Правда ли, что Хриcтоc учил о «карме» ио переселении душ

Вид материала

Документы

Содержание е) СПОРЫ ОБ ОРИГЕНЕ ДО V СОБОРА

Подобный материал:

• Список тем рефератов по курсу, 49.43kb.
• Лекция 16 о тех, кто учил нас и учил тех, кто учил вас, 295.03kb.
• Во второй половине второго тысячелетия до нашей эры и Индии стало складываться классовое, 1064.6kb.
• Пьеса «На дне» вершина драматургии Максима Горького. Центральная идея пьесы спор, 21.45kb.
• В. Н. Садовников чему учил и чему не учил заратустра учебное пособие, 3173.42kb.
• Оправдание красотой Дмитрий Салынский, 482.23kb.
• Тесты по теме: «Раннее средневековье», 40.1kb.
• Сказка, сказка, прибаутка, 22.83kb.
• И. И. Голиков в своей работе отмечает явно завышенную общую цифру всего окладного населения, 88.64kb.
• 1. Понятие объективной истины. Специфика научной истины Проблема истины является ведущей, 598.11kb.

е) СПОРЫ ОБ ОРИГЕНЕ ДО V СОБОРА

Итак, при жизни оппоненты Оригена не видели в его книгах проповеди реинкарнации и не критиковали его за нее. Посмотрим теперь – видели ли эту проповедь в книгах Оригена его критики после его кончины.

Уже с самого III столетия слышатся возражения против оригенова предположения о судьбах мира и человеческих душ. Сначала учеником Оригена и его преемником по огласительному училищу св. Дионисием Александрийским была написана книга “Против Оригена” (не дошедшая до нас, но упоминавшаяся преп. Анастасием Синаитом — Quest. 23).

Первым оппонентом Оригена, от которого до нас дошли полемические тексты, был св. Мефодий Олимпийский. Он начал полемику с Оригеном в конце III столетия. Св. Мефодий последовательно обличает слабости оригеновского понимания воскресения (об этом ниже). Он резко отвергает идею душепереселения (о чем см. выше). Но он не обвиняет Оригена в проповеди переселения душ.

В начале IV века св. Петр, епископ александрийский († 311 г.) ведет прямую полемику с Оригеном. О св. Петре даже автор “Апологии Оригена”, отзывается весьма высоко: “После Феоны епископство получил Петр, в течение 12 лет со славой несший это служение; до гонения он неполных три года руководил Церковью, остальное время жизни провел в тяжелых подвигах, открыто заботясь об общем благе Церковном. На девятом году гонения он был обезглавлен и украсился венцом мученичества” (Церковная история. VII. 32, 32). Св. Петр писал специальные послания против Оригена (от них сохранились лишь отрывки и свидетельство Памфила о том, что эти письма впечатлили “очень большое число братьев”³⁸⁹). Из его трактата “О душе” сохранились два отрывка, один из которых говорит, что «человек произошел не от соединения как бы чего-то другого предсуществовавшего и пришедшего из другого места…. Таким образом, не допускается, что души согрешили на небе прежде тел, так как они вовсе и не существовали прежде тел. Это учение принадлежит эллинской философии; которая есть иностранка и чужая для хотящих благочестно жить о Христе”³⁹⁰. Как видим, св. Петр расходится с Оригеном в вопросе о предсуществовании душ, но в проповеди переселения душ из тела в тело он Оригена все же не обвиняет.

И все же именно в эти годы, в начале IV столетия ситуация вокруг Оригена меняется. Тут впервые появляется обвинение Оригена в проповеди языческой идеи реинкарнации.

В начале IV в. издается “Апология Оригена” Памфила Мученика († 309 г.) Из того, что Памфилу и его соавтору Евсевию (по смерти своего друга взявшему себе его имя) приходится писать “Апологию Оригена”, следует, что на рубеже третьего-четвертого столетий наследие Оригена уже было оспариваемо весьма широко. Однако - кем? Исходило ли настороженное отношение к Оригену от “корыстолюбивых невежд” (так обычно Е. Рерих именует несогласных с оккультизмом христианских священников)? Для ответа на этот вопрос обратим внимание на то, кому адресована эта Апология. Начальству? Инквизиторам? Цензорам? Гонителям? Нет - заключенным. “Апология” адресована исповедникам — людям, пострадавшим за свою веру. Среди христиан, которые находились в заключении на рудниках, были те, которые не соглашались с Оригеном. Авторитет исповедников в доконстантинову эпоху был весьма высок, зачастую он был выше авторитета епископов. И Памфилу надо оправдываться в их глазах за свою увлеченность книгами Оригена. “Апология” является ответом на письмо исповедников, находившихся в заключении в Фаено^a - пустыне к югу от Мертвого моря.

