Geum.ru

Аннотация: I. Элегии и думы

Вид материалаДокументы

Содержание


61-63. последние элегии 1
Подобный материал:
1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   ...   59

60.




Я сегодня так грустно настроен,

Так устал от мучительных дум,

Так глубоко, глубоко спокоен

Мой истерзанный пыткою ум,-


Что недуг, мое сердце гнетущий,

Как-то горько меня веселит -

Встречу смерти, грозящей, идущей,

Сам пошел бы... Но сон освежит -


Завтра встану и выбегу жадно

Встречу первому солнца лучу:

Вся душа встрепенется отрадно,

И мучительно жить захочу!


А недуг, сокрушающий силы,

Будет так же и завтра томить

И о близости темной могилы

Так же внятно душе говорить...


( Апрель 1855)



61-63. ПОСЛЕДНИЕ ЭЛЕГИИ

1




Душа мрачна, мечты мои унылы,

Грядущее рисуется темно.

Привычки, прежде милые, постыли,

И горек дым сигары. Решено!

Не ты горька, любимая подруга

Ночных трудов и одиноких дум,-

Мой жребий горек. Жадного недуга

Я не избег. Еще мой светел ум,

Еще в надежде глупой и послушной

Не ищет он отрады малодушной,

Я вижу всё... А рано смерть идет,

И жизни жаль мучительно. Я молод,

Теперь поменьше мелочных забот

И реже в дверь мою стучится голод:

Теперь бы мог я сделать что-нибудь.

Но поздно!.. Я, как путник безрассудный,

Пустившийся в далекий, долгий путь,

Не соразмерив сил с дорогой трудной:

Кругом всё чуждо, негде отдохнуть,

Стоит он, бледный, средь большой дороги.

Никто его не призрел, не подвез:

Промчалась тройка, проскрипел обоз -

Всё мимо, мимо!.. Подкосились ноги,

И он упал... Тогда к нему толпой

Сойдутся люди - смущены, унылы,

Почтят его ненужною слезой

И подвезут охотно - до могилы...


(январь или февраль 1853 г.)


2




Я рано встал, недолги были сборы,

Я вышел в путь, чуть занялась заря;

Переходил я пропасти и горы,

Переплывал я реки и моря;

Боролся я, один и безоружен,

С толпой врагов; не унывал в беде

И не роптал. Но стал мне отдых нужен -

И не нашел приюта я нигде!

Не раз, упав лицом в сырую землю,

С отчаяньем, голодный, я твердил:

"По силам ли, о боже! труд подъемлю?"-

И снова шел, собрав остаток сил.

Всё ближе и знакомее дорога,

И пройдено всё трудное в пути!

Главы церквей сияют впереди -

Недалеко до отчего порога!

Насмешливо сгибаясь и кряхтя

Под тяжестью сумы своей дырявой,

Алчбы и жажды бедное дитя,

Голодный труд, попутчик мой лукавый,

Уж прочь идет: теперь нам розный путь.

Вперед, вперед! Но изменили силы -

Очнулся я на рубеже могилы...


И некому и нечем помянуть!

Настанет утро - солнышко осветит

Бездушный труп... Всё будет решено!

И в целом мире сердце лишь одно -

И то едва ли - смерть мою заметит...


(между 1853 и 1855)


3




Пышна в разливе гордая река,

Плывут суда, колеблясь величаво,

Просмолены их черные бока,

Над ними флаг, на флаге надпись: слава!

Толпы народа берегом бегут,

К ним приковав досужее вниманье,

И, шляпами размахивая, шлют

Пловцы родному берегу прощанье,-

И вмиг оно подхвачено толпой,

И дружно берег весь ему ответит.

Но тут же, опрокинутый волной,

Погибни челн - и кто его заметит?

А если и раздастся дикий стон

На берегу - внезапный, одинокой,

За криками не будет слышен он

И не дойдет до дна реки глубокой...

Подруга темной участи моей!

Оставь скорее берег, озаренный

Горячим блеском солнечных лучей

И пестрою толпою оживленный,-

Чем солнце ярче, люди веселей,

Тем сердцу сокрушенному больней!


(между 21 мая и 7 июня 1855)


64.




Праздник жизни - молодости годы -

Я убил под тяжестью труда

И поэтом, баловнем свободы,

Другом лени - не был никогда.


Если долго сдержанные муки,

Накипев, под сердце подойдут,

Я пишу: рифмованные звуки

Нарушают мой обычный труд.


Всё ж они не хуже плоской прозы

И волнуют мягкие сердца,

Как внезапно хлынувшие слезы

С огорченного лица.


Но не льстясь, чтоб в памяти народной

Уцелело что-нибудь из них...

Нет в тебе поэзии свободной,

Мой суровый, неуклюжий стих!


Нет в тебе творящего искусства...

Но кипит в тебе живая кровь,

Торжествует мстительное чувство,

Догорая, теплится любовь,-


Та любовь, что добрых прославляет,

Что клеймит злодея и глупца

И венком терновым наделяет

Беззащитного певца...


(Весна 1855)