Ветхого завета
| Вид материала | Книга |
- План лекций история канона свящ книг Ветхого Завета История оригинального текста Ветхого, 1816.65kb.
- Фразеологизмы ветхого завета: прошлое и настоящее, 325.81kb.
- Канон Нового Завета Предисловие Эта книга, 3507.53kb.
- Канон Нового Завета Предисловие Эта книга, 3497.26kb.
- Конспект по предмету: «Священное Писание Ветхого Завета» для 4-го класса заочного отделения, 1354.02kb.
- И с нынешним поколением людей со страниц Ветхого Завета, сохраненного на протяжении, 8481.89kb.
- Основные Этапы Ветхого Завета. От Ноя до Авраама. От Авраама до Моисея. От Моисея, 2700.63kb.
- Священному Писанию Ветхого Завета. III курс. 1 билет Исторические книги Ветхого Завета., 81.79kb.
- -, 1853.23kb.
- -, 6535.1kb.
К главе 6
Блж. Феодорит Кирский
Для чего повелел Бог приносить жертвы?
«…Ибо, узаконяя соразмерное с силами, иное, как приносимое не по законной необходимости, но из боголюбивого усердия, наименовал даром, а иное – жертвами спасения (Лев. 3: 1, 6), причем самим наименованием означает избавление от недуга или от других каких невзгод. Приносимы же были жертвы о грехе, о преступлении и о неведении. Словом грех означается произвольное нарушение какого-либо закона, словом преступление – по какому-либо обстоятельству учиненное беззаконие. Ибо случалось иному против воли приближаться или к прокаженному, или к мертвому, или к изливающему семя. Значение же слова неведение само собою очевидно. Ибо не всякий знал все законы. Что касается до грехов душевных, то их показывает сама природа. Но в рассуждении того, что требовалось от одних иудеев, имели они нужду в наставниках… Жертва о грехе приносима была без елея и фимиама, потому что у сидящих во тьме греха нет пищи свету и нет веселья, как у обязанных воздыхать, по словам же пророка, елей умащает лицо (Пс. 103: 15), нет и благоухания, как у не оставивших зловоние лукавства. Поелику же, по словам божественного апостола, закон имеет сень грядущего, а не самый образ вещей (Евр. 10: 1), и жившие под законом должны были служить образу и степени небесных (Евр. 8: 5), то, как думаю, не будет ничего странного сказать, что разным родам бессловесных животных, приносимых в жертву, уподобляются приносящие Богу себя самих» [73, с. 115].
Почему священники, возложив руки на жертву, таким образом священнодействовали (Исх. 29: 10)?
«Не на все жертвы возлагали руки, но только на те, которые были приносимы за них, и особливо – греха ради. На прочие же возлагали руки приносившие. А сие было знамением, что жертва заменяет собою приносящего, за него приемля заклание… Но телец, приносимый в жертву грехов ради, сожигаем был вне стана. Темже, как говорит божественный апостол, и Владыка Христос вне врат пострадал (Евр. 13: 12), и к прообразованию приложил действительность. А на алтаре приносим был тук из утробы. Ибо говорит Моисей: и да возьмеши весь тук, иже на утробе, обе почки, и тук иже на них, и перепонку печени (Исх. 29: 13) (которую другие переводчики назвали излишком печени). А сим гадательно указуются наши страсти. Тук, покрывающий утробу, означает болезнь чревоугодия, почки означают сладострастие, перепонка печени – раздражительность, потому что с печенью соединен желчеприемный сосуд. Закон повелевает приносить сие в жертву и как бы мертвою представлять проявляющуюся в них недобрую деятельность» [73, с. 108–109].
Почему от каждой жертвы, приносимой о спасении, закон повелел священнику брать правое рамо и грудь (Исх. 29: 26–28)?
«Под образом груди закон требует у священника разумной и созерцательной жизни, потому что грудь – покров сердца. А под образом правого рама – правой деятельности, потому что одна вера недостаточна для спасения, но нужны для совершенства и дела» [73, с. 109 – 110].
