Сказка о трёх царях

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3

.
ДЖИН ЭДУАРДС
СКАЗКА О ТРЁХ ЦАРЯХ

Посвящается сокрушённым сердцем христианам, выходящим из авторитарных групп, которых мы встречаем на своём пороге ищущими утешения, исцеления и надежды. Да восстановит вас и поведёт за Собой Тот, Кто есть свобода. А также христианам, которые прошли или в настоящее время проходят через ранящие душу переживания раскола в братстве. Да даст вам эта повесть света, ясности и утешения. Да восстановит вас и поведёт за Собой Тот, Кто есть мир. И да будут полностью исцелены и те, и другие, чтобы по-прежнему отвечать на зов Того, Кто требует всего, потому что Сам есть всё.

Мы снова вместе, дорогой читатель. Как приятно встретиться с тобой ещё раз. Это честь для меня проводить время с тобой. Спасибо за то, что ты со мной. Давай поторопимся в театр. Лучше войти немедля: уже зажгли огни. Вот два места для нас, недалеко от сцены. Быстро, давай займём их. На мой взгляд, эта история драма. Однако, надеюсь, ты не сочтёшь её печальной. История состоит из двух частей. В части первой мы встретимся с царём по имени Саул и молодым пастушком, которого зовут Давид. В части второй мы снова встретимся с царём и юношей. Но на этот раз старый царь Давид, а молодой человек Авессалом. Рассказ является портретом (может, вам захочется ся. назвать его эскизом или очерком) покорности и власти в Божьем Царстве. Погас свет. Актёры заняли свои места, зал затих. И вот, поднимается занавес. Наш рассказ начал

Пролог
Всемогущий живой Бог повернулся к Гавриилу: "Пойди, возьми две доли Моего естества. Там ждут две судьбы. Каждой из них дай по одной составляющей Меня Самого". Неся два ярких, пульсирующих огня Жизни, Гавриил открыл дверь в пространство между двумя вселенными и исчез. Он ступил в Аллею Неродившихся Судеб. "У меня здесь две составляющих Божьего естества. Первая внешнее облачение Его сути. Когда ты одет в него, оно облекает тебя дыханием Божьим. Как вода окружает находящегося в море, так и дыхание Его Самого объемлет тебя. С ним, облачающим ветром, ты примешь силу силу поражать армии, постыжать врагов Божьих и выполнять Его работу на земле. Это дар Божьей силы. Это погружение в Дух". Одна судьба вышла вперёд: "Эта доля для меня". "Верно", ответил ангел. "И помни: получившего такую огромную силу будут знать многие. Прежде чем закончится твоё земное странствование, станет известен твой истинный характер, эта сила обнажит его. Такова судьба всех наделённых этой долей, ибо она касается только внешнего человека, ни на йоту не влияя на внутреннего. Эта сила или явит внутренние источники, или покажет, что их нет. Приняв свою судьбу, первый сделал шаг назад. Гавриил вновь заговорил. "Вот второй элемент Живого Бога. Это не дар, а наследие. Дар человек носит снаружи. Наследие помещается глубоко внутри как семя. И всё же, хоть и маленькое, оно взрастает и со временем заполняет всего внутреннего человека". Другая судьба выступила вперёд. "Я полагаю, этот элемент для меня в моём земном странствовании". "Правильно", снова ответил ангел. "Я должен сказать, что тебе дана славная вещь, единственный элемент во всей вселенной, известный Богу и ангелам, способный изменять человеческое сердце. И всё же, даже он не сможет выполнить своей задачи и заполнить всё внутреннее существо, если не соединится с нужными компонентами. Он смешивается с болью, обильно сдабривается горем и подвергается давлению". Принявший вторую судьбу ступил назад. Рядом с Гавриилом сидел ангел-писарь. Он старательно внёс в книгу запись о двух судьбах. "И кем станут эти судьбы, когда войдут в двери видимой вселенной?" спросил писарь. Гавриил ответил мягко: "Каждый в своё время станет царём".

