Книга известного японского писателя Сэйити Моримуры повествует о

Вид материала

Содержание

Дьявол заметает следы
Три отвлекающих маневра
Каналы поставки подопытных
Убийство с соблюдением правил асептики

Подобный материал:

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 22

ГЛАВА I. ПОРАЖЕНИЕ ЯПОНСКОГО ИМПЕРИАЛИЗМА. ЭВАКУАЦИЯ "ОТРЯДА 731"

ДЬЯВОЛ ЗАМЕТАЕТ СЛЕДЫ

Утром 10 августа 1945 года по полю аэродрома, принадлежавшего

"отряду 731", в направлении главного входа на территорию отряда медленно

двигался грузовик. В его кузове находилось двое рослых военных лет

тридцати. Посты, по-видимому, были уже предупреждены. Часовой отдал честь,

и машина, не задерживаясь, подкатила к входу в корпус 1, где размещались

хозяйственное управление и лечебный отдел.

- Господин капитан, как будем действовать?

- Только вдвоем. Форсункой нам воспользоваться не удастся,

времени нет. Нужно спешить... На крыше должен быть баллон. Идем!

Перебрасываясь короткими фразами, двое вышли из машины и

направились к блоку "ро". Войдя внутрь, они сели в лифт, который доставил

их на крышу здания. Военные открыли дверь и внимательно осмотрелись. На

плоской кровле в углу лежал большой стальной баллон, похожий на те, которые

обычно используются для хранения сжиженного пропана. Военные подошли к

нему. Потом они направили взгляды во внутренний двор блока "ро". С крыши

хорошо просматривались два корпуса с железными решетками на окнах. Это была

специальная тюрьма отряда - помещение для "бревен".

- Эти что ли? Ну, здесь разговор будет коротким.

Человек, которого назвали капитаном, поставив ногу на баллон,

внимательно рассматривал помещения специальной тюрьмы. Известно было, что в

тюрьме в это время находилось более сорока заключенных.

"Каков приблизительно объем всего помещения? А если поделить его

на число камер, сколько получится? И какая должна быть концентрация

синильной кислоты?" Вопросы, которые обсуждали двое военных, стоя на крыше

блока "ро", наводят на мысль, что в отряде в тот день готовилось какое-то

новое злодейство.

Кто были эти военные? Для чего они забрались на крышу блока "ро"?

Что содержалось в баллоне? Что означали слова "...здесь разговор будет

коротким"?

Чтобы читателю все стало ясно, необходимо вернуться на несколько

месяцев назад.

Как уже упоминалось, через два месяца после своего возвращения на

пост начальника "отряда 731" генерал-лейтенант Исии отдал следующее

распоряжение: "Война с СССР неизбежна... "Отряду 731" приложить все силы

для увеличения производства оружия". В соответствии с этим приказом

численность группы Карасавы была увеличена, группа перешла на трехсменную

работу и стала производить бактерии в течение 24 часов. В результате, по

словам бывшего сотрудника отряда, "только бактерий чумы было произведено 20

килограммов, а если учесть и ранее накопленные запасы и сухие бактерии, то

общая масса бактерий чумы составляла 100 килограммов".

Сухие бактерии были "новым оружием", на разработку которого

"отряд 731" затратил немало усилий. В итоге был найден способ хранения в

сухом виде штамма бактерий чумы, обладающего вирулентностью в 60 раз

больше, чем обычные бактерии чумы. Выражаясь современным языком, это были

"быстрорастворимые бактерии", годные для немедленного использования. Их

можно было транспортировать в глубь территории противника в легких

стеклянных или других сосудах, а непосредственно перед использованием

достаточно было лишь смочить их водой и небольшим количеством питательного

раствора.

Летом 1945 года в "отряде 731" имелся значительный запас

бактерий, включавший, помимо 100 килограммов бактерий чумы, большое

количество бактерий тифа, холеры, дизентерии, сибирской язвы. Если бы

накопленные в отряде бактерии тем или иным способом были все сразу рассеяны

в крупных городах Советского Союза, это могло бы немедленно вызвать

сильнейшую эпидемию на всем Европейском континенте. Теоретически же этого

количества было более чем достаточно, чтобы уничтожить все человечество.

