Geum.ru

А. В. Карташев Вселенские Соборы

Вид материалаДокументы

Содержание


Отражение иконоборческих споров после VII Вселенского собора на западе
Подобный материал:
1   ...   76   77   78   79   80   81   82   83   84

Отражение иконоборческих споров после VII Вселенского собора на западе


После собора 787 г. папа Адриан I велел перевести акты собора на латинский язык и отправил их Карлу Великому. K сожалению, перевод был очень плох. По характеристике Анастасия Библиотекаря, переводчик не ухватывал гения ни греческого, ни латинского языков. A потому он aut vіх aut nunquam не передавал главного его смысла. Перевод был рабски буквален, малопонятен и даже лишен смысла. Потому Анастасий спустя 70 лет и предпринял новый перевод деяний VII собора.

По прочтении присланных ко двору Карла актов VII собора король и его советники признали их неприемлемыми. Карл отправил аббата Ангильберта к папе с замечаниями и возражениями против актов и с просьбой исправить, если найдет что-нибудь нужным.

Работа франкских богословов вылилась в составление полемического сочинения, направленного против VII Вселенского собора. Этот трактат, написанный в 790 г. франкскими богословами в четырех книгах и 85 капитулах (главах), получил название "Карловы Книги" ("Libri Carolini").

Тут и собор, и греки, и греческие императоры разносятся в пух и прах с такой полемической грубостью, а иконопочитание признается столь сдержанно, что сочинение это, не без стыдливости забытое даже на Западе до XVI в. и опубликованное только в эпоху Реформации, сочтено было католической наукой просто позднейшей антицерковной подделкой. Лишь в 1866 г. оно было найдено в Ватиканской библиотеке в рукописи X в. Теперь сомнений в подлинности нет и задор франков нуждается в историческом объяснении.

Как известно, императрица Ирина, нуждаясь в союзниках, в 781 г. устроила обручение своего сына Константина с дочкой Карла Великого Ротрудой. Но вскоре его разорвала, крайне озлобив тем Карла. Карл, вообще, хотел пожать плоды иконоборческой ошибки византийских царей, потерявших из-за этого власть над папским Римом и Италией, и был единым покровителем пап. Но Ирина своим иконопочитанием и восстановлением мира с папой и Римской церковью приобрела вновь на свою сторону сердце папы Адриана. Этот папа, в свою очередь, тоже был рад, уже пользуясь покровительством Карла, все-таки дать ему понять, что не от него одного зависит благосостояние папского престола, но что и старейшие подлинные ромейские василевсы по-прежнему на его стороне. Из-за этого Карлу не мил был и мир греков с папой, и самое их усердие к иконам. Ирина не только разорвала с Карлом, но и создала на юге Италии вооруженное движение против протектората Карла над папскими владениями. Туда пришел греческий флот, и поднялся бунт. Правда, Карл оружием подавил интригу и восторжествовал над греками. Но озлобился и на них, и на самого папу. Заподозрил последнего в причастности к этому восстанию против его, Карла, власти. Таким образом, у германского императора расстроились отношения и с греками, и с папой. Его патриотические огорчения, очевидно, разделяли и его подданные-богословы. Вот почва, на которой выросли "Libri Carolini" с их буйством против вселенского авторитета.

На соборе 794 г. во Франкфурте, на котором специально рассматривался тогдашний адопцианский спор Запада, были также рассмотрены и "Libri Carolini". На основании их были сформулированы Capitula quaedam против VII Вселенского собора. Они были направлены папе Адриану с тем же Ангильбертом, как и в 792 г. И кроме того, интересно, что без всякого протеста два легата папы — участники этого собора — подписались под канонами его, из коих 2-й канон отрицал VII Вселенский собор, признанный римской церковью. Это не первый случай слепоты и невежества легатов, поступавших вопреки Риму. 2-й канон собора сформулирован так: "Предложен был для обсуждения вопрос о новом соборе греков, который они составили в Константинополе для установления почитания икон и в котором написано, что те, кто не чествуют святых икон служением или поклонением (servitio — adoratio) так же, как Божественную Троицу, предаются анафеме. Святые отцы наши всячески отвергли и презрели и поклонение, и служение (servitio — adoratio) и согласно осудили самый собор".

Ничего подобного, конечно, VII Вселенский собор не проповедовал. Это было измышление безграмотного переводчика и безграмотных в греческом языке заносчивых и гордых своим латинским аристотелизмом раннесхоластических франкских богословов, среди которых был, вероятно, и Алкуин. Доставлены были папе Адриану и самые "Libri Carolini".

На все нужно было ответить, и ответить тактично. Раздражать Карла у папы не было оснований. Вполне одобрять греков, не возвращавших папе патримоний римского престола в Южной Италии, он тоже не был расположен. Но не защитить от грубой клеветы VII Вселенский собор он никоим образом не мог. Папа ответил очень дипломатически, не особенно церемонясь с истиной.