Впрочем, опасливое отношение к книгам Оригена разделял и кесарийский епископ (позже также принявший мученическую кончину – Евсевий. Палестинские мученики, 12). Согласно Памфилу, он полагал, что чтение сочинения Оригена является более опасным занятием, чем чтение собственно языческих авторов³⁹¹. В результате оригенисту приходится увещевать своих читателей не обращать внимания “ни на число, ни на авторитет клеветников”³⁹².

Судя по тому, что целая книга "Апологии" посвящена доказательству того, что Ориген не учил реинкарнации, очевидно, что кто-то их критиков Адаманта вычитывал у него это воззрение. Вероятнее всего, таковыми обвинителями Оригена были те мученики, к которым и посылается «Апология». Но именно это обстоятельство сильно снижает степень доверия к тому обвинению, которое исповедники выдвинули против Оригена. Ведь по самим условиям своей мученической жизни – в рудниках – они не могли иметь доступ к книгам и архивам. Не могло у них быть с собою в заключении тысяч оригеновых томов. А, значит, они судили об Оригене по устным пересказам…

Памфил, впрочем, и сам в это время находился под арестом (Фотий. Библиотека, 118). Но для понимания значения этого памятника важно отметить, что за ним стоят два автора: Памфил и Евсевий, причем Евсевий дополняет "Апологию" уже после кончины Памфила. Дело в том, что в Кесарии хранился личный архив Оригена. Он хранился в епископии, и, поскольку у Памфила - сторонника Оригена - вряд ли были доверительные отношения с современным ему епископом Кесарии - антиоригенистом, то, вероятнее всего, оригенов архив не был доступен для Памфила³⁹³. Но вскоре Евсевий сам стал епископом Кесарии. И у него была исключительная возможность ознакомиться с литературным наследием Оригена, “так как к нему, по преемству, перешла вся обширная личная библиотека Оригена, проживавшего во вторую половину жизни именно здесь, в Кесарии, у своего покровителя и друга — местного епископа Феоктиста, где несколькими годами позже Оригена действовал его горячий почитатель и коллекционер его сочинений пресвитер Памфил, главный организатор знаменитой кесарийской библиотеки. Да кроме того, Евсевий располагал и чуть ли не всей обширной перепиской Оригена, а также личными воспоминаниями и рассказами еще остававшихся в живых к этому времени непосредственных александрйиских и кесарийских учеников Оригена. Наконец, Евсевий широко пользовался также и элейской (Иерусалимской; имя Элия носил Иерусалим после своего разрушения римлянами — А. К.) библиотекой еп. Александра — самого главного друга, товарища и покровителя Оригена”³⁹⁴.

Именно поэтому свидетельства Евсевия в защиту Оригена имеют особую достоверность.

Мученик Памфил и Евсевий Кесарийский сами придерживаются идеи предсуществования душ и даже апокатастасиса^a и защищают эти верования³⁹⁵. Тем более значимо их настойчивое уверение в том, что идея переселения душ была чужда Оригену. Вся 10 книга “Апологии” состоит из выписок из Оригена, говорящих против переселения душ (PG XVII, 608-616). Апологеты Оригена убеждены, что Ориген отвергал идею метемпсихоза (выше уже приводилось утверждение Памфила, согласно которому Ориген заверял, что догмат реинкарнации “нами отвергается”).