ТРИ ОТВЛЕКАЮЩИХ МАНЕВРА

В июне-июле, в то самое время, когда "отряд 731" был занят

увеличением производства бактериологического оружия, в отряде трижды

поднималась какая-то непонятная шумиха.

В одном из внутренних дворов блока "ро" вдруг начали рыть большие

ямы, вернее, не ямы, а скорее даже рвы, которые обычно заполняют водой.

Глубиной они были чуть меньше метра, шириной два метра и длиной около

десяти метров. Рвы копали несколько десятков заключенных.

Рядовые сотрудники отряда, видя эти внезапно начавшиеся земляные

работы, думали: "Наконец-то и наш отряд вступает в решительное сражение с

СССР", ведь руководство отряда всегда твердило им, что, "даже если все

кругом будет занято противником, наш отряд и в Пинфане станет вести

партизанскую войну с применением бактерий".

Однако старшие чины отряда сразу догадались о назначении рвов.

Бывший сотрудник съемочной группы свидетельствует: "В кругу начальников

тотчас же заговорили о том, что рвы предназначены для трупов заключенных.

Иными словами, руководство, призывая увеличить производство бактерий и

грызунов, в то же самое время готовилось к срочной эвакуации отряда".

Тогда же случилось и другое происшествие. Из приданной "отряду

731" жандармской группы внезапно исчез один из жандармов. По поводу его

исчезновения ходили разные слухи. Одни говорили: "Он сбежал, потому что

почувствовал, что конец войны близок и ему придется отвечать за военные

преступления". Другие возражали: "Дело не в этом. Просто ожидаются

решительные бои с СССР, и его тайно заслали в тыл противника".

После первых двух событий вскоре произошло и третье.

В отряде стали формировать "ударные группы особого назначения" из

шести человек каждую. Перед ними была поставлена задача: "Немедленно

отправиться в Харбин, связаться с гражданским населением, школами и

организовать в больших масштабах отлов грызунов. Во время проведения

операции заходить в район Даовай строго запрещается".

Члены "ударных групп" были обескуражены. Хотя мероприятие и

называлось "боевой операцией", на деле оказывалось, что это просто ловля

мышей. Сотрудникам не нравилось, что они, солидные люди, должны с

мышеловками в руках ходить по домам и школам и просить: "Для армии будут

шить шапки из меха грызунов. Помогите, пожалуйста, отловить их".

Среди гражданского населения Харбина и раньше ходили слухи, что в

районе Пинфаня расположен какой-то странный отряд японской армии, который

будто бы готовит бактериологическую войну. И вот теперь является несколько

десятков человек, говорят, что они из этого отряда, и просят помочь

отловить грызунов. "Шапки из меха грызунов - это вранье... Этих грызунов

они используют для бактериологической войны", - стали поговаривать в

городе, особенно среди русского населения.

Однако членов "ударных групп" ждало еще одно разочарование.

Собранных с большим трудом в разных районах Харбина крыс и мышей они

грузили на автомашины и отправляли в отряд. Однажды в разговоре по телефону

с сослуживцами кто-то поинтересовался: "А что вы делаете с нашими

грызунами?" И получил ответ: "Это с теми мышами, что вы там ловите?..

Обливаем горючим и сжигаем".

"Неужели мы только для того собираем грызунов, чтобы их

сжигали?.. Зачем, собственно, нас послали в Харбин?" - недоумевали члены

"ударных групп".

Тогда же командиры групп стали догадываться о том, что

официальный запрет посещать район Даовай не следует понимать буквально.

В Харбине Даовай был районом злачных мест. Кабачки, опиекурильни,

непристойные зрелища, проституция - все это сосредоточивалось в Даовае. (В

главе V первой части автор упоминал харбинский район злачных мест Фудзядян.

