Антология Москва «Academia»

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 59

Взаимозависимость экономики и политики не ограничивается бывшими коммунистическими странами, идущими по пути демократизации. В определенном смысле утрата части общественного капитала в США более непосредственно влияет на американскую демократию, чем на экономику. Эффективность политических институтов зависит от наличия доверия не в меньшей степени, чем прибыльность коммерческих предприятий, и снижение его уровня требует более активного вмешательства государства, которому придется разрабатывать и внедрять определенные правила для регулирования общественных отношений.

Многие рассмотренные примеры служат предостережением против чрезмерной централизации политической власти. Не только бывшие коммунистические страны страдают от слабого или ущербного характера их гражданского общества. Фамилистические социумы с низким уровнем доверия, сложившиеся в Китае, во Франции и на юге Италии, являются плодом централизованных монархических режимов прошлых эпох (а во Франции и политики республиканских правительств), которые в своем стремлении к безраздельной власти подорвали самостоятельность и автономию промежуточных общественных институтов. И наоборот, общества, в которых наблюдается относительно высокий уровень доверия, такие, как Япония и Германия, на протяжении значительного периода своей прежней истории жили в условиях относительно децентрализованной политической власти. В США ослабление авторитета общественных объединений связано с укреплением государства через систему судов и исполнительной власти. Общественный капитал — что храповой механизм, в одну сторону поворачивается легко, а в обратную — никак; правительство может без труда растратить этот капитал, восстановить же его гораздо сложнее. Однако именно проблемам сохранения и накопления общественного капитала будет уделяться главное внимание в ближайшем будущем.

* - Weizsaecker E., van, Lovins A.B., Lovins L.H. Factor Four. Doubling Wealth — Halving Resource Use. L., Earthscan Publications Ltd., 1997. Copyright — Weizsaecker E., von, Lovins А. В., Lovins L.H. 1997. Текст воспроизводится с согласия Э. фон Вайцзеккера.

1 - См.: Meadows D.H., Meadows D.L, Randers J. Behrens III, W.W. The Limits to Growth. N.Y., 1972.

2 - Мы называем так эту модель потому, что существовали также модели World 1 и World 2. World 1 была первоначальной версией, разработанной профессором Массачусетсского технологического института Дж.Форестером в рамках проводившегося Римским клубом исследования взаимозависимости между глобальными тенденциями и глобальными проблемами. World 2 является окончательной документированной моделью, представленной профессором Дж.Форестером в книге: Forester J. World Dynamics. N.Y., 1971. Модель World 3 была создана на базе World 2, в первую очередь как следствие изменения ее структуры и расширения количественной базы данных. Мы должны отметить, что профессор Дж.Форестер является безусловным вдохновителем данной модели и автором используемых в ней методов.

3 - См.: Meadows D.H., Meadows D.L., Renders J. Behrens III, W.W. The Limits to Growth. P. 24.

4 - Vargish Th. Why the Person Sitting Next to You Hates Limits to Growth // Technological Forecasting and Social Change. Vol. 16. 1980. P. 187-188.

5 - См.: Pipes D. In the Path of God: Islam and Political Power. N.Y., 1983. P. 102-103, 169-173.

6 - [Автор приводит слова византийской принцессы Анны Комнин]. Цитируется по кн.: Armstrong К. Holy War: The Crusades and Their Impact on Today's World. N.Y., 1991. P. 3-4, и Toynbee A. Study of History. Vol. VIII. L, 1954. P. 390.

7 - Buzan B.G. New Patterns of Global Security in the Twenty-First Century // International Affairs. No 67. July 1991. P. 448-449.

8 - Lewis В. The Roots of Muslim Rage: Why So Many Muslims Deeply Resent the West and Why Their Bitterness Will Not Be Easily Mollified // Atlantic Monthly. No 266. September 1990. P. 60.

9 - Mohamed Sid-Ahmed. Cybernetic Colonialism and the Moral Search // New Perspectives Quarterly. No. 11. Spring 1994. P. 19; [мнение индийского политического деятеля М.Дж.Акбара цитируется no) Time. 1992. June 15. Р. 24; [позиция тунисского правоведаАбдельвахаба Бёльваля представлена в] Time. 1992. June 15. Р. 26.

