Людмила Васильевна сначала в книге­альбоме «От Алтая до Гималаев», затем в трилогии «Великое путешествие» и последующих трудах исследует и раскрывает глубинную сущность этого масштабного события, происходившего в 1923–1928 годах ХХ столетия на огромной территории, которую охватил маршрут Центрально­Азиатской экспедиции.

Исследует, прежде всего опираясь на путевые заметки Н.К.Рериха. Все, кто знаком с книгами «Алтай – Гималаи» и «Сердце Азии», знают, что эти заметки, емкие и глубокие по смыслу, чрезвычайно лаконичны. В них многое недосказано, дано лишь намеками – помечено вехами, как это сформулировала Л.В.Шапошникова еще в самой первой своей книге, посвященной Центрально­Азиатской экспедиции: «От Алтая до Гималаев» [10, с. 20]. Расставляя свои вехи, Н.К.Рерих как бы закладывал программу для последующих исследований Азии. Его вехи, показывая путь и направление исследований, лишь ждали своего путника, способного их увидеть, понять и пройти указанной дорогой. По этим вехам и прошла Людмила Васильевна, выявляя, как она сама сформулировала, их «точный концептуальный смысл» [10, с. 21], внимательно вглядываясь в то «непреходящее», что зафиксировал в своих путевых заметках Н.К.Рерих. Шла не поспешным туристическим маршрутом, а подолгу задерживаясь в ключевых точках, иногда забираясь в места далекие от древней караванной дороги, которой прошли Рерихи, для поиска того недосказанного Николаем Константиновичем, которое и давало расшифровку, развитие и наполнение его вехам.

Приведу лишь один пример следования таким вехам. Как отмечает Л.В.Шапошникова: «”Вдохновенный иероглиф” рериховских вех был поставлен не только на памятниках материальной культуры. Фольклор, духовное наследие народов, был тоже отмечен ими» [10, с. 26]. Многие легенды, сказания и предания основывались именно на «непреходящих» элементах культурной традиции народов, сохранившихся благодаря непрерывающейся цепи культурной преемственности, особенно свойственной Индии. Описывая пребывание в Кашмире, Николай Константинович пишет о древнейшем культе Азии – жены и змея: «Змеинообразные капители колонн Азии и майев говорят о том же культе – мудрой жены. О том же указывает старое блюдо, найденное в Кашмире: посередине сидит царь змеев с волшебным цветком в руке. У царя две пары рук – черные и светлые, ибо мудрость имеет полное вооружение. Перед царем женщина с покрывалом на голове, женщине царь вручает мудрость. Вся группа находится на фоне множества змей, поднявшихся и соединивших головы. Вокруг срединного изображения ряд отдельных фигур властителей, имеющих на шее изображение змея <…> Так хранят древний знак мудрости» [7, с. 70]. Идя по этой вехе, Людмила Васильевна посещает многие места Джамму и Кашмира – «Земли риши-мудрецов», как она ее назвала, Спити, Кулу, Лахула и Чамбы – долин «Земли богов», где и по сегодняшний день сберегаются эти «древние знаки мудрости». Это позволило ей дать развернутую картину истории зарождения и развития живущих и сейчас среди народов этих районов культов нагов­змей и богинь-матерей [10, с. 175–209]. На этой картине возникает «история помимо историков», в которой мифическое время вступает во взаимодействие с историческим и побеждает его своей неопровержимой убедительностью и жизненностью. На примере истории нагов можно увидеть, как раскрываются автором и другие рериховские вехи – «вдохновенные иероглифы»: «соотношения временных категорий прошлого, настоящего и будущего», критерии «преходящего и непреходящего», «исторического динамизма» народов, эволюционной значимости тех символических камней древних культур – культурных достижений народов, которые и слагают рериховские «ступени грядущего» [10, с. 23–26].