Даовай и Фудзядян - это два названия одного и того же района Харбина).

Когда "ударные группы" отправляли в Харбин, командирам были

выданы довольно значительные суммы денег на ведение операции. Однако при

этом руководство намекнуло, что часть средств можно использовать на

развлечения. Это было неслыханной щедростью со стороны руководства отряда.

Некоторых командиров осенила догадка: "Вот оно что...

Оказывается, по ночам нам нужно внедряться в район злачных мест, где полно

шпионов противника". Теперь все стало ясно. "Ударные группы", как только

начинало темнеть, отправлялись в кабачки и там развлекались как могли. Днем

они охотились за мышами, а по ночам - за добычей совсем иного рода.

Догадка командиров "ударных групп" оказалась правильной. "Отряд

731", который всегда проводил операции тайно, под зашифрованным названием,

на этот раз действовал открыто, так, чтобы это бросалось в глаза. В этом и

состоял замысел руководства отряда, пославшего "ударные группы" в Харбин.

О деятельности сотрудников отряда непременно должна была узнать

советская сторона. Для Советского Союза эти сведения явились бы

доказательством того, что "Квантунская армия усиленно готовится к

бактериологической войне". Это вызвало бы настороженность у командования

советских войск, концентрирующихся на границе с Маньчжурией, и тем самым

хотя бы на несколько дней отсрочило начало военных действий.

Прибегая ко всем этим уловкам, руководство отряда исходило из

того, что, "если хочешь обмануть противника, нужно сначала обмануть своих".

И приказ об увеличении производства бактерий, и засылка "ударных групп"

были звеньями одной отвлекающей операции, которая, как и две другие,

проводилась с единственной целью: выиграть время и как можно скорее

подготовиться к эвакуации.

КАНАЛЫ ПОСТАВКИ ПОДОПЫТНЫХ

О тайной подготовке к эвакуации отряда первыми начали

догадываться сотрудники транспортной группы 3-го отдела.

Штаб транспортной группы находился там же, где и весь 3-й отдел:

в Харбине, в районе Биньцзянского вокзала Лафа-Харбинской железной дороги,

в здании, обычно называвшемся Южным корпусом. Отдел занимался профилактикой

и водоснабжением.

На транспортную группу 3-го отдела возлагались следующие

обязанности.

Во-первых, обслуживание машины начальника отряда Сиро Исии.

Кабинет начальника находился на территории отряда, в главном здании на

втором этаже. Но жил Исии в Харбине, на Гиринской улице, 36. Этот путь,

равный приблизительно 20 километрам, и проделывал ежедневно шофер, возивший

Исии.

Бывший сотрудник транспортной группы вспоминает: "Его

превосходительство начальник отряда имел две автомашины: "шевроле", модель

1934 года, и "форд", модель 1938 года. Пластинку с номером машины можно

было менять на десяток других пластинок разной формы и с разными номерами.

Делалось это для того, чтобы не дать возможности разведкам, действовавшим в

Харбине, выследить машину начальника отряда. Каждый раз, когда машина ехала

в город, пластинку с номером меняли, и таким образом автомобиль оказывался

приписанным то к провинции Биньцзян, то к провинции Гирин и так далее.

Когда же машина направлялась в Пинфань, спереди прикреплялся треугольный

желтый генеральский флажок. Машину никто не останавливал, она мчалась с

бешеной скоростью и достигала штаба отряда за какие-нибудь 15 минут".

Другой обязанностью транспортной группы было обслуживание

пожарных машин. Группа в основном размещалась в Южном корпусе, но часть ее

находилась в штабе отряда в Пинфане. Здесь был гараж и помещение для

дежурных. На случай возникновения в отряде пожара в гараже постоянно в.

полной готовности стояли две пожарные машины, выкрашенные в защитный цвет.

Третьей обязанностью группы была перевозка подопытных

заключенных, а также сотрудников спецгруппы и жандармов.