Оглавление

Новая постиндустриальная волна на Западе

Оглавление

Чарльз Хэнди. Алчущий дух. За гранью капитализма: поиск цели в современном мире

Чарльз Брайан Хэнди родился в 1932 году в Дублине (Ирландия). Высшее образование получил в Ориэл колледже в Оксфорде и Школе менеджмента имени А.Слоуна при Массачусетсском технологическом институте в Кембридже (штат Массачусетс, США). После окончания Оксфордского университета работал в отделе маркетинга компании «Шелл», а также в Англо-американской корпорации в лондонском Сити в должности главного экономиста. В 1967 году стал руководителем программы по исследованию психологии управления в Лондонской школе бизнеса, в 1972 году— профессором той же школы, а в 1974 году—ее директором. С 1977 года является руководителем St. George House — главного центра подготовки кадров для служителей англиканской церкви. Ч.Хэнди состоит также в должности председателя английского Королевского общества искусств.

Профессор Хэнди получил широкую известность в Великобритании и за ее пределами как автор ряда новаторских книг по психологии менеджмента, анализу трудовых процессов и систем производственной мотивации. Среди более чем двадцати изданных им книг следует особо отметить «Боги менеджмента» [1979], «Будущее труда» [1984], «Понимая организации» [1986], «Эра неопределенности» [1989], «Внутри организации» [1990], «Форма без содержания: обнаружение смысла грядущего» [1991], «За пределами определенности: изменяющийся мир организаций» [1994], «Алчущий дух. За гранью капитализма: поиск цели в современном мире» [1997]. Суммарный тираж его публикаций превышает миллион экземпляров.

Ч.Хэнди известен также как радиокомментатор и телевизионный ведущий, в том числе как создатель передачи «Своевременные мысли» на первом телевизионном канале ВВС. Профессор Хэнди женат; живет периодически в Лондоне, Норфолке и Тоскане (Италия),

Книга «Алчущий дух. За гранью капитализма: поиск цели в современном мире» стала в Великобритании одной из наиболее раскупаемых книг по социологической проблематике, вышедших в прошлом году. Автору удалось построить ее таким образом, что оказался обеспечен интерес широкой публики. На двухстах с небольшим страницах подняты многие вопросы, определяющие направления развития корпораций в наступающем столетии.

Ч.Хэнди начинает с методологических проблем, отмечая в первую очередь ограниченность возможностей, предоставляемых рыночным хозяйством, несовершенство чисто рыночной системы и условность традиционного понятия эффективности. Результатом такого анализа является определение им основных черт капитализма, отталкиваясь от которых, он предпринимает попытку обосновать неизбежность формирования и развития посткапиталистического типа общества.

В отличие от сугубо экономического подхода к данной проблеме, широко распространенного сегодня на Западе, профессор Хэнди на протяжении второй и третьей частей книги акцентирует основное внимание на проблемах личности, в том числе на вопросах субъективного восприятия человеком своего места в мире и осмысления разделяемой им системы ценностей. В его трактовке значения индивидуализма, его соотношения с коллективизмом в современных условиях можно заметить некоторое сходство с подходом ряда других исследователей, в частности Ф.Фукуямы.

Особое внимание Ч.Хэнди уделяет в своей книге проблеме интерперсонального взаимодействия в рамках современной корпорации. Можно даже с определенной уверенностью утверждать, что сама идея посткапиталистического общества основана у него на противопоставлении традиционной индустриальной компании и новой организации, важнейшей задачей которой, наряду с удовлетворением нужд потребителей, становится развитие и совершенствование ее работников. Преодоление капиталистического общества связывается автором с формированием нового типа отношений внутри коллективов — от отдельной компании до государства, — когда руководство любой организации, включая и правительство, становится не распорядителем судеб своих подчиненных, а их слугой.

Работа профессора Хэнди представляет значительный интерес и как популярное изложение основных проблем, встающих сегодня перед традиционной организацией, и как пример весьма нетрадиционного подхода к исследованию движущих сил и перспектив развития постиндустриального общества. Сегодня, в эпоху резкого возрастания самостоятельности работников и значения их интеллектуального и творческого потенциала для судеб отдельных корпораций и целых государств, эта книга кажется нам весьма актуальной.