Часть первая
Глава I
Младший сын в любой семье отличается двумя чертами: его считают как испорченным, так и малосведущим. От него многого не ждут. Неизбежно, он проявляет меньше черт лидера, чем другие дети в семье. Он никогда не ведёт, он ведомый, поскольку у него нет никого моложе, на ком можно практиковать лидерство. Так ведётся в наши дни. Так же было и три тысячи лет назад в деревне, называемой Вифлеем, в семье с восемью мальчиками. Семь первых сыновей Иессея работали вблизи отцовской фермы. Младшего отправили в горы пасти маленькую семейную отару. В своих пасторальных прогулках младший сын всегда имел при себе две вещи: пращу и маленький музыкальный инструмент, напоминающий собой гитару. На богатых горных плато, где овцы днями пасутся на одном уединённом лугу, у пастуха свободного времени в изобилии. Но с течением времени, когда дни стали неделями, юноша начал скучать. Чувство одиночества, всегда бродившее внутри него, выросло. Он часто плакал. И много играл на своей арфе. У него был хороший голос, так что он ещё и пел. Когда это переставало утешать его, он собирал горку камней и один за другим запускал их в удалённое дерево с чувством, сродни ярости. Когда кучка таяла, он шёл к поражённому дереву, собирал свои камушки и определял ещё одного лиственного врага на ещё большем расстоянии. Он вступал во множество таких поединков. Ещё этот воин-певец-пастух любил своего Господа. Ночью, когда все овцы спали, он сидел, уставившись на умирающий огонь, и, поигрывая на арфе, разражался сольным концертом. Он пел древние гимны о вере своих праотцев. Когда он пел, он плакал, а когда он плакал, у него часто вырывалась забытая хвала и лилась, пока дальние горы не подхватывали её вместе с его слезами и не передавали ещё выше, откуда она в итоге возносилась к Богу. Когда он не пел хвалы и не плакал, он обихаживал всех до единой своих овечек. Когда он не был занят ими, он запускал камни из своей неразлучной пращи до тех пор, пока они не попадали точно туда, куда он их посылал.
Однажды, когда он во все лёгкие пел Богу, ангелам, овцам и проплывающим облакам, он заметил живого врага: огромного медведя! Давид бросился вперёд. Оказалось, оба они яростно двигались к одной и той же цели ягнёнку, питавшемуся у стола с богатой зелёной травой. Юноша и медведь остановились на полпути и обернулись, став друг против друга. Инстинктивно отыскивая в кармане камень, молодой человек осознал: "Да я вовсе и не боюсь". Тем временем коричневая молния на мощных мохнатых лапах с бешенством разрядилась в него. Движимый силой юности, он послал камень в кожу, и тут же обточенная водой галька, просвистев в воздухе, встретила разряд. Несколько мгновений спустя, уже не столь молодой, как минуту назад, человек подобрал маленькую овечку и сказал: "Я твой пастырь, а Бог мой". И вот, поздно вечером он облёк дневную сагу в песню. Он вновь и вновь возносил ту песню небесам, пока все ангелы, имеющие уши, не выучили мелодию и слова. Они, в свою очередь, стали хранителями этой дивной песни и передавали её, как целебный бальзам, всем сокрушённым сердцем в грядущих веках.