Сотрудник транспортной группы продолжает свои воспоминания:

"Подопытные доставлялись в отряд в основном двумя путями. Один

путь лежал через жандармское отделение, находившееся в отдаленной части

харбинского вокзала. Вагоны с заключенными подгоняли точно к жандармскому

караульному помещению. Все заключенные были одеты в форму вольнонаемных

японской армии. Руки в наручниках были спрятаны под одеждой. Если не

присматриваться специально, то понять, что это заключенные, было

невозможно.

Другой путь доставки проходил через сборный пункт, помещавшийся в

подвале двухэтажного желтого здания европейского типа, окруженного каменным

забором. Здание находилось в Харбине на полпути от харбинского вокзала к

православному кафедральному собору, неподалеку от японского храма

Харупин-дзиндэя. В нем располагалось японское консульство. В подвале

консульства и был пункт сбора заключенных".

О том, что существовал специальный "накопитель" "бревен", я

упоминал ранее. Но тогда я еще не знал, где именно он находился. Теперь же

выясняется, что он помещался в подвале японского консульства.

Широко известно, какую важную роль играли жандармерия Квантунской

армии и ее разведорганы в деле поставки заключенных в "отряд 731". Но то,

что в этом было замешано и министерство иностранных дел Японии, явилось

полной неожиданностью.

УБИЙСТВО С СОБЛЮДЕНИЕМ ПРАВИЛ АСЕПТИКИ

1 августа 1945 года после полудня сотрудники транспортной группы

отправились на автомашине в Харбин за очередной партией заключенных,

находившихся в подвале японского консульства.

Автомобиль, предназначенный для перевозки заключенных, назывался

"спецмашиной". Это был "додж" американского производства, модель 1933 года,

с шестицилиндровым мотором мощностью 85 лошадиных сил и грузоподъемностью 4

тонны. Кузов "доджа" был покрыт брезентовым тентом с целлулоидными

окошками. Снаружи машина выглядела как обычный грузовик с тентом. Однако

это была маскировка. Тентом накрывался металлический кузов без единого

окошка. Сидений в кузове не было, весь пол был покрыт соломенными матами и

досками. Под ними проходили выхлопные трубы, которые в зимнее время

использовались для отопления.

Сотрудник транспортной группы рассказывает: "В спецмашину сразу

можно было "погрузить" от 40 до 50 заключенных. Сзади машины прикреплялся

такой же съемный номерной знак, как и у машины начальника отряда. Это было

сделано для того, чтобы затруднить опознание машины и предотвратить

возможное нападение на нее партизан. В отряде таких спецмашин было две, а в

год окончания войны из Дальнего прислали еще одну - специально

переоборудованный "форд", и таким образом их стало три".

Итак, упомянутый "додж" въехал в ворота японского консульства.

Вскоре из подвала вывели 40 заключенных, одетых в белую летнюю одежду.

Головы у всех были обриты, на спинах висели таблички с номером, на руках

были надеты наручники, а ноги закованы в кандалы, которые непрерывно

звенели, когда узники, подгоняемые жандармами, садились в машину. Поскольку

здание японского консульства окружал высокий каменный забор, никто из

посторонних видеть заключенных не мог.

Через 30 минут спецмашина с 40 заключенными появилась в

расположении "отряда 731" в Пинфане. Миновав пост, она повернула направо,

проехала мимо пруда, находившегося за электростанцией, и остановилась

позади блока "ро". Стены здания были залиты знойным августовским солнцем.

Вокруг царила тишина.

Из спецмашины вышли шесть служащих отряда и стали полукругом у

дверцы. Это были вольнонаемные из лечебного отдела, возглавляемые врачом

Ябуки. В руках у одного из них поблескивал шприц. Все шестеро отлично

знали, что должно было сейчас произойти. Один из сотрудников, выполнявший

обязанности переводчика, приоткрыл дверь машины и на ломаном русском языке

объявил заключенным: "Сейчас всем сделают предохранительные прививки...

Выходить по одному".