Далее в течение IV столетия никто из оппонентов Оригена не обвиняет его в проповеди реинкарнации. У св. Епифания Кипрского перечень ошибок Оригена выглядит так: "О самом Оригене мы сказали в предыдущих рассуждениях, как он хулил Сына Божия, называя Его Богом созданным и сказав, что Он не может видеть Бога Отца, что равно и Дух Святый не может видеть Сына, и как он ложно учил, будто душа предсуществовала и согрешив на небе низведена в тело, и что диавол будет восстановлен в своем начальстве" (св. Епифаний Кипрский. Панарий. 64,73). В других местах Епифаний насчитывает восемь ошибок у Оригена (и с этим более полным перечнем позднее согласится блаж. Иероним). Эти ошибки Оригена в том, что он учит: 1. Христос не может видеть Бога Отца; 2. Души заключены в этом теле как бы в темнице, и прежде чем человек был в раю, они пребывали с разумными тварями на небесах. 3. Диавол и демоны некогда принесут покаяние и в последнее время будут царствовать со святыми. 4. Человеческие тела - это те "кожаные ризы", которыми Адам и Ева облечены по грехопадении, а в раю они были без плоти, жил и костей. 5. Отрицает вокресение плоти с половыми отличиями. 6. Райский сад толкует как аллегорию. 7. Воды, разделенные, согласно книге Бытия, на верхние и нижние, понимает как разделение светлых и темных ангелов. 8. Образ и подобие Божие полностью утрачены человеком и после рая в человеке более не существуют³⁹⁶.

Действительно ли Ориген учил всему, в чем обвиняет его св. Епифаний - это отдельный вопрос^b. В его антиоригенистских эскападах «истина соседствует с многочисленными ошибками»³⁹⁷. Действительно ли все то, что кажется Епифанию в Оригене еретическим, еретично - тоже вопрос, требующий особого разговора^a. Но в чем Епифаний (и - в данном случае - Иероним) не обвиняет Оригена - так это в проповеди переселения душ.

Нельзя также не заметить, что в IV столетии и никто из оригенистов не проповедует метемпсихоз. Мы уже видели, как отвергалась идея переселения души защитником и учеником Оригена - Руфином^b. Отсутствует идея переселения душ и у таких христианских (неканонизированных) авторов, как Евагрий Понтийский († ок. 400) и Гай Марий Викторин (сведения отсутствуют после 362 г.). С Оригеном и с гностиками их роднит идея предсуществования душ. Но у них хватает духовного, богословского и философского такта, чтобы не перенимать у Платона (или у Оригена) идею реинкарнации. И Дидим Слепец († 395) разделяет предположение Оригена о предсуществовании душ. Но предсуществование душ не есть “перевоплощение душ”^c, и последняя идея Дидимом отрицается: “Не следует обращать внимание на мифотворчество о переселении души” (Толкование на Пс. 34,17. // PG XXXIX, 1332).

По выводу А. И. Сидорова, “никакими определенными свидетельствами, позволяющими говорить о существовании “еретического оригенизма” в IV веке, мы не располагаем”³⁹⁸.

Итак, ученики (к их числу добавим св. Григория Чудотворца, св. Григория Нисского, св. Иоанна Златоуста), многое почерпнув из наследия Оригена, не взяли у него идею переселения душ. Это означает по крайней мере, что Ориген сам весьма сдержанно относился к этому мифу, не используя реинкарнационную модель для разрешения всех тех богословских и экзегетических вопросов, которые он поднимал в своих многочисленных книгах. Идея миграции душ была все же столь эпизодична для его творчества, что многие поколения ортодоксальных богословов могли спокойно и уважительно пользоваться его наследием, отнюдь не разделяя при этом гипотезы о трансмиграции.

В V веке, однако, св. Феофил Александрийский в своем Пасхальном послании 401 года возобновляет обвинение Оригена в том, что “души могут неоднократно вселяться в тела”³⁹⁹, что даже воскресшие тела снова умрут –“Что пользы нам от Страстей Христовых, если тление и смерть снова будут владычествовать над нашими телами?».

Теперь и Иероним, который прежде не видел у Оригена этой языческой басни^d, выдвигает против своего бывшего кумира это обвинение: "Твоему Оригену дозволительно рассуждать о переселении душ, измышлять бесчисленные миры, разумные создания облекать новыми и новыми телами, говорить, что Христос много раз страдал и еще больше раз будет страдать, а меня обвиняешь в том, что я выучил еврейский язык (Иероним. Апология против Руфина. 1,20); Ориген «защищает метемпсихоз Пифагора и Платона» (Письмо 100. К Авиту, 2).