Хочу еще раз подчеркнуть, что Центрально­Азиатская экспедиция планировалась и осуществлялась исходя из широкого, комплексного, синтетичного представления об исследуемом пространстве и его роли в будущей эволюции человечества. Цели экспедиции и ее предназначение имели временнýю и духовную вертикаль. Адекватность изучаемого явления и методологии исследований позволила Л.В.Шапошниковой вскрыть всю глубину происходившего и показать, что экспедиция Рерихов имела космические причины и космические следствия. Именно синтетичный подход с позиций космического мировоззрения и ее собственные «истинные впечатления действительности» дали возможность Л.В.Шапошниковой расшифровать намеки, данные Н.К.Рерихом в его путевых заметках, и прояснить многое, им недосказанное. В том числе и основное, эволюционное предназначение экспедиции.

Читая путевые дневники Рерихов, можно понять, что экспедиция имела кроме перечисленных Рерихами задач еще и какую-то сокровенную цель, бережно скрытую в осторожных намеках и некоторых фактах, таких как возведение ступ и субурганов в некоторых местах, где проходил маршрут экспедиции, или присутствие в экспедиции Елены Ивановны Рерих, для которой пребывание в суровых условиях высокогорья и резко­континентального климата было часто на грани жизни и смерти. Да и само гигантское кольцо маршрута, охватившее такие разные по своему уровню развития, населенности, природным условиям страны и регионы, наводит на определенные размышления. Эта сокровенная цель имела отношение к будущему. Л.В.Шапошникова в книге «от Алтая до Гималаев» отмечает, что «”Вдохновенный иероглиф” пометил своеобразным знаком качества камни их (стран, через которые шла экспедиция. – С.Т.) древних культур и подтвердил их пригодность для “ступеней грядущего”» [10, с. 24]. Затем, несколько лет спустя, говоря об энергетическом характере природнокосмического процесса истории, Людмила Васильевна отмечает: «Центрально­Азиатская экспедиция шла для того, чтобы заложить центры будущей цивилизации» [11, с. 90]. И сейчас в своем докладе «Земной маршрут космической эволюции» Л.В.Шапошникова раскрыла глубинную сущность происходившего на маршруте экспедиции. Она показала, что маршрут экспедиции стал пространством метаисторического творчества космической эволюции на планете Земля. Николай Константинович и Елена Ивановна Рерихи были вестниками космической эволюции, действиями которых и формировался сам метаисторический процесс, обусловивший на длительное время земной исторический процесс. Людмила Васильевна подчеркнула, что «после энергетического импульса, который космическая эволюция дала Духовной революции в России, импульс, данный через Центрально­Азиатскую экспедицию, закрепил дальнейший метаисторический процесс и реализовал необходимое творчество, направленное к формированию нового витка космической эволюции планеты Земля, нового сознания, нового космического мышления» [12, с. 81].

Еще Людмила Васильевна отметила, что на маршруте Центрально­Азиатской экспедиции Рерихи – и Николай Константинович, и Елена Ивановна – творили энергетическое поле Нового Мира в тех странах, где для этого существовали нужные условия, где тесно взаимодействовали оба потока – метаистории и истории земной. Именно эти условия и определили сам маршрут экспедиции, на путях которой переплелись энергетические потоки прошлого, настоящего и будущего. Следуя вехам Мастера, Л.В.Шапошникова проникала в эти энергетические потоки. Прохождение маршрутом экспедиции и то самое переживание путей, о котором говорится в Живой Этике, позволило ей выявить и сформулировать истинное значение Центрально­Азиатской экспедиции Рерихов. Она показала, как творилась эта «история помимо историков», о которой писал в своих путевых заметках Н.К.Рерих, открыла новые пути познания и осмысления этой уникальной экспедиции, ее целей и итогов.

Могут спросить – есть ли смысл идти снова тем маршрутом, который прошли Рерихи и Л.В.Шапошникова? Безусловно, есть! Только в тех пространствах, где пролегал маршрут, можно ощутить его особую энергетику, получить истинное приобщение к сути происходившего, практически применить «метод вех». Живые рериховские вехи, касающиеся всех аспектов экспедиции, можно найти только там, на ее маршруте. Но маршрут – это не просто караванная дорога, которой шли Рерихи из пункта в пункт, а огромный пространственно­временной континуум – беспредельная область изучения и познания от моментов, связанных с внешними аспектами экспедиции: ее передвижением, трудностями маршрута, особенностями ландшафта и тому подобное, до вопросов, имеющих отношение к эволюции человечества.