Первым из машины, придерживая руками цепь от кандалов, вышел

юноша. Дверца за ним немедленно закрылась. Один из сотрудников быстрым

движением продезинфицировал ему запястье. Затем приблизился другой, со

шприцем в руках, и сделал укол. В ту же секунду заключенный, не издав ни

единого звука, рухнул наземь и остался лежать бездыханный.

В шприце содержался раствор синильной кислоты.

"Когда с первым заключенным было таким образом покончено, двое

сотрудников оттащили труп за машину. Для того чтобы заключенные,

находившиеся в машине, не догадались о том, что происходит снаружи, мотор

все время работал. "Следующий... выходи!" - была подана команда, и дверца

машины снова отворилась. Этому заключенному также продезинфицировали

запястье, а затем впрыснули примерно кубик раствора синильной кислоты.

Заключенный беззвучно рухнул наземь, и его волоком оттащили к первому...

Так повторилось 40 раз. За спецмашиной выросла гора трупов",- вспоминает

бывший сотрудник транспортной группы, который тогда своими глазами видел

все от начала до конца. Людям дезинфицировали запястье, чтобы впрыснуть яд.

Это было в духе "отряда 731".

"Мы знали, что заключенных используют для экспериментов, но то,

что мы увидели 1 августа, было просто массовым зверским убийством. У нас,

видавших много жестокостей, на этот раз перехватило дыхание. Как все-таки

ужасна война! Тебя могут уничтожить прежде, чем ты успеешь вымолвить хоть

одно слово или понять, что происходит. Нас охватило чувство

безысходности..."

После того как 40 заключенных были умерщвлены, сотрудникам

транспортной группы все стало ясно: "отряд 731" больше не нуждался в

материале для экспериментов. Подопытные были теперь для отряда помехой.

"Война скоро закончится поражением Японии... Отряд готовится к эвакуации",-

подумали сотрудники транспортной группы, присутствовавшие при зверском

убийстве заключенных.

ВЕХИ НА ПУТИ В АД

Как я уже упоминал, одной из основных обязанностей транспортной

группы была перевозка подопытных. Она осуществлялась не только по линиям

"харбинский вокзал - Пинфань", "подвал японского консульства - Пинфань".

Больше всего трудностей представляла доставка подопытных на специальный

полигон близ станции Аньда. Путь пролегал на северо-запад от Пинфаня по

открытой степи и равнялся приблизительно 120 километрам.

Я уже писал о том, что иногда заключенных перевозили туда на

самолете. Но кроме воздушного, использовали и наземный способ доставки. В

таких случаях заключенных везли на спецмашинах.

Бывший сотрудник транспортной группы рассказывает:

"Отправившись из Пинфаня, спецмашина с заключенными проезжала

через Харбин, а затем в течение 10 часов ехала по степи в направлении

Цицикара, пока наконец не достигала огромного, ничем не огороженного поля,

на котором виднелись только шалаши косцов травы. Это и был специальный

полигон Аньда.

За один рейс перевозили от 30 до 40 заключенных. Кузов машины

просматривался из кабины водителя через смотровое окошко. В него

вооруженные жандармы и сотрудники спецгруппы время от времени поглядывали

на заключенных, которые были в наручниках и кандалах. Нередко для

предотвращения побега на время перевозки к кандалам прикрепляли еще

чугунное ядро. Кандалы закреплялись железными заклепками, и сам заключенный

освободиться от них не мог".

Больше всего сотрудники транспортной группы боялись сбиться с

пути по дороге в Аньда. Собственно, дороги как таковой и не было, машина

шла по ровной степи. Никаких знаков, указывающих направление, тоже не было.

В особенности трудно было ориентироваться зимой, когда все кругом было

покрыто снегом. Из-за малейшей оплошности можно было сбиться с пути и

замерзнуть. Чтобы этого не произошло, сотрудникам транспортной трупы давали

в отряде бутылки с марганцовистокислым калием, который используется при

Blog

Книга известного японского писателя Сэйити Моримуры повествует о

Содержание