Затем св. Кирилл Александрийский снова при суммировании заблуждений Оригена не упоминает проповедь реинкарнации: «он говорит, что души существовали прежде тел и от дел святых они увлеклись в злые похоти и удалились от Бога, а за это Он осудил их и отелесил, и они находятся во плоти, как в темнице»⁴⁰⁰.

Блаж. Августин знает Оригенову теорию, но при ее реферировании не упоминает о переходе душ в новые тела: “Ориген полагал, что даже сам диавол и его ангелы после более продолжительных и тяжких наказаний сообразно заслуженному будут освобождены от этих мук и присоединены к святым ангелам. Частию за это, частию за что-то другое, в особенности за мнение о беспрестанно чередующихся блаженствах и злополучиях и бесконечно повторяющихся через определенные промежутки веков переходах и возвратах от блаженства к злополучиям и наоборот, Ориген был отвергнут церковью не незаслуженно” (О граде Божием. XXI, 17). Стоит заметить, что, хотя до V Собора остается еще столетие, но Августин знает, что “Ориген отвергнут церковью”.

Согласно сообщению Фотия, в конце IV или в V веке появляется еще одна (на этот раз анонимная) апология Оригена. В ней среди 15 пунктов обвинения в адрес Оригена есть и обвинение в проповеди, будто возможно переселение душ (Фотий. Библиотека, 117). «Автор говорит прямо, что Ориген допускал предсуществование душ и даже сам подъискивает этому учению основания в Св. Писании и свидетельствах отцов, не отрицает он также и того, что Ориген допускал соединение душ с новыми телами… Клеветой он называет приписывание Оригену мнения о том, что души разумных существ переселяются в тела животных⁴⁰¹. При этом апологет говорит, что Ориген не мог быть соборне осужден просто потому что не было никогда людей, открыто провозглашавших мнения Оригена и упорно стоящих за них, а в самих сочинениях Оригена эти мнения высказаны были еще более нерешительно⁴⁰². Впрочем, современный французский исследователь Нотэн полагает, что Фотий неправ в своем заявлении об анонимности автора этой апологии. На самом деле эта апология не была ни новой (по сравнению с Евсевиевой), ни анонимной. Это и была «Апология Оригена» Евсевия и Памфила, – но Фотию казалось немыслимым, чтобы святой мученик Памфил защищал идею предсуществования душ (то есть идею, осужденную Пятом Собором) – и оттого Фотий представил попавшийся ему про-оригеновский текст как творение неизвестного и более позднего писателя…⁴⁰³

Нельзя также не заметить, что блаж. Феодорит Кирский в своем «Антиеретиконе» перечисляет все ереси и всех еретиков, начиная с I века и до своего времени, - и в числе их, однако, не только не упоминает Оригена, но и говорит, что самые сведения о многих ересях заимствованы им из Оригена…

Преп. Викентий Лиринский († до 450 г.) считает Ориген еретиком, но вину его видит в неверном понимании Писания: “Таким вот образом столь выдающийся Ориген, безрассудно злоупотребив благодатью Божией, чрезмерно понадеявшись на свой талант и посчитав себя самодостаточным, пренебрегая древней простотой христианской религии и думая, что он проницательнее всех, отвергнув церковную традицию и мудрость древних и объяснив по-новому некоторые места из Священного Писания,.. имел грех незаметно и постепенно увести преданную ему Церковь от старой веры к новому ложному учению”⁴⁰⁴.

Так что перед нами «Факт неустановившегося об Оригене мнения, факт постоянно возникавшего и доныне еще несглаженного противоречия как в самом представлении его учения, так и в оценке его»⁴⁰⁵.

Нельзя не удивиться тому, насколько редко в церковной литературе всплывает обвинение Оригена в проповеди реинкарнации - при том, что церковная традиция, как мы видели, с до-оригеновской поры отметала идею метемпсихоза как однозначно языческую. Два автора, связанные друг с другом взаимными ссылками (Феофил и Иероним) и устные анонимы, которым отвечает Евсевий – вот те, кто видят у Оригена проповедь реинкарнации.

Книги Оригена разные люди читали по разному. Для одних Ориген был автором «О началах». Другие же, очевидно, больше обращали внимание на его поздние книги, отрицающие веру в реинкарнацию.