Мы часто говорим о синтезе художественного и научного, прошлого, настоящего и будущего в творчестве Н.К.Рериха, и в том числе в Центрально­Азиатской экспедиции. От частого и в какой­то мере отвлеченного употребления эти категории начинают проскальзывать по сознанию, теряют свой глубинный смысл. Ситуация резко меняется, когда сам проходишь путями экспедиции, по ее вехам, не торопясь и впитывая в себя свои «истинные впечатления действительности». Происходит своего рода погружение в этот поток времени, идущий из глубокого прошлого в будущее через быстротекущий момент настоящего, в котором находишься. Наступает удивительное состояние, когда время как бы спрессовывается до такой степени, что разрыв эпох перестает восприниматься, и то, что происходило в иной реальности, которую наша традиционная наука назвала бы мифами и легендами, вдруг предстает чем­то не менее отчетливым, чем действительность настоящего. Как реальные исторические события, близкие и понятные, воспринимаются, например, обстоятельства жизни Падмы Самбхавы в пещере около Шаргола и Мульбека, где, по преданию, он жил перед тем, как его позвали в Тибет. Или духовное строительство в самом Мульбеке Великого Ламы Агу Тумба, которого еще называют: «Лама, Который Летал». Об этом подробно повествуют местные предания. Этому необычному восприятию есть пояснение в путевых заметках Н.К.Рериха: «Правда, многие вещи, которые нам кажутся фантастическими выдумками и сказками, вне личного преломления, на самых местах происшествий освещаются особым светом правды. Величественные образы Махатм не проходят перед вашими глазами, как призраки, но как великие существа от тела и крови, как действительные Учителя высшего знания и мощи» [6, с. 63].

Возможно, такому погружению в необычную действительность способствует и особая энергетическая насыщенность пространства, по которому пролегал маршрут Рерихов. Ведь когда­то великие Духи – Риши прошли этим путем и заложили магниты будущей цивилизации. Потом здесь был расцвет буддизма, который кроме религиозного, духовного подъема дал высокую художественную технику. Это и сейчас можно увидеть в сохранившейся местами настенной живописи того времени, старинных танках, скульптурах и деревянном зодчестве. Энергетика Красоты и высоких духовных накоплений прошедших веков присутствует здесь и в старинных храмах, и в культурных традициях народов, и в мельчайших подробностях быта. В начале ХХ века здесь же прошел Караван – Центрально­Азиатсткая экспедиция Рерихов, заложившая новые магниты, новую энергетическую основу будущего витка эволюции человечества. «Огромный мир, древний и современный, по которому двигался Караван, звучал каким­то прошлым единством и цельностью» [12, с. 83], – говорит об этом Л.В.Шапошникова.

А может, такое приобщение к этой реальности происходит потому, что для местных жителей, которые доверят вам сокровенное, это знание – неотъемлемая часть их жизни. Для них прошлое, закрепленное в преданиях, – полноценная часть настоящего. Они живут в своей культурной реальности так же естественно, как люди Запада во внешнем комфорте своей цивилизации. То, что было века назад для них так же актуально, как задачи дня сегодняшнего. В обыденности они сохраняют умение воспринимать необычность действительности. Как отметила Л.В.Шапошникова, в них живет память обо всех, кто когда­то прошел по этим древним дорогам.

Наверное, именно так происходит прикасание к той «истории помимо историков», о которой писал Н.К.Рерих. И среди величественной Красоты этих мест вдруг отчетливо понимаешь – как много было открыто Рерихам, которые шли не только вооруженные всесторонним знанием – научным и метанаучным, но и обладали особым чувством красоты и художественного восприятия, особой тонкостью и чуткостью. Они осознанно искали и находили эти «точки входа» в действительность, которая остается пока за пределами изучения традиционной исторической наукой. Лишь наука, базирующаяся на новом космическом мировоззрении, будет в состоянии проникнуть в эту действительность и оценить истинное значение свершений Рерихов, в том числе в Центрально­Азиатской экспедиции.