Каковы же суждения по данному вопросу в "Libri Carolini"? Они нападают одинаково и на собор 754 г., и на собор 787 г. Они придираются к стилю греков, к пышным титулам в императорских актах (например, божественный, θειος), упрекают в гордыне и царей, и епископов, как отвергающих апостольскую веру, разрывающих единство церкви. Но Карл Великий, спустя несколько лет короновавшись императором, сам стал называть свои акты "священными" (sacra) и титуловаться "Богом поставленным". Императрице Ирине франкфуртцы читают нотации, что она "со своим слабым полом" суется не в свое дело учительства, в то время как женщина — только слуга мужчины и родительница детей. Греческих богословов упрекают в неумении толковать Священное Писание. Учат греков недавно узнанному германскими варварами аллегорическому методу толкования Писания, уже отработанному греками. Приписывают авторитет только текстам латинских отцов, а из греческих — только известных им по переводам на латинский язык.

Особенно возмущает франков одно место в деяниях VII Вселенского собора, которое, действительно, искажено в переводе (а может быть, только при переписке) до бессмыслицы. Это слова Константина, епископа города Констанции на Кипре: suscipio et amplector honorabiliter sanctas et venerandas imagines secundum servitium adorationis quod consubstantiali et vivificatrici Trinitate emitto.

Эта идолопоклонническая бессмыслица получилась из слов δεχόμενος και άσπαζόμενος τιμητικώς τας αγίας καί σεπτας εικόνας, και την κατά λατρείαν προσκύνησιν μόνη τη ύπερουσίω καί ζωαρχική Τριάδι αναπέμπω.

Очевидно, переписчик και την, стоявшее рядом с κατά, пропустил. Осталось без και την (противоположение) одно κατά (уравновешивающее).

Конечно, рядом с этим был орос VII собора, в котором такое поклонение отрицается. Но придирчивым германцам хотелось засудить греков. И они сочли это место изобличающим, якобы, все тайные мысли греков. Якобы, Константин Кипрский произнес эти (!) слова "при согласии всех остальных" (coeteris consentientibus).

Он имел мужество сказать вслух то, что другие хитро замолчали. И германские богословы начинают отвергать способы почитания икон, как идолопоклонство. Они смеются над возжжением свечей перед иконами и воскурением фимиама, ибо, говорят они, у икон есть глаза, но они ничего не видят, есть нос, но они не обоняют. Смеются над аргументами греков, взятыми из житий святых, отвергают сказание о нерукотворном образе. Смешно ссылаться на почитание портретов императоров, ибо одной беззаконной вещью нельзя оправдывать другое беззаконие. Напрасно греки величают свой собор вселенским. Он не выражал веры всей церкви. Папу Адриана за письмо к Ирине "Карловы Книги" критикуют смело, над аргументами Василия Великого смеются, Григория Нисского знать не хотят.

В капитулах Франкфуртского собора 794 г. так уточняются их иконоборческие формулировки:
  1. Оба собора (754 г., 787 г.), бесславные и неудачнейшие (infames et ineptissimi), вышли из границ истины, ибо: а) хотя иконы и не идолы, но б) поклоняться им не следует.
  2. Одного только Бога следует чтить и поклоняться Ему (adorandus et colendus).
  3. Почитать (venerare) следует только святых.
  4. Бывает и "поклонение" (adoratio) перед людьми, но это только из вежливости и особой любви.
  5. Иконы нельзя ни adorare, ни colere, ибо они дело рук человеческих и потому мертвы. Они служат лишь для украшения церквей и для священных воспоминаний.
  6. Иконы можно иметь и не иметь. Собор 787 г. не прав, анафематствуя не имеющих икон.
  7. Иконы нельзя уравнивать со священными сосудами, евангелием, крестом, останками святых. У святых даже тела и одежды мы veneramus.
  8. Безумно возжигать свечи и курить фимиам.
  9. Но, с другой стороны, как предметы священные, иконы не следует ставить в местах нечистых, как, например, при дорогах.

Таким образом, франки не поняли самого главного в догматической работе VII Вселенского собора, а именно различения между λατρεία и προσκύνησις, ибо их перевод всюду переводит προσκύνησις, как adoratio.

Все эти иконоборческие настроения, может быть, были у франков-германцев и искренними. Язычество в их стране было сравнительно недавно отменено. Миссионерски они не склонны были воскрешать его через иконы. A икон по ограниченности средств культуры у них было очень мало. Да и греческий обычай поклонения, возжжения свечей и воскурения фимиама перед статуями и портретами императоров также франкам был чужд. A потому προσκύνησις иконам казалась тоже неподобающей "адорацией".

Ответ папы был уступчив, и прием Карлова посла Ангильберта был очень любезен. Папа, как бы извиняясь за свое участие в соборе 787 г., пишет, что он должен был поддержать древнее предание церкви, поощрить Ирину, подражавшую Елене и Пульхерии. Как вселенский пастырь, он должен был поощрить греков. Но согласия с императорами у него нет, ибо они не отдают патримонии святого престола. A если они их не отдадут, то он будет считать их "упорными еретиками".

Таким образом, славословия, воссылавшиеся VII Вселенским собором папе Адриану, как голосу самого апостола Петра, — одно, а дипломатия папы Адриана — другое. Там он — столп и утверждение истины, а здесь, пред лицом друзей, хотя бы и дурно пахнущих еретичеством, во всяком случае богословски ошибающихся, он предает престиж православия, уравнивая с догматическим вопросом вопрос о диоцезальной и даже материальной власти, называя ересью удержание в руках греков частей его патриархата. Так церковная "словесность" даже высокопоставленных лиц и богословов по человеческой ее стороне далека от "непогрешимости"...