Подбирая для нашего сборника выдержки из книги Ч.Хэнди, мы обращали особое внимание на сформулированные им в первой части методологические вопросы, а также на освещение проблемы соотношения индивидуалистического и коллективистского типов поведения (эти фрагменты соответствуют стр. 13—14, 15—27, 32—34, 47—48, 52, 59-61, 89, 99-103 в издании Hutchinson). АЛЧУЩИЙ ДУХ ЗА ГРАНЬЮ КАПИТАЛИЗМА: ПОИСК ЦЕЛИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ*

В Африке говорят, что есть голод малый и есть голод большой. Мучимый малым голодом человек стремится получить необходимые для жизни товары и услуги, а также деньги, чтобы заплатить за них; деньги, правда, нужны всем. Голод большой заставляет человека искать ответ на вопрос «зачем мы живем?», «в чем смысл жизни?».

До сих пор в капиталистическом обществе бытовало мнение, что лучший способ утолить духовный голод людей — это удовлетворить их насущные потребности. Ведь удобно думать, что если дать людям чуть больше хлеба да немного масла, то все и будут счастливы, коль скоро правительства и предприниматели смогут это обеспечить совместными усилиями. Подобный образ мысли привел к тому, что деньги в конечном счете стали всеобщим мерилом, как о том и предупреждал Карл Маркс, а рынок — их верным слугой. Чем более конкурентоспособными будут товары, чем лучше станут вещи, которые можно купить за меньшие деньги, тем богаче будем мы все, а следовательно, и счастливее. Мы можем измерить нашу жизнь в фунтах, марках или долларах, а затем сравнить итог. <...> Деньги не только служат удовлетворению наших материальных потребностей, они в большинстве случаев являются мерилом социального успеха. Такой порядок был одобрен еще Адамом Смитом, выдвинувшим удобный постулат, согласно которому следование своекорыстным интересам благодаря некоей «невидимой руке» неминуемо ведет к общему благу.

Разумеется, в этом есть и положительный момент. Все мы, включая даже беднейших членов общества, в материальном отношении живем гораздо лучше наших предков. Деньги стимулируют творческое начало. Они также несут в себе выбор, своего рода свободу. Заработать в наши дни может любой, кто достаточно умен и энергичен. <...>

Между тем деньги, конечно, играют роль, но — исключая меньшинство рода человеческого и тех, у кого их попросту нет, — роль не решающую. Учителя [как правило] идут учить детей не потому, что это занятие приносит им золотые горы, хотя это не означает, что они довольны своими весьма скромными доходами и не считают, что их ответственный труд заслуживает большего вознаграждения. Однако деньги, сколь бы они ни были необходимыми, не являются для них мерилом успеха.

Однажды мне довелось вести занятия в смешанной по составу группе, куда входили бизнесмены, госслужащие, учителя и медсестры; все они хотели познакомиться с некоторыми пусть сомнительными, но модными теориями управления. Я дал им задание провести несколько дней в самых разных организациях, где работали их товарищи по группе. Бизнесмены обычно возвращались изумленными. «С такой мотивацией к труду мы никогда не сталкивались в наших собственных компаниях — эти люди работают за копейки», — говорили они. Странно. Неужели эти люди никогда раньше не встречали актеров, художников, учителей и медсестер? Видимо, нет.

Я полагаю, что большинство из нас знает о существовании вещей, которые важнее денег. Как давным-давно заметил еще Аристотель, «богатство — отнюдь не то благо, которое мы ищем, оно лишь средство достижения чего-то еще. И коль скоро это так, удовольствия, добродетель или почести с большим основанием могут рассматриваться как благо, поскольку их жаждут ради них самих».

Мы можем согласиться с Аристотелем, у которого была скучная привычка подчеркивать очевидное, однако немалая часть мира, в котором мы живем, говорит на языке денег. Нынче даже в школах и добровольных организациях подводят финансовые итоги. Сегодня приоритетная задача — уложиться в бюджет. Без денег мы чувствуем себя беспомощными. Нам кажется, что денег всегда не хватает и не мешало бы иметь их побольше — чтобы потратить, отложить или отдать ближним. В нашем обществе деньги стали общим знаменателем, а повышение благосостояния — наипервейшей задачей, о которой объявляет любое правительство, приходя к власти.

Деньги, кроме того, остаются единственным критерием, принимаемым в расчет в ВВП — этой своеобразной табели о рангах для государств. Если какой-либо продукт или вид деятельности не имеют денежного выражения, они и не учитываются в нем. За неимением лучшего средство превратилось в цель, и в конце концов деньги заслонили все прочее. Отчасти мы сами так считаем, отчасти политики полагают, что мы так думаем, убеждая нас, что, если мы отдадим за них свой голос, количество фунтовых или долларовых купюр в наших кошельках увеличится. Однако в западном мире все сильнее ощущается, что такие представления не соответствуют действительности. Мы стали пленниками собственной риторики, сложенного нами мифа о деньгах.