К сожалению, старое не уходит мирно. Конец ХХ, начало XXI столетий ознаменовались в истории исследования Центрально­Азиатской экспедиции Рерихов реминисценцией старого социального мышления, противостоящего космическому. Стали появляться работы, претендующие на роль исторических исследований, в которых не только отсутствует целостный, синтетический подход к предмету исследования, но и наблюдается явное пренебрежение исторической истиной в угоду социально­политическим версиям оценки целей и итогов этой уникальной экспедиции. Это в первую очередь относится к докторским диссертациям В.А.Росова и И.В.Отрощенко.

Эти работы характерны использованием одной и той же источниковой базы, преобладанием вторичных источников и игнорированием трудов и путевых заметок самих Рерихов. В них используются сомнительные архивные данные: доносы, протоколы допросов, газетные публикации. Присутствуют одни и те же приемы нагромождения архивных материалов, которые не подтверждают версий авторов, используется один и тот же механизм изымания цитат из контекста и придание им абсолютно иного смысла [13, с. 704–830].

У такого социально­политического подхода к изучению Центрально-Азиатской экспедиции Рерихов есть несколько корней. Здесь и определенный уровень сознания, который не позволяет подняться выше социально­политической плоскости восприя­тия истории, и целый набор предубеждений, включая религиозно-церковное отторжение всего связанного с жизнью и творчеством Рерихов. Но главное – это страх. Страх перед новым, неизведанным, страх перед высоким и беспредельным, безумный страх, что тот тесный, тепленький и комфортный мирок, в котором пребывает отрицатель, вдруг рухнет и разверзнется, как сказал поэт и великий ученый: «…бездна звезд полна, звездам числа нет, бездне – дна». Отсюда те пароксизмы эгоизма, о которых сказано в Живой Этике [8, 157]. Нам довелось воочию наблюдать ярко выраженное бешенство этого эгоизма, затмевающее разум и научную объективность, которое проявилось и проявляется у таких псевдоисследователей, как В.А.Росов и И.В.Отрощенко, и у защищающих их ученых мужей.

Исторические примеры показывают, что борьба нарождающегося мышления со старым всегда сопровождалась драматическими событиями. Но победа нового неизбежна. Уже сложилась научная школа, методологически основанная на космическом мышлении. Она представлена в трудах Л.В.Шапошниковой, в деятельности руководимого ею Объединенного Научного Центра проблем космического мышления, на ежегодных международных конференциях, проводимых МЦР, и других, таких как «Космическое мировоззрение – новое мышление XXI века», состоявшейся в Саратове в 2005 году, и «Русский космизм и новое космическое мировоззрение», прошедшей в г. София (Болгария) в мае 2008 года.

Новое космическое мировоззрение уверенно входит в современную науку. Изучение и осмысление уникальной экспедиции Рерихов с позиций этого нового мышления – дело ближайшего будущего.


Литература

1. См. работы Л.В.Шапошниковой: От Алтая до Гималаев. М., 1998.; Мудрость веков. М., 1996; Великое путешествие. В 3 т. М., 1998–2005; Земной маршрут космической эволюции (в данном сборнике).

2. Росов В.А. Русско­американские экспедиции Н.К.Рериха в Центральную Азию (1920-­е и 1930-­е гг.). Диссертация на соискание степени доктора исторических наук. СПб., 2005.

3. Отрощенко И.В. Рух за об’єднання монгольських народів у першій половині ХХ ст. Диссертация на соискание степени доктора исторических наук. Киев, 2008.

4. Рерих Ю.Н. По тропам Срединной Азии. Хабаровск: Кн. изд., 1992.

5. Рерих Ю.Н. По тропам Срединной Азии. Самара: АГНИ, 1994.

6. Рерих Н.К. Сердце Азии. Минск: Университетское, 1991.

7. Рерих Н.К. Алтай – Гималаи: Путевой дневник. Рига: Виеда, 1992.

8. Живая Этика. Община (Рига).

9. Шапошникова Л.В. Великое путешествие. Трилогия. Кн. 1. Мастер. М.: МЦР, 1998.

10. Шапошникова Л.В. От Алтая до Гималаев. М.: МЦР, Мастер­Банк, 1998.

11. Шапошникова Л.В. Мудрость веков. М.: МЦР, 1996.

12. Шапошникова Л.В. Земной маршрут космической эволюции (в данном сборнике).

13. Защитим имя и наследие Рерихов. Т. 4. М.: МЦР, 2007.