Geum.ru

Л. Е. Балашов учебное пособие москва ● 2011 ббк 87. 7 Б 20 Л. Е. Балашов.  Этика: Учебное пособие

Вид материалаУчебное пособие

Содержание


Долг и склонность по Канту
Подобный материал:
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   ...   49

7. Долг



Ставя вопрос о том, что есть долг, Гегель говорил: «Пока что у нас нет другого ответа, кроме следующего: совершать правое и заботиться о собственном благе и благе во всеобщем определении, о благе других» — (Гегель. Соч. Т. VII. С. 153).


Моральное и, шире, человеческое оправдание долга вытекает из золотого правила поведения. См. об этом выше, стр. 47.

Отрицательная форма долга (человек не должен делать то-то и то-то) есть не что иное, как усеченное выражение отрицательной формулировки золотого правила («не делай другим того, чего не хочешь, чтобы делали себе»).

Положительная форма долга (человек должен делать то-то и то-то) есть усеченное выражение положительной формулировки золотого правила («поступай с другими так, как хотел бы, чтобы поступали с тобой»).

Это — общее понимание долга. Оно, естественно, разделяется на частные виды в зависимости от того, кого мы имеем в виду под "другими":

1. Долг перед теми, кто рядом (близкими — родителями, детьми, супругами, родными; друзьями, товарищами, коллегами, знакомыми).

2. Долг перед посторонними (соседями, на улице, в общественных местах, на природе).

3. Долг, вытекающий из обязанностей в учебной или профессиональной деятельности (учебный, служебный, воинский и т. д.).

4. Долг перед той или иной общностью: коллективом, родом, племенем, народом, родиной, страной проживания, культурной общностью, выходящей за пределы одной страны, цивилизацией, расой.

5. Долг перед человечеством.

6. Долг перед живой природой, жизнью как таковой.


Любой долг позиционируется не только в пространстве (перед близкими и далекими), но и во времени (перед прошлыми и будущими поколениями). Если, например, взять долг перед родителями, то речь идет не только о долге перед живыми родителями, но и перед умершими (хранить память о них, ухаживать за местами погребения и т. д.). Если взять долг перед детьми, то речь идет не только о родившихся детях, но и о неродившихся. Подрастающий человек должен осознать, что его святая обязанность на Земле — оставить после себя потомство. Поэтому он должен следить за своим здоровьем, укреплять его и не попадать в ситуации, которые грозят болезнями и бесплодием. Девочка-девушка должна готовить себя к роли матери во всех отношениях (и в смысле укрепления своего здоровья, и в смысле получения соответствующих знаний-умений, и в смысле осторожности в знакомствах и контактах). То же касается по большому счету и мальчиков-юношей.

Ясно также, что все указанные виды долга не должны противоречить друг другу и по возможности сочетаться, гармонировать. Например, родительский долг (перед детьми) не должен вступать в конфликт с долгом перед другими людьми, перед человечеством, наконец. И, наоборот, долг перед человечеством не должен исключать долга перед отдельными людьми и общностями людей.

Когда такая коллизия долженствования все же возникает, — это всегда драма.


Долг и склонность по Канту


Кант резко противопоставлял любовь, склонности, желание человека его долгу. «Долг! – восклицает он, — Ты возвышенное, великое слово, так как в тебе нет ничего, угодливого, что льстило бы людям… только из него возникают необходимые условия того достоинства, которое и люди могут дать самим себе. Это именно то великое, что возвышает человека над самим собою (как частью чувственного мира)…» Из теории Канта вытекает, что человек поступает нравственно, когда поступает по долгу и ненравственно – по склонностям. Любовь, с точки зрения Канта, ненравственна. Эту точку зрения высмеял Шиллер в своем стихотворении:


Сомнение совести.

Ближним охотно служу, но – увы! – имею к ним склонность.

Вот и гложет вопрос: вправду ли нравственен я?

Решение.

Нет тут другого пути: стараясь питать к ним презренье

И с отвращеньем в душе, делай, что требует долг!


Долг — нравственная необходимость, но только как момент свободы. В противном случае он превращается в духовные цепи рабства, холопства. Долг вне доброй воли исполняющего долг, долг ради долга по самой своей сути исключает какое-либо опосредствование случайностью, а следовательно не может быть моментом свободы. Идея долга в таком смысле нередко использовалась и используется власть имущими как средство заставить людей быть послушными, покорно нести тяготы и лишения, не восставать против существующего порядка вещей (будь то диктаторский политический режим или палочная дисциплина на предприятии, в армии). Долг как безусловная преданность, как непререкаемое подчинение власти отца, правителя, феодала, императора, как господство традиции был одним из величайших устоев восточного деспотизма. "Долг вообще" или, как мы говорили, "долг ради долга" является в значительной мере формальным понятием, нравственной абстракцией. Только в соединении с противоположным ему понятием, а именно со склонностью, долг может рассматриваться как нравственная необходимость, как момент свободы. Как видим, очень важно не отрывать долг от свободы, не противопоставлять его склонности. В противном случае долг приобретает характер чистой необходимости или необходимости, присущей неорганическим, в частности механическим, системам. А эта необходимость чужда человеку как живому существу. В любом случае человек как живое, свободно действующее существо стремится избавиться от такой необходимости. Вот почему на протяжении всей истории люди неизменно выступали против тех, кто провозглашал долг ради долга и противопоставлял долг склонностям.