Глава II
Вдали кто-то бежал. Фигура приближалась к нему. Она выросла и оказалась его братом. "Беги!" кричал брат. "Беги изо всех сил. Я присмотрю за стадом". "Зачем?" "Старик, мудрец. Он хочет видеть всех восьмерых сыновей Иессея, и он видел всех, кроме тебя". "А зачем?" - "Беги!" Давид побежал. Остановился перевести дыхание. Пот лился по его загорелым щекам, красное лицо сливалось с рыжими вьющимися волосами, когда он вошёл в дом своего отца, глазами отмечая всё в поле зрения. Самый младший сын Иессея стоял высокий и сильный, но только в глазах загадочного старика, а не остальных в комнате. Родня не всегда замечает, когда человек вырос, даже когда смотрит прямо на него. Старик видел. И ещё кое-что тоже. Каким-то образом старик знал то, что знает Бог. Бог проверил все дома в царстве один за другим в поисках чего-то очень особенного. В результате проверки Господь Бог Всемогущий обнаружил, что этот трубадур любил своего Господа больше, чем кто-либо другой на всей священной земле Израиля. "На колени", сказал бородатый с седыми волосами до пояса. Почти по-царски для человека, никогда не бывавшего в этом положении раньше, он преклонил колени и почувствовал, как на его голову и по лицу течёт елей. Где-то в потаённом месте разума с пометкой "информация детства" всплыла мысль: "Это то, что делают для посвящения на царство. Самуил делает меня кем?" Еврейские слова были безошибочны. Даже дети знали их. "Вот помазанник Божий!" Вот это день в жизни юноши, скажете вы. Тогда не находите ли вы странным, что это самое замечательное событие привело юношу не к трону, а к десяти годам адских мук и страданий? В тот день Давид был зачислен не в царский род, а в школу сокрушённости. Самуил ушёл домой. Сыновья Иессея, за исключением одного, пошли на войну. Младший, ещё не зрелый для войны, получил, тем не менее, продвижение в доме своего отца из пастухов в разносчики. Теперь его новой работой было носить братьям пищу на линию фронта. Он делал это регулярно. В один из таких визитов на передовую он убил ещё одного медведя, точно таким же образом, как и первого. Этот медведь был, однако, девяти футов роста и человеческого происхождения. В результате этого необыкновенного подвига, молодой Давид оказался народным героем. А со временем он оказался в замке бешеного царя. И в условиях, таких же безумных, как и сам царь, юноше предстояло узнать многие жизненно необходимые вещи.

Глава III
Давид часто пел бешеному царю. Казалось, музыка сильно помогала старику. И по всему замку, когда Давид пел, все останавливались в коридорах дворца, и, прислушиваясь к звукам в царской палате, дивились. Как такой молодой человек пришёл к столь чудным словам и музыке? Казалось, самой любимой у всех была песня, которой он научился от маленького ягнёнка. Люди, как и ангелы, любили в этой песне всё до последней ноты. Однако, царь был бешеным, и поэтому завидовал. Или всё наоборот? В любом случае, царь чувствовал угрозу от Давида, что часто происходит с царями, когда в их царстве есть любимый всеми перспективный юноша. А также, царь, как и Давид, знал, что однажды этот мальчик просто займёт его место. Но взойдёт ли Давид на трон честным путём или обманным? Саул не знал. Этот вопрос один из того, что сводило царя с ума. Давид попал в очень неудобное положение; однако в своей ситуации он, казалось, глубоко вникал в суть разворачивающейся вокруг него драмы. Казалось, он понимал нечто такое, что понимали лишь немногие из мудрейших того времени. То, что даже в наши дни, когда люди ещё мудрее, понимают ещё меньше. Что же это было? У Бога не было, но Он очень хотел иметь людей, которые жили бы с болью. Богу нужен был сокрушённый сосуд.

Глава IV
Бешеный царь видел в Давиде угрозу своему царству. Казалось, царь не понимал, что следует оставить Богу решать, какому царству устоять и против какой угрозы. Не зная этого, Саул делал всё, что делают бешеные цари. Он кидал копья в Давида. Ему можно. Он царь. Царям можно делать такие вещи. И они почти всегда их делают. Цари считают, что у них есть право бросаться копьями. Все знают, у таких людей есть такое право. Все знают это очень, очень хорошо. Откуда? От того, что царь им так говорил много, много раз. Возможно ли, что этот бешеный царь был настоящим царём, даже Божьим помазанником? А что твой царь? Божий ли он помазанник? Может быть. А может быть, и нет. Никто никогда не может знать этого наверняка. Люди говорят, что знают. Даже наверняка. Но они не знают. Бог знает. Но Он не говорит. Если твой царь и вправду Божий помазанник, и если он тоже швыряет копья, тогда есть то, что ты можешь знать, и знать наверняка: Твой царь точно бешеный. И он царь по роду Царя Саула.