Однако не исключено, что голод большой никак не связан с голодом малым, а представляет собой нечто совсем иное. Деньги, скорее всего, необходимое, но не достаточное условие счастья, а если так, то большее их количество не сделает вашу жизнь счастливее, если вы уже достаточно обеспечены материально. Если в вашем доме и так тепло, то от повышения температуры уютнее вам все равно не станет, хотя определенное количество тепла необходимо всем живущим в холодном климате.

Такой подход может оказаться неприятной неожиданностью для правительств и экономистов, поскольку означает, что у роста существуют пределы — на этот раз не физические или экологические, а психологические и философские, справляться с которыми куда труднее. Как понравиться народу, если обещания дать больше хлеба по меньшей цене увлекают не всех? Между тем экономический рост возможен лишь при условии, что большинство людей постоянно требует хлеба, и только хлеба. Хуже того, философия рынка, который обеспечивает высокое качество хлеба при низкой цене и является основным принципом капитализма, уже подает тревожные сигналы.

Ни Адам Смит, ни (за редким исключением) его последователи не считали, что задачи государства следует полностью отдать на откуп рынку. Начать с того, что функционирование рыночной системы регламентировано законами и механизмами, проводящими их в жизнь. Никто ведь всерьез не считает, что полицией и судами должны руководить частные коммерческие предприятия. Тем не менее, мода на приватизацию предполагает, что рыночная философия должна быть внедрена во все без исключения сферы жизни. В этом подходе скрыта опасность извращения наших целей.

Коммерческие предприятия живут и умирают по воле рынка. Это отличный механизм, автоматически подающий сигнал о том, где наметилась нехватка, а где есть ненужные излишки. Он, со всеми присущими ему побудительными и сдерживающими факторами, является стимулом изобретательности и отражением стремления к совершенствованию, хотя многие не выдерживают этой гонки. Срок жизни даже крупных корпораций редко превышает сорок лет, а многие компании начинают деградировать намного раньше. В то же время школы, больницы и социальные учреждения нельзя закрыть, даже если они работают неэффективно, поскольку заменить их бывает нечем. В отличие от успешно действующих компаний, лучшие школы не могут расширяться до бесконечности, ибо в таком случае качество преподавания в них почти наверняка снизится. Следовательно, если поместить такие организации в рыночные условия, то лучшие из них станут средними, а худшие окажутся еще хуже.

Теперь оставим организации и подумаем об индивидууме. Рынок не заинтересован в продуктах, затраты на производство которых больше получаемых от них доходов, или в клиентах, расходы на обслуживание которых превышают выручку. Если бы общество жило, руководствуясь строгой рыночной логикой, следовало бы увольнять людей, не имеющих знаний и умения, чтобы своим трудом произвести добавленную стоимость, достаточную для покрытия своего прожиточного минимума. И что тогда, вывозить их из страны? Казнить? Принцип страхования, в соответствии с которым гражданам всех демократических государств прямо и косвенно гарантируется медицинское обслуживание, не должен был бы, если следовать чисто рыночной логике, распространяться на людей, страдающих тяжелыми болезнями, требующими дорогостоящего лечения. Однако разве нужно поэтому отказывать в помощи больным СПИДом или лечить стариков в последнюю очередь? Если бы общественный транспорт не был сферой государственного регулирования, поезда и автобусы не стали бы ходить в отдаленные уголки либо проезд туда стоил бы слишком дорого. Рыночные принципы не срабатывают там, где слишком большими оказываются альтернативные социальные издержки.

Я не отрицаю важной роли товарных отношений в любом развитом обществе. Возведение принципов действия городского рынка до уровня ключевой экономической концепции — одно из самых продуктивных достижений в истории цивилизации. Однако мы не должны быть идолопоклонниками. У рынка есть свои пределы, свои непредвиденные последствия. Он представляет собой лишь механизм, а не философию. Рыночные законы срабатывают не везде. В частности, они не действуют там, где результат не имеет денежного выражения, где предложение ограничено или действует распределительная система.