Немногочисленность кружка тех, кто видел у Оригена проповедь душепереселения есть признак того, что сама эта проповедь была у Оригена отнюдь не тем, что хотели бы в ней видеть нынешние теософы. Ориген не претендовал на то, чтобы донести до людей «тайное учение Христа» о реинкарнации.Он просто размышлял. Вот чего, кажется, не могут понять теософы: человек имеет право просто думать, просто искать, сомневаться, предполагать – а не исполнять поручение махатм, «белого братства», ложи и т.п.

То, что за пределами философского эссе «О началах», в собственно богословских трудах Ориген так настойчиво отрицает веру в перехождение душ, не стоит объяснять старательной работой позднейшей церковной цензуры. Это не то шило, которое можно утаить в мешке.

Дело в том, что византийское церковное сознание не умеет прощать вероучительных грехов, не имеет привычки покрывать милосердным умолчанием ошибки в области вероучения. Византийское мышление, порой даже слишком терпимое, если речь заходила о грехах плоти или о грехах против людей, не прощало грехи против Церкви. Здесь уж каждая обмолвка, каждая неточность, каждая недодуманность становилась тем лыком, что аккуратно вплеталось в строку. Средневековье вообще не признает за человеком (тем более за богословом) права на простую человеческую ошибку; оно во всем видит сознательную злую волю, вредительский замысел. Это своего рода естественный антигностический синдром (в противовес гностикам, учившим о спасении через “знание”, христиане говорили о том, что Царство Божие силой, то есть усилием воли берется). Это искривление “естественное”, в смысле почти неизбежное. Но в жертву этой своей болезни средневековые христиане принесли слишком много чужой крови... И еще одну особенность византийского мышления мы уже отмечали выше: это очень твердая память о еретиках. Ошибки не только тонко подмечаются, но и недобрая память о них хранится века.

У Оригена же была сложная церковная судьба. У него во все века хватало церковных оппонентов. Бывало, что обвинения против него просто выдумывались. Так, император Юстиниан, по чьей инициативе проходили антиоригеновские соборы VI века, утверждал, будто “богоборец Ориген” включал в свои труды православные суждения лишь для “злонамеренного обмана простаков. Воспитанный в языческих баснословиях и желая распространить их, он прикинулся, будто изъясняет божественное Писание, чтобы таким образом, злонамеренно смешивая непотребное свое учение с памятниками божественного Писания, вводить свое языческое и манихейское заблуждение и приманивать тех, которые в точности не выразумели божественное Писание... Одна и единственная забота была у нечестивого Оригена — поддержать эллинское заблуждение и в души слабых посеять плевелы”⁴⁰⁶. Император неправ. Ориген — заблуждающийся христианский мыслитель, а не замаскировавшийся оккультист.

Но из этой фразы императора Юстиниана видно, насколько высок был градус раздражения Оригеном у его оппонентов. Не только действительные его ошибки ставились ему в вину. Порой они просто выдумывались (как, например, приверженность манихейству). В этих обстоятельствах можно быть уверенным: ни одно расхождение Оригена с церковной традицией не прошло бы незамеченным.

Если бы недруги Оригена вычитывали в его книгах проповедь реинкарнации - они бы использовали ее с своей борьбе с ним. Но в конфликте Церкви и оригенизма тема реинкарнации поднималась весьма редко.

Это наблюдение не дозволяет теософам использовать аргумент отчаяния: мол, всю жизнь учил Ориген переселению душ, да вот церковные цензоры уничтожили те труды Оригена, где он выражал свои теософские симпатии, а в сохраненные ими тексты вставили свои догматические воззрения.

Итак: можем ли мы предположить, что в тех, действительно весьма многочисленных, произведениях Оригена, которые не дошли до нас, содержались идеи, выдававшие кармически-реинкарнационные убеждения автора?

Нет. Предположить мы так не можем именно потому, что Ориген был церковно осуждаемым писателем. Если бы в творениях Оригена была проповедь реинкарнации (не гипотеза, предположенная в одной ранней книге, а именно проповедь), то его оппоненты, уничтожая те экземпляры книг Оригена, которые оказались в их власти, старались бы обезвредить действие недоступной для них части тиража через распространение своих собственных предостережений: "Берегитесь! этот подлый еретик пал настолько низко, что не погнушался принять даже языческую идею переселения души!".