Глава V
У Бога есть университет. Небольшой. Немногие поступают, ещё меньше заканчивают. Воистину очень, очень немногие. Бог держит эту школу, потому что у него нет сокрушённых людей.
Вместо этого у него есть несколько других типов людей. У Него есть люди, которые заявляют, что они Божья власть и таковыми не являются; люди, которые считают, что они сокрушены и таковыми не являются. И люди, которые являются Божьей властью, но они бешеные и несокрушённые. И есть у его, к сожалению, целая палитра промежуточной смеси. Всего этого у Него в избытке; но сокрушённых людей почти нет. Почему так мало учащихся в Божьей священной школе покорности и сокрушённости? Потому что всем, кто в этой школе, приходится переносить много боли. И, как вы можете догадаться, количество боли часто определяет несокрушённый правитель (которого Бог выбирает по Своей воле).
Давид был однажды учащимся в этой школе, а Саул был Богом избранным инструментом для крушения Давида. Пока царь рос в бешенстве, Давид рос в понимании. Он знал, что Бог поместил его в царский дворец под настоящую власть. Власть царя Саула настоящая? Да, Богом избранная власть. Избранная для Давида. Несокрушённая власть, да. Но Богом назначенная, тем не менее. Да, это возможно. Давид вздохнул, покорился своему бешеному царю и двинулся дальше по тропе своего земного ада.

Глава VI
У Давида был вопрос: Что делать, когда в тебя метают копья? Не кажется ли вам странным, что Давид не знал ответа на свой вопрос? В конце концов, любой знает, что делать, когда в него бросают копья. Что ж ещё подбирай копьё и кидай назад! "Когда кто-нибудь кинет в тебя копьё, Давид, просто выверни его из стены и кинь назад. Так делают абсолютно все, можешь быть уверен". Этим маленьким подвигом возврата кинутых копий ты докажешь многое: Ты мужественен. Ты стоишь за правду. Ты смело противостоишь злу. Ты крепок и тобой нельзя помыкать. Ты против несправедливости и нечестного обращения. Ты защитник веры, хранитель огня, распознаватель ереси. Ты не дашь причинить себе зло. Все вместе эти качества доказывают также, что ты, очевидно, кандидат на царство. Да, может быть, ты и есть Божий помазанник. По роду царя Саула. Есть также возможность, что спустя каких-нибудь 20 лет после коронации ты станешь самым невероятно искусным метателем копий во всём царстве. И, вероятнее всего, к тому времени - совершенно бешеным.

Глава VII
В отличие от всех других в истории метания копий, Давид не знал, что делать, когда в него кидали копья. Он не метал копья Саула назад в него. И не делал собственных, чтоб бросать в него. Что-то было в Давиде, отличающее его. Всё, что он делал лишь уклонялся. Что может человек, особенно молодой,
сделать, если царь задумает использовать его в качестве мишени? Что если он задумает не отвечать на вызов? Прежде всего, он должен притвориться, что не видит копий. Даже если они летят прямо в него. Во-вторых, он должен научиться увёртываться очень быстро. И, наконец, он должен вести себя так, будто совсем ничего не случилось. Легко определить, когда человека задело копьём. Он покрывается густой тенью обиды. Давида никогда не задевало. Со временем он узнал один скрытый от всех секрет. Он обнаружил три вещи, которые всегда спасали от попадания в него. Один: никогда не учись модному и легко доступному искусству метания копий. Два: сторонись общества всех метателей. И три: держи свой рот на замке. При этом копья никогда не заденут тебя, даже если пройдут через сердце.

Глава VIII
"Мой царь взбесился. По крайней мере, выглядит так. Что мне делать?" Прежде всего, признай этот непреложный факт: ты не можешь сказать (никто не может), кто есть Божий помазанник, а кто нет. И некоторые цари, о которых все будут клясться, что те по роду царя Саула, на самом деле по роду Давида. А другие, о которых все клянутся, что те по роду Давида, на самом деле принадлежат к роду царя Саула. Кто прав? Кто может знать? Какой голос слушаешь ты? Нет мудреца, способного решить эту
головоломку. Всё, что мы можем делать, это ходить и задавать себе вопрос: "Является ли этот человек Божьим помазанником, и если да, по роду Саула ли он?" Запомни это вопрос хорошенько. Тебе, возможно, придётся задавать его себе 10000 раз. Особенно если ты житель царства, царь в котором просто, может, сошёл с ума. Может показаться, что задавать этот вопрос несложно. Но это не так. Особенно, когда ты сильно плачешь и увёртываешься от ударов, и испытываешь искушение послать копьё назад, а другие подталкивают тебя сделать именно так. И твоя рассудительность, трезвость и логика, и разум, и здравый смысл соглашаются. Но запомни в своих слезах: ты знаешь только вопрос, но не ответ. Ответа не знает никто. Кроме Бога. А Он никогда не скажет.