Неясно, например, как оценивать работу тюрем, отчасти потому, что мы еще не решили — является ли их задачей наказание, превентивная функция или реабилитация заключенных. До тех пор пока мы не определим цель, нельзя оценить и итог. Без четкого определения искомых результатов любая рыночная стратегия в управлении исправительными учреждениями будет сосредоточена на том, что поддается измерению: расходах на содержание заключенных. Но конкуренция, основанная на критерии меньших затрат, не гарантирует наилучших результатов. Тот же аргумент применим к большинству социальных институтов. Когда нельзя измерить результат, конкуренция идет по линии уменьшения расходов, однако самая дешевая школа или больница еще не обязательно лучшая.

Популярный, но дефицитный товар создает монопольную ситуацию, о которой мечтают поставщики и от которой страдают покупатели. При этом существование некоторых монополий является неизбежным, поскольку дублирование таких объектов, как трубопровод, линия электропередачи или занимающаяся исследованиями клиника, привело бы к неоправданным расходам. Стоимость привлекаемых дополнительных ресурсов перевесила бы потенциальную выгоду от наличия конкуренции. В таких ситуациях главную роль играет регулирующий орган, призванный обеспечить, чтобы данный объект был доступен всем желающим по разумной цене. Ничем не ограниченный рынок здесь не сработает. Однако регулирующие органы не всеведущи и не всезнающи. Принадлежащая им самим монополия на власть и так не всегда используется честно.

Трудность состоит в том, что необходимо определиться, где можно дать свободу действий рыночным отношениям, а где они могут нанести ущерб. Здесь требуется трезвый анализ, а не слепое поклонение. <...>

На заре горбачевской перестройки, когда первые советские менеджеры приезжали на стажировку в Лондонскую школу бизнеса, кое-кто шутил, что русские слышали о затратах и ценах, но не знают, что эти два понятия связаны между собой. Позднее я понял, то же самое можно сказать о наших собственных государственных службах — больницах, школах, коммунальном хозяйстве и т.д.

Рынок хорош тем, что увязывает цену с затратами, но он срабатывает лишь тогда, когда покупатель знает цены и имеет возможность выбора. Переведя государственные учреждения на рыночные рельсы, мы будем иметь частные монополии до тех пор, пока не появится альтернативное предложение, а государственное регулирование, сколь бы решительно и умно его ни проводили, не может заменить потребителю свободу выбора.

Другая крайность — предлагать пользователю бесплатные услуги, как, например, делает это Британская национальная служба здравоохранения, но при этом поощрять конкуренцию врачей и больниц на искусственно созданном внутреннем рынке. В таком случае свободный выбор подменяется решением бюрократа. Любой бизнес, ставящий собственные интересы выше интересов клиента, ущербен. Рынок — великое изобретение, но работает он лишь тогда, когда дает покупателю информацию о ценах и предоставляет ему возможность выбора. Уберите одну из этих двух составляющих, и в конце концов вы будете обслуживать бюрократа, а не клиента. <...>

Рынок работает на покупателя, однако тот не всегда желает и получает лучшее, даже при одинаковой цене.

Когда на английском телевидении появятся 230 каналов вместо 5 нынешних и между ними начнется конкуренция, качество программ неминуемо ухудшится, поскольку большее количество телекомпаний начнет оспаривать прежнюю сумму рекламных денег.

В Великобритании дипломы вузов подразделяются на степени: первую, вторую и третью. Предполагается, что система проверок поддерживает общий критерий качества образования, однако вузы борются за студентов, и соблазн применять менее строгие критерии и выдавать большее количество дипломов первой степени для того, чтобы привлечь большее число лучших студентов, силен, и, по общему мнению, далеко не всем удается его избежать.

В 1967 году в Соединенном Королевстве было два курса, присваивавших степень магистра в области управления бизнесом. Тридцать лет спустя их стало уже сто двадцать. Ясно, что качество подготовки различается, а степень присваивается одна и та же. В этой области существует два рынка. Первичный — потенциальные студенты, которые хотят, чтобы курс был как можно короче, лишь бы печать в дипломе была соответствующей. Субъекты вторичного рынка — работодатели — не всегда могут сделать правильный выбор, ориентируясь в первую очередь на репутацию заведения. Существует искушение сократить и уплотнить курс, чтобы сделать его более привлекательным для потенциальных студентов, не нарушая при этом интересов конечных потребителей их знаний. <...>

Blog

Антология Москва «Academia»