Неясность церковного отношения к Оригену в течение нескольких столетий была связана с двумя обстоятельствами: «Что же касается заблуждений Оригена по второстепенным вопросам христианской догматики, то до сих пор они не могли быть поражены вселенским осуждением потому, что высказанные самим Оригеном с сомнением, в виде простых догадок, не успели еще нигде явиться в виде догматов, не успели то есть приобрести себе ревностных последователей, которые бы твердо стояли за них как за учение несомненно истинное, и также решительно отвергали касающиеся тех же вопросов догматы общецерковного учения»⁴⁰⁷. Итак, Ориген предлагал гипотезы, и никто из его учеников III-V веков не сделал эти гипотезами принципами. Не было школы Оригена, которая противопоставляла бы себя Церкви и ее верованиям – а потому не возникало нужды для серьезной борьбы с оригенизмом.

А потому “на протяжении V века о каких-либо дискуссиях, связанных с учением Оригена, почти не слышно. Только эпизод с неким Феодором Эгейским, о котором повествует в своей “Церковной истории” Захарий Ритор (ок. 440 г.), и утерянное сочинение Антипатра Бострийского “Опровержение Апологии Евсевия Кесарийского в защиту Оригена”, датируемое примерно 440 г., свидетельствуют о том, что они не закончились, а лишь исчезли с поверхности церковной жизни, подспудно тлея в глубине ее. С новой силой эти споры вспыхнули лишь в первой половине VI века”⁴⁰⁸.

К этому времени Церковь уже «переболела» Оригеном. Его добрые уроки уже были усвоены; опасные гипотезы были обсуждены и аргументированно отстранены^a. Импульс к новому обострению дискуссий о наследии Оригена пришел не из церковной среды, а извне.

Возбудитель этих споров сириец Стефан бар Судаили свои идеи получил не из церковных источников, а от “еретика псевдогностического толка Иоанна Египтянина”⁴⁰⁹. Его доктрина рождается из обрывков гностицизма и зачатков каббалистики⁴¹⁰. Как и следовало ожидать, оккультизм рождается от оккультизма, а не от христианства. Свою книгу бар Судаили выдает за творение св. Иерофея, ученика св. Дионисия Ареопагита, то есть возводит к концу I столетия. В этом апокрифе («Книга святого Иерофея») неооригенист утверждает, что со временим исчезнут все различия и все творения растворится в Боге – даже Христос…

Была ли при этом хоть какая-то зримая цепочка преемства и ученичества от египетских гностиков III века к Иоанну Египтянину VI столетия — неизвестно. Оккультизм не нуждается в зримой исторической преемственности. Духовные болезни могут возобновляться. В каком бы веке человек ни заболел гордыней — он быстро придет к мысли о своем равенстве со Христом. Оригенисты VI в. называли себя “исохристами” — равными Христу. И отсюда как раз и видно, что их связь с Оригеном, у которого нет и тени такой мысли, была не необходимой. Стефан бар Судаили строит свою концепцию на типично оккультном тезисе: “всякое естество соприродно Божественной сущности”⁴¹¹, то есть на пантеизме. Но у Оригена неоднократно высказывается совершенно противоположная (и вполне христианская) мысль о том, что благодать даруется Богом для того, чтобы существа, которые по собственной сущности не являются святыми, делались святыми по причастию этой благодати. Псевдо-оригенисты VI века полагали себя святыми по своей собственной природе, в то время как Ориген прямо писал, что “непорочность никому не принадлежит субстанциально, кроме Отца, и Сына, и Святого Духа, и святость во всякой твари есть случайное свойство” (О началах. I,5,5).

Итак, оригенизм VI века, осужденный Константинопольским собором, берет свое начало не из предшествовавшей церковной традиции, и даже не из Оригена. Нецерковный по своему происхождению и настрою гностицизм сделал еще одну попытку подчинить себе Церковь. Та вероучительная система, с которой боролся Ориген при жизни, после его смерти попробовала использовать его имя в качестве “внешнего щита”. Увы, система Оригена до некоторой степени позволяла использовать себя для прикрытия собою теософско-оккультных доктрин. И потому, увы, логика борьбы потребовала от православной стороны разбить этот “щит”.