Глава IX
"Мне не понравилась эта последняя глава. Она обошла проблему. Я в положении Давида, и это мука. Что делать, если царством, в котором я живу, управляет царь-копьеметатель? Уйти? Если да, то как? Просто что делать человеку в разгар состязания по метанию копий?" Ну, если тебе не понравился вопрос в последней главе, то тебе не понравится и ответ в этой. Ответ таков: "Дождаться, пока тебя не забьют до смерти". "Какая необходимость в этом? И какая от этого польза?" Ты смотришь не на того царя Саула. Пока ты будешь смотреть на своего царя, ты будешь винить его и только его за тот ад, в котором ты находишься. Будь осторожен, потому что Бог устремил Свои глаза на другого царя Саула. Не на того, видимого, наверху, бросающего в тебя копья. Нет, Бог смотрит на другого царя Саула. Столь же плохого, а то и хуже. Бог смотрит на царя Саула в тебе. "Во мне?!" Саул у тебя в крови, в мозге твоих костей. Из него состоит сама плоть и мышцы твоего сердца. На нём замешана твоя душа.
Он живёт в ядре твоих атомов. Царь Саул и ты едины. Ты - царь Саул! Он дышит в лёгких и бьётся в груди каждого из нас. Есть только один путь избавиться от него. Он должен быть уничтожен. Вам это, может, будет не особенно приятно, но, по крайней мере, теперь вы знаете, почему Бог поставил над вами кого-то, кто только возможно является царём Саулом. Давид, пастух, вырос бы царём Саулом Вторым, если бы Бог не вырезал Саула из сердца Давида. Операция, между прочим, заняла годы и была жестоким испытанием, чуть не убившим пациента, И каким же скальпелем и пинцетом пользовался Бог для удаления этого внутреннего Саула? - Бог пользовался Саулом внешним. Царь Саул мечтал

уничтожить Давида, но преуспел лишь в том, что стал слугой Богу в умерщвлении Саула, скитающегося в пещерах Давидовой души. Да, это правда, Давид был практически уничтожен в процессе, но так и должно было быть. Иначе, Саул в нём выжил бы. Давид принял свою судьбу. С распростёртыми объятиями он принял жестокие обстоятельства: без сопротивления, не подняв руки. И даже не рисовался своим благочестием. Молча, в одиночестве он переносил суровые испытания. Рана его от этого была глубока. Всё его внутреннее существо было изувечено. Личность его изменилась. Когда кровопролитие закончилось, Давида нельзя было узнать. Вас не удовлетворил вопрос в предыдущей главе? Тогда вам, наверно, не понравился и ответ в этой. Никому из нас не нравится. Кроме Бога.

Глава X
Как человек узнает, что пришло, наконец, время оставить Божьего помазанника особенно Божьего помазанника по роду царя Саула? Давид никогда не принимал такого решения. За него это сделал Божий помазанник. Всё решил царский указ. "Загоните его, убейте его, как собаку!" Только тогда Давид ушёл. Нет, он бежал. Даже тогда он не говорил ни слова, не поднимал руки на Саула. Пожалуйста, отметьте также, что, уходя, он не расколол царства. Он не забрал с собой половины населения. Он ушёл
один. Один. Совсем один. Царь Саул Второй никогда так не поступает. Он всегда берёт тех, кто "настаивает на том, чтобы пойти вместе". Да, люди действительно настаивают, чтобы уйти с вами, ведь так? Они хотят помочь вам основать царство Саула Второго. Такие люди никогда не отваживаются уходить поодиночке.
Но Давид ушёл один. Понимаешь, настоящий Божий помазанник может уйти один. Есть только один способ уйти из царства:уйти одному. Совсем одному.