«…Козлов же постановил различать по жребию и одного заклать в жертву, а другого отпускать в пустыню. Иные, понимая это неразумно, думали, что упоминаемое здесь отпущение есть некий демон. Ибо Моисей сказал: един Господу, а другий отпущению (8). Но они предполагали сие по великой простоте ума. Ибо возможно ли, чтобы Изрекший да не будут тебе бози инии разве Мене; да не поклонишися, ни послужиши Богу иному, кроме Меня (Исх. 20: 3–5), повелел какому-то демону отделять жертву, одинаковую с приносимою Ему Самому. Должно было обратить мысль на то, что и отпускаемого козла Бог повелел принести в жертву Ему же. Ибо говорит: да возьмет козла жива пред Господем, яко помолишися над ним и яко отпустиши его во отпущение в пустыню (Лев. 16: 10). А сие дает видеть, что отпущением назван сам козел, как отпускаемый в пустыню. Сие видно и из последующего: и возмет козел на ся беззакония их в землю непроходиму (там же). Симмах слово отпущение перевел “на козла отходящего, чтобы отпустить его в отпущение”, а Акила – “на козла, отрешаемого в пустыню”. Посему не богу какому или демону отсылаем был козел, но оба козла приносимы были истинному Богу, и один закалаем в жертву, а другой принимал на себя грехи народа и отпускаем был в пустыню… И это были также прообразования Владыки Христа, и сих двух животных должно принимать за образ не двух лиц, но двух естеств. Поелику козел смертен и невозможно было одним козлом изобразить во Владыке Христе и смертное, и бессмертное, то по необходимости закон постановил приводить двух, чтобы закалаемый в жертву прообразовал удобостраждущую плоть, а отпускаемый изображал бесстрастие Божества… И никто да не почитает неприличным того, что козлы прообразовали страдание Спасителя, когда и великий Иоанн наименовал Его агнцем. Да примем же во внимание, что принес Он Себя не за праведных только, но и за грешных. Козлищам же уподобил собрание грешных Сам Владыка» [73, с. 129–130].
Прп. Ефрем Сирин
Что изображает закон жертвоприношения рыжей юницы? (Числ. 19: 1–10)
«Тайну смерти Христовой; а цветом жертвы указывается на кровь, и тем, что приносимая в жертву юница не испытала ярма, означается, что Христос не подклонился под иго рабства и греха. Избиралась же в жертву юница в показание немощи естества человеческого пред естеством Божиим» [22, т. 6, c. 391].
«Когда же Господь повелевает, чтобы огонь всесожжения не угасал до утра; тогда означается сим, что огнь закона не угаснет на алтаре до утра явления Еммануилова» [22, т. 6, c. 390].
«О том, что кровь приносимого в жертву тельца должна выливаться к подножью жертвенника всесожжения, который находился у входа в скинию, святитель Кирилл Александрийский говорит так: «Изливается остальная кровь у подножия алтаря приношения в первой скинии, и кровь служит образом души. Положил же душу свою Еммануил не за одну только церковь из язычников, но и за подзаконных, то есть израильтян, ибо мы куплены Кровью Христа, все совокупно и эллины и иудеи» [цит. по 59, с. 109].
Свящ. Павел Флоренский
О ветхозаветном жертвеннике
«Вечный огонь горел на нем: это был не очаг, а целый пожар, в который непрестанно подкидывался материал горючий. Представьте себе треск, свист, шипение огня на таком жертвеннике. Представьте себе почти циклон, образующийся над храмом. По преданию, он никогда не гас от дождя. Но это было необходимо: что же тут удивляться – ведь тут сжигали целых быков, не говоря о множестве козлов, баранов и так далее. <…> Все это страшно, ибо страшна Высшая Реальность. Однако все это, весь культ, есть “тень будущего, а тело – во Христе” (“яже суть сень грядущих, тело же Христово”) (Кол. 2: 17) – тело, то есть реальности подлинное бытие, противополагаемое тени. <...> Итак, если страшна тень реальности, то сколь страшнее сама реальность. Количественная величественность культа ветхозаветного как бы сжимается в качественную напряженность культа новозаветного. Не быки, козлы и агнцы, но САМ ГОСПОДЬ, САМ ОН принес Себя в Жертву: “единою Себе принесе”» [Флоренский П. А. Из богословского наследия // Богословские труды. Т. XVII. М., 1977. С. 97–98].