Глава XI
Пещеры не идеальное место для укрепления морального духа. В каких бы пещерах ты ни жил, все они чем-то схожи. Темно. Сыро. Холодно. Затхло. А когда ты её единственный обитатель, пещера становится ещё хуже, и издалека доносится лай собак.
Но иногда, когда собаки и охотники были далеко, гонимый ими пел. Он начинал тихо, затем возвышал голос и пел песню, которой он научился от маленького ягнёнка. Пещерные стены отражали каждую ноту точно так, как когда-то это делали горы. Музыка стекала вниз, в глубину пещерной тьмы, и вскоре эхо превращало её в хор, вторящий ему. Но теперь у него не было даже того малого, что он имел, будучи пастухом: ни арфы, ни солнца, ни даже компании овец. Воспоминания о дворе ушли. Самая великая из амбиций Давида теперь была не выше пастушьего посоха. Всё было выжато из него. Он много пел. И каждая нота его сопровождалась слезой. Не правда ли, странно, что рождается в страдании? Там, в пещерах, утонув в печали своей песни и в песне своей печали, Давид стал величайшим из всех когда-либо известных миру писателей гимнов и величайшим утешителем разбитых сердец.

Глава XII
Он бежал через болотистые поля, по скользким берегам рек. Иногда собаки подходили близко; иногда даже обнаруживали его. Но быстрые ноги, реки и ямы с водой спасали его. Он добывал себе пищу в полях, рыл корни у дороги, спал на деревьях, прятался в оврагах, пробирался через тернии и грязь. Целыми днями он бежал, не отваживаясь остановиться или поесть. Он утолял жажду дождём. Полуголый, весь в грязи, он шёл и шёл, спотыкался и полз, цепляясь за землю ногтями. Пещеры теперь были дворцами. Ямы домом. Ушли те времена, когда матери говорили своим детям, если те не будут себя хорошо вести, то закончат как городские пьяницы. Больше так не говорили. Появилась новая история,
лучше и страшнее. "Будь хорошим, не то закончишь как тот победитель великана". В Иерусалиме, когда учили покорности царям и почтению Божьих помазанников, Давид был притчею во языцех. "Вот что Бог делает с мятежниками". Молодые слушатели вздрагивали при этой мысли и угрюмо решали никогда не иметь ничего общего с мятежом.
Так было тогда, так есть сейчас, так будет всегда. Намного позже Давид достиг чужой земли и малой, очень малой доли безопасности. Здесь его тоже боялись, ненавидели, клеветали и строили замыслы против него. Не раз он встречался с убийством. Это были мрачнейшие часы Давида. Тебе, но не ему, они известны как дни перед его воцарением. Он полагал, что такова его судьба навсегда. В страдании происходило рождение. Рождалось смирение. По земным меркам он был разбитым человеком. По небесным сокрушённым.

Глава XIII
Другим пришлось бежать по мере роста царского бешенства. Сначала один, потом три, потом десять и в конце сотни. После длительного поиска некоторые из этих беглецов столкнулись с Давидом, Они долго не видели его. Правда, когда они снова увидели его, они его просто не узнали. Он изменился: его личность, его характер, вся его суть переменилась. Он меньше говорил. Больше любил Бога. Пел по-другому. Они никогда раньше не слыхали этих песен. Некоторые были хороши, не опишешь словами. От некоторых кровь стыла в жилах. Те, кто нашли его и решили стать его товарищами по бегству, были жалкой, бестолковой компанией: воры, лжецы, нытики, придиры, бунтари с непокорными сердцами. Они были слепы от ненависти к царю и, следовательно, ко всем власть имущим. Они бы доставили много хлопот и в раю, попади они туда. Давид не был их вожаком. Он не разделял их мнений. И всё же они добровольно последовали за ним. Он никогда не говорил с ними с позиции власти. Он никогда не говорил о покорности, но они покорились просто человеку. Он не устанавливал никаких правил. "Законничество" слово не из словаря беглецов. Тем не менее, они очистили свою внешнюю жизнь. И постепенно их внутренняя жизнь тоже начала изменяться. Они не боялись покорности или власти; они и не думали на эту тему, ещё меньше обсуждали её. Почему тогда они шли за ним? Вообще-то они не шли. Просто он был... Давидом. Это не требовало объяснений. И, таким образом, впервые за обе попытки родилось настоящее царство.

Blog

Сказка о трёх царях

Содержание